..
"Люблю тебя такой, как есть..." - пропели они в унисон.
Ой схватил было "Джорнэл", но показалось слишком тоскливо. Поднялся
из-за стола, вышел из дома, подобрал на цветочной клумбе нью-йоркскую
"Таймс". Этот мальчишка-почтальон непременно швырнет газету на цветы. К
тому же он так и не удосужился запомнить фамилию Билли. Что взять с
двенадцатилетнего подростка.
Вернувшись с газетой, Халлек раскрыл ее на спортивных новостях и
принялся за бекон. Когда Хейди поставила перед ним еще одну сдобу, облитую
тающим сливочным маслом, он уже основательно углубился в таблицу
результатов игр. Халлек машинально съел и сдобу, не обратив на это
обстоятельство никакого внимания.

2. 245
В городе судебный процесс по поводу строительных недоделок длился уже
более трех лет, и можно было ожидать, что он протянется в той или иной
форме еще столько же, если не больше. И вдруг все неожиданно закончилось
наилучшим образом. Истец во время перерыва в судебных заседаниях
согласился на смехотворно низкую неустойку. Халлек не растерялся и
подсунул своему клиенту на подпись бумагу о добрых намерениях. Клиент,
хозяин фабрики красителей из Скенектэди, в присутствии своего потрясенного
адвоката взял и подписал все шесть копий письма, а судебный нотариус
немедленно заверил подлинность подписей. Билли сидел во время всей
процедуры неподвижно, скрестив пальцы на коленях, чувствуя себя так,
словно выиграл в нью-йоркскую лотерею. Еще до обеденного перерыва дело
было улажено и закрыто.
Билли потащил своего клиента к О'Ланни, заказал "Чивас" с водой для
клиента и мартини - для себя. Потом позвонил домой Хейди.
- Моханк, - коротко сообщил он ей, когда та подняла трубку. Так
назывался курорт неподалеку от Нью-Йорка, где они давным-давно провели
свой медовый месяц (подарок от родителей Хейди) и влюбились в это место,
проводя с тех пор там нередко отпуск.
- Что?
- Моханк, - повторил он. - Если не хочешь, попрошу Джулиан из
конторы.
- Ну уж, фигушки! Билли, а в чем дело?
- Ты хочешь поехать или нет?
- Ты что? Конечно! На этот уикенд?
- Завтра же, если договоришься с миссис Бин, чтобы она прибыла и
позаботилась о Линде. Пусть проследит, чтобы все было вымыто, оргии не
устраивались и чтобы...
Его слова заглушил радостный вопль Хейди:
- Билли! Неужто?! Неужто получилось?!
- Кэнли намерен успокоиться. Кэнли уже успокоился. После почти
четырнадцати лет дурацких волокит твой супруг победил для хороших ребят.
Победа неоспорима. С Кэнли договорились по-хорошему, и я теперь - король!
- Ой, Билли! Блеск! - завизжала она на сей раз так громко, что в
трубке засвистало и Билли отодвинул ее в сторону.
- Как думаешь, Линда не будет возражать, если мы смоемся на пяток
дней?
- Она только рада будет! Представляешь, сидеть у телека до часу ночи,
болтать с Джорджией Дивер о мальчиках и лопать мой шоколад! А может, ты
шутишь? Не холодновато ли будет в такое время? Твой джемпер упаковать?
Возьмешь полушубок или пальто? Или и то, и другое?
Он предложил ей выбрать вещи по своему усмотрению и вернулся к
клиенту. Клиент уже наполовину осушил большой бокал виски "Чивас" и желал
рассказать польские анекдоты. На радостях он выглядел так, словно его
пыльным мешком по голове огрели. Халлек отпил мартини и вполуха выслушал
избитые остроты о польских плотниках и польских ресторанах. Мысли его
витали далеко отсюда. Дело могло бы иметь далеко идущие последствия.
Конечно, рановато говорить о серьезной перемене в его карьере, но - чем
черт не шутит? Очень недурно выиграть процесс с крупной фирмой. Это может
начать, что...
"...первый удар качнул Хейди вперед, она невольно стиснула пальцы; он
смутно ощутил боль в гениталиях. Удар был такой резкий, трудно вообразить,
что с ними случилось бы, если бы не ремни безопасности. Кровь брызнули
вверх - три капли размером с монетку оросили ветровое стекло. Хейди еще не
визжала - это будет позднее, - а он не успел ничего сообразить. Понимание
происшедшего пришло со вторым ударом. И он..."
...допил остатки мартини. На глаза навернулись слезы.
- С вами все в порядке? - забеспокоился клиент по имени Дэвид
Дагенфилд.
- В порядке... Даже не представляете себе, до какой степени все в
порядке. - Билли протянул руку клиенту. - Поздравляю, Дэвид. - Он больше
не будет думать о несчастном случае, больше не будет вспоминать о цыгане с
гниющим носом. Он стал отличным парнем, и это ощущалось в крепком
рукопожатии Дагенфилда, в его немного усталой улыбке.
