Все, блин, с меня хватит. Хочет повыпендриваться — ради бога. Пусть обижается, пусть выдерживает характер, не берет трубку, — мне наплевать. Мне и так хреново, и я никому не позволю расстраивать и доставать меня еще больше.
14.10. На работе
На ланч пошел вместе с Лиз и рассказал ей об очаровательно проведенных выходных. Она просто поражена, но, увы, поражена не тем, как отреагировала Эмма, а, как она выразилась, «моими выходками».
Сначала она обозвала меня скотиной за то, что я испортил едва ли не лучший уик-энд в жизни Эммы. Затем, подумав, добавила, что сегодня вечером мне следует во что бы то ни стало разыскать Эмму и вымолить прощение, если я не хочу потерять ее навсегда.
Ну почему всегда так: стоит только двоим людям поссориться, и если эти двое — мужчина и женщина, то любая тетка в мире, независимо от возраста, встанет на сторону женщины, считая ее пострадавшей вне зависимости от того, кто прав, а кто виноват на самом деле? Почему все они считают, что в нашей с Эммой ситуации все шаги должен предпринимать только я?
18.30. Дома
Судя по пятнадцати гудкам Эмминого автоответчика, кассета в нем, наверное, уже закончилась. По правде говоря, мне непонятно, как можно чувствовать себя обиженной, рассерженной, расстроенной и злой одновременно.
Нет. наверное, бывали ситуации и похуже. Только мне что-то не представить, как можно сделать еще более глубокой ту задницу, в которую я угодил.
23.45. Дома
О господи, ну и дела. Вечером после работы я решил сходить в спортзал, чтобы хоть ненадолго отвлечься от своих неприятностей. Хорошенько позанимавшись и закончив упражнениями на гребном тренажере, я направился в джакузи и, едва приоткрыв дверь в зал водных процедур, увидел Джулию, вылезающую из этой бурлящей чаши. Это зрелище по праву заняло достойное место в топ-десятке моих эротических видений. Причем в его пользу говорит то, что оно у меня случилось наяву.
Увидев меня. Джулия поздоровалась, поинтересовалась, как у меня дела, и не успел я оглянуться, как мы уже сидели в большой пузырящейся ванне и обсуждали мои неприятности и проблемы в личной жизни. Никак не могу сказать, что эта беседа была мне в тягость. Скорее уж наоборот — я получил немалое удовольствие.
Нет, моя начальница, конечно, редкостная зараза, когда речь идет о работе, но спортзал явно творит с ней чудеса. Особенно это заметно, когда она оказывается рядом, одетая в очень плотно обтягивающий и насквозь мокрый купальник черного цвета.
Вторник, 8 августа
09.15. На работе
Эмма снова не вышла на работу и по-прежнему не отвечает на телефонные звонки. Пришлось звонить ее родителям. К сожалению, к телефону подошла ее мамочка, которая наставительным тоном сообщила, что Эмма не хочет со мной разговаривать, и демонстративно повесила трубку. Ничего, я ей это еще припомню.
Дела идут еще хуже: наши сотрудницы решили, что мы с Эммой разругались, а то и вовсе расстались. Само собой, теперь они все наезжают на меня. В конце концов, в соответствии с их женской, с позволения сказать, логикой, что бы ни случилось, виноват во всем, естественно, только один я. Нуда, конечно, я же мужчина.
09.40. На работе
Ну вот: и Лиз туда же. Позвонила мне и, узнав, что я вчера не поехал к Эмме, наговорила кучу гадостей. Меня и так все достали, а тут еще и она. Неужели не понимает, что мое терпение не беспредельно и я могу разозлиться и на нее тоже?
11.10. На работе
Охренеть! Ну просто отпад! Звонит Лиз и сообщает, что. в отличие от меня, совершенно без труда сумела дозвониться до Эммы, которая, по ее словам, просто убита всем случившимся. Так что я могу быть доволен собой.
Идиотизм ситуации заключается в том, что я-то от всего этого тоже не в восторге, но что я могу поделать? На мои звонки Эмма не отвечает, сама она мне, разумеется, тоже не звонит. И как бы я ни пытался, но связаться с ней телепатически мне, по-видимому, тоже не дано.
14.15. На работе
Все ребята, ясное дело, встали на мою сторону. По их мнению, это уже дело принципа, и я должен держаться до последнего.
Мне. конечно, приятно, что все же нашлись несколько человек, готовых поддержать меня. Но что-то мне подсказывает: если я в самое ближайшее время не встречусь с Эммой, Лиз может оказаться права. Я имею в виду, что между нами может быть все кончено. Если честно, то, как бы я по ней ни соскучился, мне уже трудно сказать наверняка, стоит ли все это дело таких усилий. Может, послать ее подальше и сбросить с себя все эти дурацкие заботы?
