Она никому не говорила, что Вито Фарнесте – ее тайный порок. И за этот порок она потом заплатила горькую цену. И платит до сих пор.
Мечты обернулись кошмаром. Этот кошмар она увидела в угрожающем взгляде темных глаз Вито Фарнесте, когда заявила ему, на каких условиях уступит фамильные изумруды.
– Опомнись. – В его тихом голосе прозвучали презрение и омерзение.
Длинными пальцами он дотянулся до ящика, вытащил чековую книжку и раскрыл. Затем, сняв колпачок с золотой ручки, поднес перо к бумаге.
– Наличные, – произнес он. – Для таких женщин, как ты и твоя мать, это валюта. Твердая валюта. – Он прищурился, и Рейчел почувствовала, что он весь кипит от сдерживаемой ярости. – Но не пытайся вымогать у меня еще. Ты получишь миллион евро в обмен на изумруды. И ни цента больше. Либо да, либо нет.
И он начал заполнять чек.
– Они не продаются. – Голос Рейчел прозвучал сдержанно, но твердо.
Вито, не обращая на нее внимания, размашисто вписал в положенную строку «один миллион евро».
– Ты разве меня не слышишь? – Рейчел показалось, что у нее дрогнул голос. Нет, не может быть. Она не сорвется. Слишком многое зависит от ее самообладания. Полного самообладания. Вито испепелил ее взглядом.
– Я слышал, но твоя шутка в слишком дурном вкусе, даже ты не могла пасть так низко.
Подписав чек, он вырвал его из чековой книжки и бросил ей через стол.
– Я датировал чек послезавтрашним числом. Принеси мне завтра изумруды, получишь наличные.
Даже не взглянув на чек, она твердо произнесла:
– Это не шутка. Если ты хочешь вернуть изумруды, женись на мне. Вот и все. Либо да, либо нет.
Она не могла удержаться, чтобы не бросить ему в лицо его же слова. Это хотя бы на мгновение ослабило то ужасающее напряжение, в котором она находилась. Рейчел чувствовала, что в любой момент придет конец ее самообладанию.
Вито нарочито медленно положил авторучку. Затем так же медленно выпрямился и подался вперед.
– Я скорее возьму в жены жабу, чем тебя, – тихо и отчетливо выговаривая слова, произнес он.
От его тяжелого и насмешливого взгляда у Рейчел на щеках выступили темные пятна.
– Я не предлагаю действительный брак. Я просто хочу, чтобы какое-то время – не очень долгое – у меня на пальце было твое кольцо. – Слова отдались привычной болью в груди, к которой ей так и не удалось привыкнуть. – Полгода... не больше.
От волнения сдавило горло, и она с трудом могла говорить. Она посмотрела ему прямо в глаза, в холодные, равнодушные глаза, надеясь, что и у нее такой же взгляд.
– Я уже ответил тебе. Ты что, глухая? Тебе, видно, мало других пороков? Глупости, например. Неужели ты воображаешь, что я когда-нибудь, при каких-либо обстоятельствах женюсь на тебе?
У нее от напряжения заныло лицо, стянуло рот и болью запульсировало в висках. Ей с трудом удавалось стоять прямо.
– Я знаю, что ты обо мне думаешь, Вито... можешь это не озвучивать.
Беспощадная, злая улыбка появилась на его лице.
– Тогда, раз тебе это известно, зачем ты сюда пришла? Может, ты не в своем уме? Пытаешься продать мне то, что твоя сука мать не имела права брать!
От волнения у Рейчел исказилось лицо.
– Не смей так говорить о ней! – выкрикнула она.
Вито нахмурился.
– Твоя мать вонзилась своими алчными когтями в моего отца и не хочет до сих пор отпустить его! Она превратила жизнь моей матери в сплошное мученье!
Его слова, его голос резали подобно ножу.
Рейчел закрыла глаза. Как опровергнуть сказанное им? Как можно спорить с тем, что он бросил ей в лицо? Но то, что о ее матери говорят в таких выражениях, придало ей силы. У нее перед глазами встал образ Арлин – такой, какой она видела ее в последний раз. Рейчел открыла глаза, чтобы прогнать видение.
– Это к делу не относится, – отрубила она. – Единственный предмет разговора – это твое желание – или нежелание – вернуть изумруды Фарнесте на тех условиях, которые изложила я. А я хочу, чтобы у меня на пальце было твое обручальное кольцо. На несколько месяцев, не дольше. В день бракосочетания ты получишь свои драгоценные изумруды обратно, а в наличных деньгах нет необходимости.
– Почему? – тихо и угрожающе спросил Вито. – Почему?
Он оперся плечами о спинку кожаного кресла, и оно слегка покачнулось от его веса.
– Что «почему»? Почему я не хочу денег за изумруды?
– Нет. С чего ты взяла, что я потрачу хотя бы долю секунды, чтобы обдумать твое... предложение?
Его голос звучал все также тихо, но у нее по телу забегали мурашки.
– Потому что, – процедила она сквозь зубы, ты хочешь вернуть изумруды. И для тебя это единственный способ их получить.
