в 1206 г. Гуго де Нуайе, епископ Осерский, умирает через десять дней после своего приезда. Случаи становятся настолько частыми, что Папы начинают извлекать из них выгоду, постановив: если епископские престолы окажутся вакантными на время in curia, то есть во время пребывания епископа в римской курии, то папство получает право назначить на это место преемника. Если бы мы располагали более полными документами для времени царствования Филиппа Августа, то весьма вероятно, что число французских епископов, присутствие которых отмечено в Риме, намного бы возросло. Можно упомянуть архиепископа Нарбоннского Арно-Амори, судившегося в папской курии в 1217 г. с Симоном де Монфором; Готье де Кутанса, архиепископа Руанского, который вел тяжбу со своим сюзереном Ричардом Львиное Сердце; Готье Корну, избранного епископом Парижа в 1220 г., защищавшегося в Риме против канцлера своей епархии; епископа Тульского Матье, о преступлениях которого мы еще поговорим, приехавшего защищать свое дело перед Иннокентием III в 1210 г., и множество примеров того же рода, которые было бы нетрудно привести.Мы видим, чем были чреваты дела, тяжбы, утомительные переезды, более или менее опасные путешествия и даже обыденные, нормальные отношения главы диоцеза с членами церковного сообщества, подчиненными или вышестоящими. Чтобы выдержать подобные нагрузки, надо быть закаленным душой и телом, ибо это еще не все. Мы ничего не сказали о внешних обстоятельствах, налагавших на епископа еще более тяжкие обязанности. Период правления Филиппа Августа был отмечен четырьмя большими крестовыми походами, не считая нескольких экспедиций в Святую землю не столь широкого размаха. Епископы не только не могут оставаться вне этого движения, но обязаны участвовать в нем, да и общественное мнение требует, чтобы они подавали народу добрый пример. Им приходится уезжать, покидая родину вместе с королями, знатными баронами и рыцарями. И уклониться от этой обязанности им зачастую не удавалось. Многие из них отъезжают сражаться с неверными или еретиками в Испанию, в Лангедок, в Святую землю, в Египет, и кое-кто из этих епископов-паломников уже никогда не увидит вновь ни своего диоцеза, ни своего родного края.Можно просто перечислять факты и даты, красноречивые сами по себе. Вот один из таких фактов, дающий точное представление об исключительно беспокойной жизни французских епископов. Обри де Умбер, архиепископ Реймсский, с 1209 по 1212 гг. принимает участие в крестовом походе против альбигойцев; в 1215 г. он в Риме на Латеранском соборе; в 1218 г. — уезжает в Сирию, задерживается там на несколько месяцев, садится на судно в Александрии, а в Лиссабоне попадает в плен к сарацинам; освобожденный рыцарями ордена Калатравы, он снова возвращается в Италию и умирает, как мы видели, в Павии. В 1212 г. Арно-Амори, архиепископ Нарбоннский, и Гийом Ама-нье, архиепископ Бордо, сражаются вместе с королем Альфонсом Кастильским с сарацинами в Испании. В 1190 и 1191 гг. епископ Байоннский Бернар, Жерар, архиепископ Ошский, Жан, епископ Эвре, Манассия, епископ Лангрский, Филипп де Дре, епископ Бове, Петр, епископ Тульский, принимают участие в третьем крестовом походе, живут в Сирии и участвуют в осаде Сен-Жан-д'Акра. В 1202-1205 гг. епископ Суассонский Нивелон де Шеризи и Гарнье де Тренель, епископ Труа, два героя четвертого крестового похода, сражаются в Греческой империи, берут Константинополь, играют видную роль в избрании первого императора Латинской империи и возвращаются в свои диоцезы, увенчанные славой, нагруженные деньгами и реликвиями. Начиная с 1209 г. и до 1219 г. епископы постоянно снуют туда-сюда, покидая свои диоцезы, дабы принять участие в Альбигойских войнах; мы видим, как они один за другим, вслед за архиепископами Рейнским, Руанским и Буржским — епископы Отена, Шалона, Камбре, Лиможа, Лизье, Орлеана, Парижа, Шартра, Байе, Лана, Ле-Пюи и Сента, появляются в Лангедоке. 1218 годом, крестовым походом на Дамьетту, датируется отъезд в Египет и на Восток епископов Отена, Лиможа, Лизье, Бове и Парижа.