По сути дела, почти вся агентурная сеть ЦРУ, РУМО (военная разведка США) и прочих спецведомств, внедрявшаяся ими на протяжении многих лет в нашей стране, оказалась в те годы раскрытой, что, по утверждению Вулси, «лишило США чрезвычайно ценных разведывательных материалов на многие годы вперед».
Среди раскрытых Риком агентов были и те, которыми спецслужбы США особенно дорожили. В их числе — генерал Дмитрий Поляков, инженер-электронщик Адольф Толкачев.
Первого из них Джеймс Вулси назвал «самым ценным агентом времен „холодной войны“, потеря которого нанесла непоправимый ущерб США».
Генерал Дмитрий Поляков с конца 1960-х годов снабжал ЦРУ (где ему дали прозвище «Цилиндр») совершенно секретными сведениями о вооруженных силах и вооружениях, в том числе некоторых их новейших видах, разработанных СССР и его союзниками, передавал американцам не подлежавшие огласке документы и материалы, касавшиеся политической и военной стратегии командования вооруженными силами СССР.
Всего, по свидетельству американских экспертов, Поляков передал в Лэнгли такое количество секретных материалов, что они заняли 25 ящиков на полках хранилищ ЦРУ.
Скромный инженер Адольф Толкачев с 1977 года поставлял посольству США в Москве суперсекретную информацию о достижениях советской оборонной промышленности и о новейших научных открытиях, которые использовались в интересах ВПК.
Недаром ЦРУ выплатило Толкачеву более двух миллионов долларов.
«Ничтожная сумма в сравнении с миллиардами долларов, которые пришлось бы потратить на исследовательские работы, не сэкономь их Толкачев американским налогоплательщикам», — комментирует в своей книге Пит Эрли.
Шпионская деятельность Адольфа Толкачева в немалой степени содействовала тому, что Соединенные Штаты начали выигрывать у Советского Союза гонку вооружений.
Тот же Пит Эрли цитирует в своей книге «Исповедь шпиона» признание Олдрича Эймса, считающего, что благодаря переданной Толкачевым в ЦРУ информации о наших открытиях в области развития военной авиационной техники «Соединенные Штаты имели бы над СССР бесспорное преимущество в воздухе, если бы в Европе началась война».
Наряду с этими «китами» или, скорее, акулами шпионажа против России и ее союзников, Рик разоблачил целый «косяк» более мелкой вредной рыбешки: среди них Моторин и Поташев, Гордиевский и Южин, Варенников и Мартынов.
В одном только небезызвестном «институте Арбатова» выявили в ту пору сразу двух агентов.
Они стригли долларовые купоны, а Пентагон наращивал преимущество в создании арсеналов вооружений.
Когда в 1983 году Олдрич Эймс занял свой пост в щтаб-квартире ЦРУ и получил доступ к ключевым досье, он, по его собственному признанию, «увидел реальную картину во всем ее объеме».
А картина была такова: благодаря завербованным американскими спецслужбами агентам Соединенным Штатам удалось достичь «драматических успехов».
Агентура была внедрена в различные, в том числе и весьма высокие сферы советского общества; и ею эффективно манипулировали.
Немалую роль сыграли агенты ЦРУ и в развале Советского Союза, и в развале нашей экономики.
Олдрич Эймс и об этом сообщал в КГБ.
Тогдашний председатель КГБ В. А. Крючков докладывал высшему партийному руководству и в том числе лично Михаилу Горбачеву, что действия российских «реформаторов» во многом инициированы ЦРУ, которое «покупало влияние среди советской интеллигенции и реформаторов, платя им огромные суммы за их статьи и лекции» («Айриш Таймс», 25.02.94).
Проникновение с помощью Олдрича Эймса в самые сокровенные тайники ЦРУ «означало, что Кремль почти наверняка имел доступ к самым секретным сделкам между Вашингтоном и всплывшими на поверхность в СССР реформаторами и националистами», — пишет «Айриш Таймс».
Но «высшее партийное руководство» не сделало каких-либо серьезных выводов из получаемой от «крота» в ЦРУ информации.
* * *
Так все-таки, кто же он такой — Олдрич Эймс, и почему именно незадолго до крушения Советского Союза он решил перейти на нашу сторону?
Многие средства массовой информации на Западе, да и у нас, утверждают, что Эймсом двигали исключительно меркантильные, корыстные соображения.
Мол, не удержался от тяги к «красивой жизни».
И решил «продать товар», которым в избытке владел, найдя в лице КГБ щедрого покупателя.
Я не вполне согласен с этой версией.
При этом я вовсе не собираюсь изображать Эймса святым или спартанцем, равнодушным к материальной стороне жизни и ее радостям.
Напротив, из опыта моего знакомства могу засвидетельствовать, что Рик высоко ценил благополучие и комфорт.
Он, например, питал явную слабость к красивым автомобилям.
