тумба с раковиной 120 см 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Тайна печатей – 5


«Смеющийся Христос»: Нева; СПб; 2005
ISBN 5-7654-4539-Х
Аннотация
Бог изгнал человека из Рая, уничтожил мир во времена Потопа… А потом пришел, чтобы спасти нас.
Пятая Печать Апокалипсиса говорит о святых, «убиенных за слово Божие». Странно ли, что эта книга о Боге?.. Точнее, об отношениях человека с Богом.
«Смеющийся Христос» Анхеля де Куатьэ — необычная, в чем-то даже шокирующая притча, яркая с художественной точки зрения и необыкновенно глубокая по сути. Перед нами тайна Христа — тайна Его слез, Его отчаяния и Его великой, всепобеждающей радости, истина, заставляющая нас смеяться и плакать!
Данила теряется вне времени и пространства. Находясь на грани душевного помешательства, он сталкивается с парадоксальной задачей, у которой нет логического решения. Он и палач, и спаситель… Только осознав свой страх, пройдя сквозь него, Избранник узрит Тайну пятой Печати.
Испытание Избранных началось. Кто будет следующим?
Анхель де Куатьэ.
Тайна печатей. Пятая печать.
«Смеющийся Христос»
Анхель де Куатьэ
Смеющийся Христос
От издателя
Каждое произведение Анхеля де Куатьэ заставляет нас о многом задуматься, переосмыслить какие-то вещи, по-новому взглянуть на окружающий нас мир. Но «Смеющийся Христос» — это что-то большее, нечто более значительное!
Когда я прочел рукопись, а читать я стал ее сразу и не остановился, пока не дочитал до конца, — я пережил шок… Это не просто неожиданная, особенная, новая книга Анхеля де Куатьэ, это принципиально новая его книга!
Десятки раз авторы брались за эту — евангельскую — тему. Достаточно вспомнить «Иуду Искариота» Леонида Андреева и «Великого канцлера» Михаила Булгакова. Эти удивительные книги, кстати сказать, уже вышли в библиотеке Анхеля де Куатьэ.
Можно, кроме того, вспомнить книги Дмитрия Мережковского и Александра Меня «Иисус Неизвестный» и «Сын Человеческий» — произведения не столько литературные, сколько философские, взгляд великих русских мыслителей на жизнь и внутренний мир Иисуса Христа.
Наконец, и современной литературе совсем не чужда эта тема. Кто слышал о бестселлере Дэна Брауна? А многие, возможно, уже познакомились и с другой, куда более глубокой и увлекательной, на мой взгляд, книгой — романом Гарольда Голда «Тайна кода да Винчи», где вечная библейская история приобретает совершенно новое, пронзительное, философское звучание.
Впрочем, какие бы произведения, «обыгрывающие» тему Евангелия, мы сейчас ни вспомнили, история, рассказанная Анхелем де Куатьэ в книге «Смеющийся Христос», произведение по-настоящему особенное — острое, прочувствованное, яркое с художественной точки зрения и необыкновенно глубокое по сути.
Сначала кажется, что перед нами просто два параллельных сюжета, причем оба рассказывают библейскую историю, но прямо противоположным образом. Но в какой-то момент мы начинаем понимать, что эти сюжеты вовсе не параллельны друг другу. Нет! Это один сюжет! И более того, этот сюжет не библейский…
В общем, трудно удержаться от того, чтобы не начать пересказывать «Смеющегося Христа». Еще труднее не поделиться теми мыслями, которые рождает роман! Но я должен сдержаться и дать читателям возможность самим насладиться потрясающим сюжетом книги, ее интригой и особенной, пронзительной мудростью ее создателя.
Все мы ждали, что эта книга будет особенной, — Апокалипсис более не упоминает о Всадниках, пятая Печать Откровения говорит о святых, «убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели». Странно ли, что пятая по счету книга, рассказывающая о тайне Печатей, — это книга о Боге?.. Точнее, об отношениях человека с Богом.
Издатель
Предисловие
Андрей с Гаптеном сидели над текстом Апокалипсиса. Эта книга уже не раз давала нам важные указания, которые, впрочем, мы всегда расшифровывали слишком поздно. Понимали, что называется, задним умом.
Но если текст уже существует, то почему нельзя разгадать скрытое в нем пророчество, увидеть будущее?
Апокалипсис говорит о четырех Всадниках, и мы нашли их — Отто, Нина, Лора, Павел. Каждый хранил в себе тайну Печати, страшные человеческие качества: стремление к власти, эгоизм, зависть, слабость.
Но что теперь? Строки Откровения, рассказывающие об оставшихся трех Печатях, не упоминают о Всадниках.
— Значит, так, — Гаптен подвел итог долгому разговору, — каждой Скрижали соответствует своя Печать.
— Так, — кивнул головой Андрей.
