Сара посмотрела на его строгий правильный профиль, на длинные пальцы, сжимающие руль, и снова подумала, что Эналайз действительно крупно повезло.
Красный кирпичный дом Лукаса был не такой роскошный и пугающий, как особняк Брюстеров. Он показался Саре самым уютным и спокойным местом, где ей когда-либо приходилось бывать.
Большая комната была отделана в пастельных тонах. На стенах висели пейзажи, эвкалиптовые ветки наполняли комнату свежим лесным ароматом. Во всем чувствовался прекрасный вкус дизайнера.
Лукас предложил ей стакан холодного чая и сам жадно отпил большой глоток — его день был не менее напряженным, чем ее.
— Ты живешь здесь один? — Она тут же прикусила язык — только наивная провинциальная девушка могла задать такой вопрос. — Я хотела сказать, ты ведь не живешь с родителями?
— Угадала. Как ты наверняка заметила, здесь не чувствуется женской руки. — Лукас хмуро посмотрел на стакан и снова поднял глаза на девушку. Лицо у него было непроницаемым. — Я уже говорил тебе, что мы уехали отсюда, когда мне было четыре года. Так вот, я вернулся, а мои предки нет.
— А где они сейчас?
— В Пенсильвании.
— В Пенсильвании? Но ведь это же так далеко!
Несколько секунд Лукас молча смотрел на Сару.
— Да, — наконец ответил он. — Но до этого они десять лет жили недалеко от Бриар-Крика.
— Поэтому твои родители не были на репетиции?
— Вот именно.
— Но ведь они приедут на свадьбу? На какое-то мгновение в его глазах мелькнули страх и боль.
— Не знаю. Им отправили приглашение, но я не уверен. — Он кашлянул. — Ну а теперь расскажи мне все, что тебе известно о своей матери, настоящей или приемной. Боюсь, до понедельника мы мало что узнаем, но, по крайней мере, поймем, с чего начинать.
Он сменил тему разговора. Ее мать сказала бы, что он не считает нужным обсуждать с ней или с кем-нибудь еще свою личную жизнь. Что за ерунда! Какая разница, что Лукас Дениэлс подумает о тебе?! — упрекала себя девушка.
Она глубоко вздохнула и расправила плечи. Лукас предлагает ей помощь в поисках ее настоящей матери. Ей всего лишь нужно сообщить ему некоторые даты и сведения.
— Мою маму звали Джун Мартин. Она всегда твердила, что мой отец бросил ее, когда узнал, что она беременна. Когда она заболела и врач объяснил мне, что я не могу быть ее дочерью, ей пришлось признать, что она удочерила меня. Эта женщина сообщила мне только то, что моя настоящая мать была очень бедной, а отец богатым. Он отказался жениться на ней, потому что его родители не одобряли этот брак. Ей пришлось бросить меня.
— Твое предположение, что она приехала из Бриар-Крика, основано на оплаченной квитанции здешнего банка?
Сара утвердительно кивнула.
— У тебя есть дубликат свидетельства о рождении?
— Да, я нашла его после смерти матери. Но это подделка.
Лукас удивленно вскинул темные брови.
— Оно якобы выдано в Лос-Анджелесе, но когда я послала туда копию, служащий сообщил мне, что оно не настоящее.
— Вы когда-нибудь жили в Лос-Анджелесе?
— Я не помню, но кажется, нет. Мама, во всяком случае, никогда не упоминала об этом городе. — Кривая усмешка исказила приятные черты Сары. — Конечно, Джун Мартин о многом не упоминала. Возможно, я родилась там, хотя больницы, указанной в свидетельстве о рождении, никогда не существовало. Имя Альберта Мартина, указанное в графе «отец», очень распространенное, но ни один из Альбертов Мартинов, живущих в данном районе, не может быть моим отцом. Вероятно, это тоже обман. На самом деле я даже не уверена, что моя мать удочерила меня законно. В те годы в детских домах одиноким женщинам редко удавалось удочерить ребенка.
— Похоже, ты права. Если бы удочерение было законным, тебе наверняка выдали бы настоящее свидетельство о рождении.
Сара бросила взгляд на стакан, который держала в руках. У Лукаса был такой же. Она подумала, что у них с матерью никогда не было даже пары одинаковых стаканов.
У нее не было ни родителей, ни семьи, ни настоящего свидетельства о рождении, но жизнь с Джун Мартин научила ее не выставлять напоказ свои чувства.
Сара гордо подняла подбородок и заставила себя говорить спокойно.
— Но я не только поэтому думаю, что меня удочерили незаконно. Всю жизнь мы скрывались от людей, переезжали из одного маленького городка в другой. Я жила в Небраске, Миннесоте, Айове, Миссури, а до этого — в Южной Дакоте и Вайоминге.
— В Вайоминге?
— Мне тогда было четыре или пять лет, но я помню этот город. А почему ты спросил? Лукас пожал плечами.
— Просто Эналайз сейчас там. Их взгляды встретились: еще одно совпадение.
