https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy_s_installyaciey/
Здесь царил все тот же невероятный контраст: на арене – неистовое, отчаянное напряжение, в толпе – тишина и неподвижность, только кто-нибудь время от времени переступит с ноги на ногу да с хрустом откусит яблоко; над головами разносится приглушенный шум голосов, если прислушаешься, поймешь, что говорят о чем-то совсем постороннем.
Довольно скоро Темраю пришла отличная идея, как добиться преимущества. Он приказал механикам раздвинуть требушеты подальше друг от друга. Хотя за десять залпов его людям удалось сделать всего два прямых попадания, Темрай заметил, что со стен стали стрелять куда менее быстро и точно, чем вначале. Поразмыслив, он понял: в бастионе скопилось так много людей и машин, что, куда ни угоди, кого-нибудь зацепишь. Камни из требушетов убивали и калечили городских механиков – людей, специально обученных обращению с катапультами. На их место вставали те, кто знал о требушетах меньше, чем воины Темрая. Целиться они не умели. В результате попадания в цель (их сопровождал хруст дерева и костей) сделались разве что случайными – так применялся на практике закон вероятности. А люди Темрая тем временем стреляли все лучше и лучше.
Раз за разом останавливалась вереница мулов, катапультный мастер подсоединял рычаг к лебедке, капитан механиков проверял наводку и поправлял натяжение так, чтобы насечка на барабане точно совпадала с нужной риской на раме, и давал мастеру отмашку; тот за шнур выдергивал стальной крюк из петли под рычагом, противовес – огромная бочка, набитая булыжниками, – падал вниз, рычаг взметался вверх (толстый брус гнулся, словно саженец под могучим ветром), и двухсотфунтовьгй снаряд летел в небо, как будто мальчишка бросил камушек в птаху, стремительно уменьшаясь, пока не превращался в крохотную точку, в черную звезду на небосклоне, а потом звезда падающая звезда – обрушивалась на стену бастиона.
Даже на таком расстоянии звук каждого попадания слышался отчетливо ясно: то был мощный, исполненный боли удар, несколько глуховатый – так бьется о землю выбритая голова всадника, выпавшего на полном скаку из седла. Несложно было вообразить себе силу, с которой камень врезался в стену, ведь когда на землю падали снаряды городских катапульт, она отзывалась глухим стоном. На камни смотрели, завороженные страхом: видели, как разрастается летящий камень, гадали, куда он угодит, пытались просчитать выгнутые, неровные траектории – то ошибались, то нет.
Темрай проследил за одним из своих воинов. Тот сорвался с места, пробежал немного, замер, кинулся в другую сторону – так несколько раз, не сводя глаз с пухнущей черной точки, – наконец рванулся вбок, и, надо же, совсем неудачно. Камень угодил прямо в него и вбил в почву так глубоко, что трудно было и поверить, что на этом месте только что кто-то стоял.
У одного требушета треснул рычаг, туго натянутый канат хлестнул по работавшим рядом механикам. Никого не убило, но руки, ноги и ребра переломались, как ветви мертвого дерева – те, что с хрустом проваливаются под тобой, стоит на них наступить. Потом были люди, выбежавшие вперед толкать и подкапывать камень, а те, кого им придавило, кричали: «Нет, перестаньте! Вы его не туда тащите! Вы меня раздавите, откатите его в другую сторону…» – и еще люди, путавшиеся у тех, первых, спасателей под ногами.
В десяти футах от них падает еще один снаряд, он задевает уже лежащий на земле камень и разбивается. Острые края осколков секут кожу и перебивают кости. На помощь опять бросаются пехотинцы, а механик со стертыми в кровь ладонями (из-под волос у него текут ручьи пота) машет руками и кричит: «Уберите их отсюда!»
Спасатели стоят, не зная, что им делать. Кто-то восклицает: «Осторожно, летит!» – они не успевают двинуться, как снаряд уже приземляется в пяти ярдах от них, и тому, кто кричал, почти напрочь отрывает ногу. Он опускает взгляд, он так удивлен, что не может сказать ни слова; пытается шагнуть и падает, И все это время Темрай смотрит на них, не шелохнется, молчит.
