также «Хуайнаньцзы», цз. 13, VII, 228).

, я не называю сокровищем; тех, кто подчиняет свою природу [всем] пяти, звукам даже [столь] совершенно, как Наставник Куан, я не называю чуткими; тех, кто подчиняет свою природу [всем] пяти цветам даже [столь] совершенно, как [Видящий] Паутину Издали, я не называю зоркими. Я называю сокровищем обладание не милосердием и справедливостью, а лишь своими свойствами. Я называю сокровищем не обладание милосердием и справедливостью, а лишь предоставление свободы своим природным чувствам. Я называю чутким не того, кто слышит других, а лишь того, кто слышит самого себя. Я называю зорким не того, кто видит других, а лишь того, кто видит самого себя. Ведь смотрит на других тот, кто не видит самого себя; овладевает другими тот, кто не владеет собой, [такой] завладевает тем, что принадлежит другим, а не тем, что обрел он сам; стремится к тому, что пригодно для другого, а не к тому, что пригодно для него самого. Ведь те, кто стремится: к пригодному для другого, не стремятся к пригодному для них самих. Они одинаково порочны, пусть это даже Старший Ровный или разбойник Чжи! Мне стыдно перед природными свойствами, поэтому я не осмеливаюсь упражняться в милосердии и справедливости с первым и не решаюсь предаваться порокам и последним. Глава 9У КОНЯ КОПЫТА У коня копыта, и [он] может ступать по инею и снегу. Шкура защищает [его] от ветра и холода. Он щиплет траву, пьет воду, встает на дыбы и скачет. Такова истинная природа коня. Ему не нужны ни высокие башни, ни огромные залы.Но вот Радующийся Мастерству сказал:— Я умею укрощать коней.[И принялся] подстригать им гриву, подрезать копыта, стал их палить и клеймить, взнуздывать и стреноживать, запирать в конюшне и загоне. Из [каждого] десятка погибали два-три коня. [Он] стал укрощать их голодом и жаждой, пускал рысью и галопом, заставлял держать строй. Спереди [им] угрожали удила и шлея, сзади — кнут и хлыст. Коней же погибало более половины.Гончар сказал:— Я умею лепить из глины.Круги [у него] соответствовали циркулю, а квадраты — наугольнику.Плотник сказал:— Я умею обрабатывать дерево.Изгибы [у него] соответствовали крюку, а прямые [линии] — отвесу.Разве [своей] природой глина и дерево стремятся соответствовать циркулю и наугольнику, крюку и отвесу? Но все же [мастеров] славили из поколения в поколение:— Радующийся Мастерству умел укрощать коней! Гончар и Плотник умели обращаться с глиной и деревом!Это — ошибка тех, кто правил Поднебесной.Я думаю, что мастер, управляя Поднебесной, поступил бы иначе. Постоянное в природе людей то, что [они] ткут и одеваются, возделывают землю и питаются, — это и называется [их] общим свойством. [Некогда они] были едины, не делились на группы, [и это я] называю естественной свободой {1} {1} 1. В данном абзаце Чжуанцзы развивает даосскую утопию о «естественной свободе» людей на заре человеческого общества, противопоставляя ее конфуцианскому «золотому веку» совершенномудрых царей. <Ср. также с речью Разбойника (296), Ян Чжу (107-108) и Лецзы (64-65, 88).>

