С усилием открыл распухшие веки.— Целых девятнадцать лет ты был неподражаем, — сказал голос внутри него.— На всей этой звездной скотобойне не было другого такого Виндичи, кто лучше тебя взламывал бы замки, убивал людей и останавливал то, что должно было случиться.., но сейчас ты не справился с единственной работой, которая что-то по-настоящему значила для человека, которым ты когда-то был… — его воспоминания мелькали, словно кинопленка, заполнившая половину его рассудка.— Ты — голый, бесполезный человечек, жалкий извивающийся червяк, ветка голой ивы, никчемный актеришка, напускающий на себя важный вид… Только дела имеют цену, а ты на них неспособен! Ты боишься взглянуть в зеркало, чтобы увидеть собственную трусость…Он зарычал, откинув голову и стиснув разбитые зубы. Боль во всем теле была не правдоподобно сильной. Крик наткнулся на сломанные ребра и оборвался на высокой ноте. Он зарыдал внутри своей клетки.Он был привязан за лодыжки и запястья к огромной дыбе. Здесь, внизу, была тень, но горячий солнечный свет пробивался через беки.Он медленно открыл глаза, огляделся.Он был один, на дне ямы, со своей дыбой. Мерзкое deja vu возникло перед глазами и, словно гроб, поплыло в кровавом озере.Стены были каменные, не меньше двадцати футов высотой. В них не было ни щелей, ни отверстий. Пол темницы занимал площадь не больше десяти футов. Дыба висела под углом в девяносто градусов. Зев ямы был раскрыт.Даже если бы удалось сломать металлические путы, выкарабкаться из ямы было невозможно: слишком высокие, слишком гладкие стены.Солнце висело в бледно-зеленом небе, словно зеленая клякса, прямо посередине. Вид неба не был замутнен ни единым облачком.Он проклял солнце, проклял день. Он проклял богов, осыпающих его нечистотами.Солнце передвинулось в самую середину квадратного отверстия ямы и продолжило свое амебоподобное движение влево. Наконец, оно поцеловалось с краем ямы. Ему казалось, что оно сейчас развалится и сползет вниз по стене, облив его зеленым огнем. Вместо этого край ямы принялся отрезать от солнца кусок за куском, пока оно не исчезло. Квадрат неба превратился в пустой аквариум.Голоса.— Он здесь, — сказала женщина. — Он все еще жив?Он запрокинул голову и с ненавистью посмотрел вверх.— Боже! Только посмотрите на эти мускулы! Эти глаза!..— Он полукровка, — сказал ее спутник, высокий тонкий юноша с повязкой на голове. — Я буду приходить сюда каждый час. Буду смотреть, как он умирает. Но в нем еще осталось столько жизни — полукровки очень сильны.Женщина пренебрежительно отмахнулась от него.— Эй, полукровка! — крикнул юнец. — Ты проиграл. Мой отец поправляется, он выживет! Он лично вскроет тебе вены, как только сможет двигаться!Глаза Виндичи загорелись, и мальчишка пошатнулся. Он начал падать вперед. Женщина схватила его за руку и дернула назад.— Опять не сработало, — крикнул он вниз. — Однако хорошая попытка. Твоя дочь гораздо искуснее в такого рода вещах! Надеюсь, у тебя еще будет возможность увидеть, что я с ней сделаю.— Ингредиенты тигриного супа нелегко собрать воедино… — прорычал человек на дыбе. Сверху раздался смех.— Но мы поймали тигра!Экран неба вновь опустел, и звуки замолкли в отдалении.Дочь. Они, кажется, сказали «дочь»? Ах да, дочь Рамсэя. Касси…— Касси ? Где ты?— Прячусь. В многоэтажке. Здесь есть кладовка — темная, холодная. В рекламе ее не было.— Они тебя ищут. Не покидай укрытия.— Где ты сейчас?— Это неважно.— Я вижу кусочек неба. Окно? Он закрыл глаза.— Нет.