– С некоторой долей гордости в голосе он добавил: – У нас тут хороший порт, а во время отлива, вот как сейчас, до пятидесяти судов ложатся днищем на влажную грязь – грандиозное зрелище!
Отлив? Одолевавшие Моргана плохие предчувствия еще больше усилились. Он осознал всю тщетность своей отчаянной надежды пробраться на борт какого-нибудь судна, когда оно будет отплывать, и ускользнуть на нем.
Поблагодарив мельника, он постарался вести себя естественно и не слишком быстро направился к замусоренной воде по скользким коричневым булыжникам. Неожиданно у Нижнего стапеля появился патруль парламентских солдат и направился в его сторону. Похоже, они не зря старались, потому что одетые в коричневое, черное и желтое солдаты с пиками тащили за собой трех бледных, испуганных пленников со связанными руками. Похоже, что их схватили на борту маленького шведского парусника с округлыми обводами корпуса, который лежал на боку, так, что его мачты касались причала.
Черт побери! Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно в город. Им снова начала овладевать паника. Куда ни кинь взгляд, всюду улицы кишели драгунами, мушкетерами и солдатами с пиками.
Он бродил по улицам почти час, размышляя, куда бы ему пойти, и незаметно оказался на знакомой улице. Да, Боже милостивый, он находился всего в одном квартале от улицы Редклифф. Морган задумался, имеет ли он право вернуться в таверну «Ангел». Не слишком ли рискованно и легкомысленно подвергать опасности Анни Пруэтт, которую могут обвинить в сношении с роялистским агентом? Может быть, но, Боже Всевышний, как он нуждался сейчас в тех нескольких шиллингах, которые миссис Пруэтт берегла в своей шкатулке!
В очередной раз решив, что надо действовать смелее,, Морган решительно зашагал навстречу свежеокрашенной голубой, белой и золотой вывеске «Ангела». Он глубоко вдохнул, потом резко толкнул тугую, неподатливую дверь таверны и тут же погрузился в полумрак, пропитанный запахами пива, рома и кухни.
Ему чертовски повезло, потому что в этот полуденный час там никого не было, не считая пары клиентов, которые дружески разговаривали или обсуждали свои дела над двумя высокими бокалами эля.
– Боже милосердный! Ты! – Миссис Пруэтт бросила на него пронизывающий взгляд черных глаз, а потом быстро повернулась в сторону входной двери. Почти незаметным движением головы она указала ему на открытый люк, по которому, как хорошо было известно Гарри, можно было спуститься в винный погреб. Он не стал мешкать ни секунды и мгновенно нырнул на крутую лестницу и, пригибая голову, чтобы не стукнуться о балки или не попасть в паутину, на ощупь спустился вниз, где царила почти беспросветная тьма и воняло вином, крысами и заплесневевшей соломой.
В погреб через грязное окошко, такое маленькое, что через него смог бы пролезть только ребенок, проникали слабые лучи света.
Угрюмый, голодный и продрогший, Морган устроился за рядами бочек со шведской водкой и, подкрепив силы глотком этого свирепого напитка, стал терпеливо ждать. Так он просидел полчаса, вскакивая при малейшем шуме у него над головой. Под ногами у него попискивали крысы и шмыгнули в свои норы, только когда дверь погреба открылась и на лестнице застучали легкие шаги Анни. От золотистого света свечи на стенах заплясали причудливые тени. При таком свете она казалась просто прелестной, когда обернулась, отыскивая его взглядом за бочками.
– Ах, я здесь, Анни, дорогая, – тихо произнес он, – я прошу тебя простить, что не сразу поспешил к тебе со своими извинениями. Я клянусь, я…
Она бросилась к нему, прижав палец к губам, и слова замерли у него на губах. Он увидел, что глаза ее полны страха, а с лица сбежала краска. Она была в ужасе.
– Боже, помоги нам! Гарри, ты должен уходить отсюда, если сможешь. Солдаты окружили гостиницу. Мама считает, что они сейчас будут обыскивать ее.
Схватившись за меч, он выпрямился, и в голосе его зазвучали властные нотки:
– Тогда немедленно возвращайся наверх. Я не стану причинять вам неприятности. Помни, я сам здесь спрятался, а ты только случайно нашла меня.
– Нет! Слишком поздно!
– Тогда я проложу себе дорогу с мечом в руках – я уже проделал это однажды.
– Но не сейчас, – воскликнула она. – Все улицы вокруг забиты «круглоголовыми». Что ты сможешь сделать?
– Ну, – ответил он со странной, жесткой улыбкой, – я могу умереть за короля – как благородный человек, я надеюсь. Ах, моя любимая Анни. – Неожиданно он схватил ее маленькую фигурку в темно-сером платье, крепко прижал к себе и поцеловал. – Я действительно люблю только тебя. Я никогда тебя не забуду.
– О Гарри, это «никогда» может наступить очень скоро – слишком скоро.
Сверху доносились грубые голоса, потом послышался грохот перевернутой скамьи и резкие выкрики:
– Эй, ты там! Стой смирно!
– Сюда! Быстрее! Быстрее!