. Поэтому во времена, [когда] свойства были настоящими, ходили медленно и степенно, смотрели твердо и непреклонно. Тогда в горах еще не проложили дорог и тропинок, на озерах не было лодок и мостов; все создания жили вместе, и селения тянулись одно за другим. Птицы держались стаями, звери ходили стадами, травы росли со всей пышностью, а деревья — во всю свою длину. Поэтому можно было гулять, ведя на поводу птицу или зверя, вскарабкаться на дерево и заглянуть в гнездо сороки или вороны. Да, во времена, [когда] свойства были настоящими, [люди] жили рядом с птицами и зверями, [составляли один] род со всеми существами. Разве знали о [делении на] благородных и ничтожных? [Ни у кого] одинаково не было знаний, [никто] не нарушал своих свойств, [все] одинаково были свободны от страстей, и это [я] называю безыскусственностью. В безыскусственности народ обретал свою природу.Когда же появились мудрецы, то [умение] ходить вокруг да около прихрамывая, стали принимать за милосердие; [умение] ходить на цыпочках — за справедливость, — и [все] в Поднебесной пришло в замешательство. Распущенность и излишества стали принимать за наслаждение; Сложенные руки и согнутые колени стали принимать за обряды. И [все] в Поднебесной стали отделяться друг от друга.Кто сумел бы, не повредив дерева, вырезать жертвенную чашу? Кто сумел бы, не повредив белого нефрита, выточить скипетр и булаву? Как [сумели бы] ввести милосердие и справедливость, не нарушив природных свойств? Как [сумели бы] ввести обряды и музыку, не отбросив естественных чувств? Кто [сумел бы] создать орнамент, не спутав [всех] пяти красок? Кто [заставил бы] пять звуков, не спутав их, отвечать шести трубочкам? В том, что ради сосудов искалечили дерево, вина мастеров; в том, что ради милосердия и справедливости нарушили природные свойства, вина мудрецов {2} {2} 2. Обвиняя конфуцианцев в том, что они уродуют свободного человека, Чжуанцзы уподобляет усмирение людей укрощению коней и другим действиям, которые нарушают природные свойства «вещей».

.Пока кони жили на просторе, они щипали траву и пили воду. Радуясь, сплетались шеями и ласкались, сердясь, поворачивались друг к другу задом и лягались. Только в этом и состояли их знания. Но когда на коней надели ярмо, украсили им морду [изображением] луны, они научились коситься и выгибать шею, упираться и брыкаться, ломать ярмо и рвать поводья. Поэтому в том, что кони приобрели [подобные] знания и научились разбойничьим повадкам, виноват Радующийся Мастерству.Во времена рода Пламенных Помощников {3} {3} 3. Род Пламенных Помощников (Хэсюй) — это имя отождествляется с именем Предка Огня, хотя последнего идентифицируют со Священным Земледельцем, которого Чжуанцзы упоминает рядом с теми же Пламенными Помощниками (см. стр. 180). Другое же отождествление: Хэсюй — Хуасюй (хэ и хуа означают красный цвет), как и содержание фрагмента, позволяет заключить, что речь здесь идет о такой же утопии, которую изобразил Лецзы в Стране Всеобщего Процветания (52).

народ жил, не зная, что [ему] делать; ходил, не ведая куда. [Человек] набивал себе рот и радовался, похлопывал себя по животу и отправлялся гулять. В этом состояли все его способности. Но когда появились мудрецы, они [ввели] преклонения и поклоны, обряды и музыку для исправления формы [поведения] в Поднебесной; вывесили для [общей] радости милосердие и справедливость, чтобы внести успокоение в умы Поднебесной. И тут народ принялся ходить вокруг да около прихрамывая, и так пристрастился к знаниям и к соперничеству в погоне за наживой, что его нельзя было остановить. В этом также вина мудрецов. Глава 10ВЗЛАМЫВАЮТ СУНДУКИ Чтобы уберечься от воров, которые взламывают сундуки, шарят по мешкам и вскрывают шкафы, нужно обвязывать [все] веревками, запирать на засовы и замки. Вот это умно, говорят обычно. Но приходит большой Вор, хватает весь сундук под мышку, взваливает на спину шкаф, цепляет на коромысло мешки и убегает, боясь лишь одного, — чтобы веревки и запоры [не оказались] слабыми. Тогда те, которых прежде называли умными, оказывается, лишь собирали добро для большого Вора. Посмотрим, не собирает ли добра для больших воров тот, кого обычно называют умным? Не охраняет ли крупных разбойников тот, кого называют мудрецом? Как доказать, что это истина?В старину в царстве Ци соседи из [разных] общин видели друг друга, петухи там друг с другом перекликались, собаки отвечали друг другу [лаем {1} {1} 1. Ср. с утопией Лаоцзы: «Соседние государства смотрели бы друг на друга издали, слушали бы друг у друга кукареку петухов и лай собак...» («Дао дэ цзин», §80).

