В книге «Эйхман в Венгрии», опубликованной в 1961 году, Леваи упоминает Валленберга всего один раз, мимоходом, и, более того, в одном месте цитирует его донесение, даже не называя автора.В 1949 году Леваи ездил в Стокгольм, где произнес о Валленберге памятную речь, тем самым объявив его мертвым и вступив в яростную словесную перепалку с Рудольфом Филиппом, другим биографом Валленберга, страстно утверждавшим, что его герой жив. Когда книга Леваи была переведена на шведский, ее стокгольмский издатель потребовал, чтобы автор переписал главу, в которой говорилось об исчезновении Валленберга, переделав ее в той части, где прямо утверждалось, что Валленберг погиб в Будапеште. Тем не менее, даже с этой поправкой, книга была из продажи изъята и практически все ее экземпляры, возможно в результате протестов со стороны фон Дарделей, отданы на макулатуру После нагоняя, устроенного ему израильским журналистом Нафтали Краусом (о нем будет рассказано далее) за излишнюю готовность принять на веру пресловутую «гибель» Валленберга в Будапеште, Леваи протестовал в письме от 10 марта 1975 года: доказательства того, что Валленберг жив, появились только через десять лет после написания биографии. Кроме того, Леваи утверждал, что он «пытался в неявной форме написать правду». Это, конечно, не объясняет, почему он замалчивал деятельность Валленберга в Будапеште и ее влияние на ход событий в книге «Эйхман в Венгрии», во всех иных отношениях весьма точной и подробной. Как заявлял Леваи в своем письме Краусу: «Ни тогда, ни сейчас об этом писать нельзя». Леваи вызвал ярость израильтян в 1969 году, когда в лекции, прочитанной в мемориале Яд Вашем, утверждал, что Салаши и нилашисты не являлись в действительности антисемитами и что настоящим врагом евреев был Хорти. Это, конечно, хорошо согласовывалось с марксистской идеологией, в которой утверждается, что «массы», в отличие от буржуазии и аристократии, на антисемитизм не способны.

. Несмотря на капитуляцию Леваи перед коммунистами, во всех иных отношениях его книга остается отличным источником информации, а итог, который он подводит достижениям Валленберга, заслуживает того, чтобы его процитировать:
«Самое главное, нацисты и нилашисты не могли творить зверства совершенно свободно. Они знали, что молодой шведский дипломат за их действиями следит. Они не могли от него укрыться. И не нилашистам было его обмануть. Они не могли действовать безнаказанно… Валленберг был всевидящим оком мира, инстанцией, требовавшей осуждения преступлений. Вот в чем великое значение борьбы, которую он вел в Будапеште».
И все-таки тысячи венгерских евреев, обязанных жизнью Валленбергу, были в конце войны всего малыми детьми и росли в Будапеште, лишь смутно осознавая, что такой человек, как он, когда-то жил среди них. В коммунистическом венгерском руководстве, всю войну сидевшем в Москве и прибывшем в Будапешт вместе с Красной Армией, было немало евреев: достаточно упомянуть Матиаса Ракоши, Эрнё Герё и Имре Надя. Тем не менее новое руководство, целиком и полностью принимая марксистскую догму о природе антисемитизма и руководствуясь идеологическими указаниями о судьбе Валленберга, рьяно искореняло в народе память о нем.До развала советской империи и возрождения Венгрии как западной демократии венгерские власти в лучшем случае относились к Валленбергу противоречиво, в худшем же вообще его отвергали. В конце 1970-х годов прославленный будапештский кинорежиссер Петер Бачо снял о подвигах Валленберга фильм, но в последний момент перед объявленной осенью 1978 года премьерой правительство отозвало свое разрешение на демонстрацию картины. В конце 1980-х годов, по мере того как Кремль, в ходе проводимых Михаилом Горбачевым реформ, стал ослаблять свою железную хватку, власти Будапешта, в ожидании, по-видимому, американских капиталовложений, разрешили Всемирному еврейскому конгрессу заказать ведущему венгерскому скульптору Имре Варге статую Валленберга. Памятник был высечен из шведского гранита и установлен на окраине небольшого парка в Буде, где президент конгресса, канадо-американский водочный король, Шамуэль Бронфман, открыл его на скромной публичной церемонии 2 мая 1987 года. Ни один старший чиновник венгерского правительства не присутствовал на открытии, — по-видимому, режим по-прежнему не желал слишком открытого вызова коммунистической догме. На статуе имелась латинская надпись общегуманистического смысла, но в ней ни словом не упоминались ни Холокост, ни деятельность Валленберга по спасению евреев, ни его исчезновение в советской системе тюрем.