Купил тут магазин Водолей ру
Галя пришла, когда было уже светло, а возле колодца женщины гремели ведрами. Она оперлась рукой о стол и пошатнулась. От нее пахло вином.— Мы были в ресторане с Гердом, — сказала Галя. — Он заставлял меня пить, танцевать, пытался увезти к себе… Боже, как я измучилась! — Она закрыла лицо руками и вдруг разрыдалась так горько, что Игорь растерялся.— Успокойся, — сказал он, погладив ее по плечу. — — Не надо, слышишь? Не надо… Этот Герд еще расплатится за твои слезы!Он презирал себя за те мысли, которые недавно не давали ему покоя. Как он посмел ревновать ее? То, что досталось на его долю, — детская игра по сравнению с тем, что приходится переносить ей! Что может быть ужаснее, чем эти ухаживания матерого палача!Галя вытерла слезы платком и обычным тоном сказала:— Я видела Лагутенко.— Здорово! — вырвалось у Игоря.— Из ресторана Герд повез меня и Валентину в тюрьму… Мы зашли в камеру к Георгию Александровичу. Он очень похудел. Одни глаза… Герд и Шререр разговаривали с ним. Лагутенко узнал меня, но не подал вида…— Что они от него хотят?— Ваши сведения верны, они рассчитывают «переубедить» его, доказать, что национал-социалистская идеология более жизненна и реалистична, чем марксизм. Не знаю, всерьез они надеются его «перевоспитать» или ломают комедию, во всяком случае, сегодняшний разговор стоило бы послушать. Герд и Шререр ушли из камеры взбешенные. Дал им жизни Георгий Александрович! Положил их на обе лопатки. Он прямо назвал гитлеровские законы бредом шизофреника… Завтра в камеру явится доктор Бартш, известный фашистский «теоретик», специально приехавший из Берлина. Я намекнула Герду, что была бы не прочь присутствовать при этой исторической встрече.— Ложись-ка спать, — прервал Игорь ласково. — На тебе лица нет. Завтра расскажешь.Не успела Галя прикоснуться к подушке, как глаза ее закрылись, а дыхание стало ровным.Укрыв ее одеялом, Игорь отправился к Якову Юрьевичу. Пора было наметить план спасения секретаря горкома.— Говори о деле, — потребовал Веледницкий, как только Игорь поздоровался. — Хочу я знать, кто ты есть и с чем явился!— Не спеши, — ответил Черныш. — Мы друг друга не знаем и оба опасаемся, вот в чем загвоздка. Давай я тебя спрошу кое о чем, потом ты задашь пару вопросов, а тогда уж видно станет, как дальше разговаривать.— Согласен, — ответил отец. — Только я постарше, мне первому и спрашивать… Почему ты в пиджаке ходишь? Здоровье не позволяет гимнастерку надеть или как?— История обычная, попал в окружение, еле от смерти спасся… Дело не в гимнастерке, а в том, что под нею.— Местный ты или издалека?— Прибельский.— Ко мне специально прибыл?— Просто надзирателя тюремного искал.— Для чего?— Погоди… Дай сперва мне свои вопросы задать… Ты-то почему не в армии?— Грыжа у меня. Белобилетчик.— Кем работал до войны?— Электроосветителем в драмтеатре.— Эвакуироваться не захотел?— Домик бросить было жалко… Знаешь, что я скажу? Допрос твой — чепуха на постном масле! Что на языке; — мы слышим, а мысли наши неизвестные. Ни к чему это. Хочешь — говори, зачем пожаловал, а коли боишься — не обессудь.— Записку в камеру передашь? — напрямик спросил Игорь.— Передам, — ответил Яков Юрьевич и усмехнулся. — Долго же ты, сынок, вокруг да около юлил, прежде чем решиться. Люди-то без предисловий меня об этом просят, и я им не отказываю.— Случалось, значит?— Не только записки, но и табачок и бельишко передавал. С чужих деньгами брал или маслицем, ну, а для тебя, так и быть, бесплатно сделаю… Пиши записку.— Напишу в другой раз, — ответил Игорь.Он хотел посоветоваться с Мотовиловым. Вечером дождался Галю, вместе отправились к художнику.— Надо рисковать! — решительно сказал тот. — Времени мало. Долго Лагутенко здесь держать не будут.