Это тот юноша, о котором тебе рассказывал Кандо, это он сражался со львом! Руламан был сконфужен такой похвалой.— Это твоя дочь? — спросил Репо. — А я думал, что это моя Рута из пещеры Вальба! — добавил он грустно.— Она и Кандо — мои единственные дети, — отвечал Гуллох.И действительно, неземным существом могла показаться айматам эта стройная девушка с легким румянцем белого личика и кротким взглядом больших черных глаз.Айматы невольно вспомнили несчастную Ару.— Мы потеряли недавно девушку, — сказал серьезно Репо и поглядел вопросительно в глаза Гуллоху. — Она была светом нашей пещеры. Ты говорил с ней у нас. Она исчезла!..Лицо калата на одно мгновение покрылось краской.— Айматы из пещеры Налли рассказывали мне об этом, — ответил он равнодушно. — Очень жаль старика Наргу, который, говорят, сильно огорчен потерей внучки. Должно быть бедняжку растерзал волк.— Нет, наша старая Парра говорит, что ее похитили.Репо опять проницательно поглядел на Гуллоха. Но тот не смутился.— Жаль! Тем хуже для нее!Поднявшись с места, он сказал:— Хотите посмотреть, как работают мои люди?И, не ожидая ответа, он пошел вперед.Они взбирались вверх по тропинке. Вельда пошла с ними. Недалеко от дома вождя, ближе к лесу, стоял маленький дом, без окон, окруженный каменной стеной с двумя часовыми у ворот.— Кто живет там? — спросил Репо.— Это тюрьма для тех, кто не хочет мне повиноваться, — объяснил Гуллох.Вдруг Руламан громко закричал:— Сокол, сокол! Там летал сокол с красными перьями, — он похитил нашего зяблика.Гуллох мрачно взглянул на юношу и быстрее зашагал вперед.— Я ненавижу соколов, — сказала Вельда.Скоро они подошли к свеженасыпанному холму.— Здесь лежат мои бедные охотники, погибшие на охоте, — сказал Гуллох.Он открыл двери и показал углубление, выложенное камнем; на полу стоял ряд урн, вокруг лежало оружие, а около стен расставлены были высокие сосуды с молоком и плоские блюда с хлебом.— Их пепел хранится в этих урнах, — сказал калат.— Разве вы сжигаете своих мертвецов?— Моему коню я поставил каменный памятник в долине Кадде, — не отвечая, продолжал Гуллох, — я желал бы, чтобы проклятые олени натыкались на него головами. Но я придумал другой план для охоты на них… Тропинка перешла в широкую извилистую дорогу; на ней работали люди. Толпа женщин разбивала кирками камень, а мужчины возили его на повозках, запряженных парой лошадей. При приближении Гуллоха и Вельды, все почтительно кланялись и вставали. Вождь калатов лишь изредка небрежно кивал головой, но Вельда всем приветливо улыбалась. Маленькая девочка подошла к ней и поцеловала край ее одежды.Вельда погладила ребенка по голове и ласково спросила:— Что ты делаешь здесь, Ара?— Моя мать больна и я принесла отцу хлеб и молоко.— Кто же остался дома с твоей больной матерью?— Никого, — отвечала девочка.Вельда умоляюще посмотрела на отца.— Отец! Позволь мужу больной женщины оставить работу и идти к жене.— Мужчины должны работать до вечера! — отвечал Гуллох сурово. — Иначе все женщины заболеют.— Я пойду к твоей больной матери, — сказала Вельда девочке и распрощалась с отцом и гостями. Руламан с восхищением посмотрел ей вслед.— Счастливы ли твои люди? — спросил серьезно Репо вождя калатов.— Скоро наступит праздник Бэла, бога солнца, — сказал Гуллох. — Приходите к нам. Ангеко и Наргу тоже придут. И вы увидите, счастлив ли ваш народ, живя в темных пещерах и перенося голод и холод девять месяцев в году?— Как понимать счастье… — проговорил Репо. — Кому лучше по-твоему: вашей покорной собаке, или нашему голодному волку.— Покорной собаке, — отвечал Гуллох, — она любит и ее любят.— Голодному волку, — сказал Репо, — он свободен и никого не боится.Они взошли на вершину горы Нуфа. С нее открылось поразительное зрелище. Прежде всего им бросилась в глаза кольцеобразная стена, высотою почти в человеческий рост и почти такой же ширины. Она состояла из больших грубо обтесанных камней, пригнанных друг к другу и укрепленных дубовыми, вбитыми в землю столбами. Около ста человек работало около нее.— Для чего эта куча камней? — спросил Репо.— Для защиты от врагов, — отвечал Гуллох. — Теперь сойдемте в подземелье замка, оно уже окончено.