Внезапно новый
порыв ветра донес знакомую мелодию. Отвлекшись на секунду от
судьбоносного действа, Лиза прислушалась. Ла Тойя Джексон,
пронеслось в голове. Ла Тойя, Ла Тойя... И вдруг заноза в мозгу
взорвалась тысячью обжигающий брызг (Лиза почему-то подумала о
сталеварах) -- Ла Тойя, Ла Тойя -- кто я?! Именно этот вопрос
она безмолвно задавала себе с непонятным упрямством.
Кто я? Кто я?.. Н-да. Лиза слезла с перил и молча побрела
в кухню. Чад почти развеялся; теперь просто немного пахло
жареной картошкой. Она открыла холодильник, нашла пакетик
творога и принялась с жадностью глотать кусок за куском. Кто я?
Ну как же, говорила она себе, давясь творогом, чтобы не сойти с
ума, я -- Лиза Маякина, Елизавета, можно сказать, Петровна,
историческое имя, хотите -- посмотрите в энциклопедии. Я
младший библиотекарь, окончила, если хотите знать, институт
культуры, красный диплом, между прочим, одни пятерки. Зарплата
-- 150 рэ, но зато платят вовремя, без задержек. Вот. Кто я? Ну
как... Здесь Лиза запнулась, словно бы обнаружив невидимую
преграду. Если я, рассуждала она, говорю о себе Лиза Маякина,
то она, то есть Лиза, это уже не совсем я, или как? То есть
если кто-то говорит о ком-то, значит этот кто-то -- не Лиза
Маякина, так я понимаю? Пойдем дальше. Про Лизу мы уже все
поняли, ладно, а я -- то есть кто я?..
Неизвестно, чем бы закончился этот метафизический монолог,
если бы Лиза не упала в обморок и не провела в нем остаток
ночи, однако, придя в чувство, она убедилась, что во сне упорно
и сосредоточенно задавала себе один и тот же вопрос: кто я? Не
в силах больше выносить эту тяжесть, Лиза как была в одной
сорочке выбежала на улицу. Не замечая изумленных взглядов
прохожих, она вскочила в троллейбус, и он выбросил ее прямо в
давешнюю лужу. Лиза отчаянно прыгнула босыми ногами, и холодные
брызги обожгли живот. Нищий у метро смерил Лизу пронзительным
взглядом. Раскинув руки, она побежала к нему и вдруг ни с того
ни с сего выпалила: "Кто я?!!"
Старик осторожно взял ее за руку и чуть потянул к себе.
Лиза повиновалась. Едкий смрад словно бы не касался ее ноздрей,
да и сама она совершенно не отдавала себе отчета в
происходящем.
-- Ты разве не знаешь? -- ласково сказал он. -- Ты -- Лиза
Маякина.
-- Нет, нет! -- воскликнула Лиза. -- Ни за что.
-- А ты уверена? -- старик прищурился и заглянул ей в
глаза.
-- Будь что будет, -- прошептала Лиза.
Старик снял с шеи четки и осторожно, как гремучую змею,
одел на Лизу.
-- Ой! -- шарахнулась она.
-- А теперь как? -- улыбаясь спросил старик.
-- Жжет, жжет! -- закричала Лиза, -- не хочу-у!
Прохожие начали оборачиваться; из-за угла показался
милиционер.
-- У нас мало времени, -- быстро сказал старик.
-- Кто я?! -- из последних сил вскрикнула Лиза.
-- Смотри.
Кругом бушевало пламя, и ничего нельзя было разобрать.
Прямо перед глазами она увидела черные обгорелые ступни. Кожа
на них вздувалась волдырями и лопалась, обдавая Лизу
фонтанчиком кипящих брызг.
-- Помогите, -- прошептала она.
Вокруг начал собираться народ. Кто-то запел песню на
непонятном языке, а еще один человек ритмично ударял в
маленький барабан. "Ом намах Шивайя", -- охнула какая-то баба в
платке. Чернявый карапуз заверещал у нее на руках. Милиционер
сложил руки на груди и поклонился Лизе.
-- Проснулась? -- улыбаясь, спросил старик. Его счастливое
лицо светилось однородным белым сиянием. -- Ну держись! Недолго
осталось.
Толпа приобрела какой-то призрачный вид и понемногу
растворилась в ясном свете, который источало лицо старика.
Постепенно растворялась и Лиза Маякина, уступая место той,
другой, которая уже десять тысяч кальп задавала себе один и тот
же вопрос: кто я? Собственно этот вопрос, обращенный сам себе,
был единственным ответом и объектом в бесконечном сиянии, да и
то, не зная, куда себя девать, исчез.
-- Ясно? -- долетел до Лизы голос старика.
Лиза прыснула и открыла глаза. Часы показывали без
пятнадцати девять. Она медленно дотронулась до них взглядом и
не прилагая никаких усилий, сбросила с тумбочки.

1 2 3 4 5 6