А на стене творился кошмар, смесь воплей, крови и каменной пыли. В галерее зияли большие пробоины, разбитый требушет повис между зубцами – перевесившая кадка с булыжниками качалась на тросе, а рама застряла. Люди перешагивали через трупы и из последних сил распутывали тросы, пинками загоняли в пазы вышедшие от тряски клинья, роняли гаечные ключи – те падали за парапет. Катапультные мастера, сжимая в дрожащих руках щипцы и молотки, прямили спусковые крючья, капитаны, стараясь не обращать внимания на шум и беспорядок, сосредоточивались над зарубками и рисками или же кричали на своих людей – пусть поставят на место сдвинувшуюся машину.
Механик Гарантес, стоя на коленях, развязывал затянувшийся узел – поясной кинжал был слишком тонок для этой работы, – а Лордан переходил от одной машины к другой чтобы хоть где-нибудь пригодиться. Солдаты сапогами откидывали с дороги тела товарищей, механики сорванными голосами материли неумелых подручных, вставших на место погибших. Внизу закричали – лопнул трос, и двухсотфунтовый камень покатился обратно на заряжающих. Еще у одного человека с ноги свалился башмак, тот беспомощно посмотрел, как он падает со стены, потом наступил босой ступней на острые осколки камня и, не обращая внимания на то, что кожа глубоко распорота, принялся менять погнутый храповик, а остальные оттягивали кверху тяжелый противовес: не выдержи они или порвись веревка – механику либо оторвет руку, либо проломит грудь.
«Просто я не вижу противника, – сказал себе Лордан. – Потому мне и кажется, что все куда хуже, чем на самом деле. Все пропало. Если так пойдет и дальше, мы проиграем. Надо что-то делать!»
Шесть первых ступенек лестницы были стерты прокатившимся по ней камнем. Пришлось сесть и съехать на собственном заду. Дальше лежали раненые – те, кто сумел доползти досюда и решил, что хватит. Лордан перешагнул через них, неловко ступил каблуком на чью-то вытянутую ладонь. Ни извиняться, ни даже оглядываться было некогда. Спустившись, он быстро пошел – его не должны видеть бегущим – вдоль по улице, в город.
Поперек мостовой будто провели черту. Дальше война кончалась. По ту сторону покупатели ходили от лавки к лавке, на порогах своих домов сидели ремесленники (сапожник вощивший дратву, поднял голову и уставился на перепачканного кровью, запыленного, просто грязного, в конце концов, мужчину в доспехах) – все было так, словно в сотнях ярдов не отверзлись врата ада; как будто достаточно просто повернуться к войне спиной, и она тебя не тронет.
И тишина.
Лордан вошел в палату Совета и направился прямо к префекту, сидевшему у окна с кипой бумаг, разбросанных по столу. Тот оторвался от работы как безукоризненно бела его мантия! – и начал что-то говорить.
– Нам надо сделать вылазку, – перебил его Лордан. – Можно взять корабль, выйти из гавани до самой цепи и высадить на западном берегу отряд всадников. На реке наверняка стоят их плоты. Мы бы взяли пару штук, спустились вниз по течению под прикрытием холмов и напали на варваров. Как только мы перебьем у них всех механиков, набег захлебнется.
Префект покачал головой:
– Никаких вылазок, никакой рукопашной. У нас все согласовано.
Лордан глубоко вздохнул.
– Нас там, на восточном бастионе, рвет в клочья. Лишимся бастиона потеряем и трехсотярдовую зону. Вылазка необходима как воздух.
– Бастионы с самого начала вызывали у меня сомнения, – пожал плечами префект. – В настоящее время очевидно, что они лишены жизнеспособности. Необходимо списать результаты эксперимента как не оправдавшие себя и вернуться к первоначальному плану глубинной обороны на стенах.
Лордану удалось сдержаться.
– Если мы потеряем трехсотярдовую зону, – сказал он, – варвары получат возможность подвести малые осадные машины, и со старой стены нас сгонят точно так же. К тому же мы окажемся в пределах полета стрелы, а лучников у них больше, и луки дальнобойнее. Если нанести быстрый удар по обслуге требушетов, можно снизить их скорострельность, так что у нас появится шанс привести бастион в порядок. Тогда мы сравняемся с варварами, и зону удастся обезопасить. Прошу вас, мне это очень нужно!
