Но судьба помогает решительным и смелым. Наутро мы уже наслаждались прекрасной солнечной погодой и не могли наглядеться на лазоревую голубизну тихого, присмиревшего моря.
Терпкий свежий морской воздух, чайки, улыбки на лицах, люди выходили в портах, гуляли по городам, занимались шопингом, наслаждались жизнью — мы действительно попали в десятку.
Наша команда состоит из высокообразованных людей. На корабле только докторов наук было семнадцать человек, а кандидатов наук просто не счесть. Поэтому и тренинги были выдающимися. Я пригласил в наше турне своего друга Владимира Борисовича Толстогузова — выдающегося ученого в области биохимии. Он специально прилетел из Швейцарии, чтобы присоединиться к нашему путешествию. Этот удивительный ученый подарил нам глубочайшие знания в области зарождения жизни на земле, в области иммунной системы, в области питания, — он является реально признанным ученым номер один в области питания на земле. Человек, который свободно владеет пятью языками, редактирует несколько ведущих научных журналов и является четырежды доктором наук в области истории, химии, физики и экономики, Владимир Борисович буквально покорил всю нашу команду своей гениальностью и простотой изложения, казалось бы, самых сложных мировых открытий.
Но запомнился мне наш удивительный мастер-класс-отдых больше всего удивлением обслуживающего персонала и команды корабля. Бармены и рестораторы были просто нокаутированы — в первый день они не продали ни капли алкоголя, во второй день произошло то же самое, и на третий день никто из нашей команды не покупает у них ни грамма спиртного… Они лихорадочно предприняли, казалось бы, безошибочный маркетинговый ход: объявили о наступлении «Нового года». А дело было летом. Это был просто отчаянный маркетинговый ход!
Новый год! Праздник! Бармены в костюмах Деда Мороза протирают бокалы, предвкушая наплыв желающих расслабиться, ведь на Новый год все пьют хотя бы шампанское. Но все их усилия были тщетны. Мы с удовольствием подхватили эту идею, пели, дурачились, разыгрывали друг друга и танцевали, но к стойке так никто и не подошел… На их лицах были растерянность и шок. Финал же их финансового краха был просто уморителен.
Это произошло в последний день. Наши ребята случайно подслушали разговор двух барменов. Представьте, стоят два совершенно убитых горем бармена. Один другому говорит: «Все бесполезно. Это же чокнутые, это же полные идиоты!» На что другой бармен ему гордо отвечает: «Все равно я их сломаю!» Этот «оптимист» выносит два ящика алкоголя — ящик шампанского и ящик водки — на середину ресторана и громко объявляет: «Дорогие друзья! Я хочу сделать вам подарок. Совершенно бесплатно я хочу угостить вас этими прекрасными напитками. Подходите и разбирайте!»
Никто из 540 человек даже не повел бровью. Наоборот, одна из слушательниц наших курсов подошла к изумленному покрасневшему парню и сказала: «Молодой человек! Это мы хотим сделать вам подарок. Возьмите, пожалуйста. Я с удовольствием дарю вам этот замечательный безалкогольный бальзам!»
Вернувшись с опущенными плечами, с бальзамом в руках, совершенно ошарашенный, к своему коллеге, этот бармен горестно сказал: «Ты прав. Они точно чокнутые…»
Представляете, 540 человек радовались, веселились, прыгали, как дети. Проводили КВНы, дискотеки, всевозможные веселые конкурсы, обсуждали глобальные мировые тенденции в науке и в политике. И при этом никто не выпил ни капли алкоголя.
Когда мы, все 540 человек, веселились и прыгали одновременно, наш белоснежный лайнер весом в 10 тысяч тонн раскачивался, как надувной матрац. Капитан и экипаж были в самом настоящем шоке. Когда мы делали упражнение «Праздник», веселились, накачивали свое эмоциональное состояние, Ольга Александровна Смирнова, проводя зарядку или разминку, громко кричала в микрофон: «Друзья, я вас не слышу! Друзья, я вас не слышу! Громче!». В этот момент все веселились, смеялись, свистели, дурачились еще громче в два раза.
И вот еще один диалог между двумя официантками. «Слушай, странные эти ребята. А старшая-то у них глухая. Постоянно кричит: „Я вас не слышу. Я вас не слышу“.
Еще один примечательный диалог между обслуживающим персоналом. Один человек говорит другому: «Слушай, это, наверное, какая-то секта. Посмотри: не напиваются, ходят веселые, прыгают, как дураки, кричат и хлопают. Точно, секта». «Нет, — говорит другая, — сектанты — они бедные, а эти богатые. Заказали целый корабль. Это точно не секта».
