А вот так называемое «магическое зеркало» Орогастуса требует ее куда больше. Эту башню ведь построил он сам, верно?— Если верить преданиям, именно он. И уж совершенно точно, что во времена моего отца никакой башни здесь не было.— Пол в комнате под конюшнями вымощен плитами из такого же на вид материала, как и эти «солнечные батареи», а пол этот находится как раз вровень с внутренним двором башни. Ты знаешь, как выглядит двор, когда он не покрыт снегом?— Нет, я никогда не видел его без снега.— А вот я видела, — заявила Майкайла, — вечером того самого дня, когда я тут устроила дождь, и как раз перед тем как укрыла образовавшийся ледяной каток слоем снега. Конечно, тогда все было покрыто льдом, и поэтому я не вполне уверена, но мне кажется, что весь двор — большая солнечная батарея. Честно говоря, я думаю, что и вся башня построена на поверхности той площадки, что предназначалась для снабжения энергией установленных в ледяных пещерах приборов Исчезнувших. Это было бы вполне в духе Орогастуса, уверенного, что все эти приборы — магические. — Слово «магические» она произнесла с неповторимым сарказмом, вспомнив, что говорила Харамис о том, как понимал магию Орогастус. — Ему и в голову не пришло поискать другой, реальный источник энергии. Готова дать голову ни отсечение, что он ни за что не узнал бы этот источник, даже найдя его у себя под ногами, что, собственно, и произошло — в буквальном смысле.— Я думаю, ты, по всей вероятности, права, — сказал Узун. — Сможешь ли ты это проверить? Удастся ли тебе заставить это зеркало работать, чтобы следить за Харамис?Майкайла нахмурилась:— Там, в кладовке под конюшнями, можно, конечно, развесить фонари, но большая часть пола закрыта, да и фонари вряд ли окажутся достаточно яркими… Кажется, нужно воспользоваться магией погоды. Ты велел Файолону передать Харамис, что будешь учить меня. Это означает, что ты меня можешь научить?— Да, разумеется, я могу тебя научить, принцесса, — отозвался оддлинг. Казалось, он немного залет подобным вопросом.— Можешь ли ты научить меня магии, связанной с погодой? — спросила она. — То есть я имею в виду, можешь ли ты это сделать теперь, когда не можешь передвигаться и видеть?— Справимся, — коротко ответил Узун. — Другого выбора у нас нет. Так чему ты хочешь сперва научиться?— Вначале, наверное, мне следует убедиться, что я не ошиблась в том, что весь двор — большая солнечная батарея. Я очищу на нем маленький кусочек возле самого обрыва, чтобы можно было сваливать снег оттуда вниз. Стоило бы мне заполучить несколько виспи в качестве помощников, как тебе кажется? Они ведь хорошо переносят холод. И кстати, — продолжила она, — мне придется порыться в гардеробе Харамис: никакой одежды для улицы у меня нет. И придется поручить слугам приготовить мне такую одежду на будущее. Я, пожалуй, спрошу Энью за завтраком, но вполне возможно, что при этом мне не обойтись без твоей поддержки. Подозреваю, что Харамис могла приказать ни в коем случае не давать мне теплую одежду, чтобы у меня не осталось шансов удрать отсюда.— Этого не может быть! — вспыхнул Узун. — Харамис ни за что так не поступила бы.— В таком случае тот факт, что у меня есть только легонькое домашнее платье и тапочки, пригодные лишь для ходьбы по чистому сухому полу, следует считать странным совпадением.— Мы раздобудем тебе теплую одежду, — пообещал Узун. — Я и вправду забыл, как здесь холодно — за пределами этого кабинета и остальных натопленных комнат в середине башни. С тех пор как я куда-то передвигался, прошло так много лет…«Ну вот, — подумала Майкайла, расстроившись, — опять я ранила его чувства». Она быстро вернула разговор в прежнее русло:— Если весь двор — это солнечная батарея, я сброшу как можно больше снега в пропасть, а потом с помощью дождя очищу все остальное. Поверхность площади перед башней слегка наклонена в сторону пропасти, поэтому все должно получиться. Тебе знакомы окрестности башни? Не случится ли внизу какое-нибудь бедствие, если сбрасывать в пропасть снег, а потом дать стечь туда дождевой воде?— Не должно бы, — сказал Узун, — но не забывай, что мои знания об этой местности происходят только от магического рассматривания ее да от наблюдений за тем, как Харамис колдовала над столом для погодной магии. Здесь слишком холодный климат, чтоб ниссом мог выходить на улицу. Если Харамис нужно послать кого-то из них в долины — например, с запиской, — она упаковывает его в особого рода спальный мешок и прикрепляет этот мешок ремнями к спине лиммергейера. Ламмергейер приземляется где-то в деревне, в теплой долине, примерно у края Большой дамбы. Местные селяне распаковывают мешок с вестником, после чего он продолжает свой путь пешком или верхом на фрониале.