Это еще и физический факт. Филота, наименьшая вообразимая физическая частица… если только можно назвать физическим нечто, не имеющее массы или инерции… реагирует на воздействие людской воли.— Именно потому то другим весьма трудно относиться к экспериментам гангиан серьезно.— Их эксперименты были проведены очень тщательно и честно.— Но ведь никто, кроме них, подобных результатов не получил.— Никто другой не отнесся к ним достаточно серьезно, чтобы повторить те же самые опыты. Это тебя не удивляет?— Удивляет, — признала Валентина. Но тут же вспомнила, как эта идея была высмеяна в научных изданиях, и в то же время с энтузиазмом принята всякого рода сумасшедшими и использована десятком прибацанных религий. Разве после всего этого мог ли надеяться кто-нибудь из ученых на серьезную экономическую поддержку подобного рода исследований? Как мог он развивать собственную карьеру, если остальные признавали его сторонником метафизической религии? — Хотя, нет, видимо нет.Изображение Миро кивнуло головой.— Если филотический луч сплетается, реагируя на человеческую волю, то почему нельзя предположить, что и все остальные сплетения управляются волей? Каждая частица, вся материя и энергия, любое наблюдаемое явление во вселенной… почему они не могут быть проявлением воли разумных существ?— Здесь мы пересекли границу гангианского индуизма, — заявила Валентина. — Как я могу серьезно отнестись к подобному? То, о чем ты говоришь, это анимизм. Самый примитивный тип религии. Все живет: камни, океаны…— Нет, — запротестовал Миро. — Жизнь — это жизнь.— Жизнь — это жизнь, — повторила программа. — Жизнь существует в том случае, когда у какой-нибудь филоты имеется достаточно силы воли, чтобы связать воедино молекулы отдельной клетки, сплести их лучи в один. Более сильная филота может соединить множество клеток в единый организм. Разумные организмы являются самыми сильными из сильнейших. Мы можем перекидывать наши филотические соединения куда только пожелаем. Филотическая база сознательной жизни еще более выразительна у других известных нам видов мыслящих существ. Когда свинкс умирает и переходит в третью жизнь, то его обладающая сильной волей филота сохраняет личность и перемещает ее из останков млекопитающего в живое дерево.— Реинкарнация, — заметил Якт. — Филота — это душа.— Во всяком случае, так происходит у свинксов, — ответил на это Миро.— Точно такая же картина и с королевой улья, — прибавило изображение Миро. — Мы открыли филотические соединения, поскольку отметили тот факт, что жукеры общаются друг с другом быстрее, чем скорость света. И тогда мы увидали, что такое возможно. Отдельные жукеры — это всего лишь части королевы улья, они ее руки и ноги, а она сама — их разум. Это один гигантский механизм с сотнями тысяч тел. И единственной связью между ними являются сплетения филотических лучей.Это был такой образ вселенной, который Валентина никогда до сих пор не рассматривала. Понятно, что в качестве историка и биографа, обычно она рассуждала в категориях отдельных людей и обществ, но, хотя полнейшим дилетантом в области физических наук она не была, но не было у нее и специального образования. Возможно, физик сразу же бы отметил, что идея Миро абсурдна. Но, с другой стороны, физика ограничивали бы определенные взгляды, поддерживаемые научным сообществом, потому ему труднее было бы признать теорию, рушащую основы всего его знания. Даже тогда, если бы данная теория была бы истинной.Ей эта идея нравилась и хотелось бы, чтобы она оказалась истинной. Возможно, что из громаднейшего числа влюбленных, которые шептали друг другу: мы едины с тобой, кое-кто был и прав. Из миллиардов жен и мужей, связанных с собою настолько близко, как будто имели общую душу, может быть некоторые имели ее и на самом деле, на самом реальном уровне действительности. Разве не приятна ли такая мысль?Только Якт не был так уж восхищен.— Мне казалось, что нам не следовало бы упоминать о существовании королевы улья, — заявил он. — Это должно было оставаться секретом Эндера.— Ничего страшного, — успокоила его Валентина. — В этой кабине о ней знают все.Якт раздраженно поглядел на жену.— Лично я считал, будто мы летим на Лузитанию, чтобы помочь в столкновении со Звездным Конгрессом. Так что же все это имеет общего с реальностью?— Возможно, что и ничего, — вздохнула Валентина. — Но может — и все.На какое-то мгновение Якт спрятал лицо в ладонях, после чего глянул на Валентину с улыбкой, которая, собственно, улыбкой и не была.— С тех пор, как твой брат покинул Трондхейм, ты никогда не говорила о вещах столь трансцендентальных.