И еще я знаю, что, если вы не захотите мне этого позволить, я приложу все силы, чтобы вы изменили свое решение.Он наклонился над столиком, вновь взял ее руку и развернул так, что ее узкая ладонь оказалась поверх его, такой большой по сравнению с нею.— Вы задали мне вопросы. У меня есть один для вас. Если вы действительно считали меня коллекционером, охотником за трофеями, тогда почему подпустили меня к себе? Мне, пожалуй, не приходилось встречать женщины, так надежно защитившей себя от внешнего мира. Вам несложно было бы меня оттолкнуть, но вы, тем не менее, позволили мне приблизиться. — Он поднял голову, перехватил ее взгляд, остановил его. — Есть у вас ответ?Ноэль читала в его глазах требовательное ожидание. Слова взывали к ответу. Низкий шепот умолял. Странное сочетание, противоречившее откровенной силе сидевшего перед нею мужчины.— Нет. Я, как и вы, не знаю причины.— Вы любите риск?Она покачала головой.— А я люблю.— И что?— Рискните со мной.— То есть?— Откройтесь мне. А я откроюсь вам. И никаких преград.— У вас их нет.— Они есть у всех. — Он ждал, догадываясь, насколько трудна для нее его просьба.— Честность любой ценой.Кит слабо улыбнулся ее скептицизму. В конце концов, он и сам все всегда подвергал сомнению.— Я обещаю попытаться — вместе с вами.Ноэль раздумывала над его обещанием. Ей вдруг стало ясно, что она сама хочет вкусить больше, чем предложил ей сегодняшний вечер. Она всю жизнь провела в одиночестве, ей никто не был нужен, но рядом с этим человеком привычки прошлого вспоминались лишь в редкие мгновения отрешенности.— И вы заставите меня… — Она заколебалась, не зная, в какие слова облечь свою тревогу.Кит прочитал ее опасение и разгадал его. Она ведь сама невольно дала ему ключи для разгадки. Слишком многие ценили в ней лишь ее внешность, хватая или стараясь схватить то, что она не хотела или не готова была отдать.— Я не буду ни к чему принуждать вас, Ноэль, как бы мне ни хотелось получить от вас больше. Одно ваше «нет» — и я отступаю. Даю вам слово.Ноэль, пожалуй, за всю жизнь не приходилось испытывать большего волнения, большего трепета, чем тот, который охватил ее от обещания Кита. Ей было так уютно, спокойно в созданном ею самой мире. Она знала правила этого мира, знала наперечет его опасности — пусть немного, но они были и там — и все его преимущества. Кит же предлагал ей вселенную, полную риска и неизведанных случайностей, которые могут оказаться сильнее ее.Она пережила отчаяние и страх брошенного пятилетнего ребенка. Она пережила кошмар приемных семей, выбиравших ее только из-за ее внешности. Она даже пережила глубочайшую боль понимания, что эта же внешность привлекла к ней внимание Джеффри и Лоррейн, хоть они и утверждали, что любят и оберегают ее ради нее самой. Она старалась стать для них той дочерью, которую они мечтали в ней видеть — правда, так и не нашла в себе смелости раскрыть им душу. Она даже старалась, пусть по-своему, но дотянуться до совершенства приемных сестер. И все-таки в любой ситуации ей удавались только несколько первых шагов, а потом следовало поражение. И в конце концов она решила, что так и не сравнялась с сестрами. Она так и не осмелилась заглянуть в лицо будущему. Она так и не стала той дочерью, о которой мечтали Лоррейн и Джеффри, когда остановили свой выбор на ней. А к тому времени, когда она повзрослела и сумела понять несправедливость оценки своих родителей и сестер, непоправимый вред был уже нанесен, стены ее крепости — слишком высоки, чтобы их разрушать, а выбранная ею жизненная дорожка — слишком хорошо протоптана, чтобы с нее сворачивать.— Не знаю, смогу ли я. — В ее голосе прозвучала горечь всех прошлых неудач. — Что, если у меня не получится?Не отрывая от нее глаз, Кит поднес ее руку к губам. Он понимал, что любые уверения для нее не больше чем слова, а потому просто спросил:— А что, если у меня не получится?Она моргнула. Такая мысль даже не пришла ей в голову.— Я тоже вовсе не уверен в том, что делаю. Я вполне могу потерпеть поражение. Почему вы должны верить любым моим словам? Или, если уж на то пошло, словам любого мужчины, у которого есть глаза? Не в моих силах не замечать, как вы прекрасны. Но если я не сумею доказать, что вы для меня больше, чем просто красивая женщина? Что будет тогда?Сосредоточенно сдвинув брови, она подыскивала слова для ответа.— Но ведь я не просила у вас доказательств.— Разве нет, Ноэль? Глава 4 Ноэль ворочалась в постели и, безуспешно пытаясь заснуть, обдумывала его слова. В глазах Кита она увидела горечь, боль и какое-то смутное отчаяние, которого она никак не ожидала. Сон окончательно исчез, унесенный чувством вины и тревоги — не только из-за самой вины, но и из-за того, что она может стать жертвой этого чувства.