– Спасибо за предложение, любовь моя, но я не отказался бы от возможности позвонить.
Не надо было смотреть Кристине в лицо, чтобы дога­даться: она совершенно без сил.
– Только одна остановка. Когда мы выедем из Лас-Вегаса, с цивилизацией будет покончено до самого ранчо.
– Ты ведь нас разыгрываешь, не так ли, дорогая?
– Целых пять часов езды и ни одного туалета. Ты сможешь выдержать это, ковбой?
Если бы Бойскаут не был сделан из сплошных муску­лов, Слейд вцепился бы ему в глотку.
– Пошел к черту, – пробормотал он вместо этого. Через десять минут Кристина заехала на стоянку перед отелем.
– Пять минут, – заявила она. – Если не успеете, уезжаю без вас.
– Западное гостеприимство, – сказал Бойскаут с мерз­кой американской улыбочкой, которую Слейд ненавидел от всей своей британской души. – Ну разве Кристина не прелесть?
– Ты идешь, Джозеф? – спросила Марина, но люби­мый супруг обеих дам покачал головой:
– Я останусь стеречь машину.
– В этом нет необходимости, – быстро откликнулась Кристина. – Я сама послежу за машиной.
Ты хочешь его, любовь моя, и даже сама не знаешь, как сильно. Вот он, живой блеск глаз, вот тот портрет на об­ложку, который мог бы быть сейчас заснят, вот оно, то самое, чего Слейд так долго ждал: совершенное сочетание красоты, ума и страсти, вот то, что обеспечит ему успех.
– Я не знаю, где здесь туалеты, – сказала Марина, больше похожая на капризного ребенка, чем на счастливую новобрачную.
Этот случай Слейд не мог упустить.
– Пойдем, моя дорогая, – проговорил он, обнимая ее за плечи. – Я помогу тебе найти уборную, а ты мне – телефон-автомат.
Кристина и Джо остались возле бьюика наблюдать, как удаляются Марина и Слейд.
– Ты думаешь, мы их еще увидим? – невинно спро­сил Джо.
У Кристины была наготове дюжина остроумных отве­тов, но неожиданно для себя она вдруг расплакалась.
– Что это ты? – растерянно спросил Джо.
– Прекрати на меня так смотреть, – всхлипывая про­говорила Кристина. – Ты меня и до этого видел в слезах.
– Но не на автостоянке.
– Лучше бы я не уезжала из Нью-Джерси.
– Я так и знал, что ты произнесешь эти слова, – сказал Джо, неловко похлопав Кристину по плечу.
– Не заставляй меня смеяться. Дай мне вволю пожа­леть себя!
– А вот сейчас узнаю прежнюю Кристину Кэннон, женщину, которая всегда знает, чего хочет.
– Ты что, смеешься надо мной?
– Нет, – серьезно ответил Джо, осторожно отнимая ее ладони от мокрого лица, – я не смеюсь над тобой, Кристи.
Ей не хотелось смотреть на него, но он словно притягивал ее силой своего взгляда, и она не смогла сопротивляться.
– Никто больше не зовет меня Кристи, – выдавила она, глотая слезы. – Только в семье.
– Я был твоей семьей, Кристи. Или ты забыла?
– Я помню, – пробормотала она, чувствуя, что серд­це вот-вот разорвется на части.
Хотя по большому счету еще неизвестно, что болит силь­нее: разбитое сердце или пустое место в груди, которое оставляет после себя одиночество.
– Почему ты так поступила со мной, Кристи? Почему ты ушла, не сказав даже «прощай»?
– Я не могла, – полуотвернувшись, ответила Кристи­на. – Трудно объяснить. Мне тяжело говорить об этом, не надо спрашивать.
– Шесть чертовых лет я ломал себе голову, что такого я мог сказать тебе или сделать… Ты просто отодвинула меня в сторону, как ненужную вещь.
– Прошлое уже не изменишь. Почему бы просто не продолжать жить дальше?
– Потому что ты должна дать мне ответ. Долги надо отдавать.