Меня лично всегда забавляют оценки людей, которые со стороны смотрят на мои бизнес-семинары, на мои тренинги. Я всегда очень по-доброму отношусь к их непониманию, потому что точно знаю: если бы я шесть лет назад, будучи классическим бизнесменом, который не выходит из своего бизнес-мира, живет своей бизнес-жизнью — совещания, переговоры, презентации, перелеты, конференции, — попал на такое мероприятие и увидел, что взрослые дяди и тети прыгают, радуются, веселятся без всякой причины, я бы точно так же, как они, подумал, что это какая-то секта или какие-то сумасшедшие.
К сожалению, в современном мире мы привыкли ходить хмурыми, делать серьезный вид, привыкли к устаревшим, архаичным правилам жизни, которые нас разрушают, которые воруют наше счастье, воруют нашу энергию, воруют нашу любовь. Но так поступают все. Мы так привыкли. Тысячи лет люди вели себя именно так.
Большинству людей наплевать на мировые открытия в области физиологии, психологии, сознания, подсознания. Большинству людей абсолютно безразлично, что они могут изменить свою жизнь мгновенно, всего лишь за один мастер-класс. Не потому, что они глупые или страшные пессимисты, они просто не знают, что это возможно.
Я точно так же, как и все, думал, что после двадцати восьми лет переделать свой характер, переделать свою жизнь просто невозможно — все, живи так, как живут другие, не рыпайся и не дергайся.
Сегодня я понимаю, что это чушь, сегодня я понимаю, насколько легко можно изменить свою жизнь, изменить свой характер, победить свои недостатки, мгновенно стать сильным и мощным человеком, взяв под контроль свои мысли, осанку и слова. Можно всего за один семинар научиться управлять своим эмоциональным состоянием, своей метаболической памятью. Это легко, но многие люди об этом пока не знают. И от этого в мире так много бедных, много больных людей, много страданий и горя.
Еще один подслушанный диалог между двумя гардеробщицами в спортивном комплексе «Лужники». Я проводил там двухдневный семинар, на котором присутствовало 11,5 тысячи слушателей. Естественно, мы во время тренинга точно так же веселились, включали громкую музыку, дурачились и прыгали, как дети. До нас в «Лужниках» выступала известная немецкая группа «Раммштайн». И вот стоят две вахтерши и обсуждают наш бизнес-семинар: «Слушай, вчера рок-группа была, но у Довганя круче», другая отвечает: «Вот дураки. Заплатили деньги, собрались и хвалят друг друга».
Когда я слышу такие оценки о моих мастер-классах, о моих семинарах, я могу только улыбаться. Скоро все изменится, скоро миллионы людей овладеют этими чудесными методиками. Сердце мое наполняется гордостью за то, что я одним из первых передаю людям уникальные знания об успехе, знания, которые меняют мир, которые меняют моих слушателей.
Как говорится, «если ты помог хотя бы одному человеку в жизни, ты прожил жизнь не зря». У меня есть великое счастье помогать тысячам, десяткам тысяч людей. За что я постоянно благодарю свою судьбу, матушку природу, мою команду, Господа Бога.
Спасибо, судьба! Спасибо за те страшные страдания, которые ты мне послала. Спасибо, матушка природа! Спасибо за те испытания, которые мне пришлось преодолеть. Только благодаря этому я стал сильным. Только благодаря этому я могу изменять жизнь людей.
Я самый счастливый человек на свете!
МАШИНОСТРОЕНИЕ
Сегодня, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: почему я столько лет посвятил машиностроению? Почему, если меня всегда тянуло преподавать, я столько лет создавал новые производства? Тем более что я абсолютно уверен, что преподавать — моя миссия. Если я собираю знания по миру и не передаю их людям, я начинаю болеть физически. Я просто знаю, что, если я перестану вносить свою ноту в гармонию этого мира, хаоса в нем станет больше.
Тем не менее мой уход в машиностроение выглядел вполне логично.
В то время мне казалось, что в карате я добился своего предела. Я стал неоднократным победителем межрегиональных боев, и поскольку карате не является олимпийским видом спорта, я не видел для себя перспективы — куда двигаться дальше? Тогда я еще не понимал, что главное в карате — не победа над соперником, а победа над собой, борьба со своими слабостями, совершенствование духа. Да и откуда я мог это знать, если в то время мы жили за «железным занавесом». У нас не было серьезных учителей, и мы не могли поехать в Японию или Китай, чтобы учиться у выдающихся мастеров напрямую. Я был воспитанником советского большого спорта, и настоящей перспективой для меня виделись только крупные всесоюзные чемпионаты.
Тренерская работа в детской спортивной школе, конечно, была отдушиной в жизни, но она не приносила достаточно денег, чтобы прокормить семью — к тому времени я уже женился, и у нас родилась дочь Кристинка.