— Но как же он в этом мешке дышит? — не без подозрения спросила Майкайла. — Мешок ведь должен практически не пропускать воздуха, чтобы в нем сохранялась температура, приемлемая для ниссомов.— В нем действительно становится очень душно, — признал Узун, — но перелет длится очень недолго.— А не проще ли послать одного из виспи? — спросила Майкайла.Узун рассмеялся:— Виспи категорически отказываются покидать горы. В чем, в чем, а уж в этом они совершенно непреклонны.— Почему?— Точно сказать не могу, — ответил оддлинг. — Вероятно, одна из причин — их связь с мифическими Глазами Урагана, о которых мало что известно.— Подождем до утра, — сказала Майкайла решительно, — и будем надеяться, что они своим ураганом сметут хоть сколько-нибудь снега в пропасть.Она мысленно перечислила свои задачи на следующий день, расставляя все по местам: выяснить, действительно ли там на дворе солнечная батарея, и если да, то расчистить его, чтобы солнце зарядило приборы…— Я поняла, что мне нужно. Ближайший раздел погодной магии, который надо изучить, — это как сохранить небо безоблачным. Сможешь научить меня?— Без труда, — заверил Узун.— Спасибо, — сказала Майкайла. — А теперь я, пожалуй, отправлюсь спать. Спокойной ночи, Узун.— Спокойной ночи, Майкайла, — ответила арфа, и струны ее машинально начали наигрывать колыбельную. Девочка шагала вниз по лестнице и улыбаясь, слыша позади музыку. Глава 13 На следующее утро Майкайла первым делом спустилась в кабинет, прихватив с собой шарики, которые ей когда-то дала Харамис. Солнце едва успело взойти.— Я кое о чем подумала вчера, отправляясь спать, — обратилась она к Узуну. — Пожалуй, можно будет не просить прислугу подыскать мне теплую одежду. Лучше я скажу Файолону, чтобы он привез мне что-нибудь из дома. А если я уже выросла из старых своих костюмов, то всегда найдется что-нибудь с плеча старших братьев и сестер: у экономки полные сундуки такой одежды.— Госпоже это не понравится, — предупредил Узун.— Что ей не понравится?— То что Файолон сюда вернется.— Ну в таком случае ей следовало бы оставаться дома и пребывать в добром здравии, чтобы высказывать все эти возражения, — вспылила Майкайла. — К тому же она даже не помнит о моем существовании.— Возможно, теперь уже вспомнила, — с надеждой произнес Узун.— Потому-то я и взяла с собой эти шарики, — сказала Майкайла. — Мы можем связаться с Файолоном и узнать, как там у нее дела.— Очень хорошо, — вздохнул оддлинг. — Впрочем, в любом случае я вряд ли смог бы тебе помешать.— Ты говоришь так, будто я собираюсь заниматься черной магией! Да что, в конце концов, Харамис имеет против Файолона? — Об этом Майкайла думала уже давно, с тех самых пор, как поняла, что волшебница его недолюбливает.— Он мужского пола.— Ну и что?«Вряд ли это убедительное объяснение, — думала Майкайла. — А ведь у Харамис должна быть по-настоящему серьезная причина, чтобы не любить его, хотя я до сих пор понять не могу, в чем она состоит. Он все время вел себя куда корректнее меня, был всегда вежлив и почтителен с нею. Куда уж мне до него!»— Я серьезно, Майкайла, — ответила арфа. — Думаю, что других причин нет. Дело в том, что единственный человек мужского пола, занимавшийся магией, которого Харамис видела в своей жизни, — это Орогастус. А общаясь с ним, трудно составить приятное впечатление о мужчинах-магах.— Но это же было почти два столетия тому назад! — возразила Майкайла. — Прошло невообразимо много времени, да и глупо относиться с подобным предубеждением ко всем представителям мужского пола только из-за того, что один из них оказался негодяем!— Харамис не склонна часто менять свое мнение, — мягко ответил Узун.— Если бы ты не был так вежлив, тебе надлежало бы назвать ее упрямой как ослица. — Она вздохнула. — Посмотрим, не сообщит ли нам Файолон что-нибудь новое.На этот раз связаться с Файолоном оказалось несколько труднее, чем обычно, поскольку Майкайле пришлось при этом разбудить его. Наконец сонное лицо мальчика появилось на ее шарике.— Чего тебе? — пробормотал тот.— Доброе утро! — отозвалась Майкайла. — Начнем с того, что Узун хочет узнать, как дела у Харамис.— Надежды докторов, похоже, окрепли, — сказал Файолон, — но все-таки, когда я заходят к ней вчера очень ненадолго, она назвала меня лаборнокским шпионом. Кажется, она снова переживает тот момент своей жизни, когда началось вторжение. Постоянно спрашивает, где Узун, почему он не здесь, не рядом с ней. То есть совершенно очевидно, она не помнит о том, что обратила его в арфу.