— Герд опять возил меня в тюрьму, на этот раз одну, — сказала Галя. — Их переводчик заболел, и Герд попросил меня переводить… При мне в камеру к Георгию Александровичу пришел доктор Бартш. Через час выскочил как ошпаренный, а потом ворвались эсэсовцы и принялись избивать Лагутенко. Еще несколько таких бесед, и он не сможет бежать. Мы даже не узнаем, в каком он состоянии. Завтра штандартенфюрер снова повезет меня туда, но это будет в последний раз. Переводчик-немец в понедельник приступит к работе.— Надо воспользоваться этим, — сказал Мотовилов. — Вы должны передать Лагутенко ключ к шифру. Пользуясь ключом, он сможет читать записки, которые будет получать через Веледницкого. Ключ к шифру я составлю сейчас, а записку для Веледницкого напишу ночью. Сделал бы все сразу, но ко мне должен прийти один человек… Он из Прибельска и сегодня же отправится обратно.— Как хорошо! — оживилась Галя. — Я должна передать товарищу Сушкову письмо… Я попрошу выполнить его одно мое поручение…— Можно, — ответил художник. — Вот вам бумага, карандаш, пишите.— У вас найдется конверт? — спросила Галя, быстро набросав несколько строк.— Человек, которому я отдам вашу записку, совершенно надежный.— Все равно… Так нужно…Не глядя на Игоря, Галя вложила письмо в конверт, запечатала его и встала. Художник вручил ей бумажку с шифром.Молча пришли домой, поужинали и улеглись спать. Игорь был обижен странным поведением Гали. Она что-то скрывала от него… А он думал, что между ними установились близкие, дружеские отношения…
Глава девятая Веледницкий исправно передавал зашифрованные записки. Лагутенко сообщил друзьям, что очень тронут их заботой, но считает идею побега нереальной. Истязания, скудное питание, шестимесячное пребывание в тюрьме подорвали его здоровье. Он с трудом ходит по камере.Георгий Александрович предложил оставить мысли о побеге, не тратить на это силы и не подвергать риску людей. Он изложил некоторые свои соображения об организации подполья в Прибельске. Посоветовал применить разработанную им в тюрьме более надежную структуру организации и назвал фамилии людей, которые смогли бы составить ее костяк. Тон его писем был спокойным и деловым. Галя, читая их, плакала, а Черныш давал себе клятвы сделать все, чтобы вырвать Лагутенко из рук гестаповцев.Он предложил секретарю горкома несколько планов спасения, но Георгий Александрович отверг их один за другим.В отчаянии Игорь решил прибегнуть к помощи отца. Мотовилов был против этого, но Черныш настоял на своем:— B чем дело? Что мы теряем в конце концов? Через несколько дней Лагутенко увезут в Прибельск и расстреляют. Хуже для него мы все равно не сделаем.Он пошел к Якову Юрьевичу и сказал ему, что намерен организовать побег того заключенного, которому передавались записки.— Можно вообще оттуда бежать? — спросил Игорь.— Ты что, смеешься? — тихо спросил Веледницкий. — Как у тебя поворачивается язык про такие дела говорить? Хочешь родного отца под пулю толкнуть?— Подумай хорошенько, прежде чем отказаться, — посоветовал Игорь. — На двух стульях тебе все равно не усидеть. На твою сознательность я не надеюсь, всю жизнь ты одного себя любил… Но ты мужик неглупый и сам понимаешь, что на немцев надежда плохая. Они как пришли, так и уйдут, а ты из России никуда не денешься…— Я не отказываюсь, — хмуро ответил Яков Юрьевич. — Я все время помогаю. Но побег — вещь невозможная… Впрочем, чтоб тебе доказать, пожалуйста, я согласен. Как это сделать, не знаю, сами придумайте, а я уж вам посодействую.— Придумаем, — сказал Игорь. — Утром наведаюсь, тогда обо всем и договоримся.