— Мама не позволяла мне заводить друзей. Ее преследовала мысль, что меня могут похитить. Когда мне исполнилось двенадцать, она записала меня в секцию каратэ, а после на тренировки по различным приемам самозащиты.
Лукас живо вспомнил мастерство Сары.
— Ты хорошо выучилась. Должен признать, я почувствовал облегчение, когда ты спокойно пошла с Клер. Я решил, что ты, того гляди, начнешь защищаться, когда она потащила тебя домой.
Сара засмеялась.
— Если бы моя мать вдруг оказалась тут, она бы сказала, что ты, Ральф и Клер сообщники и вы сговорились, чтобы похитить меня.
Лукас удивленно покачал головой.
— У нее действительно была навязчивая идея.
— Да, но я долго ей верила. Только став подростком, я поняла, что она немного не в своем уме.
Девушка опять взглянула на чай, который все еще держала в руках. Лед почти растаял, и капелька могла упасть на платье Эналайз. Сара быстро поставила стакан на серебряный поднос.
— Возможно, ты родилась в Лос-Анджелесе, — задумчиво проговорил Лукас. — Но мне кажется, что твоя мать выбрала этот город как место твоего рождения, потому что он очень большой и в нем человек теряется, как иголка в стогу сена. Впрочем, ты могла родиться и здесь.
— Или еще где-нибудь. Я знаю, что у меня слишком мало сведений, чтобы продолжить расследование. — В первый раз за долгое время Сара поняла, как мало она знает о себе. А ведь прежде она убеждала себя, что информации, которой она располагает, будет вполне достаточно, чтобы отыскать родственников.
Теперь ее хрупкие надежды рассыпались в прах. Единственное, что ей остается, — это продолжать жить без фамилии и прошлого.
— Мой лучший друг — юрист, — неожиданно произнес Лукас. — Сегодня вечером он придет на обед. Я уверен, он сможет кое-куда позвонить и получить для тебя необходимые сведения. У тебя есть страховой номер матери или ее водительские права?
— Да, но это бесполезно, я уже пробовала, нигде ничего не говорят.
— Ну, у юриста другие возможности, — заметил он.
Саре вдруг стало обидно — ему, значит, скажут, а ей — нет. Она почувствовала, как горячая краска залила ей лицо.
— Черт! — выругалась Сара и сразу же притихла, ожидая выговора от Джун Мартин.
Лукас встал со стула, прошел по комнате и сел рядом с ней. Взял ее руки в свои и спросил нежным голосом:
— Что сделала тебе эта женщина? Она оскорбляла тебя?
— Нет, конечно же. Она просто была очень строгой.
— До какой степени? Она что, тебя била? Девушка отвернулась, пытаясь освободить руки, но он крепко сжал их.
— Иногда мать стегала меня ремнем, но чаще она была просто сурова.
— Но ведь ее здесь больше нет. Я думаю, тебе нужно выплеснуть всю злость, которая накопилась за эти годы. Я сам делаю это довольно часто. Теперь твоя очередь. Минуту назад слово «черт» очень здорово слетело у тебя с язычка. Ты так широко улыбнулась, когда произнесла его.
Сара засмеялась и постаралась придать лицу более суровое выражение.
— Черт, — повторила она.
— Проклятье, — вторил ей Лукас. Уголки губ у него растянулись в улыбке.
— Черт! Черт! Черт!
Они засмеялись вместе.
Лукас убрал завиток волос с лица Сары.
— Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ругался с таким удовольствием. — Его голос прозвучал немного томно, длинные пальцы пробежали по щеке, по подбородку. Прикосновение было мягким и нежным. Сердце Сары стучало, словно кузнечный молот. Благодаря прическе и макияжу она совсем не отличалась от Эналайз. Разумеется, Лукас видел в ней свою невесту. Он прикасался к Саре и не сводил с нее глаз только потому, что она была копией Эналайз.
— Сара, — прошептал Лукас. — Ты такая… — (Сара боялась дышать.) — Такая соблазнительная и сексуальная.
В следующее мгновение его сильные руки обхватили ее, а губы закрыли ей рот поцелуем — таким страстным, что она даже не сделала попытки сопротивляться. У Сары закружилась голова, тело стало мягким, как у тряпичной куклы, каждую клеточку наполнило сладостное желание. А Лукас все целовал горячо, настойчиво.
Он целовал не ее, он целовал Эналайз, на которую она так похожа.
Все предостережения, которыми она себя донимала последние несколько часов, больше ничего не значили. Реален был только мир, помещавшийся за ее сомкнутыми веками, полный света, радости, захватывающих неизведанных ощущений. О его существовании она даже не догадывалась. Осознание того, что она была наедине с этим мужчиной, только увеличивало ее безудержное желание.
Вдруг Сара почувствовала твердый пульсирующий бугорок, упирающийся ей в талию, и поняла, что Лукас еле сдерживает страсть. Он со стоном медленно отодвинулся от нее.
— Прости. Мне нужно позвонить в больницу.
