Молитва моя была услышана, и одно только Провидение избавило меня от челюстей рыбы. Я был уже с милю от корабля, когда шлюпка пришла меня взять; возвращаясь обратно, мы увидели у самой кормы судна трех огромных акул, которые, вероятно, схватили несчастного моряка и, погнавшись за другой добычей, оставили меня».
Во время службы на «Эоле» Марриэт спас жизнь, в этом случае юнги, таким же образом: прыгнув через борт. Но особенно замечательный подвиг он совершил, плавая на том же судне, когда оно испытало ужасный шторм у берегов Малабарского мыса, 30 сентября 1811 года. Марриэт выказал прямо редкую отвагу, участвуя в спасении корабля, который не погиб, благодаря именно тому поступку, на какой он решился. Ураган был редкий: «он налетел с неожиданной и ужасной силой, удивившей самых старых и опытных моряков между нами, — говорит Марриэт; — произведенный им шум и опустошения были невероятны… На „Эоле“ его бизань-мачта и фор— и грот-стеньги были сломлены страшными порывами ветра и повалены за борт. Шум ветра был так силен, что никто не слышал падения мачты, и узнали об этом только увидя стержень ее, переломленный пополам, подобно моркови». Фрегат накренился и лежал на боку. Вода залила нижние части корабля. «Казалось, все судно хочет опрокинуться в яростные пучины, — говорит далее автор „Франка Мильдмея“, — между тем, как огромные массы воды, вздымаемые силой ветра, переливались через него и заливали палубы; к несчастью, мы не имели времени закупорить люки, и прежде чем исполнили это, нижняя палуба была уже до половины залита водой; нельзя было слышать ничьего голоса, и никакие приказания не отдавались; вся дисциплина прекратилась; все сделались равны между собой; капитан и гальюнщик ухватились за одну и ту же веревку для спасения». Фор и грот мачты еще стояли; наверху их нависли там и сям обломки их вооружения, которые тянули судно на сторону. «Освободиться от этой огромной тяжести могли только желать, — продолжает Марриэт, но не ожидать. Эта тяжесть могла к конце концов под напором ветра повалить мачту и она раздробила бы тогда собою борт фрегата. Необходимо было обрубить „крушение“ (т. е. обломки рей и верхних частей мачты с их принадлежностями), но не было ни одного человека, который решился бы по предложению капитана отправиться наверх и обрубить исковерканные обломки грот-стеньги и грот-рею, висевшую стоймя вместе с обрушившимися и оставшимися на ней марса-реей и стеньгой. Это была мертвая и безумная пауза; между тем, как ураган, казалось, еще больше увеличивал свою жестокость», — так рассказывает капитан Марриэт, который, обождав несколько секунд, не вызовется ли кто-нибудь на это отважное дело, но, видя, что никто не осмеливается этого исполнить из всей лихой и бесстрашной команды фрегата, сам решился обрубить грозный балласт. — «Схвативши острый топор, я сделал знак капитану, — описывает Марриэт свой бесстрашный поступок, — что попытаюсь обрубить крушение, пусть идет за мной, кто решится. Я взял на наветренные ванты, и пять или шесть отважных матросов последовали за мной, потому что матросы редко отказываются следовать, когда видят, что офицер прокладывает им дорогу. Хлестание снастей едва не выкинуло нас за борт и впутывало нас в крушение. Мы принуждены были охватывать ванты руками и ногами; капитан, офицеры и команда смотрели на наши движения с беспокойством и не переводя дыхания от опасения за нашу жизнь и ободряли нас при каждом ударе топора. Опасность, казалось, миновала когда мы достигли марса, где имели на что ступить ногою. Мы разделили между собою работу: одни обрубали талрепы стень-вант, а я бейфуты и борг грота-реи. Сильный треск сопровождал каждый могучий удар топора, и наконец, все страшное крушение повалилось за борт на левую сторону. Судно немедленно почувствовало облегчение, выпрямилось, и мы сошли вниз среди ура, восклицаний, поздравлений и, могу сказать, слёз благодарности большей части моих сослуживцев. Работа сделалась потом легче; ветер стихал каждую минуту; обломки были постепенно совсем очищены, и мы забыли наши страхи и заботы».
За этот геройский подвиг командир судна, лорд Джемс Тауншенд, выдал Марриэту свидетельство (certificate) в котором он так говорил о его действиях: — «Он выказал столько мужества, неустрашимости и твердости, что заслуживает самой горячей похвалы».