Однако утром Игорь нашел дом запертым. Напрасно прождал он два часа. Веледницкий не явился. А на другой день Галя сообщила, что Яков Юрьевич и в тюрьме не показывался. Немцы его ищут и подозревают, что он убит родственниками какого-нибудь заключенного…Черныш понял, что его родитель предпочел унести ноги, чем подвергать свою драгоценную жизнь опасности. Он одинаково боялся и русских и немцев, этот человек с солидной внешностью и мелкой душонкой… Несколько дней Игорь прожил в тревоге, боясь, что Веледницкий напоследок выдал его, но эти опасения не подтвердились.Когда до Нового года осталось четыре дня, Галя сказала:— Все! Можно считать нашу миссию провалившейся.— Увозят? — догадался Игорь.— Послезавтра утром.Галя не пошла к Валентине, где ее ждал штандартенфюрер.— Больше нам здесь делать нечего. Видеть я не могу этого Герда!— Что нам делать, командование решит, — вяло ответил Черныш.Им овладела апатия. Он лег на кровать и незаметно для себя уснул. Его разбудила Галя.— Проснись! Слышишь? Проснись! — тормошила она его за плечо.— В чем дело? — сел Игорь, тараща на нее сонные глаза.Галя была возбуждена. Лицо ее горело.— Послушай, мы можем его освободить!Он выслушал, что она придумала, и, ошеломленный, промолчал. Ее план показался ему совершенно диким.— Это невозможно.— Почему?— Во-первых, Герд может приехать не один…— Во-вторых, он может вообще не приехать, — нетерпеливо перебила она. — Это не возражение. Начнем с того, что он приехал один, иначе мы просто не будем осуществлять наш план.Игорь задумался. Галин план уже не казался ему невероятным. Неделю назад Игорь даже не стал бы обсуждать его, но сейчас не было выбора…Галя испытующе смотрела на него. Черныш встал и вынул из шкафа свой офицерский мундир… Через пятнадцать минут они вышли из дома.Жаринов помог Гале снять пальто. Вошли в гостиную. Валентина лежала на диване с книжкой. Увидев их, вскочила. Лицо ее стало испуганным и злым, но она заставила себя улыбнуться:— Будете ужинать?— Вы ждете Герда? — спросил Игорь.— Нет… Он был утром, ждал Галю и уехал взбешенный… Это важно?— Позвоните ему и скажите, что у вас обер-лейтенант Ратенау с женой. Попросите его приехать.— Хорошо. — Валя взяла трубку. — А… что будет потом?— Делайте то, что вам говорят!Лицо Валентины покрылось красными пятнами, заметными даже сквозь слой пудры.— Алло, — сказала она. — Сто сорок седьмой. Это ты, Отто? Прости, я, наверно, помешала… У нас сейчас обер-лейтенант Ратенау, ты ведь хотел с ним познакомиться… Ладно, я им передам. — Она положила трубку. — Просит подождать, он скоро будет…— Мы подождем, — усмехнулся Игорь. — Вы предлагали чаю? Заодно можете подать коньяк.Горничная накрыла на стол и ушла.— Что вы задумали? — спросила Азарова. Лицо ее было испуганным.— Лично вам ничего не грозит, — ответил Черныш. — Выпейте коньяку.На улице фыркнул автомобильный мотор. Распахнулась дверь, появился Герд. Он кивнул Валентине, поцеловал руку Гале и, щелкнув каблуками, повернулся к Игорю.— Обер-лейтенант Генрих фон Ратенау, — вежливо сказал тот. — Счастлив с вами познакомиться.— Я также весьма рад, — ответил штандартенфюрер.Валентина смотрела на них расширенными от ужаса глазами. Она могла испортить все дело, нельзя было терять ни минуты. Игорь быстро взглянул на Галю.— Давайте выпьем и покатаемся на машине, — весело предложила она. — Пусть Шререр пройдется домой пешком, ничего с ним не сделается.— Мы могли бы взять его с собой, но он сегодня не приехал, — ответил Герд. — Фрейлен предложила прекрасную идею. Как вы находите, господин обер-лейтенант?— Французы говорят: чего хочет женщина, того хочет бог! — улыбнулся Игорь.— В таком случае выпьем за здоровье прекрасных дам! — штандартенфюрер наполнил бокалы.Черныш снова взглянул на Галю. Она кивнула. Теперь было известно все, что им требовалось: Герд приехал один. Дом, как всегда, охраняется, но это не имело значения.