Он схватил ее за плечо и развернул к себе, заглядывая в глаза.
– Не ты одна страдаешь, пойми! И не ты одна потеря­ла нечто очень важное для себя.
Слезы вновь подступили к глазам Кристины.
– Они вот-вот вернутся. Я не хочу, чтобы меня увиде­ли заплаканной. Джо, пожалуйста, – добавила она, смах­нув слезы, – не устраивай сцен перед членами моей семьи. Я умоляю тебя…
Где-то неподалеку зазвучал женский смех.
– Марина? – в один голос спросили они.
– Я и не знала, что она умеет смеяться, – сказала Кристина.
– И я тоже, – отозвался Джо.
Марина и Слейд шли к ним, с удовольствием лакомясь мороженым. Настроение у обоих было приподнятое.
– Мне это не нравится, – сказал Джо.
– И мне тоже, – эхом отозвалась Кристина.
– Он слишком стар для нее, – сказал Джо.
– И при этом она твоя жена, – заметила Кристина. Джо посмотрел на нее сверху вниз со странной улыбкой.
– Спасибо, что напомнила.
Возможно, напоминание требовалось обоим.
– Слейд выиграл кучу денег на игральном автомате, что возле туалетов, – объявила Марина.
– Не ты ли говорила, что азартные игры – напрасная трата денег? – усмехнулся Джо.
– Это верно, – согласилась Марина, с наслаждением откусывая мороженое, – но что-то в этом все же есть.
– Еще одна уступка капитализму, – пробормотал Джо.
– Нам вы, конечно, мороженое не купили, – удрученно констатировала Кристина.
– Боялись опоздать, – с мефистофельской ухмылкой ответил Слейд. – Ты ведь ненавидишь задерживаться, не так ли, любовь моя?
– И все же сейчас неплохо было бы съесть мороженое, – с вздохом сказала Кристина.
– Мы покараулим машину, – предложила Марина, – а вы вдвоем сходите за мороженым.
Джо и Кристина переглянулись. В его голубых глазах она увидела отражение прошлого, но в черных глубинах зрачков проглядывало настоящее и будущее, полное смутной тревоги, пугавшее ее и в то же время дававшее надежду.
Что происходит, Джо? Увидел ли ты то же, что я?
– Думаю, нам надо двигаться дальше. Время за пол­ночь.
– Наверное, ты прав, – тихо ответила Кристина. – Надо ехать.
Но они продолжали стоять не шевелясь, едва дыша, пока Слейд не ткнул Кристину в бок, развеяв наваждение.
Джо улыбнулся ей так, как улыбался, когда у них все еще только начиналось.
И она улыбнулась ему в ответ так, как улыбалась, когда верила, что мир лежит у ее ног.
«Я не ошиблась, – сказала она себе, садясь за руль. – Ты тоже это почувствовал».
Это был перст судьбы. Таинственный поток увлек обоих, а сопротивляться этой грозной стихии было бесполезно.
Только Бог мог помочь им.
Глава 8
– Я думала, ты сядешь на заднее сиденье, рядом с женой, – сказала Кристина Джозефу, когда яркие огни Лас-Вегаса остались позади.
– Она спит. Кроме того, я решил, что тебе нужен штурман.
– Она не спит, – заметила Кристина, взглянув в зер­кало. – А я могу добраться до ранчо моих родителей без твоей помощи. Дорогу помню.
– Ты уверена? Сдается мне, тебя там долго не было.
– Четыре года – это не срок.
Можно подумать, она не встречается с родителями. Мама, папа и сестры, их мужья и дети не раз наведывались в Лос-Анджелес.
– Я не смог бы целых четыре года жить без этого ранчо.
– Не забывай, что ты вырос совсем в другом месте. Если бы ты провел в родных пенатах, среди коров и лошадей, восемнадцать лет, вряд ли захотел бы поскорее вер­нуться туда.
– Лучше лошади, чем некоторые мои соседи в Бруклине.