— О, как бы мне хотелось быть рядом с ней! — с жаром проговорил оддлинг. — Не кажется ли вам, что если меня как следует упаковать…— Нет, боюсь, что это невозможно, — ответила Майкайла. — Ни в один из мешков, которыми она пользуется для переправки в долины ниссомов, ты не влезешь. К тому же у тебя такие формы, что привязать тебя на спину ламмергейеров почти невозможно. Да и сама Харамис была бы крайне расстроена, если бы ты при этом получил хоть малейшее повреждение, не говоря уже о том, что в данный момент для нее стало бы просто шоком неожиданно осознать, что ты теперь арфа.— Пожалуй, ты права, — вздохнул Узун.— Так, значит, Файолон, — продолжала она с надеждой, — Харамис не помнит ни тебя, ни меня и. пожалуй, некоторое время еще не вспомнит, так?— Похоже, что так.— Хорошо, — с удовлетворением сказала Майкайла. — Кто-нибудь другой вряд ли станет тебя разыскивать, если ты предупредишь, что отправляешься в экспедицию.— А в какую это экспедицию я отправляюсь? — осторожно спросил Файолон.— Тебе она очень понравится, — пообещала Маикайла. — Все это здание Орогастус построил над несколькими ледяными пещерами, битком набитыми приборами Исчезнувших. Потом он собрал все вещи, что сохранились от их времен, которые только мог найти, и теперь все это хранится в бочках и сундуках на самом нижнем этаже башни, под конюшнями. Это настоящий кладезь знаний!— Если ты собираешься везде совать свой нос и обследовать всевозможные устройства, что собрал Орогастус, то мне лучше за тобой приглядывать. — Файолон произнес это с большим воодушевлением.— Разумеется, это совершенно необходимо, — тут же согласилась она. — Кто знает, в какие неприятности я тут влипну, если ты не будешь сдерживать мою страсть к новым и непонятным вещам?— Стоит ли мне привести обратно фрониалов, на которых Белая Дама отправила меня домой? — спросил Файолон.— Нет, оставь их там, — сказала Майкайла. — Они могут ей понадобиться, когда госпожа поправится и будет готова вернуться. Я говорила с ламмергейерами: никто из них не может с ней теперь общаться — с тех пор, как Харамис заболела.Узун тяжело и тревожно вздохнул.— Разумеется, — поспешила добавить Майкайла, — все это может перемениться, как только ей станет лучше. Сейчас она наверняка просто не помнит, что в состоянии говорить с ними. Вероятно, это и есть единственная причина. В любом случае, — продолжала она инструктировать Файолона, — собери всю теплую одежду, которую только сможешь разыскать, — для себя и для меня. Поройся в сундуках, если понадобится, — думаю, что я наверняка подросла с тех пор, как в последний раз была в Цитадели. Но что подойдет тебе, то, пожалуй, и мне будет по росту. Не забудь теплые перчатки и обувь. В этих ледяных пещерах страшно холодно, а нам наверняка придется провести там немало времени. Потом сочини прислуге что-нибудь правдоподобное по поводу своего отъезда, но только не сообщай им, что едешь сюда: после той глупой сцены, что устроила Харамис перед самой своей болезнью, об этом, пожалуй, не стоит объявлять. Двигайся на восток, в сторону Большой дамбы, а потом по ней — до того места, где дамба пересекает реку. После этого повернешь на север и пройдешь пол-лиги по западному берегу реки; там тебя будет ждать ламмергейер. Все запомнил?— Да, — сразу подтвердил Файолон. Сонливость его как рукой сняло. — Я буду там примерно к середине дня или чуть-чуть позже.— Замечательно, — сказала Майкайла. — Я велю Энье подготовить тебе комнату, но, скорее всего, не скажу ей ничего определенного о том, как долго ты здесь останешься.— Пожалуй, это правильно, — согласился мальчик, — поскольку мы и сами не знаем, долго ли я там у вас пробуду.Майкайла уже собрала всю самую теплую одежду, которую смогла найти в комнате Харамис, хотя Энья пыталась протестовать против использования костюмов госпожи без разрешения. Девочка воспользовалась моментом и сообщила, что к вечеру ожидает прибытия Файолона, который привезет ее собственную одежду, и попросила Энью подготовить ему комнату.— А что касается леди Харамис, то в Цитадели за ней очень внимательно ухаживают, и доктора полны надежд на то, что она со временем вполне поправится. Но я боюсь, что в настоящий момент госпожа не в состоянии вообще что-нибудь разрешить или запретить. Вплоть до ее выздоровления я буду продолжать занятия под руководством господина Узуна.Энья, возможно, была от всего этого и не в восторге, но ей ничего не оставалось, как подчиниться. По требованию Майкайлы она поручила одному из виспи помочь очистить двор от снега.Под ярким солнечным светом Майкайла словно ожила. К ней вернулось чувство связи со всем тем огромным внешним миром, от которого так прочно отделяли каменные стены башни. И к тому же сегодня она вновь встретится с Файолоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44