В тот миг, когда Герд, чокнувшись с Галей, поднес рюмку к губам, Игорь вынул из кармана пистолет и сказал:— Сохраняйте спокойствие, не шевелитесь! Штандартенфюрер отпрянул в сторону и наткнулся на Галю, которая прицелилась в него из своего «вальтера».— Что это значит? — дрогнувшим голосом спросил Герд.— Вы понимаете, нам терять нечего! — ответил Игорь. — При малейшей попытке к сопротивлению я вас убью. Садитесь за стол. Достаньте авторучку, она торчит у вас из кармана. Пишите. Начальнику тюрьмы господину Клостерману.Штандартенфюрер склонился над столом.— Во исполнение приказа о переводе заключенного Лагутенко в Прибельск вам надлежит выдать упомянутого заключенного под расписку прибывшему за ним обер-лейтенанту фон Ратенау, который препроводит Лагутенко к месту назначения.Герд послушно выводил фразу за фразой.— Написали? — сказал Игорь. — Теперь поставьте дату. Распишитесь. Встаньте, подойдите к телефону. Сейчас вы вызовете Клостермана и повторите то, что написали. Малейшая неточность будет стоить вам жизни.— Я в ваших руках, — угрожающе произнес штандартенфюрер, — но имейте в виду…— Не разговаривать!Побелев от злости, Герд снял трубку и велел телефонистке соединить его с тюрьмой. .— Майор Клостерман? Это я. Приедет лейтенант Ратенау, он заберет Лагутенко, Да, в Прибельск… Что? Не ваше дело, майор, выполняйте!..Он с треском швырнул трубку на рычаг и выпрямился, скрестив на груди руки.Игорь надел фуражку и сказал:— Вы останетесь здесь до моего возвращения. Сядете, положите руки на стол, вот так. Моя жена выстрелит в вас, как только вы пошевелитесь.Игорь спустился по лестнице, принял из рук Жаринова шинель и бросил шоферу, дремавшему за рулем:— В тюрьму по распоряжению господина Герда! Мелькали дсма, развалины, пустынные перекрестки. Во дворе тюрьмы Игорь велел шоферу подождать и направился в канцелярию. Майор Клостерман мельком взглянул на подпись Герда и сказал:— Сейчас выведут. Повезете в обычной машине?— Только до вокзала.На крыльце показались два надзирателя. Они поддерживали под руки мужчину в сером летнем плаще, без шапки.— В машину! — скомандовал Черныш.Он открыл перед Лагутенко заднюю дверцу, сел рядом с шофером и скомандовал:— На вокзал!В тот момент, когда «оппель» выезжал со двора, Игорь увидел в зеркальце Клостермана, метавшегося на крыльце. Начальник тюрьмы достал пистолет и выстрелил в воздух. «Провал! Будет погоня!» — подумал Игорь. Он не ошибся. Через несколько минут сзади вспыхнули фары мотоциклов. Игорь ударил шофера пистолетом в висок и перехватил руль. Тело эсэсовца вывалилось на мостовую.Игорь не слышал выстрелов, но переднее стекло вдруг покрылось белой паутиной, в круглое отверстие потянуло ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Глава девятая Веледницкий исправно передавал зашифрованные записки. Лагутенко сообщил друзьям, что очень тронут их заботой, но считает идею побега нереальной. Истязания, скудное питание, шестимесячное пребывание в тюрьме подорвали его здоровье. Он с трудом ходит по камере.Георгий Александрович предложил оставить мысли о побеге, не тратить на это силы и не подвергать риску людей. Он изложил некоторые свои соображения об организации подполья в Прибельске. Посоветовал применить разработанную им в тюрьме более надежную структуру организации и назвал фамилии людей, которые смогли бы составить ее костяк. Тон его писем был спокойным и деловым. Галя, читая их, плакала, а Черныш давал себе клятвы сделать все, чтобы вырвать Лагутенко из рук гестаповцев.Он предложил секретарю горкома несколько планов спасения, но Георгий Александрович отверг их один за другим.В отчаянии Игорь решил прибегнуть к помощи отца. Мотовилов был против этого, но Черныш настоял на своем:— B чем дело? Что мы теряем в конце концов? Через несколько дней Лагутенко увезут в Прибельск и расстреляют. Хуже для него мы все равно не сделаем.