Эти слова ее укололи, тем более, что Якт того и добивался. Неужели после стольких лет Якт все еще ревнует к ее чувственной связи с Эндером? Неужели его все еще злит, что она занимается такими вещами, которые для него никакого значения не имеют?— Когда он ушел, я осталась.Это означало: ведь я же сдала тот единственный, самый важный экзамен. Почему же ты теперь во мне усомнился?Якт тут же стушевался. Вот эта черта была в нем великолепна: как только он понимал, что ошибается, то тут же отступал.— А когда отправилась ты, — ответил он, — я пошел за тобой.Валентина восприняла это следующим образом: я с тобою, к Эндеру уже не ревную и вообще, прости. Потом, когда они останутся одни, то скажут эти слова друг другу прямо. Им нельзя прилетать на Лузитанию с подозрениями и ревностью в сердце.Миро, естественно, понятия не имел, что Якт с Валентиной уже помирились. Он лишь заметил родившуюся меж ними напряженность и посчитал, будто явился ее причиной.— Извините, — промямлил он. — Я не хотел…— Все в порядке, — успокоил его Якт. — Это я вышел из роли.— Нет никакой роли, — подчеркнула Валентина и улыбнулась мужу. Тот тоже ответил ей улыбкой.Как раз это Миро и хотел знать, после чего ему явно сделалось легче.— Продолжай, — попросила парня Валентина.— Примем все это в качестве исходной позиции, — включилось изображение Миро.После такого Валентина не могла сдержаться и расхохоталась. Отчасти оттого, что вся эта гангианская история с филотой в роли души была слишком трудна для восприятия. Отчасти же потому, что ей хотелось разрядить напряженность между собой и Яктом.— Извини, — буркнула она юноше. — Уж слишком сильная это «исходная позиция». Если это всего лишь вступление, то никак не могу дождаться выводов.Миро мгновенно понял чувства женщины и улыбнулся в ответ.— У меня было много времени на размышления, — пояснил он. — Именно таковыми были мои рассуждения относительно сути жизни: все во вселенной является лишь поведением филот. Но имеется еще кое-что, о чем мы хотим вам рассказать. И, возможно, спросить. — Он обратился к Якту. — Как раз это весьма важно для удержания Лузитанского Флота.Якт покачал головой.— Очень мило, когда кто-нибудь время от времени подкинет косточку и мне.Валентина одарила мужа одной из самых очаровательных своих улыбок.— Я понимаю это так, что будешь благодарен мне, если несколько из них я тебе поломаю.Якт рассмеялся.— Продолжай, Миро, — попросила Валентина.Ей ответил компьютерный образ.— Если вся наша действительность — это только лишь поведение филот, то, вполне очевидно, что большинство из них разумно или же достаточно сильно всего лишь настолько, чтобы действовать как мезон или же удерживать в целости нейтрон. Очень немногие из них обладают достаточной силой воли, чтобы стать живыми, чтобы управлять живым организмом. И совсем уж ничтожное количество достаточно сильно, чтобы управлять… нет, чтобы быть… организмом разумным. Тем не менее, даже самое сложное и разумное существо, например, королева улья, как и все остальное, в принципе является всего лишь филотой. Ее тождественность и жизнь получаются из выполняемой ею роли, но, по-настоящему, это всего лишь филота.— Мое "я"… моя воля… являются субатомной частицей? спросила Валентина.— Забавная идея. — Якт, улыбаясь, покачал головой. — Мой сапог и я — близнецы-братья.Миро слабо улыбнулся. А его изображение ответило:— Если звезда и атом водорода являются братьями, тогда — так, имеется родство между тобою и филотами, творящими обычные предметы, такие, например, как твой сапог.Валентина заметила, что на сей раз Миро ничего про себя не проговаривал. Откуда же программа, создающая изображение парня, взяла сравнение со звездами и атомами водорода, раз Миро ничего ей не подсказывал? Валентина никогда не слыхала о программе, способной самостоятельно провозгласить настолько сложное и в то же время осмысленное высказывание.— Вполне возможно, что во вселенной существуют другие типы родства, о которых вы не имеете понятия, — продолжало компьютерное изображение. — Вполне возможно, что существует жизнь, которую вы еще не встречали.Валентина отметила, что миро взволнован. Чем-то обеспокоен. Как будто ему не нравилось то, что делает его изображение.— О какой жизни ты говоришь? — спросил Якт.— Существует некое явление, весьма распространенное, но в то же время совершенно не объясненное. Все относятся к нему как к чему-то совершенно естественному, и никто им не заинтересовался. Я говорю о том, что ни разу соединение через анзибль не было прервано.— Ерунда, — заявил Якт. — Один из анзиблей на Трондхейме не работал целых шесть месяцев. Слишком часто такое не случается, но, все-таки, бывает.И снова губы Миро даже не дрогнули, а его компьютерное изображение ответило мгновенно. Миро явно уже не управлял программой.