При пляшущем свете свечи глаза Анни казались еще больше, когда она бросилась отодвигать с его помощью тяжелую деревянную крышку огромной винной бочки. Она заглянула туда и, казалось, была удовлетворена уровнем жидкости в ней.
– Залезай, Гарри! Быстрее, быстрее, ради спасения жизни!
Морган заколебался.
– Но эта бочка на две трети полна. А пустой нет?
– Ты будешь делать, как я сказала, или нет? – взмолилась Анни, бросая отчаянные взгляды на лестницу. – Это твоя единственная надежда. Слышишь? Они уже в конюшне1
– Именем лорда-протектора, открывай! – прогремел хриплый голос.
Беглец кивнул, бросил в вино шляпу, а потом и сам перелез через край бочки и почувствовал, как холодное вино затекает к нему в сапоги. Меч, куртка и все остальное исчезли в вине, которое при свете свечи казалось черным.
Анни, двумя руками таща на место тяжелую дубовую крышку, с трудом выдохнула:
– Опустись вниз, совсем вниз!
Но Морган медлил, над пенящимся, горьковатым вином виднелись только руки и черная взлохмаченная голова. Казалось, что он, не обращая внимания на происходящее, отчаянно кусает себя за палец. Блеснуло золото, и он бросил ей кольцо с грифоном.
– Бери, любимая, в знак моей вечной благодарности!
– Когда-нибудь ты вернешься за ним, правда? – Ему были видны только ее глаза над краем бочки.
– Если буду жив. Бог воздаст тебе за все, дорогая Анни.
Морган поджал ноги и запрокинул голову. Горько-сладкое вино поднялось, вытесненное его телом, и дошло ему до самых ушей.
В ту же секунду раздался жуткий грохот в дверь погреба. Вино остановилось всего в трех дюймах от края бочки. Господи, несколько капель попало ему в глаза, хотя он и зажмурился, и они теперь просто пылали.
Мягкий толчок говорил о том, что Анни поставила сверху на крышку какой-то предмет, возможно, выталкиватель пробок. Не успела она закончить, как раздались тяжелые удары, словно в дверь били поленом.
– Открывай! Лопни твои глаза! Открывай или пожалеешь! – ревели рассерженные голоса.
Боль, которую причинял Моргану спирт, попавший в глаза, почти сводила его с ума, и ему с огромным трудом удавалось сидеть так, чтобы едкое красное вино не попадало ему в нос.
Анни побежала вверх по лестнице, отчаянно крича:
– Иду! Я иду! Добрые люди, пожалуйста, не ломайте нашу дверь. Подождите, я бегу открывать.
Как только она отодвинула засов, дверь резко распахнулась и ворвался отряд обозленных солдат, сопровождаемый бряцаньем стали.
– Отойди в сторону, ты, шлюха, или отведаешь моей пики!
– Что за притон ты тут держишь?
– Давай, где ты прячешь этого мерзавца? Нет смысла его скрывать. Мы его тут же отыщем, – прошипел голос с западным акцентом. – Говори, ведьменыш.
– Мерзавца, сэр? – Голос Анни звучал тихо– и испуганно. – Но, сэр, я здесь одна; я в этом уверена. Я спустилась вниз, чтобы нацедить кувшин грушевого сидра. Пожалуйста, убедитесь сами.
– Так мы и сделаем. Отойди! – Командир, одноглазый мужчина с широкой повязкой на лице, грубо отшвырнул ее на бочонки с бренди. – Джордж и ты, Ватт, ну-ка проткните пиками вон ту охапку соломы. – Анни стало плохо при виде того, как они вонзают туда свои пики. – Никого? Я готов поклясться, что чертов королевский поклонник притаился где-то здесь! – Пустая бочка глухо загудела в ответ на свирепый удар.
– Пустая, – хмыкнул командир, – и эта тоже. Давайте посмотрим те, в которых что-то есть.
Анни тут же попыталась сделать вид, что неправильно поняла его.
– Но, сэр, если вы хотите выпить, – она попыталась засмеяться дрожащим голоском, – то мама, конечно, не будет возражать, если вы попробуете действительно замечательное Канарское вино, которое она держит вон в тех бочонках. А вот и ковшик;
– Прочь, болтливая шлюха! – огрызнулся тощий корнет с корявой физиономией. – Ты хочешь купить нас своим вином? Тебе не удастся споить нас, когда мы охотимся на предателя. Давай говори, где ты спрятала своего бандита?
– Египетская холера тебе на голову, Джэми, и говори сам за себя, – хмыкнул невысокий парень с перевязанной ногой. – Что касается меня, я с удовольствием глотну холодного винца. – Он взялся за выталкиватель пробок, стоявший на бочке, в которой Морган согнулся в три погибели, продрогший, промокший и изо всех сил старающийся сидеть тихо, несмотря на жуткую боль, раздирающую его глаза. Кроме того, ему было ужасно трудно удержаться от приступов кашля, потому что едкое вино все-таки попало ему в горло.
– Нет, это вам не понравится – это горькое испанское, – предупредила Анни, сделав вид, что наклоняется над крышкой.