– Сколько человек вам потребуется? – спросил после минутного размышления префект.
– Сто, сто и пятьдесят. Я рассчитываю скорее на скорость и неожиданность, чем на численный перевес. Весь их проклятый клан стоит за рубежом трехсотярдовой зоны и смотрит на происходящее.
– Полагаете, у вас получится выдвинуться на позицию незамеченными? Варвары не увидят высадку ваших людей и не поинтересуются, в чем дело? К тому же они наверняка оставили у плотов стражу.
Лордан пожал плечами.
– Возможно. Лично я оцениваю вероятность того, что мы с ребятами раскатаем их в лепешку и к обеду вернемся в город, как весьма призрачную. Но если только вы не хотите, чтобы к закату Темрай овладел стеной, надо что-то предпринять. Если у вас есть идея получше, я с радостью соглашусь с вами.
– Есть ведь наемные верховые лучники, – произнес негромкий голос у Лордана за спиной. Говорил Лирас Фанедрин, как там шишка из департамента установлений. Чем именно этот департамент занимается, Лордан так толком и не разобрался. – Их можно тратить в любых количествах, а это задание – вполне в рамках их квалификации.
– Наемники не пойдут на смерть, – покачал головой Лордан. – Годятся только солдаты из городского гарнизона.
Префекту это, похоже, не понравилось.
– Ладно, выдохнул он. – Лирас, вопрос по вашей части. Как насчет корабля?
– Нет, – возразил тот, – это не в нашей компетенции. Реквизицией кораблей занимается департамент снабжения. Подключите Тео Ольефро. Кажется, я его только что видел неподалеку. – Он повернулся к Лордану и спросил: – У вас есть предложения, кого назначить командующим вылазкой? Нужен кто-то умелый, но не незаменимый.
Лордан хотел было заспорить – он имел в виду, что сам поведет отряд, ведь это его идея, однако вовремя осекся.
– Пирас Мизин. Он выполнит, что ему скажут, а понять, что он не вернется живым, у него не хватит воображения.
«Расходный материал. Пушечное мясо. Как адвокаты на судебных заседаниях. Будь мы там, на сцене, когда вопрос стоит – я или он, я не медлил бы ни секунды. К тому же, если бы командовать отрядом поручили мне, может статься, у меня сдали бы нервы, и дело кончилось бы отступлением».
– Хороший выбор, – сказал Фанедрин. – Введите его в курс дела. Надо, чтобы у нас все было готово в течение часа.
Лощеные чиновники удалились, а Лордан рухнул в кресло у окна. Он вдруг понял, что смертельно устал что не хочет возвращаться на стены, где падают камни и все летит вверх тормашками. Хорошо бы задержаться здесь, ведь обдумывать важные вопросы куда легче в тишине и спокойствии, а в бастионе от него все равно никакой пользы. Что до Пираса Мизина – что ж, каждый день кто-нибудь умирает, не может же Лордан за всех нести ответственность. Небольшая передышка: залатать прорехи на бастионе, расчистить мусор, заменить сломанные машины, сделать так, чтобы можно было начать, как с чистого листа.
Голова раскалывалась от шума, пыли, страха и напряжения. «Вина бы, хоть глоточек… Нет, не надо. На стене и трезвому опасно». Лордан встал, пока еще мог, и медленно пошел к смотровой площадке, откуда мог наблюдать за кровавой бойней.
Пирас Мизин – Лордан раз шесть-семь имел с ним дело – был человеком весьма способным. Во время схватки в верхнем течении реки он командовал кавалерийским крылом; когда Лордану удалось открыть прорыв – повел туда своих людей, помог одолеть засаду у брода, а потом провожал отступающих до самого города. В общем, талантливый офицер нижнего звена армии Максена.