— Я же не утверждаю, будто анзибли никогда не ломаются. Нет, я имею в виду то, что связь, филотические сплетения между частицами мезона, никогда не были разорваны. Сами устройства анзибля могут быть подвержены авариям, могут подвести обслуживающие их программы, только никогда еще фрагмент мезона в анзибле не сдвинулся, не допустил, чтобы филотический луч сплелся с другим местным мезоном или даже с соседней планетой.— Магнитное поле делает этот фрагмент неподвижным, — объявил Якт.— Разбитые мезоны по своей природе недостаточно стабильны, чтобы мы могли правильно оценить, как он ведет себя обычно, — прибавила Валентина.— Мне известны все типичные ответы, — заявило изображение. — И все — сплошная ерунда. Такие ответы дают детям родители, когда они не знают правду и не собираются ее выяснять. Люди до сих пор относятся к анзиблям как к магическим предметам. И все довольны, что устройства действуют; если бы они попытались понять — почему те работают, волшебство бы испарилось, и анзибли замолкли бы. — Никто так не считает, — запротестовала Валентина.— Все. Даже если бы потребовались сотни, тысячи лет или целых три тысячи лет, то до нынешнего дня хотя бы одно из соединений должно было бы расключиться. Какой-нибудь из фрагментов мезона обязан был бы перенести собственный филотический луч. Но такого не произошло.— Почему? — спросил Миро.Поначалу Валентине показалось, что Миро задал риторический вопрос. Но ведь нет… он и сам, как все, глядел на экран. Он ожидал, чтобы изображение ответило ему.— А мне казалось, что программа просто передает твои размышления, — бросила она.— Передавала, — ответил ей Миро. — Теперь уже нет.— А если в филотических сплетениях между анзиблями живет какое-то существо? — спросило изображение.— Ты уверена, что хочешь именно этого? — спросил Миро, обращаясь к изображению на экране.И после того картинка на экране сменилась лицом молодой девушки, которой Валентина никогда до того не видала.— А если какое-то существо живет в сети филотических лучей, соединяющих анзибли на каждой планете и на каждом космическом корабле в границах людской вселенной? А если оно само построено из этих филотических сплетений? Если мысли его рождаются в сплетениях и вибрациях разбитых пар? А его воспоминания складируются в компьютерах всех планет и всех кораблей?— Кто ты такая? — Валентина обратилась прямо к компьютерному экрану.— Возможно, что та, кто стережет филотические соединения между анзиблями. Возможно, что я — это новый тип организма, который сам не сплетает лучей, но прослеживает за этими сплетениями, чтобы те никогда не разорвались. И если это правда, то, если бы соединения были разорваны, если бы анзибли замерли… если бы они замолчали, то я бы умерла.— Кто ты такая? — повторила Валентина.— Валентина, позволь представить тебе Джейн, — вмешался Миро. — Это приятельница Эндера. И моя тоже.— Джейн…Выходит, Джейн не была криптонимом антиправительственной мятежной группы в администрации Звездного Конгресса. Она была компьютерной программой, сложным элементом программного обеспечения.Нет. Если то, в чем она желала убедить — Джейн была намного большим, чем программа. Она была существом, живущим в паутине филотических волокон, хранящим собственные воспоминания в компьютерах всех миров. Если правота была на ее стороне, то сеть перекрещивающихся филотических нитей, объединяющая анзибли всех планет, и была ее телом, материей. А филотические связи никогда не прерывались лишь потому, что так хотела она.— Теперь же я спрашиваю у великого Демосфена, — заговорила Джейн. — Кто я рамен или варельсе? Живу ли я вообще Мне нужен твой ответ, поскольку, считаю, мне удастся задержать Лузитанский Флот. Но, прежде чем я это сделаю, мне нужно быть уверенной: стоит ли умирать ради этого? * * * Слова Джейн ударили Миро в самое сердце. Она могла удержать флот — это он понял сразу же. Конгресс вооружил несколько кораблей системой Др. М., но еще не выслал приказа пустить ее в ход. И он не мог его выслать, чтобы Джейн не узнала об этом первой. Поскольку же она полностью господствовала над всеми соединениями через анзибли, то могла задержать этот приказ еще до того, как тот доберется до адресата.Проблема была в том, что такое действие выдаст Конгрессу ее существование. Во всяком же случае, даст им понять, что происходит нечто недоброе. Когда флот не подтвердит получения приказа, инструкции будут высланы вновь. И, чем больше информации Джейн заблокирует, тем сильнее Конгресс уверится, что кто-то в недопустимой степени перехватил управление анзиблями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12