пора завладеть ситуацией, пока она окончательно не вышла из-под контроля в результате бесцеремонного вмешательства Патрика Шеннона.
— Вы совершенно правы насчет блондинок, — обратился он прямо к боссу, игнорируя Люка, который собирался что-то возразить. — Точнее, естественных блондинок. Популярность завоевывают не крашеные, а именно натуральные блондинки. Причем чистые, абсолютно светлые волосы особенно в цене.
Люк и Норт обменялись взглядами, в которых читалось отвращение. Еще бы, ведь на совещании явно начинали доминировать любители. А им двоим остается, черт подери, сидеть и помалкивать. Ник Грек, тоже возмущенный, заерзал в отчаянии на стуле: все дружно бросились высказывать свои суждения, а он пока что не произнес ни единого слова. Его явно игнорировали, и это Нику не нравилось. Для чего-то же ведь Норт настоял, чтобы он явился на эту чертову говорильню. А раз так, то и он, черт бы их всех побрал, внесет свою лепту. Вся эта дерьмовая болтовня насчет блондинок просто вывела Ника из себя. Ну что, хотите блондинку, так вы ее сейчас получите, пронеслось у него в мозгу.
Одним быстрым движением он повернулся в сторону Дэзи, сорвал с ее головы матросскую шапочку, вытащил из «тайника» толстенную косу и молниеносным взмахом остро наточенного ножа, который по старой привычке гарлемского подростка всегда был при нем, разрезал вплетенную в нее ленту. И прежде чем Дэзи сумела шелохнуться, он обеими руками распушил ее косу, и тут все с изумлением увидели густую массу изумительных по красоте белокурых волос.
Все это произошло так стремительно, что Дэзи, не успевшая даже оказать ни малейшего сопротивления, сама была поражена не меньше остальных: казалось, она не вполне отдает себе отчет в случившемся. Поскольку Ник вскочил с места, ей также пришлось подняться — ведь он крепко держал ее за волосы.
— Вам это требуется, мистер Шеннон? — громогласным голосом обратился Ник к спонсору.
И он победоносно помахал волосами Дази, словно то было водруженное им боевое знамя.
— Черт! — прошипела Дэзи. — Кончай, Ник. Хватит! Кому говорят?
— Что ты, черт подери, делаешь? — рявкнул Норт.
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? — обратился к присутствующим Хилли Биджур, в то время как сидевший напротив Спаркс корчился от еле сдерживаемого злорадного смеха.
— Вы, ребята, я вижу, просто не в состоянии отличить дерьмо от настоящей блондинки! — на весь зал объявил Ник, не выпуская из своих лапищ Дэзины волосы. — Думаете, наверно, что таких блондинок на каждом углу можно встретить?!
— А ну-ка, Ник, отпусти ее! — приказал Люк, чей голос пробился сквозь поднявшийся шум.
Ник огляделся вокруг р видом оскорбленного праведника, но все же выпустил волосы Дэзи из рук, так что она смогла наконец опуститься на стул. Изо всех сил пнув Ника в лодыжку и пожалев при этом, что у нее на ногах не остроносые лодочки, а теннисные туфли, Дэзи прошипела:
— Ты, подонок!
Она принялась шарить глазами вокруг в поисках шапочки, но безуспешно.
— Прошу прощения, но можно мне еще раз взглянуть на эту молодую леди? — проговорил Патрик Шеннон, как только возбуждение в зале улеглось.
— Нет! — выкрикнула Дэзи.
— Мистер Шеннон, молодая леди — это мой продюсер Дэзи Валенская. Она здесь работает. Она работает на меня, и она действительно блондинка. Может быть, мы продолжим наше обсуждение и придем к какому-нибудь решению до того, как вы улетите в Японию? — нетерпеливо заметил Норт.
— Но я хочу взглянуть на нее еще раз, Норт! — потребовал Шеннон.
— Дэзи? — попросил Норт. — Ты не возражаешь?
— Возражаю! — гневно выпалила Дэзи. — Ищите себе других блондинок. Позвоните в агентство фотомоделей, наконец. А меня оставьте в покое.
— Дэзи, остынь. Ну что тут такого? Мистер Шеннон просто хочет еще раз взглянуть на тебя. Вот и все. От этого, кажется, никто еще не умирал? — В настойчивом голосе Норта звучало раздражение.
Спонсоры, да и любые клиенты, уж если на то пошло, всегда правы. Их слово — закон. И хотя все они без исключения идиоты, бывают моменты, когда их нужно ублажать.
— Взглянуть на что? — пробормотала Дэзи, постаравшись пригладить волосы и убрать их за уши. Ее щеки пылали не только от гнева, но и от смущения.
— Я вас помню, — заметил Шеннон бесстрастно.
— Очень приятно, — ответила Дэзи, заставив свой голос звучать с холодной вежливостью.
Даже в теперешнем состоянии сдерживаемой ярости в ней продолжала жить память о той их встрече. Этого было достаточно, чтобы послужить предостережением: такой человек, как он, привыкший повелевать, не склонен терпеть выпады в свой адрес.