Он сошел вниз по ступенькам и провел их в комнату с бревенчатым потолком. Отверстие вверху пропускало необходимый свет.— Хорошая удобная пещера, — заметил Руламан. — А кто будет в ней жить?— Пленники, — отвечал Гуллох.— Но кто же твои пленники? — спросил Репо.— Все те, которые не желают мне повиноваться.— Ты, значит, таким путем принуждаешь своих людей слушаться тебя?— Да, но не худших из них, а только строптивых. Для тех же, кто меня ненавидит, у меня приготовлена другая пещера.Гуллох повел их к узенькой, в несколько футов вышиной стене и дал им заглянуть в глубокий, мрачный и темный колодец. Ни одной ступеньки не было в отвесных и сырых стенах его. Над темным отверстием висел ворот с бесконечно длинным канатом.— Вот помещение для моих врагов! — надменно сказал калатский вождь и, взяв камень, бросил его вниз. Раздался глухой звук.— И ты моришь там людей голодом? — спросил Репо.— Это было бы легче для них, — засмеялся Гуллох, — но они получают хлеб и воду каждый день.— Там есть кто-нибудь? — спросил Руламан с ужасом.— Нет! Но я знаю, кто первым будет сидеть здесь, — отвечал Гуллох. — Однако, душно, выйдем на свет.Над подземельем возвышался продолговатый четырехугольный фундамент.— Здесь будет построен уже настоящий дом для начальника калатского народа. Но пройдут годы, прежде чем я окончу его. Он повел гостей к лесу, за выступ скалы, где виднелся густой дым. Там возвышался очаг, полный тлеющих углей. Седой старик, почти голый, с лицом и руками перепачканными сажей, смотрел в глубокий котел, стоявший на огне. Там кипела красная масса. Несколько работников стояли около него.— Мы пришли как раз к отливке, — сказал Гуллох.Старик схватил большую металлическую ложку с деревянной ручкой, зачерпнул ею красную, кипящую жидкость и стал тонкой струей выливать ее из ложки в отверстие круглого камня, обмотанного проволокой. Наконец-то, айматы увидали, как отливается оружие из солнечного камня. С напряженным вниманием следили они за каждым движением старика. Старик бормотал некоторое время непонятные слова, вероятно для измерения времени, пока масса охладеет. Тогда он развязал проволоку и ударил долотом по шву круглого камня. Камень разделился на две половины, и из них выпал блестящий медный топор. На обеих сторонах камня отчетливо были вырезаны половинки топора, проволока же служила для того, чтобы скреплять обе части формы.Гуллох схватил щипцами топор и показал его гостям.— Это кельт! — сказал он с ударением. — Вот почему наш народ с древних времен называется калатами, или кельтами! Этим топором он завоюет мир.— Но откуда вы добываете этот камень? — с живостью спросил Руламан.— Это знают только я и старик; но он умрет, если выдаст тайну!И Гуллох показал на целый склад еще не отделанных, наполовину готовых топоров, кирок, колец и прочего.— А где делаются ваши мечи? — спросил Репо.— Они отливаются так же, как и топоры, а потом куются молотками.С этими словами Гуллох вошел в большую хижину, где перед плоским песчаным камнем сидели на коленях несколько калатов и точили свои заступы и топоры.— Поточи и мой меч! — сказал Гуллох одному из людей. Тот встал, подошел к круглому камню на деревянной подставке и стал вертеть его за ручку. Другой калат взял меч и держал его неподвижно, наклоняя острие, от которого сыпались искры.Руламан радостно закричал:— И мы можем тоже точить наши каменные топоры!Гуллох взял отточенный меч и, схватив толстое бревно, одним ударом перерубил его надвое.— Уже приближается ночь, — сказал Репо, — и нехорошо, если в ночное время нет начальника в пещере, — и протянул Гуллоху руку на прощанье.Тот взял два новых топора и подарил их айматам со словами:— Через двадцать дней — праздник солнца. Надеюсь, что мы опять увидимся.Оба аймата в раздумье шли по краю горного кряжа. Над ними с громким карканьем носилась стая ворон.— Руламан! — сказал наконец Репо, — видишь ли, как вороны летают над горою Нуфой и как они кричат? Лес Нуфы служил для них прежде ночлегом. Несчастные птицы айматов! Леса Нуфы уже нет. Разве вы забыли ту страшную ночь, когда калаты сожгли его? А вы все-таки ищите его каждый вечер! Они и нас также выгонят из пещер, и последние айматы, осиротевшие и бесприютные, будут бродить по склонам этих гор, искать опустевшую Тульку, плакать о ней и проклинать врагов, как эти вороны!