С вершины башни происходящее напоминало игру. Что бы не отупеть Лордан вел счет. Преимущество все еще оставалось за Темраем, но скорострельность его требушетов упала; на таком расстоянии было сложно разглядеть, Но, похоже, машины начинали ломаться от слишком долгого непрерывного использования. Городские катапульты держались лучше и били ровней, но лишь один из каждых пятнадцати выстрелов попадал в цель. У противника соотношение было примерно один к двадцати, однако добрая треть снарядов все равно врезалась в бастион, и часто, даже если камень летел мимо, он все равно сносил со стены людей и машины. Странное ощущение: Лордан понял, что людям, стоящим с ним рядом, нравится быть зрителями. Интересно, не захочет ли кто сделать ставки. Когда пришел час кавалерии, ее действия оказались короткими и не очень зрелищными. Мизин выполнил приказ в точности: всадники вырвались из-под прикрытия холмов и помчались на механиков (те трудились не покладая рук – как крестьяне в страду – и ничего подобного не ожидали). Их рубили с седла, на полном скаку. Когда подоспели конники Темрая, не меньше половины отряда Мизина приняло бой. Остальные пытались отступить, но не успели. Хотя это и не имело большого смысла, да и в поставленную задачу не входило, варварам задали отличную трепку. Таковы были лучшие армейские обычаи. Прежде чем волна кочевников захлестнула отряд, тот разыграл славный спектакль.
Когда все кончилось, люди Темрая подогнали вереницы мулов и потащили требушеты прочь из зоны. Из тридцати пяти машин у них осталось в рабочем или подлежащем ремонту состоянии восемнадцать. Глянув в сторону бастиона, Лордан разглядел на фоне неба девять катапультных рычагов. Девять из шестнадцати не так уж и плохо. Хотя, конечно, завтра будет новый день.
Он зевнул и потянулся. Отдыхать ночью не придется, пока не отремонтируют стены, насколько возможно, и пока взамен разбитых машин не установят новые. Он уже решил, откуда их взять: четыре с западного бастиона, одну с ворот, а две прямо из арсенала, еще липкие от непросохшей олифы. И надо будет организовать специальные группы для сбора вражеских снарядов, еще пригодных для использования. Завтра их запас скорее всего пополнится. Главной проблемой оставалась нехватка обученных механиков: для того чтобы восполнить завтрашние потери и не утратить скорострельность, придется оголить остальную оборону прежде всего с западной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Довольно скоро Темраю пришла отличная идея, как добиться преимущества. Он приказал механикам раздвинуть требушеты подальше друг от друга. Хотя за десять залпов его людям удалось сделать всего два прямых попадания, Темрай заметил, что со стен стали стрелять куда менее быстро и точно, чем вначале. Поразмыслив, он понял: в бастионе скопилось так много людей и машин, что, куда ни угоди, кого-нибудь зацепишь. Камни из требушетов убивали и калечили городских механиков – людей, специально обученных обращению с катапультами. На их место вставали те, кто знал о требушетах меньше, чем воины Темрая. Целиться они не умели. В результате попадания в цель (их сопровождал хруст дерева и костей) сделались разве что случайными – так применялся на практике закон вероятности. А люди Темрая тем временем стреляли все лучше и лучше.
Раз за разом останавливалась вереница мулов, катапультный мастер подсоединял рычаг к лебедке, капитан механиков проверял наводку и поправлял натяжение так, чтобы насечка на барабане точно совпадала с нужной риской на раме, и давал мастеру отмашку; тот за шнур выдергивал стальной крюк из петли под рычагом, противовес – огромная бочка, набитая булыжниками, – падал вниз, рычаг взметался вверх (толстый брус гнулся, словно саженец под могучим ветром), и двухсотфунтовьгй снаряд летел в небо, как будто мальчишка бросил камушек в птаху, стремительно уменьшаясь, пока не превращался в крохотную точку, в черную звезду на небосклоне, а потом звезда падающая звезда – обрушивалась на стену бастиона.
Даже на таком расстоянии звук каждого попадания слышался отчетливо ясно: то был мощный, исполненный боли удар, несколько глуховатый – так бьется о землю выбритая голова всадника, выпавшего на полном скаку из седла. Несложно было вообразить себе силу, с которой камень врезался в стену, ведь когда на землю падали снаряды городских катапульт, она отзывалась глухим стоном. На камни смотрели, завороженные страхом: видели, как разрастается летящий камень, гадали, куда он угодит, пытались просчитать выгнутые, неровные траектории – то ошибались, то нет.