Многие считают, что история «предательства» Олдрича Эймса и началась с его пристрастия к дорогим развлечениям, в том числе и к шикарным автомобилям.
И в самом деле, однажды, когда мы с ним вышли из ресторана, «Уэллс» не без гордости показал на припаркованный неподалеку «ягуар» красного цвета и сказал, что это «его колымага».
Он предложил подвезти меня на ней до посольства.
Но поскольку 16-я стрит находилась всего в двух-трех кварталах, я предпочел пройтись пешком, лишив себя таким образом удовольствия прокатиться в автомобиле будущей «знаменитости».
Далеко не каждый рядовой разведчик может себе позволить «колымагу» типа «ягуар».
Его жена Мария дель Розарио покупала одежду только у самых дорогих европейских кутюрье и ездила на «хонде». Ее учеба в Джорджтаунском университете стоила 25 тысяч долларов в год.
Для сына Пола держали гувернантку, которая обходилась семейному бюджету в 11 тысяч долларов.
Семья часто путешествовала.
Они купили собственный дом в богатом вашингтонском районе Арлингтон.
Словом, семья Эймсов явно тратила больше, чем официально зарабатывала.
Наверное, Олдрич Эймс за услуги, оказанные им нашим разведслужбам, действительно получил крупное вознаграждение — до двух с половиной миллионов долларов, как утверждают американские источники.
Видимо, он и вправду жил на широкую ногу и щедро тратил деньги на себя и на свою семью. При этом он нередко забывал о соображениях конспирации.
Дом Эймсов в Вашингтоне стоил, как утверждают многие, почти полмиллиона. И все же, полагаю, «не в том суть».
* * *
«Я — человек беззаботный и неорганизованный», — так охарактеризовал себя Олдрич Эймс.
Он не раз отвечал следователям и журналистам, что принял решение о сотрудничестве с советской разведкой после того, как вернулся из Мексики, когда впервые испытал серьезные денежные затруднения.
В «Исповеди шпиона» он говорил Питу Эрли: «Я испытывал отчаяние, меня душили финансовые проблемы. Где взять 47 тысяч долларов, которые я задолжал?»
Однажды, рассказывает Эрли, возвращаясь в Вашингтон из служебной поездки в Нью-Йорк, Эймс подумал даже, а не ограбить ли ему банк? И тут же он вспомнил, как слышал от одного из своих коллег в Мексике, что русские предлагали тому за сотрудничество 50 тысяч долларов.
Вот тогда-то Рику и пришла в голову мысль сообщить советским разведчикам кое-какие сведения, взамен попросив у них как раз эту недостающую сумму.
Ну и так далее. Казалось бы, все ясно.
Но послушаем, что говорят близко знавшие его люди.
Олдрич Эймс никогда не придавал большого значения деньгам как таковым; он не был сребролюбцем, — так считают практически все, начиная от школьных друзей и заканчивая сотрудниками ФБР, которые расследовали его «дело».
«Рик и Нэнси вели довольно скромный образ жизни в Нью-Йорке и никогда не зацикливались на деньгах», — свидетельствует один из родственников Рика.
И кстати, разводясь с Нэнси, Эймс фактически «махнул рукой» на немалую часть причитавшейся ему доли при разделе имущества, лишившись огромной суммы.
Многие считают, что Эймса толкнула на преступление его вторая жена — Мария.
Дескать, это она с ее якобы необузданной жаждой приобретения и накопительства толкала супруга на новые «предательства», поторапливая, если он мешкал с передачей очередной порции информации и получением «денег от КГБ».
Не могу судить, была ли Мария «соучастницей» Эймса в его шпионской деятельности.
Но и Марию все, кто ее знает, характеризовали как натуру, больше приверженную идеям, чем материальному комфорту.
Трудно поверить, что эта утонченная женщина» воспитанная на общении со «сливками» колумбийской интеллигенции (в их доме в Боготе бывал, например, писатель, нобелевский лауреат Габриэль Гарсия Маркес), владевшая пятью языками и готовившая докторскую диссертацию по философии Хайдеггера, похожа на приземленную мещанку, какой ее изобразил, например, Питер Маас «с подачи» рывшихся в ее шкафах при обыске фэбээровцев.
Олдрич Эймс пошел на сотрудничество с советскими разведчиками явно не потому, что был «жаден на деньги»..И не потому, что «жадной на деньги» оказалась его жена, а он был «у нее под каблуком».
Он, конечно, испытывал чувство вины перед ней за то, что обрек ее на прозябание в отнюдь не интеллектуальной среде офицеров ЦРУ и их супруг. Ведь в самом начале он ее обманул, выдав себя за дипломата, и пытался компенсировать моральные издержки материальной роскошью, которой старался ее окружить.
Но деньги были не основным, по крайней мере, не единственным стимулом для Олдрича Эймса.