Что-то промелькнуло в его глазах. Одно движение – и он вскочил на ноги.
– Basta! Это шутовство зашло слишком далеко! Я готов купить изумруды за наличные, но не готов тратить ни секунды своего времени на этот фарс! Либо бери чек, либо убирайся вон!
Она отшатнулась и впилась пальцами в мягкую кожу сумки.
– Если я сейчас уйду, то ты никогда, слышишь – никогда не получишь свои изумруды!
Она хотела гордо произнести эти слова, но голос у нее задрожал.
– Никогда – это долгое время, – язвительно ответил он. – Когда-нибудь ты все же их продашь. Мне все равно, кому, я просто куплю их у этого человека.
– Моя мама никогда их не продаст! – В мозгу пронеслась картина: Арлин с торжествующим видом пропускает сквозь пальцы зеленые камни. – Никогда!
– В таком случае можешь похоронить ее вместе с ними!
Рейчел побледнела и почувствовала дурноту.
– Ах ты, ублюдок, – прошептала она. На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Нет. Это определение относится к тебе. Помнишь?
Это конец. Она уничтожена.
Рейчел в оцепенении повернулась и пошла к двери, которая, как ей казалось, находилась в ста метрах от нее. Ей хотелось бежать, чтобы поскорее выбраться отсюда. Лишь у двери к ней вернулись остатки мужества. Она взялась за ручку, повернулась и произнесла:
– Я желаю тебе сгореть в аду, Вито Фарнесте!
Рейчел рывком открыла дверь и вышла. Очутившись в кабине лифта, она почувствовала, что у нее подгибаются колени, и прислонилась к бронзовой стенке, чтобы не упасть.
Лифт летел вниз стрелой... так же, как и ее сердце.
Она проиграла. Окончательно. Ее дикая, глупая, безумная затея потерпела полный крах.
Горе волной захлестнуло Рейчел, и сил сопротивляться отчаянию не осталось.
В своем кабинете Вито долго стоял с окаменевшим лицом. Ярость душила его, и ему казалось, что он сейчас разорвется на части, но он овладел собой.
Как она посмела прийти сюда? Прошествовала в его кабинет и нагло выложила условия, на которых он может вернуть свою собственность! И на каких условиях! Он все еще не мог этому поверить. Неужели она на самом деле вообразила, что он прислушается к ее требованиям? Свалилась, словно снег на голову, спустя семь лет после того, как он отделался от алчных притязаний Арлин Грэхем вообразив, что он согласится такой ценой вернуть похищенные изумруды Фарнесте! Кстати, из какой убогой дыры она выползла? И почему сейчас? Наверное, для этой парочки настали тяжелые времена. Прогнав Арлин Грэхем после смерти отца, он позаботился о том, чтобы та забрала с собой минимум награбленного добра, но женщины, подобные ей, годами делают запасы. Вместо того чтобы натравить на нее своих юристов – которые, как потом выяснилось, оказались совершенно беспомощными и не изъяли у этой особы единственный стоящий трофей, – он отделался от нее, радуясь тому, что, наконец-то она убралась из Италии.
И вот теперь... Не направила ли она дочь по тому же пути? Не научила ли вымогать деньги у богатых мужчин в обмен на общую постель? На Рейчел костюм, за который явно заплатили. От одной этой мысли его больно кольнуло... но всего лишь на секунду. Он ткнул пальцем в кнопку внутреннего телефона и дал распоряжение личному помощнику:
– Из моего кабинета только что вышла женщина. Пусть за ней проследят.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Рейчел повернула ключ в замке и вошла в квартиру. После столкновения с Вито Фарнесте ее трясло. Она и не представляла, что все пройдет так ужасно, хотя и боялась их встречи с того самого момента, когда поняла, что ей придется увидеться с ним. Эта мысль мучила ее не одну неделю.
Она без сил повалилась на провисшую кровать. Печальное состояние квартиры, в которой она жила, теперь ее мало волновало – она перестала придавать значение тому, в каких условиях жила. Конечно, она скучала по своей маленькой, но красиво обставленной квартирке в старинном особняке, ютившемся в тенистом пригороде Лондона, но о том, что продала ее, нисколько не жалела. Последние полтора месяца ее волновало только одно обстоятельство – брак с Вито Фарнесте. Надеялась ли она на удачу? С таким же успехом она могла карабкаться на Эверест! Рейчел уныло уставилась в пространство перед собой, а в мозгу прокручивались все детали ужасной сцены в кабинете у Вито.
Все пропало. Жалкая, дурацкая, нелепая и безнадежная затея!
«Я, должно быть, рехнулась, раз мне пришло это в голову...»
Нет, не рехнулась. Ею двигало отчаяние. Желание сделать все возможное, чтобы доставить радость Арлин...
Рейчел встала и вынула из сумочки мобильный телефон. Номер она знала наизусть.
– Здравствуйте. Это говорит дочь Арлин Грэхем. Как она себя чувствует?
Она ждала, пока сверятся с записями, и получила обычный неопределенный ответ:
– Состояние без изменений. Стабильно. Удовлетворительно, насколько это возможно.