— У тебя все болит. Но я думала, ты мертв.— Не беспокойся обо мне. Сохрани себя. Покинь этот мир, когда все успокоится.— Куда же мне деваться ?— В другой мир, куда угодно.— Федерация будет повсюду. Я из мира Тернера, не из мира людей. Так же, как и ты.— Нет! Я Виндичи! Я не был рожден женщиной!Молчание.— Почему ты плачешь, девочка?— Что тебе до этого? Я оплакиваю своего отца.— Рамсэй мертв. Он был слаб.— Нет. Ты — Рамсэй. Виндичи — это фальшивый фасад.— Убирайся! Молчание. *** Ночь. Облака.Звезды, пение ночных птиц.В небе излюбленного цвета Эль Греко, обрамленном губами ямы, девять звезд выстроились в форме стрелы, ждущей цели…Голова перечеркнула небо.…Белая повязка. Металлический ореол, корона… Металлический звук, смех…— Мы знаем, где она, Виндичи. Я притащу ее сюда и заставлю тебя смотреть.., уже скоро!Корона исчезла. Облака. Море хлопка.— Беги! Беги! Они знают, где ты!— Как они смогли узнать?— Не знаю. Бег, ярость. *** Гаррисон спешил сквозь ночную тьму, на лице у него застыло озадаченное выражение, в кармане лежал пистолет, и последнее предписание Стата каталось в голове, словно мраморный шарик в консервной банке. *** Юность — радости пора…Ричард весь взмок. Девять глаз, выстроившись в форме пирамиды, отливали в небе металлическим блеском.Он попытался поднять руку, но обе они были прикованы к кровати.«Мир Стата — хмельная летучая мышь…»Смит налил себе еще.«…То знает лишь Статком», — икнул он. МИНУС ДВА — Ты дурак, Виндичи! Посмотри внимательнее! — он подтолкнул ее вперед.— Касси?— Да. Они уже ждали.— Ты сам вспугнул своего теленочка! Завтра утром мой отец уже сможет сидеть! Тогда он убьет вас! Но сегодняшняя ночь — моя.., и ее!— Прости, Косей.— Ты не знал. Они провели тебя.— Я знал, что вы, полукровки, можете разговаривать мысленно! Ты заставил ее бежать! Прямо ко мне в руки!Виндичи зарычал. Из одеревеневшей глотки вырвался нечеловеческий звук. Волосы на затылке встали дыбом.Тем двоим наверху стали видны его глаза.Две горящие точки…Она дернула головой, пытаясь стряхнуть державшие ее руки.Я люблю тебя.От этого движения тигрино-золотистая грива волос венком обвилась вокруг головы.Раздался щелчок, и левая рука Виндичи оказалась свободной. Боль в правом запястье достигла нестерпимой силы. Его голос поднялся вверх и упал на землю среди ужасных криков и завываний.Смех и опустевший саван…Слова, казалось, раздавались отовсюду. «Вернись! Я ненавижу тебя!» — их слышал каждый во дворце и на территории.Ричард застонал в своей тюрьме из трубок и пипеток.Виндичи посмотрел вверх на девять звездолетов и уронил голову.«Когда-то ты был несравненным, — твердила истрепанная магнитофонная лента. — Когда-то рука Тамбурлена была невидимой и кинжал Виндичи никогда не бил мимо цели. Сколько бы ни размахивало своей волшебной палочкой Время, только один оставался неуязвимым — ты, Виндичи, — из древней династии кровопускателей. Сойдя с ума на „Арго“, ты убил свою мать, онемев в Кастильи, ты зарезал Лоренцо — ты, клинок черного Кихота, лезвие проклятых, чаша с цикутой, дротик Локи — сук, на котором раскачиваются убийцы…»— Я остаюсь им, — пробормотал он.— Нет, ты всего лишь человек на дыбе, сломанный меч, комок плоти и слизи…Да! Ты заевший курок, безголосый боевой клич, ты — нехватка подковы, той самой, без которой пропало королевство…Перед глазами вновь возникло зеркало.— Нет! — закричал он. — Нет! Я Виндичи! Сын Смерти! Выпестованный в сенекианских сумерках якобинских полубогов, пунктуальный, как смерть! , Он посмотрел в зеркало.