Темрай проследил за одним из своих воинов. Тот сорвался с места, пробежал немного, замер, кинулся в другую сторону – так несколько раз, не сводя глаз с пухнущей черной точки, – наконец рванулся вбок, и, надо же, совсем неудачно. Камень угодил прямо в него и вбил в почву так глубоко, что трудно было и поверить, что на этом месте только что кто-то стоял.
У одного требушета треснул рычаг, туго натянутый канат хлестнул по работавшим рядом механикам. Никого не убило, но руки, ноги и ребра переломались, как ветви мертвого дерева – те, что с хрустом проваливаются под тобой, стоит на них наступить. Потом были люди, выбежавшие вперед толкать и подкапывать камень, а те, кого им придавило, кричали: «Нет, перестаньте! Вы его не туда тащите! Вы меня раздавите, откатите его в другую сторону…» – и еще люди, путавшиеся у тех, первых, спасателей под ногами.
В десяти футах от них падает еще один снаряд, он задевает уже лежащий на земле камень и разбивается. Острые края осколков секут кожу и перебивают кости. На помощь опять бросаются пехотинцы, а механик со стертыми в кровь ладонями (из-под волос у него текут ручьи пота) машет руками и кричит: «Уберите их отсюда!»
Спасатели стоят, не зная, что им делать. Кто-то восклицает: «Осторожно, летит!» – они не успевают двинуться, как снаряд уже приземляется в пяти ярдах от них, и тому, кто кричал, почти напрочь отрывает ногу. Он опускает взгляд, он так удивлен, что не может сказать ни слова; пытается шагнуть и падает, И все это время Темрай смотрит на них, не шелохнется, молчит.
А на стене творился кошмар, смесь воплей, крови и каменной пыли. В галерее зияли большие пробоины, разбитый требушет повис между зубцами – перевесившая кадка с булыжниками качалась на тросе, а рама застряла. Люди перешагивали через трупы и из последних сил распутывали тросы, пинками загоняли в пазы вышедшие от тряски клинья, роняли гаечные ключи – те падали за парапет. Катапультные мастера, сжимая в дрожащих руках щипцы и молотки, прямили спусковые крючья, капитаны, стараясь не обращать внимания на шум и беспорядок, сосредоточивались над зарубками и рисками или же кричали на своих людей – пусть поставят на место сдвинувшуюся машину.
Механик Гарантес, стоя на коленях, развязывал затянувшийся узел – поясной кинжал был слишком тонок для этой работы, – а Лордан переходил от одной машины к другой чтобы хоть где-нибудь пригодиться. Солдаты сапогами откидывали с дороги тела товарищей, механики сорванными голосами материли неумелых подручных, вставших на место погибших. Внизу закричали – лопнул трос, и двухсотфунтовый камень покатился обратно на заряжающих. Еще у одного человека с ноги свалился башмак, тот беспомощно посмотрел, как он падает со стены, потом наступил босой ступней на острые осколки камня и, не обращая внимания на то, что кожа глубоко распорота, принялся менять погнутый храповик, а остальные оттягивали кверху тяжелый противовес: не выдержи они или порвись веревка – механику либо оторвет руку, либо проломит грудь.
«Просто я не вижу противника, – сказал себе Лордан. – Потому мне и кажется, что все куда хуже, чем на самом деле. Все пропало. Если так пойдет и дальше, мы проиграем. Надо что-то делать!»
Шесть первых ступенек лестницы были стерты прокатившимся по ней камнем. Пришлось сесть и съехать на собственном заду. Дальше лежали раненые – те, кто сумел доползти досюда и решил, что хватит. Лордан перешагнул через них, неловко ступил каблуком на чью-то вытянутую ладонь. Ни извиняться, ни даже оглядываться было некогда. Спустившись, он быстро пошел – его не должны видеть бегущим – вдоль по улице, в город.