. На пространстве] более двух тысяч квадратных ли расставляли сети, обрабатывали землю сохой и мотыгой. В пределах четырех границ во всем брали пример с мудрецов при постройке храма предков, алтаря Земли и Проcа, домов, при разбивке на околотки, селения, округа и области.Но вот однажды утром Тянь Чэнцзы убил цисского царя и украл его царство. Только ли царство украл? [Нет!] Вместе с царством украл и мудрые порядки. И хотя о Тянь Чэнцзы пошла слава как о воре и разбойнике, сам он наслаждался таким же покоем, как Высочайший и Ограждающий. Малые царства не смели его порицать, а большие — покарать. И так двенадцать поколений [его потомков] владели царством Ци.Если он украл не только царство Ци, но и его порядки, [введенные] умными и мудрецами, то не являются ли эти самые [умные и мудрецы] хранителями воров и разбойников? {2} {2} 2. «Хранителями воров и разбойников» по Чжуанцзы оказываются конфуцианцы. Данный фрагмент см. «Хуайнаньцзы», цз. 12, VII, 202.

Посмотрим, не собирают ли [добро] для больших воров те, кого в мире величают самыми умными? Не охраняют ли разбойников те, кого величают самыми мудрыми? Как доказать, что это истина?[Вот] в старину обезглавили Встреченного Драконом, вырезали сердце у Царевича Щита, выпотрошили Чан Хуна {3} {3} 3. Чан Хун — сановник при царе Чудотворном (Линване) в Чжоу с 571 по 545 г. до н.э. (см. также стр. 227; «Весна и осень Люя», цз. 18, VI, стр. 223-224; «Ханьфэйцзы», цз. 1, V, 15).

, сгноили в реке [тело] Цзысюя {4} {4} 4. (У) Цзысюй (У Юань) — советник в царстве У, покончивший с собой по приказу царя Фучая (495-473 г. до н.э.), тело его затем было брошено в реку.

. Все четверо — достойные люди, а не смогли избежать казни.
Сообщник разбойника Чжи его спросил:— Есть ли у разбойников свое учение?— Разве можно выходить [на промысел] без учения? — ответил Чжи. — Угадать по ложным [слухам], что в доме есть сокровища, — мудрость; войти [в него] первым — смелость; выйти последним — справедливость; пронюхать, возможен ли [грабеж], — знание; разделить [добычу] поровну — милосердие. Без этих пяти [добродетелей] никто в Поднебесной не может стать крупным разбойником. Отсюда видно, что если без учения мудрецов нельзя стать добрым человеком, то без учения мудрецов нельзя стать и разбойником {5} {5} 5. Конфуцианцы и разбойники, по Чжуанцзы, обуславливают появление друг друга.

. Но добрых людей в Поднебесной мало, а недобрых много. Поэтому польза, которую приносят Поднебесной мудрецы, невелика, а вред — велик. Поэтому и говорится: «Отрежут губы — стынут зубы», «из-за плохого вина в Лу Ханьдань подвергcя осаде» {6} {6} 6. Поговорка сложилась после одного из съездов царей, когда виночерпий умышленно поднес чусскому царю-гегемону плохое вино из Лу вместо хорошего из Чжао, что привело к осаде столицы Чжао — Ханьданя.

