– У вас есть спутниковый канал, по которому на исходе субботы передают уроки рава Овадьи Йосефа? – спросил Давид.
– Есть, – ответил непонимающий рабби Элазар, приподнявшись с дивана.
– Надо по нему теперь транслировать фильмы про Фредди Крюгера. Чтобы народ привык.
С этими словами Давид покинул синагогу рабби Элазара. Он надеялся, что чудотворец понял шутку без объяснений.
Попытка четверая
Отец Никанор сосредоточенно ковырял палочкой цемент, скреплявший два белых иерусалимских камня, из которых была составлена лестница, где они сидели. Он предавался этому занятию на протяжении всего рассказа Давида, изредка прерываясь лишь для того, чтобы заострить расщепившийся конец палочки маленьким перочинным ножом.
– Демон вконец запутал нас, – наконец сказал монах в тот момент, когда палочка сломалась.
– Так что, ничего теперь не делать? Так и будем сидеть, сложа руки, до Страшного Суда? – резко спросил Кероп. – Между прочим, сейчас Патриарх Иерусалимский проводит специальную службу в церкви, чтобы отвести опасность от мира…
– Я несколько минут назад говорил с архиепископом Кипра, – отец Никанор поднял руку с зажатым в ладони мобильным телефоном. – Он побеседовал со Вселенским Патриархом Бартоломео Первым, и Патриарх сказал, что будет молиться…
– Так просто демона одолеть невозможно, – Давид даже стукнул кулаком по перилам лестницы, чтобы усилить свои слова. – И это не он нас запутал – это мы сами запутались. Мы должны решить, что демон собирается делать – или убить Машиаха при рождении, или перехватить его душу перед тем, как Избавитель откроется миру.
– При этом на сотрудничество демона мы расчитывать не можем, – невозмутимо добавил Кероп. Давид бросил на него косой взгляд и подумал:
«Такой будет шутить даже на Страшном Суде».
– Ладно, попытаемся разобраться, – продолжил каббалист. – Сейчас я сформулирую, кто такой Машиах и чего мы от него ждем – безотносительно к личности, чтобы никого не обидеть. Будет ли это Иисус, или, например, Шаббатай Цви – мы не знаем, я говорю просто о «должности». Итак, Машиах должен установить мир во всем мире, прекратить войны, сделать так, чтобы не было больше нищеты и страданий. Вы согласны?
Монахи закивали.
– Теперь – с точки зрения иудаизма. Машиах должен собрать евреев из рассеяния и отстроить Иерусалимский Храм.
– В принципе, такая точка зрения не противоречит и христианству, – добавил Кероп, – при условии, что пришедшим Мессией будет Иисус.
– Когда придет Машиах… – Давид вздохнул и поправился: – Если придет Машмах, мы уже посмотрим, кто это будет. А пока подумаем, как же Машиаху удастся сотворить все те чудеса, которых от него ждут?
– Единственно силой молитвы! – убежденно сказал отец Николай.
– Не могу не согласиться, – кивнул головой каббалист. – Сила молитвы (а значит, сила воли) грядущего Машиаха будет такова, что все его просьбы к Всевышнему будут исполняться немедленно. Он будет как бы полномочным представителем Бога на земле…
Кероп, слушавший внимательно рассуждения Давида, неожиданно его перебил:
– Ну, анализ позиции проделан, теперь можно предлагать решение.
– Ты так и будешь пользоваться шахматной терминологией? – улыбнулся Давид.
– Как-никак, имею первый разряд по шахматной композиции, – парировал армянин. Итак, мы считаем, что мощь Мессии в его колоссальной силе воли, позволяющей достигать единства со Всевышним. Между прочим, то, что ты говоришь, скроее основа магического мышления. Ни ортодоксальное христианство, ни ортодоксальные иудаизм такой точки зрения не придерживаются, а как раз считают, что деяния Мессии будут лишь заслугой его праведности… Но я с тобой согласен!
– Так неожиданно закончил кероп свои рассуждения, и, не дав вырваться на волю праведному гневу греческих монахов, продолжил: – Мы все знаем, что и Иисус проявился не сразу…
– Дайте я скажу то, что вы все боитесь выразить, – наконец сказал Давид.
– Кероп хочет сказать, что человек формируется постепенно, а значит, уровня Машиаха может достичь в любой момент. Конечно, если стать на точку зрения христианства, то опсаться нам нечего – Иешуа родится сразу как сын Божий и одолеет всех демонов. Поверьте, эти дни настолько истрепали мои нервы, что я соглсен даже на этот вариант – только бы не победил Андрас. Но на такой исход событий я надежд не возлагал бы.
Как Давид ни устал за этот безумный день, который, казалось, и не думал подходить к концу (одно видение демона Андраса могло повергнуть нормального человека в шок, и надолго), однако он соскочил со ступенек крыльца иешивы и взволнованно заходил взад-вперед.
