Верны ли они? Его поведение здесь озадачивало: он до сих пор не признал своего отца мертвым и не приступил к созыву нового правительства. Может быть, он ждал чего-то в этом роде?
Сейчас его эмоции были ясны каждому. Бледный, страдающий, с потемневшими от гнева глазами, он смотрел, как бори принес два контейнера и поставил их на пол.
— Я не сомневаюсь, большую часть прошедших двадцати лет ты провел, выдумывая что-нибудь особо кровавое, и ничто не остановит тебя... — все тем же слабым голосом промолвил Панарх.
Эсабиан улыбнулся.
— Мне нет нужды марать руки, убивая тебя, — узники Геенны сами сделают это за меня.
По кольцу офицеров пробежал ропот. Пальцы Эренарха сжались в кулаки и снова разогнулись.
Бори опять изрек что-то хвастливое, должарианец ему ответил. Седри, перед которой разверзлась собственная пропасть, отбросила все мысли и только смотрела.
Бори осветил контейнеры, и все увидели лежащие в них головы наследников престола. Эсабиан начал говорить что-то, но Седри пропустила это мимо ушей. Теперь это всего лишь ритуал: торжествующий победитель проводит в цепях своего царственного пленника, чтобы внушить покорность новым подданным.
Но ее поразило в самое сердце горе на лице Панарха, которое отразил, как в зеркале, его стоящий здесь сын. Однако Панарх, сделав усилие, снова напустил на себя проклятую дулускую невозмутимость, у Эренарха же заблестели глаза, и он сердито смахнул с них слезы.
— Уж не изменил ли тебе твой хваленый ум? — насмехался Эсабиан. — Ты, который потерял империю, флот, наследников! Ты, которому так и не удалось проникнуть в тайны Ура! Я сумел, и теперь я управляю урианскими энергиями так же легко, как эта штука управляет тобой. — Тут бори активизировал шоковый ошейник. Панарх, корчась, упал на колени и скоро распростерся у ног победителя.
Голограмма померкла, и ее сменила другая: планета Минерва, охваченная огнем.
Найберг сделал знак, и трансляция прекратилась.
— Благодарю вас, — сказал Эренарх и вышел в сопровождении своего телохранителя.
После недолгой тишины зал наполнился голосами: гневными, взволнованными, клянущимися отомстить.
Седри выключила босуэлл и поправила рукав, прежде чем опустить руки.
«Ты получишь свой секрет, Тау Шривашти, — угрюмо подумала она. Горе Панарха и его единственного оставшегося в живых сына до сих пор стояло у нее перед глазами. — Быть может, у тебя достанет сил, чтобы победить это чудовище. И тогда... тогда...»
Образы удрученных Аркадов продолжали плавать перед ней в коридоре, когда она последовала за другими офицерами к выходу. Убежденная, что в них заключается ее смертный приговор, она испытала странное облегчение. Кто-нибудь да отдаст ее в руки правосудия — либо Тимбервелл, либо она сама.
Но сначала она позаботится, чтобы правосудие восторжествовало для тех, кто умер раньше нее.
* * *
ПЕРВОСТЕПЕННАЯ ВАЖНОСТЬ, БУДУЩЕЕ НЕЯСНО, УРОВЕНЬ ОПАСНОСТИ ДВА, ПОДЧИНЕНИЕ...
Тенноглифы погасли, и Осри выругался про себя, когда непрочная паутина понимания, которую он так старательно плел, исчезла вместе с ними. Не надо было заходить за пределы преподаваемых в Академии основ тактической семиотики — с введением новой нонрелятивистской символики он чувствовал себя чуть ли не идиотом. Счастье еще, что его, как связного между Флотом и отцовским проектом «Юпитер», не заставят переводить эту муру в реальное время.
Он покосился на девушку в звании младшего лейтенанта рядом с собой. Смуглая, с грубоватым лицом, она спокойно смотрела, как капитан Нг снова всходит на кафедру. Для нее, как видно, глифы не проблема. Ничего удивительного: это она, Нефалани нир-Варригаль, придумала их как тему своего диплома в Академии задолго до того, как агрессия Должара вынудила Флот взять их на вооружение.
Нг обратилась к аудитории:
— На сегодня все. Тренажеры для вас настроены. Вы должны есть, спать и дышать вместе с этими новыми глифами, чтобы овладеть ими за тот краткий срок, который оставит нам Должар. Все свободны, — с улыбкой добавила она.
Осри хотел уйти, но Нг, к его удивлению, подошла к нему вместе с очень высоким и худым лейтенантом-коммандером. На его именной табличке значилось «Нилотис», а худоба, темная кожа, золотисто-рыжие волосы и зеленые глаза выдавали члена одного из бомасов Ниангатанки.
— Лейтенант Омилов, — спросила Нг, — что вы думаете по поводу гиперглифов лейтенанта Варригаль?
Под влиянием импульса он решил отвечать честно:
— У меня от них голова разламывается, сэр. Я навигатор, а не тактик — хорошо еще, что не приходится иметь с ними дела в реальном времени.