— Проще говоря, есть истины — Скрижали, а есть препятствия, которые удерживают человека на пути к этим истинам. Это препятствия и есть — Печати.
— Все верно, — подтвердил Андрей и снова кивнул в знак согласия.
— Мы знаем семь Скрижалей, — продолжал Гаптен.
— Нет, — поправил его Андрей. — Мы знаем шесть. О содержании седьмой Скрижали мы только догадываемся. Так будет правильно сказать.
— Ну да, — спохватился Гаптен. — Седьмая Скрижаль — о сознании, и она — ключ к первым шести истинам. Если мы найдем все семь Печатей, то узнаем седьмую Скрижаль, а она в свою очередь проявит силу первых шести.
— Все верно, — Андрей снова качнул головой.
— Так… — Гаптен на секунду задумался. — Значит, первая Скрижаль и первая Печать — это отказ от «эго» и отказ от власти…
— Нет-нет, — замотал головой Андрей. — Это мы раньше думали, что первая Скрижаль говорит об отказе от «эго». Теперь, когда мы знаем, что первая Печать — это стремление к власти, значение первой Скрижали приобрело другой, более объемный и более точный смысл. Первая Скрижаль не об отказе от «эго». Это свобода от…
Андрей запнулся, подыскивая нужное слово.
— От соперничества, — вставил я.
— Правильно, Анхель! Свобода от соперничества, — подтвердил Андрей. — Речь в первой Скрижали идет о подлинной уникальности каждого человеческого существа. Умирает «эго» — освобождается душа. Это как новое рождение.
— А «эго» человека формируется как раз в борьбе за власть, когда он хочет быть умнее других, лучше других и так далее, — продолжил Гаптен. — Постоянно повторяет про себя: «Я! Я! Я!»
— Да! — загорелся Андрей. — А поскольку каждый из нас абсолютно уникален, то состязание, соревнование, соперничество между нами невозможно в принципе! Мы не можем быть ни выше, ни ниже друг друга. Поэтому отказ от себя, от своего «эго», смерть «эго» — есть не что иное, как обретение себя. И это первый шаг к внутренней свободе, свободе от страха.
— Вторая Скрижаль и вторая Печать, — продолжил Гаптен. — Ощущение Другого, его уникальности и инаковости…
— За счет отказа от эгоизма, — подхватил Андрей. — Эгоизм — это главное препятствие. Тайна второй Печати. Когда мы отказываемся от своих требований к другим людям, от своего желания переделать их под себя, мы ощущаем их уникальность и испытываем счастье. Увидев душу другого человека, мы освобождаемся от одиночества. И от страха, конечно! Потому что, если ты не одинок, по-настоящему не одинок, ты уже не можешь бояться.
— Все правильно, — улыбнулся Гаптен. — Третья Скрижаль — об иллюзорности окружающего нас мира. Человеку кажется, что он стоит на дороге, пролегающей между страданием и счастьем. Боится страдания и жаждет счастья. Испытывая боль, он бежит к счастью, но всегда безуспешно. Потому что страдание и счастье не связаны друг с другом никакой дорогой. И только мы сами выбираем, по какому идти пути. Только мы сами решаем, как воспринимать окружающий мир — видеть в нем ад или рай.
— Царство иллюзии, — добавил Андрей. — Когда ты понимаешь, что вещи не бывают хорошими или плохими, но такими они становятся лишь в нашем восприятии, ты открываешь главное — истинный мир лежит за всеми этими оценками, объяснениями и восприятиями. Иллюзия дурачит нас. Истинный мир — это Свет. И все. Один только Свет. Вот что такое мир.
— И соответственно — тайна третьей Печати, — подхватил Гаптен, — зависть. Только избавляясь от зависти, человек может смотреть на мир непредвзято. Мир вокруг человека, освободившегося от зависти, лишается знака — плюса или минуса, он является ему реальным.
— Как чистый Свет, — тихо прошептал я.
— Как чистый Свет, — повторил Андрей.
— Хорошо, — подвел итог Гаптен. — И тайна четвертой Печати — слабость. Для доверия, о котором говорит четвертая Скрижаль, нужна сила, внутренняя сила. Все сходится.
— Все сходится, — подтвердил я.
— Только вот что дальше — непонятно, — сказал Андрей. — Апокалипсис больше не говорит о Всадниках. Еще три Печати — пятая, шестая и седьмая, но все непонятные.
— Но до сих пор в тексте Апокалипсиса были точные указания, — задумчиво пробормотал Гаптен. — И Скрижали, и Печати…
— «И когда Он снял пятую печать, — Андрей, наверное, уже в сотый раз перечитывал эти строки из Апокалипсиса, — я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мнишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их, и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число». И братья их, которые будут убиты… дополнят число, — задумчиво повторил Андрей. — Неужели речь идет о смерти некоего Избранника ? Дополнят число… убиенных за слово Божие.
— Избранника?! — прошептал я и физически ощутил, как мои голосовые связки напряглись и сомкнулись.