- Спасибо тебе, друг, - сказал Дагенфилд. - Большое спасибо. - Он
вдруг перегнулся через стол и неуклюже обнял Билли Халлека. Билли тоже
слегка стиснул его в объятьях. Но когда клиент опустил руки и случайно
задел пальцем щеку Билли, ему вновь вспомнилось зловещее прикосновение
цыгана.
"Он коснулся меня", подумал Халлек, и хотя это было прикосновение
клиента, друга, он невольно содрогнулся.
Возвращаясь домой, он пытался думать о Дагенфилде, потому что мысли
эти были приятными, но когда проезжал по мосту Триборо, обнаружил, что
думает о Джинелли.
Почти весь полдень он провел с Дэвидом Дагенфилдом в ресторане
О'Лани. Но первое, что пришло в голову, - повести своего клиента к "Трем
братьям", ресторан, которым негласно заправлял Ричард Джинелли. Кажется,
годы прошли с тех пор, как Халлек посетил "братьев", в последний раз.
Учитывая репутацию Джинелли, это было неразумно. Но он прежде всего
вспомнил "Трех братьев", где были прекрасные обеды и вообще можно неплохо
провести время, хотя Хейди не очень жаловала это место и самого Джинелли.
Билли полагал, что она его боится. Он проезжал мимо Ган-Хилл Роуд, когда
мысли вновь вернулись к цыгану, как приученный конь непременно
возвращается в свою конюшню.
"Сперва ты подумал о Джинелли. Когда ты в тот день вернулся домой, и
Хейди плакала, сидя на кухне, ты первым делом подумал о Джинелли. "Слушай,
Рич, я сегодня убил старую женщину. Могу я заглянуть к тебе в городе?
Потолковать надо".
Но Хейди была рядом, и она бы его не поняла. Рука Билли, потянувшаяся
к телефону, вернулась обратно. Внезапно до него отчетливо дошло: он,
преуспевающий юрист из Коннектикута, попав в скверную ситуацию, ничего
лучшего не придумал, как обратиться к нью-йоркской шпане, к деятелю,
который имел привычку расстреливать конкурентов.
Джинелли - высокий мужчина, не красавец, но и не урод. У него был
сильный, но в то же время ласковый голос, который никак не ассоциировался
с образом свирепого уголовника и убийцы. Судя по полицейским бумагам, он
был связан со всеми тремя братьями. В тот день Билли хотел услышать именно
его голос, после того как шеф полиции Фэйрвью Данкен Хопли отпустил его.
- ...или так и будете сидеть весь день?
- А? - Билли очнулся от своих размышлений. Обнаружил, что сидит за
столиком в переполненном ресторане.
- Я говорю, платить будете или...
- А? Да, да! - Билли торопливо вытащил деньги, забрал у официанта
сдачу и вместе с клиентом покинул ресторан.
Теперь, возвращаясь на машине домой из Нью-Йорка, подумал, что
Дагенфилд не смог отвлечь его от навязчивых мыслей. Что же, попробуем
Моханк. Надо в конце концов отделаться от старой цыганки, от старого
цыгана, хотя бы на время забыть о них.
И снова он вспомнил Джинелли.
- Билли познакомился с ним через фирму, которая семь лет тому назад
выполняла какую-то работу для Джинелли. Хатку поручили это дело как самому
младшему юристу. Ни один из старших и солидных адвокатов не пожелал
связываться с Джинелли, поскольку уже тогда репутация его была весьма
скверной. Билли не стал спрашивать Кирка Пеншли, зачем вообще фирма
согласилась иметь Джинелли в качестве клиента. Понимал, что в ответ ему
предложат заниматься своими бумагами и не соваться к руководителям с
вопросами по поводу их политики. Он подозревал, что у Джинелли имеется
какой-нибудь скелет в шкафу, фигурально выражаясь.
Халлек начал свою трехмесячную работу в качестве адвоката ассоциации
"Трех братьев", ожидая, что будет с трудом преодолевать антипатию и страх
перед своим клиентом. Но вместо этого увлекся личностью Джинелли. Тот
оказался притягательной персоной, с ним было просто интересно общаться.
Более того, и Джинелли отнесся к Билли с подчеркнутым уважением, которого
тот не удостаивался в своей фирме целых четыре года.
Билли притормозил машину у Норуокского турникета, чтобы оплатить
выезд на магистраль. Машинально открыв шкафчик, вытащил из-под дорожной
карты пачку печенья и принялся рассеянно жевать. Крошки посыпались ему на
грудь.
Вся работа с Джинелли была завершена задолго до того, как главный суд
Нью-Йорка выдвинул против него иск за организацию гангстерских расправ
накануне войны наркобанд. Обвинение было выдвинуто Верховным Судом
Нью-Йорка весной 1980 года и благополучно похоронено осенью 1981-го -
главным образом из-за пятидесятипроцентной смертности среди основных
свидетелей обвинения. Например, один взорвался в автомобиле, где находился
вместе с тремя охранявшими его полицейскими. Другой скончался, когда ему
проткнули горло отломанной рукояткой зонтика. В этот момент свидетель
сидел перед чистильщиком обуви.