Нг улыбнулась — значит, он ответил правильно. И опять удивила его:
— Хотите пообедать с нами? Кажется, у вас есть еще пара часов перед следующим занятием.
Из ее фразы было не совсем ясно, о чем речь. Роль студента он играл только на семинаре по тенноглифам, прочие занятия вел сам. Его следующий урок посвящен навигации пространственного скачка — это он может читать с закрытыми глазами.
— Верно, есть.
Нг повела их в столовую, представляя Омилова всем, кого встречала, и болтая о пустяках. Ее, как комету, сопровождал хвост младших офицеров. Двигалась она, как танцовщица; Осри вдруг вспомнилась молодая женщина, которая соблазнила его после того, как они отбили поселение Бабули Чанг от налетчиков, но он быстро подавил это воспоминание. Это как-никак Марго О'Рейли Нг, герой Ахеронта и Артелиона, Поллои, ставшая капитаном лишь благодаря своим способностям, — ну, правда, не без поддержки Нессельринов.
А Нессельрин — кузен Зигеля. Быть может, это приглашение имеет политическую окраску. Осри почувствовал отвращение. Глупый вопрос — на Аресе все имеет политическую окраску. Хорошо еще, что тут дело явно в отце. Осри внутренне поморщился, представив, как его мать напирает на капитана Нг, требуя для сына привилегий «ради Семьи».
У двери в столовую Нг вдруг замедлила шаг, и Осри чуть не налетел на нее. В их спутниках, особенно в Нилотисе и Варриталь, чувствовалось радостное возбуждение. Стены в столовой были голографические и представляли головокружительную картину космоса с изрытым кратерами астероидом на первом плане. Рядом подбитый крейсер с эмблемой Солнца и Феникса пускал серию снарядов в пятнышки, сверкающие среди звезд. Мимо астероида шел фрегат с пламенем, бьющим из радиантов, и облаком светящегося газа, выходящим из пробоины в носу.
— Ахеронт, — шепнула Осри Варригаль. — «Фламмарион» против «Крови Дола».
«Значит, фрегат — это “Тирен”, — сообразил Осри, — а ведет его молодой мичман Марго Нг, единственный офицер, оставшийся в живых на мостике после того, как корабль задел луч раптора с должарского флагмана». Она обстреливала вражеский крейсер, уворачиваясь от его снарядов и уповая на то, что он не сразу настроит свои рапторы.
Ее надежда оправдалась: она получила повышение и Карелианскую звезду — впервые ею наградили столь молодого офицера.
Нг со смехом повернулась к Нилотису и Варригаль:
— Вот, значит, что вы замышляли.
— Героическая О'Рейли, — отозвался Нилотис, подводя их к столику. — Бич Должара.
Улыбка Нг утратила свою веселость.
— Во второй раз все оказалось не так просто.
Нилотис и Варригаль проявили свое дулуское происхождение тем, что ничего не выразили открыто, но Осри по застывшей улыбке одной и напрягшимся плечам другого догадался: они сознают, что вторглись в область недозволенного.
Нг никогда не снимает формы. Интерес Осри к капитану возрос: это было ему близко.
Нг тронула Нилотиса за руку.
— Простите меня, Мдейно. Вы ведь не обязаны делить со мной мои призраки. И вы тоже, Нефалани. Садитесь, пожалуйста.
То, что она назвала их по именам, разрядило обстановку, и беседа приняла весьма непринужденный характер — если не личный, то неформальный. Нг, посадив своих знакомых по обе стороны от себя, пригласила Осри сесть напротив. Прочие офицеры тоже разместились, не отрывая глаз от Нг. Осри заметил, что за другими столиками тоже на них смотрят.
— Головоломный был рейд, — сказала Нг, кивнув на голограмму. — Вы, наверное, немало потрудились, восстанавливая его картину. Я уж точно не видела бой в таком ракурсе. — Тут она посмотрела на Осри: — Но, насколько я слышала, даже это было не столь головоломным, как ваш побег с Шарванна. Вы ушли от рифтерского эсминца и сожгли обшивку, чтобы посадить корабль при недостаточно стабильной траектории?
Осри подождал, пока стюард примет заказ.
— Я к этому почти не имею отношения. Корабль вел Эренарх. — Говоря это, Осри сознавал, что ему чего-то недостает, и понял, что гнева. Он уже больше не злился, вспоминая о тех ужасах, что пережил всего несколько недель назад (правда, теперь эти недели казались десятилетиями). Он собрал разбежавшиеся мысли, чувствуя возросший интерес слушателей. Все прочие разговоры прекратились. — Медицинская система моего скафандра вырубила меня чуть ли не на половину полета. Возможно, это и к лучшему — не знаю, хватило бы санитарного контейнера, когда мы вышли из последнего скачка у самого радиуса газового гиганта.
Слушатели прыснули со смеху и засыпали Осри вопросами. Очень скоро он рассказал всю историю побега с Шарванна — и не только ее. Вопросы, носившие сначала общий характер, со временем стали все больше касаться роли Эренарха.
