именно тогда прокурор и мой адвокат по очереди выступали в зале суда. Когда я услышал, как прокурор задает свои заключительные вопросы, я вообразил себя вновь на свободе, мчащимся по знакомым дорогам, и тут я задал себе следующий вопрос: буду ли я вновь убивать, если выйду на свободу? Сейчас я тоже задаю его и сам себе отвечаю, что не знаю, но теперь для меня это уже не имеет никакого значения.
Теперь я располагаю иным оружием, иными средствами, гораздо более подходящими для достижения моих целей, ибо кое-что изменилось. Зачем же иначе я пишу эти воспоминания, записываю обрывки мыслей, рождающиеся у меня в сознании вместе с чувствами, что эти воспоминания вызывают? Я всегда полагался на волю чувств. Мой разум не позаботился о том, чтобы сбить их с пути и направить в другое русло. Наоборот, он лишь дал им крылья. Помог удовлетворить их. Кого-то это удивляет? Но разве разум — это единственное, что правит миром?
Идею написать воспоминания мне подал Мануэль Руа. И произошло это, когда он, не знаю уж, сознательно или как бы случайно, обронил, что уже составляет обзор ведущегося против меня судебного дела. Он рассчитывает, что его опубликуют, напечатав в типографии вдовы Антонио Йенеса в Мадриде. Уже подписан контракт на издание книги. Он хочет, чтобы она вышла сразу после оглашения приговора. Он молод и честолюбив. Но я тоже еще не стар, и у меня непочатый край тщеславия, так что, если кто-то перейдет мне дорогу, вполне возможно, я вновь прибегну к убийству, я нисколько в этом не сомневаюсь; правда, потом я постараюсь вымыть руки мылом, которое можно купить в некоторых португальских аптеках. Поэтому вопрос не в том, буду я убивать или нет. Вопрос в том, выйду ли я на свободу.
Пусть на этот вопрос отвечают газеты, ибо если меня освободят, то именно они будут самыми вероятными виновниками этого; ведь именно они, после того как дело было рассмотрено судьями третьего отделения территориального суда Галисии, раструбили повсюду о нем во всех мельчайших подробностях.
У меня есть все основания говорить это. И еще многое из того, что я утверждал до сего момента относительно огромной власти прессы: о ее способности создавать благоприятное или прямо противоположное мнение о людях; или раздувать самые пустяковые события, многократно усиливая их; или гасить отзвуки самых грандиозных дел, сводя их до такой малости, чтобы никто не обратил на них никакого внимания, и напротив, все бы только и говорили об искусственно раздутых событиях, тех, которым без всяких на то оснований было придано столько значительности. Все, что я говорю и говорил, станет совершенно понятным, если вы узнаете, что, когда окончательный приговор находился в процессе рассмотрения, в суд был доставлен конверт с документами, которые я имею удовольствие воспроизвести в полном виде.
Министерство Правосудия.
Ваше сиятельство!
Девятнадцатого числа сего месяца через Министерство иностранных дел был передан возглавляемому мною министерству следующий королевский указ:
10 числа сего месяца консул Испании в Алжире доводит до сведения господина министра иностранных дел следующее:
Идя навстречу пожеланиям, высказанным мне как в устной, так и в письменной форме профессором мистером Филипсом, имею честь приложить к сему посланию, на тот случай, ежели Ваше Превосходительство сочтет уместным, передать его господину министру правосудия, письмо упомянутого профессора, чьи мысли происходят из прочтения в мадридских газетах отчета о деле, возбужденном судом Альяриса против Мануэля Бланка, приговоренного к высшей мере наказания за ряд преступлений. Мистер Филипс, уже приобретший своими изысканиями в избранной им научной области определенную известность в ряде европейских столиц, которые он посетил, находясь проездом в сем городе, приступил к чтению курса лекций, посвященного изучению нового научного принципа или фактора, названного им Electro-biologie; лекции сопровождаются практическими опытами, призванными проиллюстрировать удивительные результаты, которые дает сей метод. Присутствуя на одном из собраний, имевшем место в театре, я сам смог их наблюдать и считаю своим долгом удостоверить результаты, фигурирующие в материале, приведенном в ежедневной алжирской газете «Акхбар», за № 1629 от 26 июня, экземпляр коей прилагается, дабы Ваше Превосходительство самолично могли убедиться, что среди прочих произведенных эффектов особо выделяется превращение индивида в разъяренного волка; под сим разумеется обретение таковым потребностей и наклонностей сего хищника. Не усмотрев вследствие этого никаких преувеличений в письме, направляемом мистером Филипсом господину министру милосердия и правосудия, я как следствие не счел в какой-либо степени неприемлемым дать ему ход, с коей целью и имею честь передать его Вашему Превосходительству для подобающих целей, прилагая также еще один номер алжирской газеты, содержащей сокращенный перевод отчета о деле против Бланка, опубликованного в мадридских газетах. Отдавая должное истине и в подтверждение сказанного мною, имею честь также передать вам вкупе с вышеупомянутым заявление, подписанное несколькими почетными гражданами сего города, свидетельствующими, что все изложенное в письме профессора мистера Филипса достоверно. В соответствии с королевским указом, переданным господином министром иностранных дел, я передаю его Вашему Превосходительству для ознакомления, сопровождая сие вышеупомянутым письмом мистера Филипса и прочими приложениями, указанными в донесении консула Испании.