Два решающих свидетеля, естественно, заявили, что они вовсе не
уверены в том, что подслушали именно голос Ричи Джинелли, когда тот
отдавал приказание убить бруклинского наркобарона по фамилии Ричовски.
Западный порт. Южный порт. Почти приехал. Халлек снова пошарил в
"бардачке", нащупал пакетик арахиса, который подавали в самолете. Малость
залежалый, но есть можно. Билли Халлек принялся жевать орехи, не ощущая
вкуса.
Он и Джинелли все эти годы обменивались рождественскими открытками,
иногда встречались, чтобы поужинать или пообедать, - обычно у "Трех
братьев".
Постепенно совместные обеды прекратились. Виной тому отчасти была
Хейди, которая прониклась глубокой антипатией к Джинелли, а отчасти и сам
Рич.
- Ты воздержись на время от визитов сюда, - сказал он однажды Билли.
- Почему это? - невинно спросил Билли, словно только вчера вечером не
грызлись с Хейди из-за этого.
- Ну, потому что, с точки зрения общественности, я - гангстер, -
ответил Джинелли. - Понимаешь, Уильям, молодых адвокатов, которые общаются
с гангстерами, по службе не продвигают. В этом все дело. Я хочу, чтобы ты
был чистеньким, незамаранным и рос по службе.
- Хм... значит, в этом все дело?..
Джинелли как-то странно улыбнулся.
- Н-ну, в общем... есть и другие причины.
- Какие же?
- Уильям, я надеюсь, тебе никогда, не придется узнать об этом. Но
время от времени ты все же заглядывай кофейку попить. Поболтаем, похохмим.
Короче, не пропадай, вот что я хочу тебе сказать.
И Билли время от времени заглядывал (хотя признал, что такие визиты
становились все реже и реже), а когда оказался перед судом по обвинению в
наезде и убийстве по небрежности, он прежде всего вспомнил Джинелли.
"Но добрый старый бабник Кари Россингтон обо всем позаботился",
шепнул ему разум. "Зачем вдруг задумался о Джинелли? Моханк - вот о чем
стоит думать. И о Дэвиде Дагенфилде, который принес удачу. И о потере
нескольких фунтов веса".
Однако, подъезжая к дому, он поймал себя на том, что опять вспоминает
фразу, сказанную ему Джинелли: "Уильям, я надеюсь, тебе никогда не
придется узнать об этом".
Узнать - что? - подумал Билли. А навстречу бежала Хейди, которая
обняла и поцеловала его, и Билли на время забыл обо всем.

3. МОХОНК
Это была их третья ночь в Моханке, и они как раз закончили заниматься
любовью - шестой раз за три дня: головокружительная перемена после
скромных двух раз в неделю. Билли лежал рядом с ней, испытывая
удовольствие от аромата духов "Анаис-Анаис", смешанного с запахами ее
чистого пота и секса. На какой-то миг в лениво-блаженные размышления опять
вплелся образ старой цыганки за миг до того, как его "Олдс" нанес удар.
Послышался звон бутылочки "Перье", и образ пропал.
Он повернулся к жене и крепко обнял ее.
Она обхватила его одной рукой, а другой провела по его бедру.
- Ты знаешь, - сказала она, - если я кончу еще раз, то потеряю часть
мозга, могу вообще стать безмозглой.
- Да это миф! - Билли улыбнулся.
- Что мозги теряются при оргазме?
- Чушь. Чушь, что якобы теряешь мозговые клетки от секса. Если это и
происходит, то они потом восстанавливаются. Это точно.
- Ну, раз ты так говоришь...
Она удобнее прижалась к нему. Рука, блуждавшая по его бедру, слегка
коснулась пениса, пошевелила растительность (в прошлом году он с
разочарованием обнаружил там седину) и погладила его живот.
Внезапно она приподнялась на локте, немного испив, его. Он только
начал дремать.
- Послушай, а ты и в самом деле потерял в весе!
- М-м-м?...
- Билли Халлек, ты худеешь!
Он шлепнул себя ладонью по животу, который иногда называл "домом,
который построил Будвайзер", и засмеялся.
- Не слишком-то. Все равно выгляжу, как единственный мужик в мире на
седьмом месяце беременности.
- Да, ты еще пока толстый, но не такой, как прежде; Уж я-то знаю.
Когда последний раз взвешивался?
Он подумал и вспомнил: в то утро, когда договорились с Кэнли. Он
тогда весил 246.
- А! Ну, помнишь - я еще тебе сказал, что потерял три фунта?
- Ты утром первым делом взвесься.
- А здесь в ванной весов нет, - сказал Халлек удовлетворенно.
- Шутишь, что ли?
- Нет. Моханк - цивилизованное место.
- Надо найти весы.
Он начал задремывать.
1 2 3 4 5 6