Он пошел к Якову Юрьевичу и сказал ему, что намерен организовать побег того заключенного, которому передавались записки.— Можно вообще оттуда бежать? — спросил Игорь.— Ты что, смеешься? — тихо спросил Веледницкий. — Как у тебя поворачивается язык про такие дела говорить? Хочешь родного отца под пулю толкнуть?— Подумай хорошенько, прежде чем отказаться, — посоветовал Игорь. — На двух стульях тебе все равно не усидеть. На твою сознательность я не надеюсь, всю жизнь ты одного себя любил… Но ты мужик неглупый и сам понимаешь, что на немцев надежда плохая. Они как пришли, так и уйдут, а ты из России никуда не денешься…— Я не отказываюсь, — хмуро ответил Яков Юрьевич. — Я все время помогаю. Но побег — вещь невозможная… Впрочем, чтоб тебе доказать, пожалуйста, я согласен. Как это сделать, не знаю, сами придумайте, а я уж вам посодействую.— Придумаем, — сказал Игорь. — Утром наведаюсь, тогда обо всем и договоримся.Однако утром Игорь нашел дом запертым. Напрасно прождал он два часа. Веледницкий не явился. А на другой день Галя сообщила, что Яков Юрьевич и в тюрьме не показывался. Немцы его ищут и подозревают, что он убит родственниками какого-нибудь заключенного…Черныш понял, что его родитель предпочел унести ноги, чем подвергать свою драгоценную жизнь опасности. Он одинаково боялся и русских и немцев, этот человек с солидной внешностью и мелкой душонкой… Несколько дней Игорь прожил в тревоге, боясь, что Веледницкий напоследок выдал его, но эти опасения не подтвердились.Когда до Нового года осталось четыре дня, Галя сказала:— Все! Можно считать нашу миссию провалившейся.— Увозят? — догадался Игорь.— Послезавтра утром.Галя не пошла к Валентине, где ее ждал штандартенфюрер.— Больше нам здесь делать нечего. Видеть я не могу этого Герда!— Что нам делать, командование решит, — вяло ответил Черныш.Им овладела апатия. Он лег на кровать и незаметно для себя уснул. Его разбудила Галя.— Проснись! Слышишь? Проснись! — тормошила она его за плечо.— В чем дело? — сел Игорь, тараща на нее сонные глаза.Галя была возбуждена. Лицо ее горело.— Послушай, мы можем его освободить!Он выслушал, что она придумала, и, ошеломленный, промолчал. Ее план показался ему совершенно диким.— Это невозможно.— Почему?— Во-первых, Герд может приехать не один…— Во-вторых, он может вообще не приехать, — нетерпеливо перебила она. — Это не возражение. Начнем с того, что он приехал один, иначе мы просто не будем осуществлять наш план.Игорь задумался. Галин план уже не казался ему невероятным. Неделю назад Игорь даже не стал бы обсуждать его, но сейчас не было выбора…Галя испытующе смотрела на него. Черныш встал и вынул из шкафа свой офицерский мундир… Через пятнадцать минут они вышли из дома.Жаринов помог Гале снять пальто. Вошли в гостиную. Валентина лежала на диване с книжкой. Увидев их, вскочила. Лицо ее стало испуганным и злым, но она заставила себя улыбнуться:— Будете ужинать?— Вы ждете Герда? — спросил Игорь.— Нет… Он был утром, ждал Галю и уехал взбешенный… Это важно?— Позвоните ему и скажите, что у вас обер-лейтенант Ратенау с женой. Попросите его приехать.— Хорошо. — Валя взяла трубку. — А… что будет потом?— Делайте то, что вам говорят!Лицо Валентины покрылось красными пятнами, заметными даже сквозь слой пудры.— Алло, — сказала она. — Сто сорок седьмой. Это ты, Отто? Прости, я, наверно, помешала… У нас сейчас обер-лейтенант Ратенау, ты ведь хотел с ним познакомиться… Ладно, я им передам. — Она положила трубку. — Просит подождать, он скоро будет…— Мы подождем, — усмехнулся Игорь. — Вы предлагали чаю? Заодно можете подать коньяк.Горничная накрыла на стол и ушла.— Что вы задумали? — спросила Азарова. Лицо ее было испуганным.— Лично вам ничего не грозит, — ответил Черныш. — Выпейте коньяку.