д. Все эти письма были без подписи, и только два последних он осмелился уже прямо подписать «де Кергац».
Жанна ждала его приезда и не могла дождаться.
Наконец, вечером, на закате солнца, раздался стук колес экипажа, катившего по песку главной аллеи. Жанна побледнела, хотела подняться, но силы оставили ее, и она не смогла встать со стула.
Дверь отворилась, и служанка Мариетта доложила: — Граф Арман де Кергац!
Жанна глухо вскрикнула; ей казалось, что все силы ее вдруг оставили.
Вернемся немного назад.
Когда Арман и Леон вышли из кабака в ночь убийства Коляра, то они скоро поняли, что им ночью здесь ничего не отыскать и не сделать, а потому и воротились в Париж.
— Граф! — проговорил Бастиан, встречая Армана. —
Мы теперь знаем, где сэр Вильямс, — и при этом он
подал ему рапорт его тайной полиции.
В этом извещении было сказано, что сэр Вильямс едет по дороге в Бретань к кавалеру де Ласси. Арман задумался.
— Андреа, — сказал он, наконец, — это он. Надо торопиться, если мы хотим спасти Эрмину.
— Конечно, — заметил Бастиан.
— Ты сейчас же поедешь туда, мой друг, — сказал Арман. — Из Керлована ты можешь отлично наблюдать за всем, что делается в Манцаре и Женэ. Ты будешь писать мне ежедневно, и если понадобится, то я тотчас же приеду.
Бастиан уехал в Керлован ровно за двадцать четыре часа до начала охоты, на которой сэр Вильямс убил кабана.
Баронет явился Эрмине при романтических и драматических условиях; он явился ей героем темных приключений, человеком, играющим жизнью из—за улыбки. А теперь он хотел, чтобы она увидела в нем истинного джентльмена, холодного, сдержанного, меланхоличного англичанина, строго следующего всем условным приличиям.
После охоты на кабана был большой обед, и во время этого стола он едва поднимал на нее свои глаза, но говорил умно и старался выказать и свое умственное превосходство, — словом, заботился выставить ей на вид свои нравственные качества в таком же ярком свете, как и физические. Простившись в этот день с Бопрео и баронессой, сэр Вильямс вздумал убедиться, не вернулся ли Арман в Керлован и не наблюдает ли он за его действиями.
Он направился по направлению к старому замку и дорогой от попавшегося ему навстречу крестьянина узнал, что в Керлован приехал управляющий графа Бастиан.
Сэр Вильямс не знал о побеге Баккара и о том, что теперь уже Арман де Кергац не мог больше сомневаться в его личности. Поэтому он хотя и опасался отчасти соседства Бастиана, но надеялся, что тот при встрече с ним все—таки его не узнает.
— Мне хочется, — сказал он себе, — постучаться в ворота замка и сделать визит этому Бастиану.
Баронету понравилась эта мысль. Достигнув дна лощины, где был поворот на Керлован, сэр Вильямс увидел на противоположной стороне утеса силуэт человека. Он увидел, что этот человек медленно спускался и направлялся ему навстречу. Затем явилась еще одна тень, и вдруг баронет очутился лицом к лицу с двумя людьми.
— Сэр Вильямс, — произнес чей—то голос, заставивший мнимого англичанина невольно содрогнуться.
— Это он. Я его узнаю, — твердила другая личность.
Баронет узнал голоса Бастиана и старого сумасшедшего Жерома, некогда жившего у его отца Фелипоне.
Тогда сэр Вильямс инстинктивно схватился за седельные кобуры, ища своих пистолетов. Но их не было.
Конюх кавалера де Ласси, седлая накануне его лошадь для охоты, вынул пистолеты, чтобы вычистить их, и забыл потом положить на место.
Бастиан разговорился с сэром Вильямсом, дал ему понять, что он знает все о двенадцати миллионах и зачем баронет вздумал жениться на Эрмине, и, наконец, предложил ему сойти с лошади и поговорить с ним.