Узнав о ранее опубликованном сообщении, кое упоминается выше, и желая, чтобы сей природный феномен был изучен со всей подобающей ему тщательностью как для наилучшего просвещения правосудия, так и в силу значимости сего для науки, влияние коей на судьбу рода человеческого столь велико, Ее Величество королева (да хранит ее Бог) изволила распорядиться передать Вашей Милости письмо мистера Филипса и прочие документы, прилагаемые консулом в Алжире, дабы они могли послужить на благо справедливости, а также предупредить суд, ведающий разбирательством по данному делу, что в случае, ежели он вынесет приговор, требующий применения высшей меры наказания, следует приостановить его исполнение и проинформировать о результатах, к коим могут привести научные изыскания, основанием для коих служат упомянутые документы. Я довожу до сведения Вашего Сиятельства королевский указ для ознакомления и последующих действий, одновременно уведомляя, что пока не могу передать упомянутых документов, ибо в настоящий момент с них снимается копия для иного применения, о коем распорядилась Ее Величество, в связи с чем их отсылка задерживается, однако я обязуюсь передать их в руки Вашего Сиятельства с ближайшей почтой. Да хранит Господь долгие лета Ваше Сиятельство.
Сан Ильдефонсо, 24 июля 1853 года.
Гобантес. Регент суда Коруньи.
Мы используем официально фигурирующий в деле перевод документов, о которых упоминается в вышеприведенном письме, в том виде, как он был осуществлен преподавателем французского языка школы при консульстве. Вот он:
Алжир, 5 июля 1855 года. Глубокоуважаемый господин! Смелость, которую я настоящим беру на себя, обращаясь к Вашему Превосходительству, имеет целью остановить, если сие еще возможно, руку испанского правосудия, готовую обрушиться на несчастного, который, возможно, представляет собой всего лишь первую жертву состояния безумия, фатально приведшего его к совершению бесчеловечных поступков, из-за которых он и был приговорен к высшей мере наказания. Мануэль Бланка Ромасанта, приговоренный к смерти судом Альяриса (провинция Толедо) в качестве виновного в том, что он осуществил посредством собственных зубов, без помощи какого-либо оружия, убийство нескольких человек, с тем чтобы затем поглотить их еще трепещущие тела, признался в совершении фактов обвинения; однако он пытается оправдаться тем, что действовал под властью заблуждения, лишавшего его осознания себя человеческой личностью и подчинявшего неодолимым инстинктам животного. Несчастный утверждал, что в эти моменты людоедского неистовства ему казалось, что он превращается в волка. Врачи, вызванные для того, чтобы дать оценку сему странному заявлению, объявили, что видят в нем лишь грубый обман, измышленный осужденным в целях избежания наказания. Так вот, глубокоуважаемый господин, после тщательнейшего рассмотрения всех относящихся к делу деталей и будучи специалистом в области изучения болезней нервной системы, не могу не признать, что несчастный страдает особым родом мономании, известной еще врачам древности под названием ликантропия. Это болезненное состояние, вызванное нарушением функций мозга, хоть практически и не проявляется спонтанно, разве что в исключительно редких случаях, однако может поражать почти всех индивидуумов обоего пола способом, который нам удалось распознать в результате недавнего открытия, и вполне возможно, что при особых обстоятельствах сей способ мог попасть и в руки того, кого Бланка обозначает как виновника своего маниакального недуга. Из чего, глубокоуважаемый господин, следует, что преступление, за которое Бланка только что был приговорен к смерти, вполне могло быть фатальным следствием болезненного состояния, к коему весьма восприимчивы даже самые достойные люди; я уже два года наблюдаю подобные состояния, со всеми чудовищными признаками, проявляющимися и в деяниях Бланко, в проводимых мною опытах, имеющих своей целью продемонстрировать искусство исцеления истинных причин заболеваний. В подтверждение вышеизложенного привожу свидетельство самых компетентных и достойных людей города Алжира, одновременно предлагая свою безвозмездную помощь Вашему Превосходительству или любым другим господам, коих вы соблаговолите назначить для проведения опытов, в результате которых будет неопровержимым образом продемонстрирована возможность того, что Бланко никак не несет ответственности за свои поступки, и, таким образом, удастся избежать смерти, могущей явиться достойной сожаления ошибкой правосудия и еще одним поводом для человеческой скорби. С глубочайшим почтением имею честь оставаться нижайшим и покорнейшим слугой Вашего Превосходительства. Филипс, профессор электробиологии в Алжире (Французская Африка).