— У нее незабываемое лицо, — обратился Шеннон к сидящим в зале все тем же бесстрастным голосом.
— Очень красивое, — деловито проговорил Хилли Биджур. — Очень красивое… спасибо, мисс… хм-м… большое спасибо.
— Я же сказал, — тихо проговорил Патрик Шеннон, но тон его был таким, что на его слова обратили внимание все присутствовавшие, — что у нее незабываемое лицо.
— Конечно, Пэт, вы абсолютно правы, — поспешно согласился с боссом Хилли Биджур. — Теперь, когда мы знаем, что вы имеете в виду, Хелен понадобится не больше пары дней, чтобы подобрать подходящих девушек. Она свяжется со всеми агентствами города. Правда ведь, Хелен? — обратился он к ней. — Или можно поручить поиски Люку… или… — Он замешкался и умолк, так и не решив для себя вопрос, какому отделу следует заняться подбором нужной кандидатуры.
— Подождите, подождите минутку! Она ведь еще и княжна! — Голос Шеннона звучал теперь взволнованно, на лице читалось неожиданное возбуждение.
— Забудьте об этом, Шеннон. Я же только что сказал вам: Дэзи работает на меня! — вспыхнул Норт — так вспыхивает с сухим треском полено, охваченное разгорающимся быстрым пламенем.
Куда девался его спокойно-уравновешенный вид? Теперь он уже не может сказать, что стоит над схваткой! Даже его рыжие волосы и те, кажется, излучают злость, промелькнуло в голове у Дэзи.
— Блондинка… незабываемое лицо… княжеский титул, — бормотал про себя Шеннон. — Княжна Дэзи… да-да… мне нравится, как это звучит.
— Мистер Шеннон, — с нарастающим раздражением в голосе заметил Норт, — это вам не новый вариант фильма «Рождение звезды».
— А ведь она может подойти, и очень даже подойти, — проговорил Шеннон, словно в зале никого не было и он обращался только к себе.
— Эй, это несправедливо. Идея-то моя! — взорвался Ник, впрочем вполне миролюбиво, хотя все сидевшие за столом вздрогнули.
— Хелен, — скомандовал Шеннон, — немедленно пошлите ее сфотографироваться, чтобы на этот раз мы знали, что имеем. Похоже, она именно то, что мне нужно, но точно сказать можно будет только тогда, когда принесут фотографии.
Шеннон поднялся, готовый покинуть конференц-зал. Спеша высказаться, пока босс не покинул помещение, Хилли Биджур тут же выступил в его поддержку:
— Мне нравится, Пэт, ваш подход. Вы абсолютно правы. Так Норт говорит, Дэзи Валенская? Княжна Дэзи Валенская?.. Постойте-ка… минутку! Это выходит, что ее мать Франческа Верном! И, клянусь богом, ее отец — Стах Валенский! Что, здесь никто не помнит? Да пропади я пропадом, если эта малышка не перевернет все вверх дном!
Он замолчал, довольный, что сумел в присутствии начальства продемонстрировать свою память, хотя тем самым и отмежевывался от неудачного замысла рекламной кампании, который сам, к несчастью, в свое время и одобрил.
— Скажи, что требуешь в год не меньше ста тысяч! — шепнул ей Ник.
Дэзи по-прежнему молча сидела на стуле, и тогда Ник, наклонившись, продолжил:
— И, пожалуйста, не говори, что я ничего для тебя не сделал, слышишь? Учти также, что ты порвала мне носки!
— Да, но тогда нам придется изменить упаковку, — забеспокоился Яред Тернер, которого, как обычно, тревожила проблема маркетинга. — «Княжна Дэзи» звучит как-то не слишком современно.
— И потом это почти на год задержит начало распространения продукции! — возразил Пэтси Якобсон. — Что мне прикажете сказать магазинам, которые ее ожидают?
Для управляющего производством это была постоянная головная боль.
— Могу я попросить минутку тишины? — прокричал Норт, но, увидев, как Дэзи вскочила со стула и быстро обходит стол, сразу осекся.
Дэзи остановилась за спиной художественного редактора Люка, который уже успел вывести фломастерами на листе бумаги слова: «Княжна Дэзи». Она выхватила у него этот лист, разорвала на четыре части и сунула обрывки к себе в карман.
— Мистер Шеннон, — произнесла она голосом, в котором звучало неподдельное возмущение, — я не продаюсь! У меня нет ни малейшего желания позволить вам использовать мои волосы, мое лицо или имя, чтобы продавать вашу продукцию. Какое вы имеете право относиться ко мне как к вещи, которая принадлежит вам? Вы сумасшедшие, бесчувственные, грубые… вы все… и… — Она быстро собрала всю «обойму» аккуратно разложенных на столе фломастеров и кинула их на мраморный столик — раздавшийся треск напоминал взрывы китайских хлопушек.
— Самонадеянные наглецы, — прокричала она, — возьмите каждый по этой штуке и воткните себе вместо пера в одно место!
Дэзи выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
— Вот уж не знал, что нашей Дэзи известны такие обороты, — произнес Арни Грин с явным восхищением.