, «когда рождается мудрец, появляется и великий разбойник».Если мудрецов прогнать, а разбойников оставить в покое, в Поднебесной воцарится порядок. Ведь [если] высохнет поток, опустеет и долина; [если] сровнять с землей гору, заполнится и пропасть. Когда мудрецы перемрут, исчезнут и большие грабители, в Поднебесной наступит мир и больше не будет беды. Пока мудрецы не перемрут, не переведутся и великие разбойники. Управлять Поднебесной, уважая мудрецов, означает соблюдать выгоду разбойника Чжи.Если сделают меры и гарнцы, чтобы мерить, украдут [и зерно] вместе с мерами и гарнцами; если сделают гири и безмены, чтобы взвешивать, то украдут [и взвешиваемое] вместе с гирями и безменами; если сделают верительные дщицы и царские печати, чтобы обеспечить доверие, то украдут [и царство] вместе с верительной дщицей и царской печатью; если создадут милосердие и справедливость для исправления [нравов], то украдут и [исправление нравов], вместе с милосердием и справедливостью. Как доказать, что это истина?[Вот:] укравшего крючок — на плаху, укравшего трон — на царство {7} {7} 7. Развивая тезисы Лаоцзы (ср. «Дао дэ цзин», §3, 19), Чжуанцзы объявляет объектом наживы все, начиная от мер объема, веса и кончая царскими печатями, и, чтобы прекратить воровство и «тяжбы», требует «переломать меры и перебить безмены».

. У ворот правителей и хранится милосердие со справедливостью. Разве это не кража милосердия и справедливости, мудрости и знаний? Поэтому-то вслед за большими грабителями крадут царства, крадут милосердие и справедливость вместе со всей наживой от мер и гарнцев, гирь и безменов, верительных дщиц и царских печатей. [Этого] не остановить, даже награждая колесницей и шапкой сановника; [этого] не запретить даже страхом перед топором и секирой; этого не обуздать из уважения к поживе разбойника Чжи — такова вина мудрецов. Поэтому и говорится: «Рыбе нельзя покидать глубины, орудие наживы в стране нельзя показывать людям» {8} {8} 8. Цитата из Лаоцзы («Дао дэ цзин», §36).

. Мудрецы и есть орудие наживы в стране, [им] и нельзя показываться людям. Поэтому [следует]: уничтожить мудрость и отбросить знания, тогда переведутся и большие разбойники; выбросить нефрит и расколоть жемчуг, тогда исчезнут и малые воры; сжечь верительные дщицы и разбить царские печати, тогда народ станет простым и безыскусственным; поломать меры и перебить безмены, тогда в народе прекратятся тяжбы; истребить все правила мудрецов в Поднебесной, тогда с народом можно будет рассуждать; перемешать [все] шесть трубок, сжечь свирели и гусли, заткнуть уши слепцу Куану, и все в Поднебесной обретут слух; уничтожить орнаменты, раскидать [все] пять красок, склеить веки [Видящему] Паутину Издали, и все в Поднебесной обретут зрение; истребить крюки и отвесы, выбросить циркули и наугольники, переломать пальцы Искусному Молоту {9} {9} 9. Искусный Молот (Гун Чуй) — (миф.) умелец, изобретатель стрел при Ограждающем.

, и каждый в Поднебесной обретет мастерство. Поэтому и говорится: «Величайшее искусство похоже на неумение» {10} {10} 10. Цитата из Лаоцзы («Дао дэ цзин», §45).

. [Следует] презреть поведение Цзэн [цзы] и Хрониста [Ю], зажать рот Ян [Чжу] и Mo [Ди], изгнать милосердие и справедливость, и свойства всех в Поднебесной сравняются с изначальными. [Если бы] каждый обрел зрение, в Поднебесной никого бы не ослепляли; [если бы] каждый обрел слух, в Поднебесной никого бы не оглушали; [если бы] каждый обрел знания, в Поднебесной не стало бы заблуждений; [если бы] каждый обрел свои свойства, в Поднебесной не стало бы порока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40