— Разве нет, Ноэль? — спросил Кит.Самая обычная фраза на первый взгляд, не стоившая особого внимания… и вместе с тем она подняла массу вопросов, которые давным-давно следовало бы задать. Ведь она действительно просила у Кита доказательств, что для него важна не ее внешность, что он не воспользуется ею, не поиграет какое-то время, чтобы потом бросить такой же одинокой, какой она была до его появления в ее жизни. Наверное, она требовала того же самого от всех, с кем когда-либо сталкивалась. Ей пришли на память годы, проведенные с чужими людьми в детских домах — до того, как ее забрала Лоррейн. Как часто ей доводилось слышать завистливый шепот, что приемные родители выбирают среди всех детей именно ее, потому что она так прелестна со своими фиолетовыми глазами, иссиня-черными локонами и белоснежной кожей.Она ненавидела свою внешность. Во мраке ночи, когда ее никто не видел, она часами плакала от презрения к своей красоте, заставлявшей приемных матерей наряжать ее словно куклу и демонстрировать знакомым. Она плакала от обиды на других детей, потому что они завидовали ее хорошенькому личику и превращали ее жизнь в ад. Но эти слезы были ничто по сравнению с теми, которыми она залила не одну подушку, услышав, как о ее красоте говорит ее сказочная фея — женщина, казавшаяся ей богиней среди матерей.Однажды Ноэль, стоя в дальнем темном углу залитого солнцем коридора, услышала хорошо поставленный голос Лоррейн, перечислявший ее достоинства и недостатки, словно она была вещью. Лоррейн доказывала мужу, что девочку нельзя оставить на произвол судьбы, что она заслуживает большего, что ей нужен дом, где она выросла бы в истинную красавицу, как ей и предназначено судьбой. Лоррейн своего добилась. Ноэль переехала в особняк четы Сент-Джеймс. Она выросла и стала еще прекраснее, она жила среди красивых людей, привыкших к красивым одеждам и драгоценностям. Ее жизнь была настоящей сказкой для любого, кто не видел дальше показного блеска.Прошло много лет, прежде чем она поняла, что Лоррейн заботилась не о собственном престиже, выбирая себе красивую дочь, — ее скорее тревожила красота Ноэль, она боялась, что могут сделать окружающие с легко ранимой прелестной девочкой. Но понимание пришло слишком поздно. Ее поведение в семье уже сложилось, и она сама не знала, как его можно изменить.А потом ее сказочная фея предложила трем сестрам Ноэль и ей самой пожить один год самостоятельно, без поддержки и богатства семьи Сент-Джеймс. Впервые за все годы любви и заботы Лоррейн обратилась к своим приемным дочерям с просьбой. И Ноэль покинула дом, отважилась ступить в большой мир и обнаружила, что он по-прежнему падок на красоту даже больше, чем на золото. Да, все так и было. До встречи с Китом. Он тоже видел красоту, но смотрел гораздо глубже. Он словно поднес зеркало и предложил самой заглянуть за свое отражение. Он бросил ей вызов, предложив отправиться с ним во мрак неизвестности ради восхитительных радуг, которые, возможно, охватывают небо в невиданном ею краю. А взамен он обещал ей… просить, а не брать силой то, что она не захочет или не готова будет отдать.Широко раскрытыми глазами Ноэль смотрела в темноту и видела гораздо больше, чем просто угольно-черные пятна, так похожие на тени в ее душе. Одиночество — больше, чем слово. Одиночество — это холодная постель, безмолвие, которому нет конца, слезы, которые никому не увидеть и не осушить. Такой была ее жизнь до Кита. Это был ее выбор. Но сейчас у нее появился иной выбор. Безумная рулетка без надежной основы.— Я должна попытаться, — в почти беззвучном выдохе слились покорность и триумф. — Я должна.Ночная тишина эхом повторила ее слова, эту декларацию решимости и надежды. Страх отравлял ее мысли. Но отвага уже прошлась своей кистью и спрятала под позолотой серую паутину опасности. Ноэль перестала метаться, глубоко и облегченно вздохнула. Ресницы, дрогнув, опустились. Она зарылась лицом в подушку, и его имя последней улыбкой прошелестело на ее губах. Незаметно подкрался сон, принеся с собой передышку от мыслей о будущем, которое придет с рассветом, и о мужчине, который заставил ее взглянуть в лицо себе самой и всему миру.