– У тебя всегда было слишком романтизированное пред­ставление о жизни на ранчо, Джо, – сказала Кристина, чуть сбавляя скорость возле поста дорожного патруля. – Это тебе не лассо забрасывать и петь у костра.
– Я готов заплатить хорошие деньги, чтобы полюбо­ваться, как ты кидаешь лассо и поешь у костра.
– Только не в этой жизни, – пробурчала Кристина, не в силах сдержать улыбку. – Я городская женщина, которой случайно повезло родиться в деревне.
– А я деревенский парень, которому не повезло, и он родился в Бруклине.
– Ирония судьбы!
Эта фраза словно повисла в воздухе, никак не желая растворяться.
Ирония судьбы.
Джо бросил взгляд на Кристину и вдруг почувствовал странную тяжесть в груди. В неверном свете фар и луны она была похожа на принцессу из скандинавских сказаний. Глядя на такую, невольно начнешь понимать средневековых рыцарей, которые готовы были сражаться и умереть за улыбку прекрасной дамы. Точеные классические черты лица, упря­мый подбородок. От сходства с греческой богиней ее уберег живой темперамент. Глаза искрились умом. С ней никогда не было скучно.
Когда-то Джо думал, что ему всей оставшейся жизни не хватит, чтобы разгадать эту женщину…
Опять ирония судьбы – эти сентиментальные мысли одолевают его в полном соответствии с обстановкой: звезд­ная ночь, машина, мчащаяся по просторам Невады… а на заднем сиденье спит его малютка-жена.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Голос ее был тих и нежен.
– Что мы уже когда-то так ехали?
– Да, – ответила Кристина и, бросив взгляд в зерка­ло, уточнила: – Но не в такой компании.
Воспоминания нахлынули на Мак-Марпи с поразитель­ной силой.
– Мы были вдвоем в стареньком «шевроле». Отец купил его мне, заработав деньги на какой-то своей очеред­ной афере. Мы ехали на ранчо сказать…
– Не надо. – Кристина проглотила комок в горле, прежде чем смогла закончить мысль: – О чем угодно, но только не об этом, Джо.
– Это было хорошее время, Кристина. Мы смогли бы…
– Нет!
Джо знал, чего ей стоило взять себя в руки.
– Мы ничего не можем изменить, – продолжала она уже спокойнее. – То, что сделано, не переделаешь.
– Поэтому ты больше не ездишь домой? – Все это время правда была у него перед самым носом, а он упрямо не хотел замечать ее. – Потому что все еще слишком больно?
– Я не езжу домой так часто, как мне бы того хоте­лось, из-за того, что перегружена работой.
– Брось, Кристина.
– Не желаю продолжать этот бессмысленный разго­вор. В конце концов, дело касается только меня и моей семьи. Ты тут ни при чем, Джо. Ни при чем.
Джозеф вдруг разозлился. Шесть лет он мучился, и все из-за нее, а теперь это, видите ли, не его дело. Он развер­нулся к ней так, что ремень безопасности сдавил ему грудь, и тогда он увидел в ее глазах страх. Черт, ему наплевать. Ей больно, но и ему тоже, и пора бы ей это понять.
– Не смотри на меня так, – сказала она, и он неволь­но восхитился, как ловко она напускает на себя храбрость тогда, когда душа уходит в пятки. – Не лезь в мои дела, и все будет в порядке.
– Ты кое о чем забываешь, Кристина, – сказал он с убийственным спокойствием. – Тот ребенок, которого ты потеряла, был и моим тоже.
Слейд приоткрыл один глаз и взглянул на миниатюрный магнитофон, горячий от долгого пребывания в ладони. Пленка крутилась. Все шло как надо.
Отлично.
Он пошевелился, разминая затекшее тело, осторожно, чтобы не шуметь, и взглянул на Марину, свернувшуюся клубочком на соседнем сиденье. Глаза ее были закрыты, дыхание спокойное и размеренное.
Ты кое-что пропустила, дорогуша, а я вот теперь знаю одну душераздирающую тайну.