В 1812 г. Марриэт получил производство в следующий чин, лейтенанта, и на другой год был назначен на судно «l'Espiиgle» , которым командовал капитан Дж. Тэйлор, и которое отправлялось в Вест-Индию. Служа на этом судне, Марриэт еще раз подвергал риску свою жизнь, спасая матроса Джэкоба Смолля, который упал за борт в бушующее море, но потерпел неудачу, так как по вине капитана корабля своевременно не была послана ему шлюпка на помощь. Марриэт несколько времени поддерживал утопавшего и вместе с ним начал идти ко дну. «Я и сам, — описывает он этот случай в „Мильдмее“, — ушел с ним так глубоко, что вода сделалась темна над моей головой; я ударил его коленями в плечи и, отдохнувши немного от напряжения при сопротивлении, вынырнул на поверхность воды, но совершенно ослабел и не мог плавать ни полминуты». Марриэт в этот момент находился более, чем в полутора милях от судна, когда подошла шлюпка и взяла его. Помощь была умышленно не подана вовремя. Командир брига «l'Espiиgle» был жестокий и глупый человек; одно из его неумелых приказаний стоило жизни двум матросам (второго из них пытался спасти Марриэт): «потерявши двух человек через свое безрассудное распоряжение, он хотел прибавить рассчитанную гибель третьего — говорится в „Франке Мильдмее“, — дабы избавить себя от готовившегося ему наказания», ибо Марриэт, которого «надежда спасти несчастную жертву бесчеловечия и глупости капитана» заставила броситься в море, хотя он и «чувствовал, что поступает почти как самоубийца», намеревался довести до сведения адмирала о жестоком поведении своего командира и ходатайствовать о предании его военному суду. Капитан Тэйлор очень характерно описан в романе, где его называют «капитаном Флюгаркой». Случай избавил Марриэта от службы на бриге: выходя однажды на берег, он упал между шлюпкой и пристанью; от внезапного сотрясения у него лопнул небольшой кровеносный сосуд в груди, и Марриэт остался в Вест-Индии лежать больным в госпитале, так как повреждение само по себе «было бы неважно, но в том жарком климате требовало ухода» Шесть месяцев пробыл он там, на острове Нью-Провиденс. После этого случая он вернулся на родину и получил отпуск, как инвалид. Однако возвращение его в Англию сопровождалось целым рядом приключений. Один из английских фрегатов однажды пришел к острову, и командир судна согласился взять на него Марриэта, чтобы передать потом на корабль, идущий на родину; по дороге они захватили американское судно (тогда как раз происходила вторая война между Соединенными Штатами и Англией), и капитан фрегата предложил Марриэту начальство над этим призом, предоставляя отправиться на нем прямо в Англию, но захваченное судно было прорублено матросами и начало тонуть. Пришлось пересесть на шлюпку, в которую сел и командир американского приза, и направить свой путь к ближайшим берегам Южной Америки; вскоре им повстречался американский приватирный бриг, который забрал всю немногочисленную компанию к себе и тем спас их от угрожавшей им гибели на утлом шлюпе в волнах Атлантического океана. Приватир шел к мысу Доброй Надежды. В африканских водах он был взят, как призовое судно, встретившимся английским фрегатом, и Марриэт опять очутился на родном корабле, который, запасшись на мысе Доброй Надежды провизией, пришел затем в Спитхед, обычную стоянку судов британского флота.
Впрочем, дома Марриэт оставался недолго; уже в январе 1814 года он был назначен на фрегат «Ньюкэстль», готовившийся к отплытию к берегам Северной Америки на театр военных действий. Судну было поручено захватить четыре неприятельских корабля у Нового Орлеана, что оно и исполнило с небольшими потерями. В поисках американской эскадры фрегат безуспешно крейсировал у берегов Африки. На одной из стоянок Марриэт, которого личные дела требовали на родину, пересел на невольничье судно, готовое идти в Англию, или, как он его назвал «Плавающую тюрьму» и отправился с ним домой. До отплытия ему пришлось несколько дней пробыть на Гвинейском берегу. Это пребывание среди чернокожих дало Марриэту много впечатлений для его будущего романа «Уильмот или африканские сцены».
По возвращении домой, около 1815 года, Марриэт женился на мисс Катерине Шэрп, дочери сэра Стивена Шерпа, бывшего поверенного в делах Великобританского посольства при Российском дворе. Женитьба и была причиной быстрого возвращения отважного моряка из Африки. Он давно питал нежное чувство к мисс Катерине, только родители обоих влюбленных откладывали свадьбу до получения Марриэтом определенного положения по службе. Вскоре после этого он снова ушел весь в морскую жизнь, начав ряд плаваний, на этот раз сам будучи командиром судна «Beaver». В 1818 году он изобрел спасательную лодку, которая была очень одобрена «Королевским Человеколюбивым обществом» (Royal Humane Society), и получил от него золотую медаль и вместе с тем благодарственный отзыв, составленный в теплых выражениях, за свои подвиги спасания человеческих жизней.