Израиль как государство воздал Валленбергу за его бескорыстные заслуги перед еврейским народом и человечеством на удивление мало. И еще меньше сделал он для оказания давления на СССР с целью его освобождения. Во всей стране до конца 1980-х годов в честь Валленберга была названа только одна улица. Грязная и захолустная, по крайней мере в то время, когда ее переименовывали, она расположена на краю нейтральной полосы между восточным и западным секторами Иерусалима. До 1979 года на мемориальной доске в честь переименования улицы значились даты 1912-1947. Затем, запоздало узнав о существенных сомнениях относительно второй даты, городской совет приказал ее снять. И только значительно позже, после того как имя Валленберга, можно сказать, стало на слуху во всех уголках мира, Иерусалим также «возвел его в новый чин» и назвал улицу в центре западного сектора города «проездом Валленберга». Хотя и эта улица делает Валленбергу немного чести, поскольку это не широкий проспект или тенистый бульвар, а всего лишь короткая улица с односторонним движением, по которой автобусы и такси выезжают на большую и шумную улицу Яффо. Тель-Авив, отчасти благодаря усилиям Томми Лапида, справился со своей задачей успешнее: имя Валленберга в нем носит красивая автострада в городском районе Кирьят-Мада. Имя Валленберга присвоено также клинике, входящей в состав большого муниципального больничного комплекса в Беэр-Шеве; клиника была учреждена и построена не израильтянами, а группой бывших венгерских евреев, живущих в Канаде. Она была официально открыта в апреле 1971 года, но с тех пор администрация больничного комплекса, вне всякого сомнения ненамеренно, построила вокруг нее еще несколько корпусов, спрятав таким образом от обозрения мемориальную доску, торжественно открытую некогда делегацией из Канады.Если бы не усилия одного-единственного израильского журналиста, Нафтали Крауса, выжившего в одном из будапештских гетто, Валленберг израильской общественности остался бы практически неизвестен. В течение многих лет Краус писал о нем в ежедневной газете «Маарив». В 1974 году Краус опубликовал монографию «Рауль Валленберг: человек, умерший много раз», напечатанную очень ограниченным тиражом Институтом диаспоры при Тель-Авивском университете. В единственной опубликованной в Израиле на эту тему работе Краус строго осуждает свою страну за проявленное ей безразличие:
«Народ Израиля знает, как хранить память о своих мучениках и героях, но он не столь щедр к праведникам неевреям, рисковавшим ради спасения евреев своей жизнью. Многие из них, включая тех, кто сложил голову в операциях по спасению, ныне нами совершенно забыты. А это неблагодарность… Что знают евреи о Рауле Валленберге, даже те десятки тысяч людей, которых он спас от неминуемой смерти? И что сделал Израиль, чтобы увековечить память о нем? Ничего. Более того, имя Валленберга по-прежнему остается во мраке, и это уже граничит с позором… Вокруг него сложился заговор молчания… Даже материалы, демонстрирующиеся в Яд Вашем, раскрывают только его деятельность в Будапеште, а не всю последующую его жизнь. Хотя она достойна изучения от начала и до конца».
К сожалению, я могу лишь подтвердить все, прямо и без экивоков сказанное Краусом. Немногие израильтяне, включая тех, кто обязан ему своей жизнью, потрудились приехать к мемориальному комплексу Холокоста в Яд Вашем для участия в запоздалой церемонии посадки в честь Валленберга деревца на Аллее Праведников. Почетным исключением среди них был Ласло Самоши, хотя именно он обязан своим спасением не Валленбергу, а только своей энергии и изобретательности. В трогательной религиозной церемонии, предшествовавшей посадке деревца, участвовали также Томми Лапид и Анна Бильдер, отцу которой была уготована та же участь, что и Валленбергу, за одну только дерзость — он заговорил во всеуслышание о шведе, которого встретил в тюрьме в 1975 году. Из Калифорнии приехал Том Лантош вместе с женой Аннетт, благодаря энергичным действиям которой на церемонии присутствовал также американский посол вместе с израильским министром внутренних дел, д-ром Йосефом Бургом, и посланником США, Солом Линовицем, который приехал в то время в Иерусалим для переговоров с правительством Израиля.Нина Лагергрен оставалась дома в Стокгольме, ее задержали дела, связанные с деятельностью Комитета Валленберга, и в качестве представителя от семьи выступал Ги фон Дардель. Церемония посадки деревца откладывалась уже много лет — ее не разрешала мать Валленберга. Май фон Дардель считала, что увековечение памяти Рауля в Аллее Праведников было бы равносильно признанию его смерти, с которой она так и не смирилась. После кончины Май в феврале 1979 года, за которой через два дня последовала смерть ее мужа, Нина Лагергрен и Ги фон Дардель сняли с церемонии запрет матери. Церемония, кстати, израильской прессой почти не освещалась. Вручая медаль мемориала Яд Вашем профессору фон Дарделю, премьер-министр Израиля Менахем Бегин звенящим голосом произнес: «Еврейский народ легко забывает имена врагов и учиненные ему несправедливости, но имени друга он не забудет… Мы обязаны отдать ему вечный долг благодарности… И будем верить, что он жив, и сделаем все, что можем, чтобы спасти его».