У Сары вырвался нервный смешок, кожаный диван, на котором она сидела, показался вдруг странно холодным. Дрожа, девушка обхватила себя руками. Лукас прошел через элегантную комнату и взял трубку.
Сара почувствовала себя покинутой. Чувство вины легко объяснить, ведь она только что целовалась с женихом женщины, которая могла быть ее сестрой. Чувство одиночества осталось необъяснимым. Ее не мог покинуть человек, который ей не принадлежал. Лукас врач, уважаемый член общества. У него определенный социальный статус. Кожаная мебель, картины, паркетные полы, покрытые дорогими коврами, — все говорило о приличных деньгах.
Лукас помолвлен с женщиной своего круга. Он может целовать девушку, у которой нет положения, нет денег, семьи, наследства, нет даже настоящего свидетельства о рождении, но потом обязательно вернется к своей невесте. Мать была права, когда предупреждала ее обо всем этом.
Лукас повесил трубку, повернулся к Саре и улыбнулся.
— Прости, надо было распорядиться насчет одного пациента.
Он снова прошел через комнату и остановился у туалетного столика, держа руки в карманах модных брюк.
— Я пойду переоденусь, а потом поедем в ресторан. Нам уже почти пора выходить.
Сара утвердительно кивнула. Да, он мог страстно целовать ее, а потом уйти, чтобы… жениться на Эналайз.
Глава 6
В первый раз Лукас обедал в Загородном клубе несколько лет назад как гость Ральфа Брюстера. Тогда элегантная обстановка и спокойная атмосфера внушали ему благоговейный страх. Все здесь говорило о больших деньгах и многолетних традициях. С тех пор он привык ко всей этой роскоши и напрочь забыл о своем первом впечатлении.
Сегодня вечером глаза Сары напомнили ему о нем. Он почти физически чувствовал, как она ошеломлена, когда они шли за хозяйкой через главный зал для приемов в отдельный зал для частных мероприятий, где должен был пройти обед. Лукас огляделся вокруг, замечая темное полированное дерево, освинцованные стекла окон, сияние хрустальных люстр, запах свежеиспеченного хлеба.
Он взял Сару за руку, чтобы хоть немного успокоить ее, и вдруг понял, что это было отнюдь не главное — ему просто захотелось снова прикоснуться к ней.
Что, черт возьми, с ним происходит? Он помолвлен с Эналайз, в которой души не чает. К тому же он так уважает ее родителей. Он просто не имеет права допустить, чтобы влечение к другой женщине заставило его потерять рассудок. Но влечение было непреодолимым.
Их приветствовали свистом, криками и аплодисментами.
— А вот и наши влюбленные, — крикнул кто-то, пианист заиграл джазовую версию свадебного марша, и все снова захлопали.
Гости расположились за длинным столом. Во главе стола сидел Ральф Брюстер.
Сжав еще раз на счастье руку Саре, Лукас подвинул девушке стул и сел рядом, прямо напротив Ральфа.
Появился официант и наполнил вином стаканы гостей. Лукас заметил, что Сара наблюдает за ним. Точно так же и он когда-то наблюдал за Ральфом, глядя, какую вилку или ложку тот берет, приступая к очередному блюду.
Первый глоток сухого вина оставил на беспечном лице Сары выражение испуга наверняка мать строго запрещала ей употреблять алкогольные напитки. Однако постепенно девушка расслабилась и завязала непринужденный разговор с сидевшей рядом Линдой. Впрочем, говорила она исключительно о потрясающих кушаньях, поданных сегодня к столу. Она, конечно, впервые ела подобное.
Лукасу тоже обед показался сегодня необыкновенным. Как и вся обстановка Загородного клуба. Фаршированные грибы, осетрина с укропным соусом, свежая спаржа, разнообразные вина, каждое из которых обладало нежным и тонким вкусом, которого он раньше не замечал.
Даже мягкая джазовая мелодия звучала для него, словно концерт Бетховена.
Лукас понял — это из-за Сары. Девушка действовала на него как наркотик. Рушились скрепы, сжимавшие душу, мир становился ярким и праздничным.
Официант поставил перед Сарой две порции десерта.
— Твое любимое, — ненавязчиво намекнул Лукас. — Двойная порция шоколадного суфле с шоколадно-ромовым кремом.
— Выглядит аппетитно, — отозвалась девушка.
Теперь главное, чтобы у нее не оказалось аллергии на шоколад.
— О, Боже мой! Это самое восхитительное, что я когда-либо пробовала! — Сара закрыла глаза, словно в экстазе.
Еще одно поразительное сходство с Эналайз.
Как могут два человека быть так похожи и так непохожи друг на друга? Почему эти две женщины вызывали в нем совершенно разные чувства? Сара ела свой десерт с таким же наслаждением, что и Эналайз, но губы и подбородок у нее двигались чувственно, превращая процесс поглощения пищи в эротическое действие. Лукас машинально сглотнул. Невыносимо захотелось поцеловать ее снова, почувствовать вкус шоколада у нее на губах и языке, ощутить, как страстно эти губы отвечают на его поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12