Низкие тучи наползли на город, накрыли ландшафт, сливая землю с небом. Снег лежал тяжелым покрывалом, ледяная корка казалась осколками стекла, разбросанными на дорогах и тротуарах. Солнечные лучи словно стрелы пробивали плотный туман, дразня обещаниями тепла, скорее всего несбыточными. Ноэль шагнула из тепла гостиничного вестибюля, всем своим существом ощущая присутствие Кита рядом. Он возник у двери ее номера еще до того, как она проснулась. Он не прикоснулся к ней, не поцеловал, но по его глазам она видела, как хочется ему сделать и то и другое. За завтраком они почти не разговаривали. И даже сейчас она не сказала бы с уверенностью, кто из них принял решение молчать. Впрочем, это не имело особого значения. Ей нравилось предложенное им молчаливое содружество, нравилась теплота в обращенном на нее взгляде.— Как, по-вашему, мы сможем вылететь? — спросила она скорее для того, чтобы о чем-нибудь говорить. На самом деле ей было все равно. В отличие от него, она небыла связана жестким графиком.— Должны. — Кит бросил долгий взгляд на небо. Затем пристроил ее руку на своем локте. — Осторожнее, смотрите под ноги, — предупредил он, кивнув на замерзшие лужицы на тротуаре.Ноэль сверкнула в его сторону улыбкой.— Я же из Филадельфии, так что и снег и лед видела.Ее улыбка, словно копье, пущенное рукой мастера, пробила самообладание Кита, и он рывком притянул ее к себе. Рефлекс сработал так быстро, что он не успел себя остановить. Лишь миг он наслаждался прикосновением ее тела к своему, и тут же заставил себя ослабить хватку. Прошлой ночью Кит кое-что себе пообещал. И одним из этих обещаний было не давить на Ноэль, не подталкивать ее. Да, он ее хочет. Ему и прежде случалось желать женщину, но он никогда не торопил события. Он знал цену терпению и всегда предоставлял женщине возможность найти свой собственный ритм в их взаимоотношениях. Действовать силой, хватать было ему несвойственно. Но вот что странно — с Ноэль его тянуло поступить именно так. Ему хотелось заключить ее в объятия прежде, чем она успеет опомниться и ускользнуть от него. Ему хотелось заставить ее почувствовать, как хорошо им было бы вместе, хотелось заставить ее поделиться с ним ее секретами.— Не хочу, чтобы вы ушиблись, — пробормотал он наконец и отвернулся от ее улыбки, которая постепенно таяла, уступая место любопытству.Ноэль несколько мгновений изучала его лицо. У нее возникло ощущение, что Кит сейчас с ней лишь наполовину.— Сегодня утром вы какой-то другой, — прошептала она, пока он вел ее к гостиничному автобусу, поджидавшему пассажиров, чтобы отвезти их в аэропорт.Кит вслед за ней поднялся по ступенькам в салон и только потом ответил:— Я вообще по утрам не в своей тарелке. Он устроился рядом с ней. Ноэль глубоко вздохнула. Она догадывалась, что он что-то скрывает.— Я тоже плохо спала, — тихонько призналась она.Кит взглянул на нее, удивленный ее откровенностью. Впрочем, она ведь все время была с ним откровенна. Замешательство и странное смущение, написанные на ее лице, вызвали в нем мучительное желание схватить ее в объятия, ласками стереть тревожную морщинку на лбу. Искушение было настолько велико, что он поспешно сунул руки в карманы и откинулся на спинку сиденья.— Правда?Она кивнула. Ей было бы куда легче говорить с ним, если бы он взял ее за руку.— Я не слишком храбрая. Я боялась.— Вы передумали? — Не успев закончить вопрос, Кит уже весь напрягся в ожидании.— Нет. — Уголки ее губ чуть дрогнули, но в этой улыбке сквозило не веселье, а скоре грустная самооценка. — Хотела. Но не передумала.Напряжение вышло из него с глубоким выдохом, он усмехнулся, в глазах заплясали искорки облегчения.— Я рад. — Наклонившись, он оставил быстрый поцелуй на ее щеке. — Очень рад, — повторил он и, обняв одной рукой за плечи, прижал ее к себе.Ноэль окунулась в его тепло, и теперь уже по-настоящему радостная улыбка заиграла на ее губах.— Я тоже, — шепнула она в тот момент, когда еще две группы пассажиров стали подниматься в автобус.По дороге в аэропорт они перебросились всего лишь парой слов, но их молчание с лихвой компенсировали окружающие. Рука Кита по-прежнему обнимала ее плечи, пока они стояли в очереди к билетной кассе. Пару минут спустя улыбки с их лиц исчезли.— То есть как это — нет билетов? Они были заказаны. Мне подтвердили, что для нас забронированы два места сегодня на восемь утра. — Сузившиеся глаза Кита сверкали негодованием, хотя в его тоне не прозвучало и части того возмущения, которое клокотало в его мыслях.Девушка за стойкой изобразила любезную улыбку:— На восемь вечера, сэр. Сегодня на восемь вечера, а не утра.Кит захлопнул рот, подавив готовое сорваться с языка проклятие. Помолчал, пытаясь вернуть самообладание.— Это невозможно. Мне необходимо быть в Денвере в два часа дня.Девушка явно прониклась сочувствием.— Я была бы рада помочь вам, сэр, — объяснила она, — но у нас просто нет мест на более ранние рейсы. Вынужденную посадку совершили несколько самолетов, а наш аэропорт гораздо меньше, чем денверский. Мне очень жаль, — беспомощно добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26