Ему было почти жаль девчонку. Куда ей тягаться с Кристиной, даже если бы игра велась по правилам. Кристи­на имела все, а Марина на первый взгляд ничего. Кроме, конечно, одной существенной детали: Марина имела Бой­скаута, а Кристина – нет.
Связь между Кристиной и Джо оказалась прочнее, чем Слейд мог предположить. Так, значит, был к тому же еще и ребенок! Слейд часто думал на эту тему, но потом решил, что бездетность Кристины объясняется нехваткой гормо­нов, отвечающих за материнство, которые компенсирова­лись гормонами, ответственными за амбиции. Миллионы людей разводятся и не делают из этого трагедии, но в этом случае все не так-то просто. У них была общая память: память о потерянном ребенке.
Секс продают в газетах, но драма человеческой судьбы – это классный прием избежать налогов, и, когда придет время, Слейд намеревался явиться за своим и с помощью своей исто­рии получить положенное вознаграждение.
Они дважды останавливались, чтобы Марина могла схо­дить в туалет, спрятавшись за деревом. Она ворчала, и Кристина ее прекрасно понимала, но что поделаешь: не на­строишь вдоль трассы туалетов с унитазами и горячей и холодной водой в кране.
После второй остановки Марина залезла в машину и уснула еще до того, как Кристина и Джо, вышедшие, чтобы размять ноги, успели сесть на свои Места.
– Ты плохо выглядишь, – заметил Джо, обращаясь к Кристине. – Давай я поведу.
Кристина хотела было поспорить, но вместо этого зев­нула, предложив:
– Хорошо, но я буду штурманом.
– Здесь прямая дорога, Кристина. Я и без тебя справ­люсь, – сказал Джо, садясь за руль.
– Нет, – настаивала на своем Кристина. – Я хочу указывать путь. Так я лучше буду себя чувствовать.
– Как тебе угодно.
– Большое спасибо за разрешение, – не смогла не съехидничать Кристина.
Мак-Марпи рванул с места как зверь.
– Джо!
– Проверка движка.
Машина шла ровно и быстро, и Кристина как заворо­женная смотрела на расстилавшуюся перед ними трассу. Одна лишь луна освещала дорогу, весь мир тонул в тени. Резкие очертания юттовых деревьев и креозотовых кустов, тени от камней, остроугольные вершины гор на горизонте.
– Почему-то мне кажется, что я вот-вот увижу Джона Уэйна – верхом и в шляпе.
Даже голос Джо казался частью пейзажа.
– Это потому что здесь очень любят снимать вестерны.
Джо махнул рукой в сторону обрыва вдали:
– Смотри, а вот и индейцы! Готов поклясться: они за нами следят.
– Всего лишь игра воображения, Джо.
– Не так уж трудно представить себе их в этом месте. Я вырос на «Великолепной семерке», Кристина, и готов продать свой телевизор ради жизни на ранчо.
Кристина откинулась на сиденье.
– Странная штука жизнь… Я выросла, читая «Вог» и мечтая о квартире на Пятой авеню с видом на парк.
– А где твоя новая квартира, Кристи? Вроде бы он говорил доброжелательно, но Кристина почувствовала иронию.
– В районе Центрального парка.
– И как вид?
– Как тебе сказать…
– Так и скажи. Не очень?
– Вот когда квартиру отделают, тогда и будет вид.
– Привередничаешь, наверное?
– Что значит «привередничаешь»? Я имею то, что хочу, и на сегодняшний день дела у меня идут лучше некуда.
– А как обстоит дело с проблемой выбора? Кристина широко распахнула глаза:
– Некоторые вещи не выбирают, Джо.
Он смотрел прямо вперед и ничего не говорил. Впро­чем, и без слов было ясно, что он понял, что она имела в виду. Он постукивал указательным пальцем по рулю, выбивая незамысловатый ритм, упрямо сжав губы. Она не по­мнила за ним этой привычки, но едва услышав это постуки­вание, словно вернулась в прошлое десятилетней давности, когда у них с Джо все только начиналось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36