15.00. На работе
Ну, эти бабы совсем охренели! Уже и Джулия только что поинтересовалась, как, мол, у меня идет восстановление отношений с Эммой. Мой ответ, что пока дело продвигается не особенно успешно, она прокомментировала таким заявлением: если мне будет совсем плохо и не с кем будет поговорить, то я могу ей об этом сообщить, и мы после работы посидим где-нибудь, выпьем, ну и вообще… Тут после паузы она поправилась, что мы, значит, посоветуемся по поводу моих неприятностей.
Черт, знать бы, что она имела в виду под этим «и вообще». Прозвучало это весьма многообещающе, куда лучше, чем высказанное заранее предупреждение, что. мол, «и больше ничего».
16.10. На работе
Лиз явно пытается сыграть роль миротворческого контингента ООН. Она только что звонила мне и сказала, что говорила с Эммой и объяснила ей мое понимание ситуации. Несмотря на все усилия, Эмма по-прежнему не желает со мной разговаривать и сообщила начальству, что до конца недели не появится на работе. Не иначе как решила все хорошенько обдумать.
Блин, а я-то считал, что длительные, почти семейные отношения состоят в основном из забот друг о друге и взаимной поддержки в любых жизненных ситуациях. Как оказалось, на самом деле они требуют в первую очередь умения быть дипломатом и идти на компромиссы с целью поддержания перемирия.
16.25. На работе
Целую минуту слушал в телефонной трубке длинные гудки. Ну какого хрена, сколько можно обижаться и переживать по поводу случившегося? Тоже мне трагедия! Я понимаю, если бы она, например, застала меня в постели с Хеленой или за примеркой на себя ее нижнего белья. Так нет же! Все. что я натворил, — это сделал одну полную глупость и вторую, далеко не такую полную. Если при этом вспомнить, что меньше недели назад в Нью-Йорке мы были просто счастливы, мне даже как-то обидно, что она, понимаете ли, решила теперь в чем-то разобраться.
Елки-палки, раз уж она устраивает такие спектакли из-за всякой ерунды, то во что же мне все это выльется, если меня действительно будет в чем упрекнуть?
Среда, 9 августа
06.35. Дома
До сих пор не могу понять, как оно все так вчера вечером получилось. Не могу даже понять, решила ли судьба таким образом подшутить надо мной и дать хорошего пинка или же, наоборот, спасла от большой ошибки и, следовательно, от еще больших неприятностей.
Проведя последние полчаса рабочего дня в безуспешных попытках дозвониться до Эммы, я сдался. Заехав домой, я сразу же рванул в спортзал, хорошенько позанимался и залег в джакузи, чтобы спокойно поразмыслить над тем, стоит ли и дальше выдерживать характер, ограничиваясь попытками связаться с Эммой по телефону, или же настало время наплевать на все усилия что-то кому-то доказать и съездить к ней. чтобы попросить прощения. Я лежал, блаженствуя в бурлящей воде, и тут откуда ни возьмись появилась Джулия.
Не стану описывать все в подробностях и ограничусь лишь легким наброском того, что предшествовало главному событию вечера. Приняв душ и переодевшись, мы с Джулией решили выпить по чашечке кофе. Одним кофе дело не ограничилось: мы заказали по рюмочке, а затем и еще по одной. После этого мы почему-то поехали к ней, чтобы в спокойной непринужденной обстановке выпить еще по глоточку. На одном глоточке мы, естественно, опять-таки не остановились, рюмка пошла за рюмкой, и кончилось все дело тем, что мы оказались на полу в ее гостиной, дав при этом полную волю рукам.
Я даже успел стянуть с нее блузку и был готов уже наконец возложить руки на ее столь вожделенные сиськи, бессчетное число раз рассмотренные на фотографиях, как вдруг откуда-то, словно с того света, до меня донесся звонок моего гребаного мобильника. Благодаря какому-то идиотскому ассоциативному ряду, возникшему у меня в башке, мелодия из «Симпсонов» напомнила мне не о ком-нибудь из героев этого сериала, а (почему-то) об Эмме. Такие воспоминания, само собой, тотчас же обломали меня по полной программе. Кроме того, я почувствовал себя ужасно виноватым. Заставив себя ответить на звонок, я услышал голос Лиз, которой, видите ли, срочно приспичило уточнить, не связался ли я наконец с Эммой. После этого разговора мне стало и вовсе хреново. По-видимому. Джулия это прекрасно поняла, и. когда мне удалось наконец избавиться от Лиз, ее рядом со мной уже не было. Обнаружил я Джулию на кухне, одетую, с поправленной прической и внешне совершенно спокойную. С демонстративной серьезностью она занялась приготовлением кофе.
К счастью, она нашла более чем достойный выход из этой ситуации. Мы поболтали о какой-то ерунде как ни в чем не бывало, меня напоили кофе и, провожая, на пороге поцеловали в щечку. При этом напоследок мне было сказано то, что заставило меня задуматься. По словам Джулии. мне следует плюнуть на все телефоны и самому ехать к Эмме, чтобы понять, что, собственно говоря, мне нужно.