Поперек мостовой будто провели черту. Дальше война кончалась. По ту сторону покупатели ходили от лавки к лавке, на порогах своих домов сидели ремесленники (сапожник вощивший дратву, поднял голову и уставился на перепачканного кровью, запыленного, просто грязного, в конце концов, мужчину в доспехах) – все было так, словно в сотнях ярдов не отверзлись врата ада; как будто достаточно просто повернуться к войне спиной, и она тебя не тронет.
И тишина.
Лордан вошел в палату Совета и направился прямо к префекту, сидевшему у окна с кипой бумаг, разбросанных по столу. Тот оторвался от работы как безукоризненно бела его мантия! – и начал что-то говорить.
– Нам надо сделать вылазку, – перебил его Лордан. – Можно взять корабль, выйти из гавани до самой цепи и высадить на западном берегу отряд всадников. На реке наверняка стоят их плоты. Мы бы взяли пару штук, спустились вниз по течению под прикрытием холмов и напали на варваров. Как только мы перебьем у них всех механиков, набег захлебнется.
Префект покачал головой:
– Никаких вылазок, никакой рукопашной. У нас все согласовано.
Лордан глубоко вздохнул.
– Нас там, на восточном бастионе, рвет в клочья. Лишимся бастиона потеряем и трехсотярдовую зону. Вылазка необходима как воздух.
– Бастионы с самого начала вызывали у меня сомнения, – пожал плечами префект. – В настоящее время очевидно, что они лишены жизнеспособности. Необходимо списать результаты эксперимента как не оправдавшие себя и вернуться к первоначальному плану глубинной обороны на стенах.
Лордану удалось сдержаться.
– Если мы потеряем трехсотярдовую зону, – сказал он, – варвары получат возможность подвести малые осадные машины, и со старой стены нас сгонят точно так же. К тому же мы окажемся в пределах полета стрелы, а лучников у них больше, и луки дальнобойнее. Если нанести быстрый удар по обслуге требушетов, можно снизить их скорострельность, так что у нас появится шанс привести бастион в порядок. Тогда мы сравняемся с варварами, и зону удастся обезопасить. Прошу вас, мне это очень нужно!
– Сколько человек вам потребуется? – спросил после минутного размышления префект.
– Сто, сто и пятьдесят. Я рассчитываю скорее на скорость и неожиданность, чем на численный перевес. Весь их проклятый клан стоит за рубежом трехсотярдовой зоны и смотрит на происходящее.
– Полагаете, у вас получится выдвинуться на позицию незамеченными? Варвары не увидят высадку ваших людей и не поинтересуются, в чем дело? К тому же они наверняка оставили у плотов стражу.
Лордан пожал плечами.
– Возможно. Лично я оцениваю вероятность того, что мы с ребятами раскатаем их в лепешку и к обеду вернемся в город, как весьма призрачную. Но если только вы не хотите, чтобы к закату Темрай овладел стеной, надо что-то предпринять. Если у вас есть идея получше, я с радостью соглашусь с вами.
– Есть ведь наемные верховые лучники, – произнес негромкий голос у Лордана за спиной. Говорил Лирас Фанедрин, как там шишка из департамента установлений. Чем именно этот департамент занимается, Лордан так толком и не разобрался. – Их можно тратить в любых количествах, а это задание – вполне в рамках их квалификации.
– Наемники не пойдут на смерть, – покачал головой Лордан. – Годятся только солдаты из городского гарнизона.
Префекту это, похоже, не понравилось.
– Ладно, выдохнул он. – Лирас, вопрос по вашей части. Как насчет корабля?
– Нет, – возразил тот, – это не в нашей компетенции. Реквизицией кораблей занимается департамент снабжения. Подключите Тео Ольефро. Кажется, я его только что видел неподалеку. – Он повернулся к Лордану и спросил: – У вас есть предложения, кого назначить командующим вылазкой? Нужен кто-то умелый, но не незаменимый.
Лордан хотел было заспорить – он имел в виду, что сам поведет отряд, ведь это его идея, однако вовремя осекся.
– Пирас Мизин. Он выполнит, что ему скажут, а понять, что он не вернется живым, у него не хватит воображения.