Командуя в 1820 году шлюпом «Beacon», Марриэт прибыл с ним на остров св. Елены. Он находился там и в самый день кончины Наполеона I. Губернатор острова, запятнавший себя жестоким обращением с царственным узником, «знаменитый» генерал-майор Гудсон Ло, дозволил Марриэту снять портрет с покойного императора, и этот портрет считается одним из самых удачнейших. Променяв свой шлюп на другой, называвшийся «Roserio», Марриэт отвез на нем на родину копии официальных донесений, извещавших о смерти Наполеона.
В марте 1823 года лейтенант Марриэт принял на себя командование кораблем «Larne», отплывавшим в Ост-Индию; и на этот раз он отправился в сопровождении жены и сына. Он продолжал служить там до войны с Бирмою в 1824 году, когда был сделан старшим офицером морских сил, действовавших в Индо-Китае, и при том ему были по приказу начальника эскадры, коммодора Гранта, даны большие полномочия. Капитан Марриэт весьма отличился на этом посту, он умело и ревностно исполнял возлагаемые на него поручения, производя военные действия со стороны моря против мелких туземных государств, на которые тогда распадалась Бирма. Он со своего судна «Larne» руководил атакой Рангуна, ее столицы, участвовал в морских операциях в Аве; далее он ездил в Индию, посетил Генанг и Калькутту, и по возвращении оттуда в Рангун в конце 1824 года, Марриэт отправился в морскую экспедицию вместе с знаменитым английским моряком, сэром Робертом Сэлем, для занятия территории Бассейна. После успешного выполнения своих обязанностей в этом опасном деле Марриэт был назначен командовать кораблем «Tees», который доставил его в Англию. Он был очень рад этому случаю, так как климат той местности оказывал вредное влияние на здоровье его и его семьи.
Марриэт получил много благодарностей от высших властей за свою службу в южной Азии: два раза от генерал-губернатора Индии, три благодарственных письма от главнокомандующего, сэра Арчибальда Кэмпбеля и еще от других лиц.
В 1825 году «Королевское Человеколюбивое общество», уже раз удостоившее Марриэта награды за изобретенную им «спасательную лодку», даровало ему золотую медаль за его самоотверженные и человечные поступки, за подвиги спасения жизни многим людям.
Капитан Марриэт был не только выдающийся по своим достоинствам морской офицер, — храбрый, находчивый, отлично знавший свою службу и гуманный со своими подчиненными, — он был образованный и развитой моряк, превосходно понимавший достоинства и недостатки современного ему морского дела. Многие порядки, практиковавшиеся в английском флоте, искренно возмущали его. Мы нередко встретим в романах Марриэта, как, напр., «Королевская собственность», «Питер Симпль», «Франк Мильдмей», немало места, где он высказывает свое негодование по поводу этого. В 1822 году капитан Марриэт написал книгу под заглавием: «Мысли об уничтожении нынешней системы насильственного набора на морскую службу» («Suggestions for the abolition of the present system of impressment in the naval service»), в которой ратовал за отмену этого способа рекрутского набора в английском флоте, указывая на множество злоупотреблений, допускавшихся при нем, и между прочим на незаконный обычай, практиковавшийся в Вест-Индской компании, брать на торговые суда молодых рекрутов (apprentices) вместо одних только нанятых на места матросов, жителей Вест-Индии. За некоторыми исключениями соображения Марриэта были приняты великобританским правительством. Однако впоследствии эта книга, подсказанная чувством гуманности и горячей любви к родине, была поставлена в вину Марриэту… И кем же? Собственным королем! С сокрушением сердца английские биографы писателя передают следующий рассказ о своем короле. Это было вскоре после упомянутой выше в нашем очерке сцены, когда Вильям IV ласково принял Марриэта, как автора «Питера Симпля». Один из виднейших членов правительства был у короля и просил разрешения для капитана Марриэта носить знак отличия, пожалованный ему королем Франции, и ходатайствовал, если не о дальнейшем повышении капитана, то хотя бы о какой-нибудь несколько высшей награде тому, кто так долго и ревностно служил своей родине. Первая просьба была уважена, как это само собой разумеется; что же касается до второй, то король сказал сановнику: «Вы лучше меня знаете его заслуги; дайте ему, что вам угодно». Министр откланялся и повернулся уже к выходу, когда король окликнул его, со словами: — «Марриэт! Марриэт! Кстати, это не тот ли человек, который написал книгу против насильственного набора матросов?» — «Тот самый, ваше величество», — ответил министр. — «В таком случае, ему не надо ордена, и ничего ему не будет», — сказал король.
Такое суровое решение главы государства странно видеть именно по отношению к тому, кто так близко, как Марриэт, принимал к сердцу честь и лучшие интересы своего звания и так много заботился о поддержании их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10