— Вообще-то она никогда так не выражается, если только на съемке не произойдет какой-нибудь сбой, — согласился Ник, все еще переживая, что его идею попросту похитили.
— Да, обидчивая… — заметила Кэндис Блюм, отвечавшая за связи с общественностью. Она понимала, что если ей придется работать с этой женщиной, то хлопот не оберешься.
Норт откинулся на спинку стула, злорадно улыбаясь Шеннону: он обожал, когда ему удавалось доказать собственную правоту.
— Я же говорил вам, что Дэзи не захочет быть моделью. Ее интересует только то дело, которым она занимается. Так что придется вам извинить ее.
— Я совершенно не собираюсь этого делать, — самоуверенно возразил Шеннон. — Она будет «Девушкой „Элстри“.
— Учтите, — заметил Норт не без ехидства, — Дэзи не имеет привычки менять свои решения. Так что вам лучше на нее не рассчитывать.
— А я как раз рассчитываю, — произнес Шеннон и, повернувшись к Биджуру, добавил: — Хилли, задержите все решения по «Элстри» до моего возвращения из Японии. На этот раз мы сделаем все, как положено.
— Но Дэзи нужна моей студии, Шеннон! — запальчиво воскликнул Норт. — Вы не можете настаивать на этом варианте.
На губах Шеннона снова заиграла улыбка флибустьера — широкая, бесшабашная ирландская ухмылка, которой хорошо знали цену у него в корпорации.
— Ну что, хотите пари?
* * *
В канун Рождества 1976 года Рэм решил, что наконец нужно принять окончательное решение. В этом сезоне Сара Фейн уже достаточно потрудилась и еще не вышла замуж. Однако скоро ей предстояло ехать в провинцию наносить визиты, так что сейчас, пока она еще оставалась в городе, самое лучшее время договориться.
— Мне бы хотелось, чтобы мы завтра вместе поужинали, — сказал он ей по телефону. — Только приезжай одна, без своих друзей, ладно?
— Но, Рэм, у меня как раз на завтра приглашение на коктейль к Люсинде Керзон.
— Что ж, ты вправе выбрать: или то, или другое, — произнес Рэм ровным голосом.
Внутренний голос прошептал ей нужные слова для ответа.
— Ну раз ты так ставишь вопрос, то я могу, в конце концов, сначала побывать у Люсинды, а потом встретиться с тобой. — В голосе Сары прозвучала еле уловимая нотка раздражения, якобы вызванного нежеланием менять планы.
— Действительно, почему бы нет? — согласился Рэм, признавая, что в чем, в чем, а в выдержке Саре никак не откажешь.
Они встретились за ужином на следующий день в «Маркс-клаб». За высокой входной дверью клуба, на которой не было никакой вывески, находились несколько комнат: Рэм заказал столик в первой и самой большой из них, откуда можно на-блюдать за всеми, кто входил и выходил из помещения. Он специально не стал резервировать место в одном из укромных уголков этого элитного клуба, владельцем которого был Марк Берли. Первую половину вечера Рэм предпочитал провести в богато обставленном зале с канделябрами, банкетками, обтянутыми бирюзовым бархатом, и терракотовыми стенами, на которых причудливо красовались выдержанные в реалистическом духе произведения анималистов Викторианской эпохи: картины в золоченых с завитками рамах, прямоугольных или овальных, почти полностью закрывали стены.
Хотя Сара, учитывая просьбу Рэма, явилась без друзей, им обоим были известны почти все собравшиеся в этот вечер в зале, так что ужин то и дело прерывался, так как они вынуждены были отвечать на дружеские приветствия или сами расточать их. Что касается Рэма, то он заранее знал, что так оно и будет.
— Послушай, — обратился он к Саре, когда с кофе было покончено, — что ты намерена делать, когда к тебе подойдет еще один из завсегдатаев, чтобы поздравить тебя, дебютантку года?
— Я просто завою! — заявила она, умудряясь при этом выглядеть и польщенной, и упоительно застенчивой. — Встану и начну выть, пока сюда не приведут полицейских и меня не выставят вон.
— Тогда, может быть, сразу пойдем ко мне на бренди? — предложил Рэм.
Весь вечер в ушах у обоих звучала элегантная мелодия придворного менуэта. Словно повинуясь его ритму, они пели свой неторопливый танец вот уже много месяцев подряд. И вот неожиданно, как только прозвучало это предложение, знакомая мелодия вдруг оборвалась: в окружавшем их воздухе что-то дрогнуло и застыло в напряженном ожидании.
В мозгу Сары разом ожили рассказы о многочисленных красавицах, за которыми увивались толпы поклонников, — красавицах, достававшихся в конечном счете одному ему. Когда бы она ни встречала Рэма с ними, он выглядел таким же ревнивым, каким бывал с нею.
— Я не возражаю против бренди, но… — произнесла Сара, задумчиво глядя на него: ведь если она отправится к нему домой, то совершенно ясно, чего именно он будет ждать от нее.
— Так вы говорите «да» или «нет», моя дорогая Сара?
— Ну… не вечно же нам здесь оставаться… так что я думаю… в общем, я опять скажу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69