– Может, он там?
– Нет, – ответила Анни и стукнула деревянной колотушкой по убежищу Моргана. Глухой звук – бульк! – отдался до самого верха бочки. – Видите? Она полна до краев. Никто не смог бы там спрятаться. Вон там Канарское.
Задевая за бочки и звякая оружием, солдаты сгрудились у бочки с Канарским, их железные латы и шлемы слабо поблескивали в дрожащем свете свечи.
Командир почти сразу же окликнул их:
– Прекратите чавкать, проклятые тупицы, и стучите по бочкам; если этот мерзавец прячется в одной из них, то она окажется наполовину пустой, так что осторожнее.
Морган почувствовал, что его спину и ноги сводят судороги; а если учесть, что ему приходилось держать шею в неестественно выгнутом положении, то его мучения были просто ужасны. Он знал, что долго не сможет так выдержать; скорее всего, он просто задохнется, если не откашляется от проклятой жидкости, которая просачивалась между его плотно сжатых губ. Раздался удар пикой по бочке, от которого вино заплескалось и попало ему в ноздри. Только чрезвычайным усилием воли удалось ему подавить слепое, инстинктивное желание немедленно вылезти отсюда.
– Она права. Эта бочка полна.
Голос Анни звучал на удивление спокойно:
– Да, сэр, вы сами убедитесь, что я говорю правду. Здесь никого не было, кроме меня.
Шотландец с растрепанными волосами, спадавшими из-под каски с потрепанным черным петушиным пером, продолжал подозрительно оглядываться вокруг:
– Для такой маленькой гостиницы у вас слишком много вина.
– О сэр, кроме гостиницы «Ангел», мама еще немного занимается ввозом и вывозом товаров. Давайте поднимемся наверх, и вы можете посмотреть городскую лицензию и свидетельство о членстве мамы в уважаемом Союзе виноделов и производителей крепких напитков.
Казалось, прошла мучительная вечность, прежде чем последний из солдат вылез обратно наверх и наполовину ослепший, полузадохшийся беглец смог столкнуть тяжелую крышку с бочки.
Настала ночь, и поздние посетители уже давно ушли, когда миссис Пруэтт осмелилась спуститься в винный погреб, где и нашла ободранного и дрожащего Моргана, который тем не менее был готов покинуть свое убежище по первому требованию. Выражение на тощем лице миссис Пруэтт нельзя было назвать слишком приветливым.
– Ты слишком дорого обошелся бедной вдове, мерзавец, и нечего ухмыляться. Если бы не глупая привязанность к тебе Анни, я бы тотчас выставила тебя отсюда и ты бы уже давно отплясывал джигу на площади казней. -Она цыкнула щербатым ртом. – Но мне не нужна награда за твою голову, и я не выдам тебя. Старый полковник Мордаунт и Мишель Мизей – будь проклята эта двуличная собака – спят и видят, как бы наложить на тебя лапы. Скажи мне, мистер Морган, ты действительно убил этих двух «железнобоких»?
– Да, миссис, но мне ничего не оставалось.
К его огромному облегчению, с лица ее исчезло суровое выражение, и она неожиданно усмехнулась, глядя на его лицо в подтеках вина, слипшиеся волосы и сырую одежду.
– Хорошая работа. Ненавижу этих самовлюбленных лицемеров, которые готовы закрыть все таверны в королевстве – я имею в виду в государстве – и разорить их владельцев. Чума на них, мистер Морган, люди имеют право смеяться и быть счастливыми, если они хотят – а большинство хочет этого. А пока хватит развозить вино по моему подвалу, выжми одежду вон в тот горшок – я продам это вино солдатам. Конечно, ты понимаешь, что здесь ты все еще в опасности, – заметила вдова и протянула ему узелок с едой, – но я придумала, как спасти твою шею. А теперь слушайте, что я скажу, сэр. За моей таверной все еще следят, но скоро приедет повозка за двумя бочками вина, которые надо доставить в порт. Вчера я продала их владельцу судна. – Миссис Пруэтт неожиданно подмигнула ему. – Он сказал, что торопится, потому что отплывает завтра утром с приливом.
– Да благословит вас Бог, матушка Пруэтт!
– Оставь благодарность на потом – ты еще не выпутался из этой передряги, сэр. Так вот, на эту повозку я погружу еще одну бочку, в которой ты и спрячешься.
Морган нагнулся и поцеловал ее жесткую руку.
– А куда направляется корабль?
И снова миссис Пруэтт поджала губы и цыкнула.
– Какое-то место под названием Барбадос, так сказал хозяин. Только не спрашивай меня, где это, сэр, потому что я понятия не имею.
Глава 7
ЭКИПАЖ ГИЧКИ
Там, где, моряк с обычным зрением ничего бы не заметил, Энох Джекмен смог увидеть еле различимую сероватую узкую полоску, которая замаячила на горизонте на самом краю сине-зеленого моря. На фоне пышных белых облаков, видневшихся там, куда был нацелен узкий нос гички , ее было особенно трудно рассмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69