– Мы слишком уверены в том, что вся вила на стороне Андраса! А так быть не может, иначе это была бы уже игра в одни ворота – извини, Кероп, что я перешел с шахматной терминологии на футбольную. У меня сейчас мелькнула мысль – может, демон, точно так же, как и мы, не знает, когда Машиах вздумает объявиться? А ведь ему нужно перехватить душу Машиаха – ту самую высшую ее ступень, что назвыается «йехида», иначе, пока эта часть души Машиаха находится в распоряжении Бога, Всевышний может подготовить другого человека на этот «пост». Проще говоря, эта игра не может быть закончена, пока королю не будет поставлен мат! Под королем в нашей игре нужно понимать «йехиду» – ту часть души, которая сделает из обычного человека Избавителя для всего мира.
– Тогда я все понял! – Кероп словно перехватил подачу. – Пока душа Мессии находится в раю, в «Птичьем гнезде», она для демона еще недоступна. Когда душа воссоединяется с телом Мессии – она для демона уже недоступна, так как Андрасу с настоящим мессией не справиться. Для действий у демона есть только краткий момент, когда душа уже из своего хранилища вышла, а в тело будущего Мессии еще не попала. Когда же наступит этот момент, демон знать не может…
– Почему? – наивно удивился отец Николай.
– Да потому, что такой акт осуществляется только единоличным решением Бога!
– вмешался Давид. Если бы это было по-другому, и Андрас знал точно, когда появится Машиах, то нам не стоило бы даже вмешиваться в заведомо проигрышную игру. Из этого я делаю вывод: демон должен находиться при будущем Машиахе неотлучно, чтобы не прозевать момент…
В это время к живописной группе, состоящей из монахов и каббалиста, подошел патруль военной полиции. Старший патруля ешительно потребовал:
– Предъявите ваши докменты!
После этого офицер внимательно осмотрел израильское удостоверение личности Давида, греческий и кипрский паспорта соответственно отцов Никанора и Николая, и надолго застрял с паспортом Керопа.
– Это армянский паспорт, – вежливо, как только возможно, объяснил Давид.
– Пройдемте в отделение, – так же вежлво, но твердо сказал офицер.
– Извините, на каком основании? – возмутился отец Николай.
– Ваша группа кажется мне подозрительной. Вы знаете, что в Израиле действует закон о чрезвычайном положении? Я совершенно законно могу задержать вас до выяснения некоторых обстоятельств.
Офицер казался непреклонным. По лицам сопровождавший его солдат пробежала тень изумления, но возражать никто не стал – в стране, с момента своего возникновения живущей в чрезвычайных условиях, роверка людей на улице считается обычным явлением (ведь не исключено, что под одеянием скромной монахини может скрываться арабский террорист).
Недовольно бурча, компания отправилась вслед за патрулем. Офицер уверенно нырнул в ворота, ведущие в Армянский квартал, и принялся маневрировать по узким улчкам, совершенно не оглядываясь – процессию сзади замыкали двое солдат с автоматами. Давид почему-о вспомнил о том, как в Нью-Йорке видел по телевизору задержание «Сына Сэма» – знаменитого серийного убийцы, считавшего себя порождением Ангела Смерти Самаэля (называемого в еврейской традиции «Самех-Ием», или сокращенно «Сэм»). Его точн так же вели по узеньким улочкам нью-йоркских трущоб вооруженные фэбээровцы.
«Однако далековато мы идем!» – вдруг подумал Давид. «Интересно, что этот патруль делал так далеко от своего отделения? Почему они не проверяют туристов, непрерывным потоком входящих в Яффские ворота, а добрели аж до конца Еврейского квартала?»
Из узких средневековых улочек этап вынырнул прямо к свеженькому (свежепобеленному) зданию полицейского отделения.
– Прошу сюда, – мрачно скомандовал офицер, делая приглащающий жест, и, не дожидаясь хотя бы формального согласия, зашел в комнату.
Задержанные, мысленно гремя кандалами, последовали за ним.
– На, проверь вот это, – бросил офицер пачку паспортов девушке, сидящей за компьютером.
– В чем нас обвиняют?! – недовольным тоном спросил отец Никанор. – Я требую немедленно позвать греческого консула!
– А вот сейчас мы и высним, в чем вас обвиняют, – непонятно сказал старший патруля.
– Может, зачитаете нам наши права? – грозно, стараясь, чтобы американский акцент в речи звучал поотчетливее, сказал Давид.
– Какие права у бедного еврея, – пробормотал вполголоса стоящий у двери солдат (автомат он уже поставил на пол). – Сейчас разберутся и отпустят.
Пальцы девушки порхали по клавишам компьютера, – однако она не произносила ни слова, лишь изредка недоуменно пожимая плечами. Наконец и сам офицер не выдержал, встал у нее за спиной и принялся пристально вглядываться в монитор.
– Извините, у нас ничего на вас нет, – где-то через полчаса сказал он, когда уже, наверное, весь Интернет был обследован в поисках компромата на странную компанию. – Вот ваши паспорта.
– Хорошо, но теперь вы можете нам наконец объяснть, почему мы были задержаны?