Хотя сэру Вильямсу все это было больше чем неприятно, но ввиду необходимости он исполнил это требование Бастиана.
— Милостивый государь, — начал хладнокровно старый гусар, — раньше всего я хочу поговорить с вами об одной вашей знакомой.
— Как ее зовут?
— Баккара.
— Я ее не знаю, — ответил спокойно баронет.
— Вам, конечно, изменяет ваша память, потому что вы же засадили ее в дом умалишенных.
Сэр Вильямс заметно побледнел.
— Да, — продолжал Бастиан, — она вышла, и мы теперь все знаем…
— Так вот, эта Баккара вышла оттуда.
— Вышла! — вскрикнул баронет, выходя из своей роли.
— А, наконец вы себе изменили, — заметил при этом Бастиан. Сэр Вильямс кусал себе губы.
Затем Бастиан вскочил на лошадь сэра Вильямса и предложил ему идти перед собой.
Сэр Вильямс видел в его руке пистолет, а потому и не счел нужным заставлять упрашивать себя. Они двинулись в путь.
— На этот раз, — думал Бастиан, — он у нас в руках, и, хотя бы пришлось убить его, он не ускользнет из моих рук.
Вдруг сэр Вильямс споткнулся и упал, потом, когда доверчивый Бастиан думал, что он сейчас подымется и пойдет дальше, ловкий и быстрый, как змея, баронет скользнул под брюхо лошади и всадил ей кинжал в бок. Лошадь зашаталась. Бастиан страшно вскрикнул и полетел с крутизны вниз. Сэр Вильямс сбросил лошадь и всадника с высоты утеса в море.
Вслед за криком Бастиана раздался глухой шум, и потом наступило мертвое молчание. Лошадь и человек разбились о скалы, покрытые пеной морского прибоя.
На этот шум вернулся безумный Жером и, не видя Бастиана и лошади, бросился на сэра Вильямса, который держал в своей руке кинжал.
Баронет был молод, изворотлив и силен, но и старик, несмотря на свой возраст, сохранил редкую силу.
Но вдруг старик глухо застонал, руки его разжались.
— Убийца! — прошептал он в последний раз и упал навзничь.
Тогда баронет спокойно скрестил руки и сказал:
— Я решительно сильнее всех этих людей.
И затем он отправился дальше пешком.
— Жалко лошади: мне за нее давали две тысячи экю, — проговорил он.
Это было надгробное слово в память старого гусара.
И на этом сэр Вильямс опять торжествовал.
Прошло еще несколько дней, и, наконец, Эрмина согласилась выйти за сэра Вильямса, но только тогда, если он докажет невиновность Фернана Роше.
Баронет вполне согласился с ее желанием и в тот же день уехал в Париж.
Теперь он был уже вполне уверен, что двенадцать миллионов не минуют его карманов.
Приехав в Париж, сэр Вильямс очень удивился, когда его камердинер доложил ему, что Коляр не был уже несколько дней.
— Что бы это значило? — подумал баронет.
Но его размышления были прерваны появлением Рокамболя, который насвистывал самым беспечным образом.
При виде Вильямса он тотчас же перестал свистеть и снял почтительно свою шапку.
— Иди сюда! — крикнул ему баронет.
— Двигаюсь по вашему приказанию.
— Откуда ты пришел и где Коляр?! — крикнул на него сэр Вильямс.
— Отчего же и не сказать, — ответил мальчуган, и при этом он принял таинственный вид.
Вильямс не возражал, он понял, что в его отсутствие произошли какие—то важные события. Он ввел мальчугана в зал своего отеля и запер за ним дверь.
— Ну, рассказывай теперь!
— Птички чуть не улетели.
— А что же делал Коляр?
— Он в матушкином кабаке в Буживале, вот уже пять дней, как покоится в погребе — в пустой бочке.
