Человек существует, ибо верит, что он существует. И что такое человек, если не сонная греза богов? И все же человек может стать тем, кем он хочет быть. Форма и вещественность — иллюзии. Разум, личность, сущность грезы божества — вот что реально, вот что бессмертно. Смотри и верь, если ты хочешь достичь своей цели, Кулл.Царь не вполне уразумел, что он хотел этим сказать. Он никогда не понимал до конца загадочных изречений чародея. Однако, они находили смутный отзвук в его душе. Поэтому день за днем сидел он перед зеркалами Тузун Туна, и всегда волшебник возникал, словно тень, за его спиной.И вот настал день, когда Куллу показалось, что перед ним на мгновение промелькнули странные земли, пробуждавшие в нем смутные мысли и воспоминания. День за днем его связь с миром становилась все слабей. С каждым прошедшим днем окружающее начинало казаться все более призрачным и нереальным. Реальным был лишь человек в зеркале. Теперь Кулл ощущал, что он стоит на пороге неких величественных миров. Ему смутно виделись какие-то блистательные зрелища, туманная дымка постепенно таяла. “Форма лишь тень, вещественность — иллюзия, все это — лишь призраки” — доносилось до него издалека, из-за горизонта страны его сознания. Он припомнил слова волшебника и ему показалось, что теперь он начинает понимать их. Форма и вещественность… Не может ли он по собственному желанию изменить себя, если отыщет ключ к этой двери? Какие миры ожидают храброго пришельца?Казалось, что человек в зеркале улыбается ему. Его лицо было все ближе, ближе… Туман закрыл все и отражение внезапно исчезло. Кулл почувствовал, что он падает, изменяется, тает…— Кулл! — вопль раздробил тишину на бессчетные острые осколки.Горы обрушились и миры содрогнулись, когда Кулл, сверхчеловеческим усилием бросился назад, на этот крик, сам не зная зачем и почему.Грохот обвала стих, и Кулл оказался в покоях Тузун Туна перед расколотым зеркалом, смятенный и наполовину ослепший от потрясения. Перед ним лежало тело Тузун Туна, чей час наконец пробил, а над телом стоял Брул, Убивающий Копьем. С меча его капала кровь, а глаза округлились от ужаса.— Валка! — воскликнул воин. — Вовремя же я пришел!— Да, но что случилось? — способность говорить с трудом возвращалась к нему.— Спроси эту предательницу, — ответил пикт, указывая на девушку, застывшую в ужасе перед царем. Кулл узнал в ней ту, которая впервые направила его к Тузун Туну. — Когда я вошел, я увидел, что ты таешь в этом зеркале, как дым в небе. Клянусь Валкой! Если бы я не видел этого своими глазами, я и сам бы наверное не поверил. Ты почти испарился, когда мой крик вернул тебя назад.— Да, — пробормотал Кулл. — Я был уже почти по ту сторону двери.— Этот мерзавец сработал все очень ловко, — сказал Брул. — Разве ты не видишь теперь, как он оплетал тебя паутиной чар? Каануб Блаальский сговорился с этим чародеем, дабы он покончил с тобой, а эта шлюха, девчонка Древнего Народа, заронила в твою голову мысль, что ты должен прийти сюда. Не знаю, что ты видел в этом зеркале, но с его помощью Тузун Тун чуть не поработил твою душу и едва не развеял своими чарами твое тело.— Да, — сознание Кулла все еще было затуманенным. — Но ведь он был чародеем, обладавшим знаниями всех веков и презиравшим золото, славу и положение. Что мог пообещать Тузун Туну Каануб, дабы тот пошел на грязное предательство?— Золото, власть и положение, — буркнул Брул. — Чем скорее ты поймешь, что люди — всего лишь люди, будь то волшебники, цари или рабы, тем лучше ты будешь править, Кулл. А с ней что будем делать?— Ничего, Брул, — промолвил царь, глядя, как девушка сотрясается от рыданий у его ног. — Она была лишь орудием. Встань, дитя, и ступай с миром. Никто не причинит тебе вреда.Оставшись наедине с Брулом, Кулл бросил последний взгляд на зеркала Тузун Туна.— Быть может, он и был заговорщиком, и пытался околдовать меня, Брул… Нет, я верю тебе, и все же… Было это лишь его колдовством, чуть не заставившим меня растаять, или я стоял на пороге тайны? Не вытащи ты меня, рассеялся бы я легким дымком или попал бы в иной мир?Брул скользнул взглядом по зеркалам и пожал плечами, как если бы его передернуло.— Да, Тузун Тун скопил здесь мудрость всех преисподних. Идем-ка отсюда, Кулл, а не то они околдуют и меня.— Ну что же, идем, — ответил Кулл, и бок о бок вышли они из Дома Тысячи Зеркал. Зеркал, в которых, возможно, были заключены человеческие души.Никто уже не глядит теперь в зеркала Тузун Туна. Прогулочные лодки избегают того берега, где стоит обиталище чародея, и никто не входит в этот дом или ту комнату, где высохший и сморщенный труп Тузун Туна лежит перед зеркалами иллюзий. Место это считается проклятым, и пусть даже дом простоит еще тысячу лет, человеческие шаги никогда не разбудят эхо в его пустых покоях. И все же Кулл на своем троне часто размышляет над странной мудростью и нераскрытыми тайнами, таящимися там, и думает, что хотел бы убедиться…Ибо Кулл знает, что помимо нашего, существуют иные миры, и пытался ли волшебник околдовать его словами или гипнозом, или нет, но многое открылось взору царя за той странной дверью, и Кулл уже далеко не так уверен в реальности окружающего, с тех пор, как он заглянул в зеркала Тузун Туна.

1 2