«Расходный материал. Пушечное мясо. Как адвокаты на судебных заседаниях. Будь мы там, на сцене, когда вопрос стоит – я или он, я не медлил бы ни секунды. К тому же, если бы командовать отрядом поручили мне, может статься, у меня сдали бы нервы, и дело кончилось бы отступлением».
– Хороший выбор, – сказал Фанедрин. – Введите его в курс дела. Надо, чтобы у нас все было готово в течение часа.
Лощеные чиновники удалились, а Лордан рухнул в кресло у окна. Он вдруг понял, что смертельно устал что не хочет возвращаться на стены, где падают камни и все летит вверх тормашками. Хорошо бы задержаться здесь, ведь обдумывать важные вопросы куда легче в тишине и спокойствии, а в бастионе от него все равно никакой пользы. Что до Пираса Мизина – что ж, каждый день кто-нибудь умирает, не может же Лордан за всех нести ответственность. Небольшая передышка: залатать прорехи на бастионе, расчистить мусор, заменить сломанные машины, сделать так, чтобы можно было начать, как с чистого листа.
Голова раскалывалась от шума, пыли, страха и напряжения. «Вина бы, хоть глоточек… Нет, не надо. На стене и трезвому опасно». Лордан встал, пока еще мог, и медленно пошел к смотровой площадке, откуда мог наблюдать за кровавой бойней.
Пирас Мизин – Лордан раз шесть-семь имел с ним дело – был человеком весьма способным. Во время схватки в верхнем течении реки он командовал кавалерийским крылом; когда Лордану удалось открыть прорыв – повел туда своих людей, помог одолеть засаду у брода, а потом провожал отступающих до самого города. В общем, талантливый офицер нижнего звена армии Максена.
С вершины башни происходящее напоминало игру. Что бы не отупеть Лордан вел счет. Преимущество все еще оставалось за Темраем, но скорострельность его требушетов упала; на таком расстоянии было сложно разглядеть, Но, похоже, машины начинали ломаться от слишком долгого непрерывного использования. Городские катапульты держались лучше и били ровней, но лишь один из каждых пятнадцати выстрелов попадал в цель. У противника соотношение было примерно один к двадцати, однако добрая треть снарядов все равно врезалась в бастион, и часто, даже если камень летел мимо, он все равно сносил со стены людей и машины. Странное ощущение: Лордан понял, что людям, стоящим с ним рядом, нравится быть зрителями. Интересно, не захочет ли кто сделать ставки. Когда пришел час кавалерии, ее действия оказались короткими и не очень зрелищными. Мизин выполнил приказ в точности: всадники вырвались из-под прикрытия холмов и помчались на механиков (те трудились не покладая рук – как крестьяне в страду – и ничего подобного не ожидали). Их рубили с седла, на полном скаку. Когда подоспели конники Темрая, не меньше половины отряда Мизина приняло бой. Остальные пытались отступить, но не успели. Хотя это и не имело большого смысла, да и в поставленную задачу не входило, варварам задали отличную трепку. Таковы были лучшие армейские обычаи. Прежде чем волна кочевников захлестнула отряд, тот разыграл славный спектакль.
Когда все кончилось, люди Темрая подогнали вереницы мулов и потащили требушеты прочь из зоны. Из тридцати пяти машин у них осталось в рабочем или подлежащем ремонту состоянии восемнадцать. Глянув в сторону бастиона, Лордан разглядел на фоне неба девять катапультных рычагов. Девять из шестнадцати не так уж и плохо. Хотя, конечно, завтра будет новый день.
Он зевнул и потянулся. Отдыхать ночью не придется, пока не отремонтируют стены, насколько возможно, и пока взамен разбитых машин не установят новые. Он уже решил, откуда их взять: четыре с западного бастиона, одну с ворот, а две прямо из арсенала, еще липкие от непросохшей олифы. И надо будет организовать специальные группы для сбора вражеских снарядов, еще пригодных для использования. Завтра их запас скорее всего пополнится. Главной проблемой оставалась нехватка обученных механиков: для того чтобы восполнить завтрашние потери и не утратить скорострельность, придется оголить остальную оборону прежде всего с западной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66