В действительности же правительство Бегина, да и все предшествующие правительства Израиля разрешению дела Валленберга не способствовали никак. За весь период 1948-1967 годов, когда Советский Союз полностью признавал государство Израиль и эти страны имели взаимное дипломатическое представительство, ни одного запроса, ноты или меморандума относительно судьбы Валленберга израильской стороной Советскому Союзу предъявлено не было. Высокопоставленный чиновник МИДа Израиля признался мне в феврале 1980 года после упорных моих допросов: «У нас вообще не заведено на него дело».В 1982 году правительство Бегина организовало неделю мероприятий в честь Валленберга. План проведения недели включал церемонию посадки дерева, присуждение имени Валленберга детской площадке, выпуск почтовой марки с портретом Валленберга и еще ряд акций, включая речь, в которой один прирученный израильтянами шведский политик упомянул имя Валленберга, оправдывая вторжение Израиля в Ливан и осуждая то, что он назвал волной «неоантисемитизма», — т. е. прокатившиеся по миру протесты против агрессивной политики Израиля в отношении Ливана.Многие, однако, и израильтяне, и иностранцы, посчитали использование имени Валленберга для оправдания вторжения глубоко аморальным. Валленберг, с его сочувствием к побежденным и униженным, скорее всего, решительно выступил бы против произвольного уничтожения гражданских лиц во время наступления, предпринятого по приказу министра обороны Ариеля Шарона. Если бы Валленберг был жив и присоединил свой голос к хору протеста, не был бы ли он тоже оболган как «неоантисемит»? Прискорбный каталог случаев официального израильского безразличия к памяти Рауля Валленберга замыкает небольшой, но о многом говорящий постскриптум. Произошло это совсем недавно, незадолго до выхода в свет настоящего, пересмотренного издания моей книги.В апреле 1995 года, приехав в Иерусалим для съемок документального фильма, автор этой книги отправился вместе со съемочной группой в мемориал Яд Вашем. Нас ожидало печальное зрелище. Рожковое дерево Валленберга, торжественно посаженное пятнадцать лет назад во время официальной церемонии, погибало — его рост остановился, листья пожухли и выглядели больными. Деревца по обе стороны от него — одно, названное в честь Пера Ангера, и другое, в честь участников норвежского Сопротивления, — также выглядели не лучше.Как это могло случиться? Рожковое дерево — неотъемлемая часть флоры Ближнего Востока, и оно способно расти здесь практически без ухода, на каменистых почвах, не нуждаясь в поливе, почти везде. Рожковые деревья хорошо растут на лоне дикой природы и прекрасно чувствуют себя на Кипре в саду у автора этой книги.Чиновник-распорядитель в Яд Вашем признал, что о плачевном состоянии деревца им известно. Как выяснилось, почва в этой части Аллеи Праведников из-за залегающего под землей большого валуна находится в плохом состоянии. Чиновник пояснил нам, что администрация мемориала обдумывает меры, которые следует предпринять, чтобы существующее положение вещей улучшить, чему препятствует в первую очередь недостаток средств.Малоубедительное объяснение. Чтобы исследовать состояние почвы, наверное, пятнадцати лет достаточно. И за это время никто из служащих не заметил, что больное деревце Валленберга не выросло ни на один дюйм? Что до ссылок на бедность, то мемориал Яд Вашем щедро и напрямую финансируется правительством Израиля. Судя по обширному штату администрации и обслуживающего персонала, организация эта от недостатка средств чахнет едва ли. Кроме того, она получает значительные пожертвования на различные проекты от еврейских организаций в диаспоре.Печальная ирония — хотя она и согласуется с тем, как был брошен и забыт Валленберг после совершенного им в Будапеште подвига, — из 2000 деревьев Аллеи Праведников именно его деревце оказалось больным и оставленным без присмотра. ГЛАВА 21 Зачем русским понадобилось арестовывать Валленберга? Почему они не отпустили его? На первый вопрос дать ответ легче, чем на второй, ибо, по крайней мере, он подразумевает пусть даже извращенную, но хоть какую-то логику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63