Нам известно, насколько утомительным и опасным, губительным и дорогостоящим делом становилось в средние века паломничество в далекую страну или крестовый поход в Святую землю. Можно было бы привести длинный список епископов того времени, умерших на чужой стороне во время своего путешествия: Обри де Умбер, архиепископ Реймсский — 1218 г.; Эд де Водемон, епископ Тульский — 1196 г.; Жан де Бетюн, епископ Камбре — 1219 г.; Журден, епископ Лизье — 1218 г.; Манассия, епископ Лангрский, почил во Франции в 1192 г., но от болезни, подхваченной во время третьего крестового похода; Нивелон де Шеризи, епископ Суассонский — 1207 г.; Петр Немурский, епископ Парижский — 1219 г.; Петр, епископ Тульский — 1191 г. и т. д. Было бы интересно восстановить некролог полностью — из него было бы видно, сколько жертв из числа епископов принес крестовый поход и сколь ничтожны были надежды этих епископов избежать опасностей заморских экспедиций и возвратиться на родину если не через несколько месяцев, то хотя бы через несколько лет. Вне сомнения, мотивы отъезда у разных людей были различны. Одни принимали крест, повинуясь зову совести, пастырской необходимости, требованиям общественного мнения; другие — из любви к приключениям и в надежде обогатить свою кафедру восточными реликвиями или же просто из благочестия, получая благословение на борьбу с врагами веры. Но, какой бы ни была побудительная причина, они не прятались от опасностей, и из этого тоже можно заключить, какой активности, нравственной энергии и физической силы требовал епископский сан.Столь же очевидны и выводы, к которым мы приходим, рассматривая ремесло епископа с его светской стороны и изучая их взаимоотношения с мирской средой, в которой они тоже были призваны жить. Собственник и сеньор, епископ подвергался нападениям и грабежам, объектом которых со стороны крупных и мелких феодалов всегда являлось церковное имущество. Конечно, существовали некоторые диоцезы, например, парижский, в котором сильное управление, вроде управления Филиппа Августа, смогло установить относительный порядок. Повсюду, где есть сильный и уважаемый высший сюзерен, епископу легче защитить свою собственность и доходы от разбойных феодалов-ленников или назойливых баронов. Но во множестве епархий у главы диоцеза, постоянно изводимого грабителями, нет другого средства, как укрыться в епископских домах, преобразованных в укрепленные замки, и быть всегда готовым вступить в сражение. Прочтем, например, прелюбопытную историю епископов Осерских времени Гуго де Нуайе и Гийома де Сеньеле — это сплошной ряд конфликтов со всеми светскими властями области, постоянная и зачастую опасная борьба, в которой епископ защищается, пользуясь не только анафемами, но и оружием, при помощи воинов и наемников. У него враги повсюду: в деревне — мелкие дворяне, неимущие и озлобленные, в городах — граф, с которым он делит власть, и горожане, часто организованные в коммуну; они не любят церковного сеньора и действуют только ему в ущерб. Среди событий подобного рода, имевших самый большой резонанс в эпоху Филиппа Августа, достаточно упомянуть столкновение епископа Этьена де Турне с жителями своего города, стычки епископов Бове Филиппа де Дре и Милона де Нантея с горожанами Бове, ссоры епископа Осерского Гуго де Нуайе с графом Осерским Пьером де Куртене, распри Норбера де Мена, епископа Ле-Пюи, с горожанами и знатью своего города, столкновения епископов Вердена и Камбре с рыцарями и бюргерами этих двух городов и т. д. В иных диоцезах конфликты с мирянами становятся настоящей войной с осадами, сражениями и резней, а иногда проливается и епископская кровь: в 1220 г. епископ Пюи убит дворянином, которого он отлучил; в 1208 г. убит во время мятежа ударом копья епископ Вердена; и уже в 1181 г. другой верденский епископ нашел смерть при осаде замка Сен-Менеуль.Этих нескольких примеров достаточно, чтобы показать все тяжкие обязанности, страдания и каждодневные опасности, с которыми была сопряжена карьера епископа. Чтобы довершить картину, остается рассмотреть последствия, вытекавшие для епископа из его роли вассала и знатного собственника королевства. Ибо — и здесь мы не ошибемся — епископ по отношению к светскому сеньору находился не только в положении ленника, имевшего дело со своим сюзереном лишь тогда, когда он выполняет феодальный долг. Епископ пребывал от короля в зависимости личной и тесной, и король — патрон и покровитель Церкви — всячески использовал свой епископат. Он требовал от епископов налогов, присутствия в королевском войске и политических услуг разного рода. Он без стеснения распоряжался их деньгами, воинами и временем, короче говоря, рассматривал и использовал их как слуг и агентов, у которых можно потребовать все, что угодно. А если епископы пытались пресечь подобные поползновения, если они сопротивлялись требованиям, находя их чрезмерными, это выливалось в конфликт, войну со всеми последствиями: с накладываемым на земли интердиктом и отлучениями людей, с занятием диоцеза manu militari, с конфискацией епископских доходов, со смещением епископа, изгоняемого из своей резиденции, а иногда и из королевства.