И ведь она права, черт возьми, абсолютно права. Нет, мне бы очень хотелось завершить более близкое знакомство с телом Джулии, но. если говорить начистоту, мысль о каких-либо отношениях с нею наводит на меня ужас. Слишком она… как бы это сказать… горячая. И в то же время холодная. Эмма чисто внешне, конечно, не так эффектна и привлекательна, но она куда теплее и ближе мне как человек. Поэтому несмотря на все то, что случилось за последние дни, мне гораздо легче и приятнее быть с ней. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что это и есть самое главное.
09.35. На работе
Приехал в контору и сразу же зашел к Джулии, чтобы извиниться за вчерашнее. Она только улыбнулась и сказала, что извиняться мне совершенно не за что, и вообще сделала вид, будто ничего такого между нами не было. При этом меня не покидает ощущение, что она выглядит как человек, который накануне изрядно обломался. Будем надеяться, что так оно и есть. В конце концов, ее план действительно сорвался. Поиметь меня ей так и не удалось.
09.55. На работе
Опять звонил Эмме, но, как и во все предыдущие дни. по обоим телефонам нарвался на автоответчик.
10.30. На работе
Только что заходила Лиз, чтобы выяснить, как развиваются события. Блин, как бы мне хотелось поделиться хоть с кем-нибудь новостью о вчерашней встрече с Джулией. Впрочем, тут чувствам нельзя давать волю. Умом я прекрасно понимаю, что это лучше оставить при себе.
12.00. На работе
Джулия не перестает удивлять меня. Подойдя к моему столу, она сказала, что официально уведомляет меня об обязательном отгуле на вторую половину сегодняшнего дня. Цель данной меры административного воздействия сугубо деловая: она настаивает на том, чтобы я поехал к Эмме и решил наконец все свои проблемы. Все равно, по ее словам, толку на работе от меня никакого, а так я, может быть, приду в чувство или хотя бы разберусь, что со мной происходит. Черт возьми и ведь опять она абсолютно права.
Должен признаться, что я тронут не только ее решением, но и тем, каким образом она мне его преподнесла. Впрочем, есть у меня тайная надежда, что и Джулия, в свою очередь, тайно надеется на что-то свое, а именно на то, что у нас с Эммой ни хрена не выйдет, и сегодня вечером она снова «случайно» наткнется на меня в спортзале, и все это кончится тем, что мы опять окажемся на полу в ее гостиной.
Четверг, 10 августа
09.15. На работе
Ну вот, вроде и разобрались. Не совсем так, как я рассчитывал, но вполне успешно.
Вытолканный с работы в шею, я съездил домой, переоделся, сел в машину и двинул к Эмминым родителям. Ее мамаша встретила меня как чужеземного захватчика. Под пыткой она призналась, что Эмма уехала к себе, а когда я уже подходил к машине, прокричала мне в спину, чтобы я не вздумал подходить к ее дочурке ближе чем на километр. Не вняв столь душевному предупреждению, я направился прямиком к дому Эммы. После непродолжительных переговоров через амбразуру прорези для почты она пошла на уступки и разрешила мне войти. Видок у нее был тот еще.
При этом, не успел я даже начать говорить, как она разрыдалась.
Успокоить ее мне стоило немалых трудов и терпения. Далеко не сразу я смог врубиться, в чем же причина такого горя. Отзывается, Эмма так убивалась в основном вовсе не из-за того, что случилось в церкви, а из-за второго акта этой трагикомедии. По ее разумению — как всегда, по-женски логичному, — тот факт, что я мгновенно отреагировал на раздражитель и полез ее защищать, лишь доказывает правоту подозрений, мучивших ее с первого дня нашего знакомства. Имеется в виду, что я комплексую по поводу ее полноты.
По правде говоря, такое толкование случившегося застало меня совершенно врасплох. Что прикажете говорить в ответ на это? Если я скажу: «Дорогая, да ты вовсе не полная», — она ответит, что я ее обманываю, лишь бы она успокоилась и перестала плакать. С другой стороны, если б я заявил: «Да мне вообще на это наплевать», — это просто бы убило ее наповал. А главное, мне нельзя было и долго медлить, потому что иначе она поняла бы, что я пытаюсь сделать выбор между этими двумя вариантами, лишь бы избавиться от лишних слез с ее стороны. Само собой, ничем хорошим это бы не кончилось.
В общем, я поступил так, как посчитал нужным, и, кажется, не промахнулся. Я обнял ее, назвал глупенькой телочкой и сказал, что не считаю ее ни полной, ни толстой, ни пышной, а просто думаю, что она красивая, — и все тут.
Потом я сказал, что она — лучшее, что есть у меня в жизни, и если она не будет вести себя предельно осторожно, то я вообще могу в нее «любиться по-настоящему». И дело вовсе не в том, как она выглядит: худая она или полная, высокая или маленькая, — на все это мне наплевать. Meня волнует только то, какая она замечательная и как мне с ней хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54