— Берегитесь! — расхохотался он. — Берегитесь! Я разъярен!Виндичи, тигр, прыгнул. *** Кап…Кап…Дождь. Мягкие капли на губах из песка.Стон.…Кап. *** — Воды, — попросил он. — Воды.— Вот.— Еще.— На.— Хорошо. Еще.— Помедленнее. Пожалуйста. Зеленое совместилось с зеленым в круге зрения.— Хватит? — спросила она.— Хватит, — кивнул он.— Отец.— Касси.Он посмотрел на мир.— Что случилось?— Кончилось. Мертвы. Отдыхай. Поговорим потом.— Ричард?— Мертв.— Ларри?— Мертв.— Корабли?— Только Виндичи знает.Он заснул.Девять звездолетов ждут. Спеши, спеши, спеши… МИНУС ОДИН — Утро, — сказала она, — но птицы не поют — все они умерли и попадали с деревьев.— Виндичи всегда ненавидел птиц, — сказал он ей. — Где солдаты? Придворные?— Все умерли.Он приподнялся на локте.— Парафизическая конверсия психопатического невроза, — повторил он, — возникающая в тех случаях, когда стимулы превалируют над доступными физическими реакциями… Слова Ченнинга никогда ничего не означали для Виндичи, но я их помню.— А боевое соединение? Девять звездолетов? Он щелкнул пальцами и поморщился от боли в запястье.— Их нет. Прах к праху. Он перечеркнул их. Он откинулся на траву.— Все, — сказал он.— Все живые существа во дворце и на территории, — согласилась она, — кроме меня.— ..Даже он сам.Рамсэй посмотрел на небо.— Как величественно и страшно. Что это был за человек!— Человек? Ты уверен?— Нет, не уверен. Но я не смог бы этого сделать.Гаррисон вошел в открытые ворота и двинулся через сад.Он приблизился к паре, раскинувшейся на газоне.— Доброе утро.— Доброе утро.— Тихо здесь.— Да.Он огляделся.— Как тебе удалось поднять его?— С помощью той же лебедки, которой они его опустили. Я поставила ее обратно под навес.— А ты аккуратная!Она дала отцу еще попить.Гаррисон сунул руки в карманы.— Что он сделал со звездолетами? Она пожала плечами.— Он говорит, что Виндичи «перечеркнул» их. Он посмотрел на человека, лежавшего на земле.— Виндичи…— Рамсэй, — поправили его разбитые губы.— Это затрудняет дело.Он достал из кармана пистолет.— Мне жаль, честно. Но это придется сделать.— «Птицелов плачет», — сказал воробей… «Смотри на его руки, а не на глаза», — ответила ворона.— Стат сказал, что Виндичи должен умереть.— Он уже умер, — сказал лежавший. Гаррисон покачал головой.— Пока он дышит, тигр живет.., и он может появиться вновь в один прекрасный день.— Нет. Нет, — сказал Рамсэй.— Мне жаль.Он поднял пистолет. Долго прицеливался. Медленно упал лицом вниз. Кассиопея улыбнулась.— Семейное наследие.Она подняла пистолет и швырнула его в яму.— У него сегодня будет болеть нос. Она помогла отцу встать на ноги, и они медленно двинулись к никем не охраняемой стоянке машин. *** — Гаррисон был прав, — сказал он ей, — тигр не умер.Он глубоко затянулся и выпустил дым.— Что ты имеешь в виду?— Я теперь и то и другое. Мы сплавились вместе. Я знаю то, что знал он.— Все?— Включая его ненависть, — сказал он.— Что же осталось ненавидеть? — спросила она почти нетерпеливо.— Стат.— Какая польза тебе от ненависти к Стату? Стат подобен Времени — он просто идет и идет. Он покачал головой.— Есть разница. Стат должен прийти к концу.— Как же это сделать?Он посмотрел в маленькое зеркало над тумбочкой.— Я не могу перечеркнуть его, как он сделал со звездолетами. Это требует особого рода ненависти. Это мне не дано. Но во мне осталось еще достаточно от тигра для другой охоты.Он закрыл глаза.— Я знаю, как добраться до Стата. Гаррисон жив. Когда он доложит о провале, Стат быстро найдет другой путь, это лишь вопрос времени. Тогда я умру.