Достаточно напомнить здесь наиболее серьезные конфликты, почти всегда заканчивавшиеся поражением епископов: столкновение с архиепископом Сансским в 1181 г. по вопросу юрисдикции; с архиепископом Руанским в 1196 г. по поводу собственности; с парижским епископом и многими другими епископами северной Франции в 1200 г. в связи с делом Ин-гебурги; с епископами Орлеана и Осера в 1210 г. из-за военной службы; с парижским епископом в 1221 г. по вопросам юрисдикции и собственности и т. д. Те же конфликты, которые бурлят в капетингской Франции, беспокоят и Францию Плантагенетов. Мы видим, как Ричард Львиное Сердце борется в 1197 г. с руанским архиепископом, в 1180 г. — с архиепископом Пуатье, а Иоанн Безземельный — в 1204 г. с епископом Лиможа. Повсюду одна и та же картина: епископу, которому в своих взаимоотношениях с духовенством и знатью диоцеза так трудно добиться победы, которому надо усмирить столько противников, приходится еще и противостоять суверену и бороться против притеснений короля — сколько дополнительных трудов, забот и опасностей!С помощью уступок и покорности можно избежать конфликтов и остаться в мире с королем; но это до странности беспокойный мир, нарушаемый продолжающимися требованиями денег и услуг. Одна обязанность присутствовать на политических и судебных ассамблеях, на больших сборах королевского войска является для французских прелатов источником страшной усталости и значительных расходов. Епископы стараются по возможности увильнуть от них, но не принимать приглашения короля еще труднее, нежели уклоняться от приглашений Папы. Ведь король совсем близко и обладает реальной силой. В 1193 г. епископ Турне Этьен, человек просвещенный и миротворец, боявшийся разъездов, обратился к архиепископу Реймсскому с жалобным письмом. Король требует, чтобы он являлся со своими воинами и оружием перед праздником Вознесения Господня и накануне Троицы в Мант. Что делать? — спрашивает епископ. Я ничего не понимаю в военных делах. Я отдался духовной службе не для того, чтобы вести походную жизнь. И вот меня призывают — меня, никогда не сражающегося на войне, и предлагают надеть доспехи, а я никогда не носил оружия. Со времени Хильперика короли Франции всегда требовали от епископов Турне только клятвы верности и присутствия в суде. Мне очень трудно вступить в борьбу с государем, и, однако же, невозможно сделать и того, что он требует. Я нахожусь между молотом и наковальней: либо я должен оскорбить короля, либо выполнить службу, которой не обязан.
Три года спустя — письмо того же епископа, изнемогающего от созывов во время поста 1196 г. Архиепископ Реймсский требует, чтобы он приехал на посвящение в сан епископа Шалонско-го; король приказывает ему находиться 31 марта между Водреем и Гайоном, в Нормандии, где должна состояться встреча английского и французского суверенов ; наконец, 7 апреля его вызывают в Париж присутствовать на судебном процессе парижского епископа и Шелльского аббатства. Он извиняется перед архиепископом Реймсским: «Отец мой, мне шестьдесят восемь лет, и я чувствую близкую смерть. Пощадите своего слугу: мой разум готов бы вам повиноваться, но плоть немощна. Я не могу без великой опасности для себя предпринять и вынести подобное путешествие. Если я двинусь в путь, я не доеду до конца».Епископам не всегда удавалось сослаться на возраст и болезни: подобные извинения часто встречались королем недоверчиво; он и не думал их принимать, а вызывал отсутствующих в суд за нарушение феодального долга. Таким образом, и к его двору, и в лагерь приезжали, каким бы тяжким ни было это путешествие. Но одного присутствия было недостаточно. Король постоянно нагружал епископов деловыми миссиями и посольствами за границу. Епископат поставлял ему послов, дипломатов, администраторов, которые ему ничего не стоили. Многие епископы волей-неволей принимали таким образом активное участие в политике, вынужденные добавлять к своей ежедневной обременительной работе выполнение чрезвычайных поручений. Не говоря об архиепископе Реймсском Гийоме Шампанском и архиепископе Руанском Готье де Кутансе, бывшими один — для Филиппа Августа, а второй — для английского короля настоящими первыми министрами, следовало бы упомянуть Гийома, епископа Лизье, посланного в 1200 г. препроводить Бланку Кастильскую из Испании в Нормандию; Жана, епископа Эвре, на которого возлагались Генрихом II и Ричардом Львиное Сердце многочисленные миссии; Жана де Верака, епископа Лиможского, главного уполномоченного Филиппа Августа во Франции и на западе; Мориса де Сюлли, парижского епископа, исполнявшего многие дипломатические и административные поручения короля Франции. Список этих обремененных поручениями епископов можно было бы продолжать до бесконечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65