A son Excellence Monsieur k Ministre de la Justice en Espagne.
Мы, нижеподписавшиеся жители Алжира, заявляем, что присутствовали на ряде сеансов господина профессора Филипса, и в первую очередь на сеансе 22 июня с. г. в театре Алжира, во время которого, наряду с прочими произведенными им опытами, он поместил человека под воздействие непреодолимых волчьих инстинктов, и что подробности, изложенные по этому поводу в номерах 1822 и 1826 газеты «Акхбар», полностью соответствуют действительности. Алжир, 16 июля 1853 года. Брессиано — А. Дюбо — Бурже — Ж. Дюлькар — Ж. Жюранд — Э. Мьеридц — Феликс Дейриас — Франсиско Правант — Д. Мейлсон — Ж. Каро.
О, что за восхитительная у нас королева и как же своевременно появился сей бескорыстный профессор! Да благословит их Бог. Но я и представить себе не могу, чтобы мой отец, как бы он ни был пьян, сумел проникнуть в тайны науки, представляемой мистером Филипсом, и сообщить моему мозгу нарушения, необходимые для того, чтобы я превратился в самого настоящего безумца благодаря каким-то известным некоторым ученым невероятным воздействиям.
Если уж говорить о том, что я думаю по этому поводу, то я должен признать, что полностью согласен с господином прокурором Ее Величества, восхищаюсь тонкой иронией, сквозящей в его ответе, равно как и пониманием всех моих действий и анализом намерений профессора, вовсе не такого уж чокнутого, как могло бы показаться на первый взгляд.
Как же можно осуществить тщательное исследование путем простого прочтения газеты? Этот кретин меня недооценивает! И как можно так неблагожелательно судить о состоянии медицинской науки в Галисии: ведь хотя это сказано лишь намеком, но слишком уж очевидно, что мистер Филипс считает, будто на всем пространстве нашего края никто и понятия не имеет о проявлениях мономании, известной медикам под названием ликантропия?
Если мне позволят тоже задавать вопросы и теми же словами, что и прокурор, то поймут, что я помню, как об этой болезни высокопарно изъяснялся дон Хосе Лоренсо под невозмутимым взглядом лиценциата медицины и писателя дона Висенте Марии Фейхоо; хотел бы я видеть, как последний ведет спор с алжирским профессором.
По словам дона Педро, который опять приходил навестить меня, доктор Альдемира думает так же, как дон Хосе Лоренсо. Дон Педро даже уверяет, что первый из них гораздо более рассудителен и рационален в своих выводах. А потому утверждение этого сумасброда из Алжира просто оскорбительно. Оскорбительно. Мой прокурор прав. Меня приговорили к смерти не в качестве виновного в совершении посредством зубов и без помощи какого-либо оружия убийства нескольких человек, чье трепещущее мясо я тут же и пожирал, а как виновника нескольких смертей, явившихся результатом тщательно и неторопливо обдуманного плана, осуществленного с ужасающей расчетливостью, с одной-единственной целью: завладеть жалким имуществом жертв, сначала соблазненных, затем убитых, расчлененных и разбросанных по частям, дабы их сожрали волки.
Прокурор гораздо более справедлив по отношению ко мне, он признает мой ум, который алжирский профессор презирает, с таким же пренебрежением относясь и к научным изысканиям врачей Альяриса. Прокурор справедлив ко мне, он превозносит мой ум, но тем самым он приговаривает меня к смерти, в то время как снисходительная благосклонность гипнотизера освобождает меня от нее. Так будут же благословенны сей малодостославный профессор и алжирская газета. Да благословит Бог королеву, которая, предвидя окончательный судебный приговор, опережает его и повелевает приостановить его исполнение в ожидании ее последующего королевского волеизъявления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18