— Если Стат может быть разрушен… — ее голос затих. — Если бы Стат мог быть разрушен! Он использовал тебя, меня, всех!Она посмотрела на него через плечо.— Девять боевых кораблей не могут разрушить Федерацию.— Нет, если Стат и Виндичи будут на ее стороне, — ответил он. — Но если тигр обезглавит робота и исчезнет, то отдаленные миры могут провозгласить независимость и иметь возможность отстоять ее.— Что тебе для этого нужно?— Ничего. Все орудия моего ремесла спрятаны в холмах.— Ты не можешь уйти отсюда в таком состоянии.— Я буду в форме, когда доберусь туда?., в достаточно хорошей форме. С небес до дома путь неблизок.Она смешала ему питье и долго смотрела, как он пьет.Несколькими часами позже, на вершине холма, она тихо мурлыкала, глядя, как он взмывает в небо ревущим огнем, отправляясь на охоту за хмельной летучей мышью. *** За тридцать минут до того, как жизнь Стата подошла к концу, корабельное радио взревело.— Назовитесь! Назовитесь! Эти линии ограничены для гражданских кораблей. Назовитесь!Смит наблюдал через иллюминатор маяка, установленного на скалистом островке. Он нажал кнопку.— Ченнинга ко мне — быстро!Спагетти бумажных лент сворачивались кольцами вокруг его лодыжек. Он поднял одну, тут же бросил.Он отключил сигналы предупреждения и поднял микрофон.— Корабль идентифицирован, Виндичи. Он наш, если ты не знал.Переключил на прием, подождал. Ответа не последовало. Он заговорил опять:— Статком предусмотрел, что если ты выживешь, то попытаешься вернуться. Стат нельзя уничтожить.Дверь со вздохом распахнулась, и Ченнинг, моргая, шагнул через порог в сопровождении двух роботов-конвоиров.— Входите, быстро.Он вошел в рубку управления. Спокойные глаза, ничего не выражающее лицо. Смит ударил его наотмашь.— Ченнинг. Доктор Кароль Ченнинг, — сказал он. — Я — Карл Смит. Вы — инженер-психиатр Корпуса Ассассинов. Вы создали суперкиллера по имени Виндичи. Последнее время вы находились под действием снотворного, но вы ведь помните Виндичи, не правда ли?— Да, — сказал Ченнинг. — Я помню Виндичи. Я помню Смита и Ченнинга.— Хорошо, — он протянул ему микрофон. — Виндичи запрограммирован с помощью вашего голоса. Возьмите это и поговорите с ним. Он там, снаружи. Велите ему отвечать.Ченнинг неуклюже сжал микрофон.— Виндичи? — спросил он. — Виндичи, это доктор Ченнинг. Если слышите», ответьте мне. Смит нажал на рычаг. Разговорчивая коробочка заговорила.— Привет, док. Мне придется убить вас и множество других людей просто для того, чтобы выбить Стат из игры, но таковы законы истории. Вы ведь помните Франкенштейна и тому подобное.Смит вырвал микрофон.— Виндичи, послушай. Мы еще сможем тебя использовать. Я открою люк. Тебя, конечно, придется подправить, но ты еще можешь быть полезен Стату.— Простите, — донесся ответ, — это не Виндичи, это капитан Рамсэй из тернерианской гвардии. Двадцать лет назад я объявил войну Федерации. Я только что об этом вспомнил. Вы были тогда ребенком.., не знаю, кто вы теперь, Смит…— Это твое последнее слово?— Боюсь, что так.— Тогда нам придется уничтожить тебя, — сказал он, переключаясь на панель освещения. — Ужасно жаль терять такого человека.— Давай, попробуй потерять меня, — сказал Рамсэй. — Меня воскресили из мертвых, чтобы я сделал эту работу. Скажи своей старой стиральной машине, чтобы постаралась.Смит нажал кнопку номер 776.Он посмотрел на экран.Корабль с номером 776 на обшивке вспыхнул алым светом и превратился в римскую свечу.
1 2 3 4 5