– Мне сообщили, что возле иешивы «Бейт-Эль» замечена подозрительная группа людей.
– Подозрительная? – удивился Кероп. – Что же в нас подозрительного?
– И кто же это вам сообщил? – вдруг вмешался отец Николай.
Офицер открыл рот, чтобы ответить, но осекся, ахмуриля и сказал в конце концов:
– Действительно, кто?
Старший наряда тряс головой, хлопал себя ладонью по лбу, заглядывал в какие-то бумажки – все было тщетно.
– Не знаю, – наконец признался он. – Мне почему-то пришло в голову, что в Еврейском квартале должна находиться подозрительная группа людей.
– Хорошо, но может быть, вы нас отпустите? – в меру раздраженным тоном сказал Давид (он не хотел обострять отношения со стражами порядка).
– Да, конечно, – кивнул старший патруля. – Извините, просто переработался.
Вы сами знаете, какая сейчас нервная обстановка в Иерусалиме.
Давид тем временем обменялся взглядами с монахами. Они еле заметно кивнули ему головами… Всей группе было понятно – демон Андрас тянет время как только можно, удивительно еще, как он не спровоцировал патруль на более агрессивные действия. Но может быть, не все в его власти?
Когда каббалист с тремя монахами вышли из здания полиции и пошли, не оглядываясь, обратно через Армянский квартал, Кероп показал большим пальцем за спину и сказал:
– Вы знаете, что это за здание?
– Полицейский участок, – язвительно ответил Давид.
– А раньше что здесь было? – продолжал допрашивать Кероп.
– Полиция была всегда!
– Ну, почти угадал, – армянин усмехнулся. – На этом месте стоял дворец Ирода Великого, где назначенный в Иудею римский прокуратор Понтий Пилат допрашивал Иисуса Христа!
Все на секунду замерли на месте, и неожиданно отец Николай сказал:
– А может, это не Андрас привел нас сюда?
– А кто? – спросил Давид полемическим тоном, но Кероп сказал ему умоляюще:
– Вот только сейчас не надо конфессиональных споров! Весь мир может погибнуть, пока мы будем тут решать…
– Позвольте и мне кое-что сказать, – суровым тоном вставил отец Никанор.
Разговор шел на одной из маленьких улочек Армянского квартала. Уже стемнело, вокруг не было ни души, и только от Яффских ворот доносился гомон туристов и проблескивал свет маленьких ресторанчиков. Давиду показалось, что уже сотни лет он ведет войну за спасение Машиаха, вот так же обсуждая следующий ее этап на узких улицах Иерусалима или среди гробниц Хеврона.
– Мне тоже кое-что известно из Каббалы, – отец Никанор присел на маленький каменный столбик, к которому когда-то крестоносцы привязывали лошадей. – Помнится, души всех людей когда-то были заключены в душе первого человека – Адама. И «йехида» – та часть души, которая должна достаться Машиаху – тоже была у него, но Всевышний ее забрал после грехопадения.
– Христианская традиция считает, что Адам и Ева похоронены на Голгофе… – вмешался отец Николай, но Давид перебил его довольно резко (впрочем, тут сказывалась усталость и нервное напряжение):
– Адам и Хава похоронены в Хевроне! А если говорить о Голгофе, то сначала надо выяснить, что подразумевать под этим именем – Голгофу православных или протестантов? Я сильно сомневаюсь, что во времена существования Храма казни проводили прямо посреди города.
Отец Никанор сделал резкий жест рукой, как будто перерубил невидимый гордиев узел:
– Сейчас неважно! И попрошу меня не перебивать – у нас осталось не так уж много времени. Я продолжаю… Само слово «адам» состоит из трех букв, что указывает на грядущие воплощения его души – Адам, Давид, Мессия.
Давид подумал, что в этом перечне Иисуса нет, и даже саму букву «йуд» в слово «адам» вставить нельзя (она бы там смотрелась не лучше, что буква «р» в слове «Хаим») – но счел за лучшее промолчать.
– Вы помните, где проходила тайная вечеря? – греческий монах обвел всех испытующим взором, не пропустив почему-то и Давида. Но каббалист не спасовал:
– Это даже я знаю. Свою последнюю трапезу Иешуа проводил вместе с учениками на могиле царя Давида… Что соответствует древней еврейской традиции – устраивать трапезу возле могилы праведника, там, где остается «решиму» – остаток его души, постоянно связанный с останками тела… Конечно!
Давид аж подпрыгнул на месте от поразившей его идеи:
– Иешуа готовился к своей роли Машиаха, и поэтому хотел соединиться с душой того, кто мог быть Машиахом в своем поколении. Каждый раз (я слышал это от одного хасидского рабби) каждый раз, когда еврейский народ близок к тому, чтобы признать кого-то Машиахом, будь то Иешуа, Шабтай Цви или кто-нибудь из вождей хасидизма – это поворотная точка в истории всего мира… «Лев Каббалы», рабби Ицхак Лурия, говорил, что у царь Давид был воплощением Адама Ришона – Первого Человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12