— Всадников больше не будет, — в голосе Гаптена прозвучал ужас. — То есть что… будет Избранник ?!
— Данила? — Андрей произнес это громко, недоуменно, растерянно качая головой из стороны в сторону, словно бы отказываясь в это верить. — Вы имеете в виду, что…
Как по команде мы вскочили со своих мест и бросились искать Данилу. Он должен был находиться в центральном узле, отслеживать данные. Мы делали это по очереди, и сейчас как раз была его смена.
Но, к нашему ужасу, центральный узел был пуст. Гаптен дал своим сотрудникам задание восстановить картину происшедшего. Уже через десять минут мы знали, что случилось в бункере, пока мы сидели и гадали над текстом Апокалипсиса.
Данила действительно находился в центральном узле. Потом он вышел, прошел по коридорам до зала Двадцати Четырех и скрылся за дверью. Никаких камер, фиксирующих происходящее в этом помещении Центра, нет. Поэтому о том, что там происходило, мы не знаем.
Спустя полчаса Данила снова появился в коридоре, прошел к выходу из бункера, зашел в лифт… Больше никакой информации.
«И когда Он снял пятую печать,
я увидел под жертвенником души
убиенных за слово Божие и за
свидетельство, которое они имели.
И возопили они громким голосом,
говоря: доколе, Владыка святый и
истинный, не судишь и не мнишь
живущим на земле за кровь нашу?
И даны были каждому из них
одежды белые, и сказано им, чтобы
они успокоились еще на малое время,
пока и сотрудники их, и братья их,
которые будут убиты, как и они,
дополнят число».
Откровение святого
Иоанна Богослова,
6:9-11
Пролог
Почти полвека назад немецкий сказочник Джеймс Крюс поведал миру историю о том, как Тим Талер повстречал Дьявола. Страшного гражданина в клетчатом пиджаке звали барон Треч. Если прочесть это имя задом наперед, то получится — «Черт». Так что сомнений в дьявольском происхождении барона нет никаких.
Но что понадобилось черту от бедного мальчика-сироты?.. Ведь какой-то интерес у него был, потому что темные силы не являются к нам без нужды.
Дьявол позарился на веселый, раскатистый, бесстрашный и счастливый смех маленького Тима. Позарился и начал торг. Но что он мог предложить смеющемуся Тиму? То, в чем Тим испытывал нужду. А Тиму нужна была свобода. Самая малость свободы, крошечная толика.
Мальчик хотел выполнить свое обещание и расплатиться с блошницей, которой задолжала его бестолковая мачеха. Освободиться… А еще он хотел поставить на могилу своего отца гранитную плиту с надписью: «От твоего сына Тима, который тебя никогда не забудет». И это тоже свобода — отдать внутренний долг.
Да, Тиму нужно было совсем немного свободы, совсем чуть-чуть — получить возможность сделать то, что ты считаешь важным.
Тим продал свой смех не задумываясь, в два счета, после первого предложения барона Треча. Продал, не успев понять, что страшный контракт отнимал у Тима именно то, что он искал, — свободу. Потому что смех — это и есть подлинная свобода. Если ты способен смеяться, значит, все еще возможно, значит, жизнь продолжается, значит, ты — человек , а это дорого стоит. Но о том, что именно ты теряешь, узнаешь, только потеряв или… продав. И Тим узнал, но было уже поздно.
Но было у Тима еще одно качество, которое черт и не думал покупать. Не понял, видимо, ценности… Это качество — доброта. Оно-то и спасло Тима. Ведь доброта — сила, которая находит нам друзей. Никаким другим образом друзья у нас появиться не могут, только через доброту.
Доброта нашла друзей неулыбчивому Тиму, а друзья Тима нашли способ вернуть ему смех. Но немногие видят эту истину в сказке Джеймса Крюса, наивно полагая, что речь в ней идет только о смехе и о деньгах.
«Тим Талер взамен проданного смеха сможет выиграть любое пари», — значилось в контракте Тима, который он подписал с бароном Тречем. И еще, по другому пункту этого контракта, Тим должен был хранить тайну договора. В противном случае его смех навсегда бы остался у Треча.
Положение Тима было почти безвыходным, но его друзья сами догадались о содержании контракта и заключили с ним пари. Они поспорили с Тимом, что тот не сможет вернуть себе свой смех, и смех вернулся к мальчику-миллионеру, потому что по контракту Тим выигрывал любое пари.
Хорошая сказка со счастливым концом.
Но давайте представим себе, что черт — барон Треч — знал бы о главном достоянии Тима. Знал бы, что это вовсе не смех, а доброта. Что именно доброта — высшая ценность, которая дороже всего на свете, дороже не только всех богатств мира, но и свободы, и смеха.
И вот Дьявол является на встречу с Тимом, но не как покупатель, а как продавец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14


А-П

П-Я