— Что ты врешь?!
— Да чем же, черт возьми, бочка не приличный гроб.
— Да что ты толкуешь о гробе?
— Коляр умер, надо же было похоронить его.
— Как! Умер?!
— В Буживале, пять дней тому назад, от выстрела в грудь. Его убил граф.
— Граф! — вскричал баронет, задрожав всеми членами.
— Да, граф де Кергац.
— Следовательно, Арман отыскал Жанну! — с ужасом вскрикнул опять капитан.
— Ну нет. — И Рокамболь рассказал ему все, что произошло.
Сэр Вильямс выслушал все очень внимательно.
— Ну, это еще не важность, — заметил он. — Итак, кабак опустел со времени его убийства?
— Да, капитан.
— А предполагаешь ли ты, что Коляра можно еще узнать?
— Конечно, в подвалах люди долго сохраняются.
Капитан несколько подумал и решил, что для освобождения Фернана всего удобнее взвалить всю вину на мертвого.
Затем он расспросил Рокамболя о Николо и нашел нужным пожертвовать им для этого же дела.
— Твоя мать и ты покажете, что Коляр был убит Николо, — приказал он.
Рокамболь пожал плечами.
— Да ведь он поплатится за это головой, — заметил мальчуган.
— Конечно. Так что же?
— Да ведь он невиновен!
— Ты еще молод, — проговорил баронет равнодушным тоном.
— Следовательно, эта неудача — великая преступница, — сказал Рокамболь. — Впрочем, — добавил он уже про себя, — это не огорчает меня, он уже успел порядочно надоесть нам.
А теперь несколько слов о Жанне.
Когда сэр Вильямс вошел к ней, то она сейчас же увидела, что это не то лицо, которое она знала как графа Армана де Кергаца.
Для того, чтобы уверить её в противном, сэр Вильямс призвал служанку Марианну и Вишню, которая тоже подтвердила его слова.
Он рассказал ей, что тот, кто выдавал себя за него, просто негодный мерзавец, — его лакей Бастиан, который нарочно и устроил всю историю в «Бургонских виноградниках».
— Этот негодяй был мой лакей — добавил он.
Жанна вскрикнула и упала без чувств.
Она любила лакея!
Когда она очнулась, около нее уже не было баронета и сидела только одна Вишня, которая и подала ей письмо от него.
В этом письме сэр Вильямс писал ей, что он хорошо сознает, что она не может полюбить его сейчас же, и потому он надеется на время, которое, быть может, устроит все так, что по его возвращении она и согласится принять его руку и имя.
Жанна прочла это письмо и залилась слезами.
Уже поздней ночью сэр Вильямс и Рокамболь спустились в погреб, где лежал Коляр.
Здесь баронет вынул из его кармана часы и кошелек с деньгами и на место их вложил письмо, писанное рукой Коляра к одной девице, живущей в Лондоне, в котором он уведомлял ее, что ему удалось обокрасть начальника отделения в Министерстве иностранных дел г. Бопрео и что он скоро приедет к ней с кучей банковских билетов.
На другой день после этого Николо по заявлению вдовы Фипар был арестован, и на обыске в его комнате были найдены часы и кошелек убитого, которые ему подбросил Рокамболь.
Коляр был вынут из бочки и доставлен в полицейскую префектуру. Письмо, написанное сэром Вильямсом, было найдено, и Фернан Роше был немедленно освобожден, а сэр Вильямс, не теряя понапрасну времени, уехал в Бретань с известием, что ему удалось оправдать Фернана, хотя тот и был вполне виноват в этой краже.
Эрмина решила сдержать свое слово и сделаться его женой.
К Арману прискакал его лесничий из Керлована и рассказал ему все, что произошло там.
Трупы Бастиана и Жерома были найдены на берегу моря.
Но Арман де Кергац не поддался на этот обман — ор понял, что низость, Андреа опять восторжествовала, и немедленно собрался в дорогу.