В то же время, бывая на практиках на Волжском автомобильном заводе, я не мог не восхищаться масштабом этого гиганта автоиндустрии. Весь наш город был, по сути, придатком ВАЗа. Практически все мои знакомые и друзья работали или на самом ВАЗе, или на предприятиях, так или иначе с ним связанных. Знал я и о недостатках этого производства: громоздкая система управления, раздутый бюрократический аппарат, несправедливая система оплаты труда, слишком сложная процедура продвижения новых моделей машин. Достаточно сказать, что первая модель «Жигулей» выпускалась здесь практически без изменений почти десять лет, в то время как лидеры автомобильной индустрии мира меняли модели, причем иногда кардинально, минимум раз в три года.
Поэтому мое решение связать свою жизнь с ВАЗом было вполне предсказуемо.
Решение это было навеяно романтикой того времени: я чувствовал в себе способность управлять большими массами людей, я знал, какие изменения нужно провести в первую очередь. Вдохновляло и то, что в стране началась перестройка. Мы все, особенно молодежь, не только задумывались о судьбе нашей страны, но и чувствовали необыкновенную веру в свои силы, возможность изменить то, что нам не нравилось. С этой точки зрения, ВАЗ как в капле воды отражал всю тогдашнюю схему хозяйствования с ее иерархией и господством идеологии.
Но если копнуть глубже, вернуться к самым истокам, заняться машиностроением на самом деле меня подвигло то, что я просто любил мастерить, делать что-то своими руками. Еще в детстве я придумывал нехитрые механизмы и приспособления, потом были занятия авиамоделизмом, а будучи студентом, я сделал три рацпредложения по облегчению труда рабочих на ВАЗе. Больше всего меня привлекало решение инженерных задач: как сделать этот механизм проще, технологичней, дешевле; как рациональней организовать процесс. Машиностроение мне тогда казалось той отраслью, с которой начнется преобразование и повышение конкурентоспособности всей нашей промышленности.
Я перевелся на вечерний факультет института и пошел работать на ВАЗ мастером. Попал я в один из уникальных цехов КВЦ — корпуса вспомогательных цехов. Здесь выпускали сложный зуборезный инструмент для изготовления гипоидных (практически бесшумных) автомобильных передач. Тогда это были самые передовые технологии в области металлообработки. Здесь я получил неплохую техническую выучку.
Но больше всего я благодарен судьбе за то, что она свела меня с удивительными людьми, почти волшебниками. Под моим началом оказались настоящие мастера, асы своего дела. Я с уважением называл их «кулибиными» за их незаурядную сметку и хваткий ум. Это Владимир Николаевич Баранкевич, Маяк Маркович Розов, Вячеслав Александрович Редькин. За плечами каждого из них стояли десятки изобретений и рацпредложений, по уровню своего мышления они заткнули бы за пояс любого академика. При всем при том они работали обыкновенными слесарями и не имели никакого поля деятельности для приложения своих «золотых» мозгов.
И представьте, какой стыд я испытывал перед ними, когда в конце месяца мне приходилось делить скудную 200-рублевую премию на 40 человек. Кроме мастеров-асов в цехе работали и лентяи, и прогульщики, но премию нельзя было давать все время одним и тем же. Приходилось лавировать, но недовольные находились всегда.
Я понимал, что эти производственные отношения и система оплаты безнадежно устарели, они несправедливы по самой сути, и решил со всей своей молодой энергией, что все это можно и нужно изменить коренным образом — хотя бы на уровне цеха. Я разработал модель перевода цеха на хозрасчет и выставил свою кандидатуру на выборы начальника КВЦ.
Но оказалось, что мое новаторство пришлось не ко двору. Иерархические жернова ВАЗа смололи в муку мою инициативу. Пост начальника цеха занял зять одного из руководителей производства, а я, распрощавшись со своими «кулибиными», как потом оказалось, ненадолго, ушел на строительство здания научно-технического центра ВАЗа.
Новая работа на первых порах поглотила всю мою неуемную организаторскую энергию. Центр строили генеральные подрядчики, а я курировал их работу как представитель ВАЗа. Темпы строительства были очень высокими, и мне приходилось проводить на площадке круглые сутки. Не счесть трудовых подвигов, которым я стал свидетелем. Мы работали под девизом: «Сделай или умри!» К примеру, нам поставили задачу: до 1 января закрыть цех от зимнего холода. Это в громадных километровых помещениях, где только ворот требовалось установить два десятка, не считая огромных окон и огромного количества щелей! Свою задачу мы выполнили — последние ворота ставили уже в темноте, под светом прожекторов, 31 декабря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72