У него были и моральные соображения.
Изначально этому человеку были чужды мещанская ограниченность и корыстная приземленность.
Он с юношеских лет отличался широтой и непредвзятостью взгляда на мир, интересом ко всему, что его в этом мире окружало, независимо от того, имело л и это «практическую ценность» лично для него или нет.
Он всегда был готов увидеть что-то позитивное в чужом опыте.
Американский образ жизни не казался ему вершиной его идеалов. Ему претили пресловутая «масс-культура» и ковбойские нравы части его соотечественников.
Он очень любил театр и не прочь был приобщиться к профессиональному театральному искусству.
«Он потрясающе всех изображал, умел прикидываться и импровизировать», — отмечал один из школьных приятелей Эймса.
Рик и сам не отрицает, что любил кого-нибудь разыграть.
Но только ради «потехи», «чтобы развлечь друзей и знакомых».
Он не считал возможным притворяться и обманывать ради целей мелочных и корыстных, например, — для продвижения по служебной лестнице.
«Мне никогда не давалось искусство обмана для карьерного продвижения в ЦРУ, — признавался Эймс Питу Эрли. — Я не „обхаживал“ начальство, никогда не фамильярничал с ним… У меня с начальством вечно возникали проблемы».
«Проблемы с начальством» возникали, видимо, и в связи с некоторыми особенностями характера Олдрича Эймса.
Он был, с одной стороны, несколько замкнут, «неконтактен» (кое-кто из сослуживцев считал его «высокомерным»), а с другой стороны, он всегда отличался ярко выраженной независимостью взглядов и суждений.
«Никогда не любил, чтобы мне что-то приказывали или заставляли что-то делать, — говорит Рик. — Я не спорил, я просто не делал того, что мне не нравилось, не задумываясь обычно над последствиями своего „непослушания“.
После ареста Эймса кое-кто в ЦРУ попытался изобразить его как «недалекого чудака», серую и бездарную личность.
Но Олдрич Эймс, безусловно, личность незаурядная и яркая, обладающая недюжинными интеллектуальными способностями. Иначе он не справился бы со своими профессиональными обязанностями.
Вот характеристика, которую дал ему генеральный инспектор ЦРУ Ф. Хитц: «Эймс успешно и эффективно выполнял те поручения, которые требовали аналитических способностей, он мог сопоставлять огромное количество фактов, обладал интуицией, изобретательностью, умел четко и кратко излагать свои мысли. Ему были присущи гибкость ума и интеллектуальная любознательность, желание заниматься самообразованием, причем в областях, выходивших за рамки его непосредственных служебных задач».
Эймс-старший когда-то внушал юному Рику, что жить нужно «по правде» и солгать можно только «во имя добра, ради высокой цели».
Олдрич Эймс впоследствие сам себя часто называл идеалистом.
Об этом упоминают и некоторые его сослуживцы.
Например, Джин Верфей, которая сыграла едва ли не главную роль в поисках «крота» в ЦРУ в 1993-94-х годах, отмечала: «Он любил поговорить об идеях».
Размышляя о причинах своего «грехопадения» весной 1985 года, Эймс говорит Питу Эрли: «Итак, почему я это сделал? Было ли дело только в деньгах? Или же мотив получения денег просто в какой-то степени подтолкнул меня к тому, к чему я давно уже готовился? Я действительно испытывал отчаяние, потому что нуждался в деньгах. Но почему я решил сразу же, что должен совершить нечто противозаконное? Я ведь даже и не подумал о том, чтобы посовещаться с консультантом по вопросам кредитования. Почему я сразу предался размышлениям о том, чтобы изменить своей стране? Почему так легко далось мне это предательство?»
И фактически Эймс сам отвечает на им же поставленный вопрос: «Меня огорчают попытки упрощенно воспринимать мои поступки. На самом деле причин было много, и в итоге получился целый клубок причин… Если же говорить о той „питательной среде“, в которой созрело мое решение, то она была вполне благоприятной. А вообще мною двигали по большей части мои идеи и мой опыт. К тому же, возникло почти уникальное стечение благоприятных обстоятельств. И тогда я решился на измену».
Подобные признания Олдрич Эймс делал не только в беседах с Питом Эрли.
Например, корреспонденту газеты «Вашингтон пост» в интервью от 4 мая 1994 года Эймс также признался в том, что «на сотрудничество с Советами он был готов в силу сложившихся у него убеждений».
Итак, идеи, умонастроения и опыт подтолкнули Олдрича Эймса к тому, чтобы бесстрашно, фактически на глазах у агентов ФБР, отправиться в советское посольство и предложить свои услуги в качестве поставщика ценнейшей разведывательной информации.
Питер Маас в книге «Шпион-убийца» приводит беседу, состоявшуюся между Олдричем и допрашивавшим его непосредственно после ареста в феврале 1994 года агентом ФБР Гэрином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39