Знакомые, повторяющиеся фразы. Ни одна из них не может скрыть единственное, правдивое слово о состоянии матери.
Она умирает.
Уныние подобно тяжелому грузу давило на нее, отчего она медленно и неуклюже двигалась по тесной комнате. Сняв дорогой, экстравагантный наряд, Рейчел аккуратно повесила его за занавеску в альков, служащий платяным шкафом.
Стоило тратить такие деньги на бесполезную затею? Да лучше бы их отложить! Как она могла подумать, что своим видом убедит Вито Фарнесте принять предложенные ему нелепые условия? Ведь сделать ее своей женой для него равноценно аду, в каком бы платье она ни появилась!
«Сколько еще раз тебе придется выслушивать гнусности от Вито Фарнесте, прежде чем ты хоть чему-то научишься?»
Будь она умнее, то первое же его оскорбление, брошенное ей, четырнадцатилетней девчонке, стало бы последним!
Но ты не поумнела, с беспощадной прямотой подумала Рейчел. Позволила себе увлечься дурацкой, нелепой фантазией.
Рейчел пыталась отбросить эти мысли, но они, подобно нахлынувшей волне, топили ее, тянули в прошлое, которое было проклятием всей ее жизни...
Ей восемнадцать лет. Такой опасный возраст. Возраст мечтаний и сказочных надежд.
Экзамены в школе закончились, и старшеклассниц отпустили отдохнуть на две недели летнего семестра. Подруги Рейчел, Дженни и Зара, уговорили ее поехать с ними в Рим, где у отца Дженни была служебная квартира. Рейчел согласилась, но с опаской. Будучи одной из старших по возрасту девочек в классе, она тем не менее не отличалась искушенностью. Матери она ничего не сказала. Да и в любом случае Арлин плавала на яхте с Энрико где-то у французской Ривьеры – так было написано в ее последней открытке.
Впервые за годы пребывания в строгом пансионе у примерной ученицы Рейчел появилось неуемное желание пережить захватывающее приключение. Возможно, роман.
Холод пробежал по спине, когда она об этом вспомнила.
Роман?
Да, она жаждала романа, но то, что ее ожидало, оказалось совершенно другим...
Рейчел сцепила пальцы.
«Если бы только я не поехала в Рим. Если бы не пошла на ту вечеринку в день приезда. Если бы Вито Фарнесте не появился там. Если бы, если бы...»
Но она пошла туда. Дженни одолжила ей одно из своих вечерних платьев, которое показалось Рейчел чересчур открытым. Зара сделала ей новую прическу, и волосы золотым каскадом заструились по голой спине. Глаза и губы были подкрашены, и... появилась совсем другая Рейчел Вейл, непохожая на серьезную школьницу, какой она всегда была.
Она казалась себе такой взрослой, такой опытной...
Но она была ребенком, играющим во взрослые игры.
«Если бы только я не пошла на ту вечеринку...»
А она пошла – и там, по умыслу злого рока, появился Вито Фарнесте. И он не упустил возможности, которую преподнесла ему на блюдечке легковерная восемнадцатилетняя дурочка.
Такой ранимый возраст. В свои восемнадцать она была беспомощна перед чарами Вито Фарнесте. Да что там – и не хотела сопротивляться его чарам.
Рейчел горько усмехнулась. Тогда она повела себя как ребенок, у которого отнимают конфетку. Ему было достаточно просто смотреть на нее своими темными глазами с длинными ресницами, улыбаться своей неотразимой искушающей улыбкой и говорить приятные слова.
Всю вечеринку он не отходил от нее, а для Рейчел не существовало больше никого.
Она узнала его тут же и замерла, но он ее не узнал. Конечно, за четыре года она очень изменилась и не была похожа на неуклюжую, невзрачную четырнадцатилетнюю девочку в купальнике, которую он увидел мельком. К тому же у нее была фамилия отца, а не матери, и ее имя он вообще мог не знать. Она была в растерянности: сказать ему или нет, кто она? Но время шло, и в течение вечера она так и не решилась это сделать. Разве она смогла бы вынести, если бы он обошелся с ней так же грубо, как четыре года назад?
Тайная мечта стала для нее реальностью.
Он увел ее с вечеринки, когда стало уж очень шумно, и повез кататься по улицам ночного Рима в элегантном открытом автомобиле. А она глазела на красоты Вечного города, потрясенная Испанской лестницей, переполненной туристами даже в такой час. Они проехали по виа Корсо, миновали Пантеон и блестящий, словно белый свадебный торт, памятник Виктору Эммануилу, а затем проехали через древний Форум и пронеслись мимо зловещей громады Колизея.
Ее покорил не только Рим, но и Вито Фарнесте. Она не могла поверить, что он – герой ее грез – здесь, рядом с ней.
Когда наконец после полуночи он отвез ее к дому, где жила Дженни, она подумала, что никогда больше его не увидит. Но он появился на следующий день после завтрака и опять повез ее показывать Рим, теперь уже при дневном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13