Осри убедился, что из-за своей былой преданности Семиону никогда не сознавал всей важности Лусорского дела и влияния, которое оно оказало на Флот.
Но скоро вопросы типа «А вы видели...» сменились другими: «А вы слышали?» Разговор от деятельности Брендона после его исключения из Академии перешел к настоящему.
«Они хотят знать, что делал Брендон до того, как спас моего отца, — что случилось на Энкаинации». Этот вопрос преследовал и Осри в начале их приключений. Но теперь он, хотя по-прежнему не имел никакого понятия о том, что случилось, вовсе не был уверен, что хочет это знать. Правда только усугубила бы хаос.
Офицеры почувствовали, видимо, его сдержанность, чтобы не сказать, уклончивость, и стали возвращаться к своим столам, разговаривая между собой. Нг все это время молчала, переводя прищуренные глаза с Осри на своих офицеров.
«Так вот зачем она меня пригласила?»
Вряд ли, конечно, у Нг на уме была только эта цель. Хоть она капитан и Поллои по рождению, она не поднялась бы так высоко, не превзойдя в гибкости ума большинство Дулу. Осри чувствовал, что она извлекла не меньше информации из реакции и вопросов молодых офицеров, чем из его рассказа, но дело было не только в этом. Он это понимал, хотя и не мог сказать, в чем же, собственно, еще.
8
— Ваш сын спас из Дворца пленника, — сказал Анарис. — Прерогат.
Геласаар поднял брови:
— Отцовский пеш мас'хадни получил коды от одной женщины из вашего совета.
В глазах Панарха мелькнуло страдание.
— Не пойму я смысла этого вашего института, — продолжал Анарис. — Неужели вы и правда наделили их неограниченной властью?
— Да — их ограничивала только принесенная ими клятва и нравственное чувство.
— Не могу в это поверить.
Геласаар слабо улыбнулся.
— Ты полагаешь, что бори, которые вам служат, всегда говорят правду?
— Разумеется, нет.
— Не более чем все те слои бюрократии, которые управляют Тысячей Солнц. Иначе нельзя — и, стало быть, я не мог положиться на то, что мои подчиненные будут говорить мне правду. Отсюда прерогаты, мои суррогаты.
— Но чтобы никаких ограничений?
— Я не сказал, что ограничений не было, — просто я их не устанавливал. Прерогат не может действовать в вакууме. Точкой, на которую опирается рычаг его власти, должно послужить какое-то вопиющее зло, требующее исправления. И у каждого из них есть только один шанс.
— Кто имеет власть, тот и действует, — пожал плечами Анарис.
— Их власть в том и заключается, чтобы выбрать, когда и где нужно действовать. Самый мощный удар, если он не имеет цели, поразит лишь пустоту.
* * *
Во время обеда Нефалани Варригаль с растущим изумлением наблюдала, как все ее предположения относительно того, что произошло десять лет назад, рушатся от неуверенных слов лейтенанта Омилова.
Процесс начался, когда Эренарх показал на совещании два дня назад, как мастерски он владеет тенноглифами. Тогда она вознегодовала от того, что такой талант достался младшему Аркаду. Теперь, вслушиваясь в лаконичный рассказ Омилова, она предполагала, что лейтенант раньше чувствовал то же самое. Но еще яснее проглядывало его невольное восхищение человеком, которого изображали гулякой, пьяницей и сексуальным атлетом без тени ответственности. Разве подобный тип мог бы вести корабль с таким мастерством? Не просто с мастерством — с блеском.
Беспокоила, конечно, его связь с Лусорским делом десятилетней давности. Если верить Омилову, Эренарх Семион хладнокровно уничтожил семью Л'Ранджа лишь для того, чтобы сохранить власть над младшим братом. Спрашивается: если Брендон вправду был таким дураком и повесой, зачем было Семиону задавать себе столько труда?
Когда стюард убрал со стола, Нефалани взглянула на Мдейно бан-Нилотиса. По вопросам, которые он задавал, она поняла, что он разделяет ее точку зрения. Кроме того, он знал Эренарха по Академии.
— Что Л'Ранджи? — переспросил младший лейтенант Уль-Дерак.
— Пролет Л'Ранджи. Говорят, что Маркхем и Вийя, — Варригаль расслышала легкое напряжение в том, как он произнес имя капитана-должарианки, — придумали это несколько лет назад.
— Значит, они использовали корабельные поля Теслы и шли вдоль самого кабеля С-лифта до старта на орбиту, чтобы должарианцы не могли вас обстрелять?
— Верно. Только они все равно в нас стреляли — точнее, пытались.
Нг кивнула.
— Когда мы подошли к Артелиону, Узла уже не было. Мы в толк не могли взять, что с ним случилось.
— Да. «Кулак» пустил в ход свои рапторы. Мы как раз в тот момент совершили скачок, но Узел, когда раптор повредил пусковой кабель Хомана, должен был слететь с орбиты и одновременно развалиться на куски.
— И все это ради того, чтобы сбить один корабль? — спросил Нилотис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65