Еще несколько минут — и Эрмина должна была подписать свой свадебный контракт.
Это было в замке баронессы де Кермадэк.
Гости уже все собрались, жених с невестой были тоже готовы, наступила торжественная и главная минута.
— Господин нотариус, — сказала баронесса де Кермадэк, — не угодно ли прочитать контракт?
Но в эту самую минуту во двор замка въехала почтовая карета.
Из нее вышли три человека. Сэр Вильямс почувствовал, что ему дурно.
Эрмина задрожала, и ее сердце радостно забилось новой надеждой.
Дверь комнаты отворилась, и на пороге появился человек.
— Граф Арман де Кергац, — доложил человек.
Арман медленно подошел к баронессе.
— Извините меня, — сказал он, — что я осмелился явиться к вам без приглашения в это торжественное время, но меня принудили к этому особенно важные обстоятельства.
— Граф, — ответила ему баронесса, — что .бы ни заставило вас быть теперь здесь, я от души рада вас видеть в своем замке.
— Я душеприказчик покойного барона Кермона де Кермаруэ, умершего два месяца тому назад и оставившего после себя двенадцать миллионов наследства.
Затем Арман попросил баронессу предложить нотариусу оставить на несколько минут эту комнату.
Когда это было исполнено, граф подошел к госпоже де Бопрео и, показав ей ее медальон, спросил:
— Сударыня, не узнаете ли вы эту вещь?
Арман видел, как бедная Тереза опустила голову, и по выражению ее лица убедился, что это была именно та, кого он так долго искал.
— Надо будет изменить свадебный контракт, — сказал тогда граф, — так как барон Кермор де Кермаруэ назначил своей наследницей госпожу Эрмину де Бопрео.
Сэр Вильямс был ошеломлен, госпоже Кермадэк показалось, что она видит все это во сне. После этого Арман подошел к Вильямсу.
— Вы были очень ловки, но все ваши козни рушились. Мне даже говорили о мошеннике, бежавшем из Лондона и переменившем свое имя. Но теперь все нити вашей интриг против наследства этой девушки находятся в моих руках.
Затем он позвал Фернана и Баккара, которые рассказали все, что произошло.
— Слышишь ли, демон, твои козни и тут рушатся. Зло побеждено. Слышишь ли, Андреа?
И при этом же де Кергац показал на дверь проклятому брату и грозно крикнул:
— Вон!
Фернан и Эрмина упали в объятия друг друга. Сэр Вильямс уходил, но его глаза сверкали мрачным огнем.
В дверях он обернулся к Арману и злобно сказал:
— Брат! Ты еще торжествуешь, но наступит и мой час: я буду отомщен.
И почти в то же время госпожа Бопрео подошла к своему мужу и резко проговорила:
— Я надеюсь, милостивый государь, что вы не будете присутствовать на свадьбе моей дочери и человека, которого вы так низко оклеветали.
Господин Бопрео молча вышел и последовал за сэром Вильямсом.
Тогда встала и Баккара.
— Прощайте! Прощайте, господин Фернан, будьте счастливы, — пробормотала она и тихо хотела выйти.
Но Арман подбежал к ней и удержал ее за руку.
— Погодите, дитя мое, — сказал он, — подите сюда и обопритесь на меня. Как бы ни были велики ваши ошибки и преступления, но бог простит вас, так как он прощает тех, кто много страдал.
— Идем, тестюшка, — говорил сэр Вильямс, усаживаясь с Бопрео в почтовую карету графа де Кергаца, — нас победили, но мы отомстим за себя. Поедем. Вы получите Вишню, а я сделаю из Жанны свою любовницу.
И они уехали.
Когда сэр Вильямс приехал в Буживаль, он застал обеих девушек вместе.
Жанна увидела его, и ей овладел какой—то панический испуг, она дрожала, как молодая лань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11