На улице фыркнул автомобильный мотор. Распахнулась дверь, появился Герд. Он кивнул Валентине, поцеловал руку Гале и, щелкнув каблуками, повернулся к Игорю.— Обер-лейтенант Генрих фон Ратенау, — вежливо сказал тот. — Счастлив с вами познакомиться.— Я также весьма рад, — ответил штандартенфюрер.Валентина смотрела на них расширенными от ужаса глазами. Она могла испортить все дело, нельзя было терять ни минуты. Игорь быстро взглянул на Галю.— Давайте выпьем и покатаемся на машине, — весело предложила она. — Пусть Шререр пройдется домой пешком, ничего с ним не сделается.— Мы могли бы взять его с собой, но он сегодня не приехал, — ответил Герд. — Фрейлен предложила прекрасную идею. Как вы находите, господин обер-лейтенант?— Французы говорят: чего хочет женщина, того хочет бог! — улыбнулся Игорь.— В таком случае выпьем за здоровье прекрасных дам! — штандартенфюрер наполнил бокалы.Черныш снова взглянул на Галю. Она кивнула. Теперь было известно все, что им требовалось: Герд приехал один. Дом, как всегда, охраняется, но это не имело значения.В тот миг, когда Герд, чокнувшись с Галей, поднес рюмку к губам, Игорь вынул из кармана пистолет и сказал:— Сохраняйте спокойствие, не шевелитесь! Штандартенфюрер отпрянул в сторону и наткнулся на Галю, которая прицелилась в него из своего «вальтера».— Что это значит? — дрогнувшим голосом спросил Герд.— Вы понимаете, нам терять нечего! — ответил Игорь. — При малейшей попытке к сопротивлению я вас убью. Садитесь за стол. Достаньте авторучку, она торчит у вас из кармана. Пишите. Начальнику тюрьмы господину Клостерману.Штандартенфюрер склонился над столом.— Во исполнение приказа о переводе заключенного Лагутенко в Прибельск вам надлежит выдать упомянутого заключенного под расписку прибывшему за ним обер-лейтенанту фон Ратенау, который препроводит Лагутенко к месту назначения.Герд послушно выводил фразу за фразой.— Написали? — сказал Игорь. — Теперь поставьте дату. Распишитесь. Встаньте, подойдите к телефону. Сейчас вы вызовете Клостермана и повторите то, что написали. Малейшая неточность будет стоить вам жизни.— Я в ваших руках, — угрожающе произнес штандартенфюрер, — но имейте в виду…— Не разговаривать!Побелев от злости, Герд снял трубку и велел телефонистке соединить его с тюрьмой. .— Майор Клостерман? Это я. Приедет лейтенант Ратенау, он заберет Лагутенко, Да, в Прибельск… Что? Не ваше дело, майор, выполняйте!..Он с треском швырнул трубку на рычаг и выпрямился, скрестив на груди руки.Игорь надел фуражку и сказал:— Вы останетесь здесь до моего возвращения. Сядете, положите руки на стол, вот так. Моя жена выстрелит в вас, как только вы пошевелитесь.Игорь спустился по лестнице, принял из рук Жаринова шинель и бросил шоферу, дремавшему за рулем:— В тюрьму по распоряжению господина Герда! Мелькали дсма, развалины, пустынные перекрестки. Во дворе тюрьмы Игорь велел шоферу подождать и направился в канцелярию. Майор Клостерман мельком взглянул на подпись Герда и сказал:— Сейчас выведут. Повезете в обычной машине?— Только до вокзала.На крыльце показались два надзирателя. Они поддерживали под руки мужчину в сером летнем плаще, без шапки.— В машину! — скомандовал Черныш.Он открыл перед Лагутенко заднюю дверцу, сел рядом с шофером и скомандовал:— На вокзал!В тот момент, когда «оппель» выезжал со двора, Игорь увидел в зеркальце Клостермана, метавшегося на крыльце. Начальник тюрьмы достал пистолет и выстрелил в воздух. «Провал! Будет погоня!» — подумал Игорь. Он не ошибся. Через несколько минут сзади вспыхнули фары мотоциклов. Игорь ударил шофера пистолетом в висок и перехватил руль. Тело эсэсовца вывалилось на мостовую.Игорь не слышал выстрелов, но переднее стекло вдруг покрылось белой паутиной, в круглое отверстие потянуло ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19