— Как ты думаешь, не сидит ли Ара в той хижине, у леса? — спросил Руламан.— Я желал бы, чтобы прекрасная Ара никогда не возвращалась в Тульку, — сказал Репо.Потом он задумался и продолжал:— Наше время прошло!— Нет, если мы поучимся у калатов, мы побьем их при помощи их же собственного оружия, — горячо возразил Руламан.— Ты молод, — сказал Репо, — а я стар и умру айматом. Глава 26. ПРАЗДНИК БЭЛА Наступил день праздника бога солнца. Репо, Наргу и Ангеко согласились принять приглашение калатского вождя.Рано утром оставили Репо и Руламан вместе с другими айматами пещеру Тулька. Все были одеты и вооружены по-праздничному. Недоставало только Обу. С того времени, как Руламан сообщил ему свое предположение относительно того, где находится Ара, он каждый вечер исчезал и возвращался только утром. Днем он сидел около Парры и шептался о чем-то с ней.— Я приду позже: мой праздник начнется ночью, — сказал он угрюмо Руламану, звавшему его к калатам.Когда айматы сошли в долину Нуфы, то вся деревня пришельцев казалась вымершей; даже старый горшечник не работал. И тропинка, на которой раньше толпился народ, была тиха и пустынна. Только лошади, коровы и овцы спокойно паслись на лугу, по ту сторону ручья.Поднимаясь по извилистой дороге в гору, айматы услышали шум и говор толпы. Кольцеобразная стена, прежде голая и белая, теперь представляла сплошной зеленый венок. Она была обсажена вокруг елями, и высоко над ней, на тонком шесте, весело развевался золотистый флаг. Когда они приблизились к замку, раздался громкий звук рога, возвещавший их прибытие.Вскоре показался в воротах Гуллох с Кандо и Вельдой, все трое в великолепных праздничных нарядах, вышитых золотом; за ними следовал отряд телохранителей с музыкантами. На шее Гуллоха и его сына сверкали тяжелые золотые цепи, а на голове Вельды сияла диадема. Гуллох громко приветствовал гостей и предложил Репо и Руламану по блестящей звезде.Он их повел через двор замка в лежащий за ним лес. Большая круглая площадка была очищена там от деревьев и тщательно утоптана; с одной стороны ее возвышались высокие подмостки, украшенные листьями и еловыми ветвями.Гуллох взошел на подмостки, пригласив с собой Репо и Руламана. Остальные айматы должны были остаться внизу. Такое неравенство не понравилось Репо.На подмостках стоял длинный стол с сиденьями для вождей. Над ними возвышалась крыша из зеленых листьев. Отсюда можно было видеть всю площадку с толпой народа.Когда вожди показались на подмостках, раздались звуки рога и шумное приветствие ликующего народа. Всюду виднелись возбужденные, веселые лица, праздничные пестрые наряды, всюду раздавался веселый говор, шум и смех. На деревьях пестрели флаги, и все кругом было убрано зеленью и цветами. Руламан был восхищен блестящим зрелищем, но Репо смотрел по прежнему пасмурно.— Что это за каменное сооружение посредине площадки? — спросил Руламан сидевшего рядом Кандо.— Это жертвенник!— Правда ли, что вы приносите вашему Бэлу человеческие жертвы?— Мы приносим нашему богу солнца лучшее, что у нас есть: хлеб от нашей жатвы, чтобы он благословил наши поля, плоды от наших деревьев, чтобы они поспевали и зрели под его теплыми лучами, животных от наших стад, чтобы они размножались, и дитя от нашего народа, чтобы он помогал калатам повелевать врагами. Так учит нас друид.— И твой отец позволяет друиду убивать сыновей своего народа?— Никто не смеет противоречить друиду, даже мой отец, так как с ним разговаривает сам Бэл, и народ верит в него.— О, если бы я был вождем калатов, — сказал Руламан с волнением, — ни одна капля человеческой крови не пролилась бы под солнцем! Опять раздался трубный звук. Гуллох встал.— Подходят другие гости, — сказал он и пошел навстречу гостям вместе с Кандо и Вельдой.Они вернулись с Ангеко и Наргу, которых сопровождала большая толпа айматов обоего пола. Большинство айматов оделось в калатские одежды; Наргу и Ангеко также облеклись в шерстяные платья и золотые украшения, которые они получили от калатов в уплату за работу своих людей; но оба они поверх шерстяной одежды накинули шкуры белого волка. Наргу, несмотря на глубокую старость, казался еще видным мужчиной. Шепот и смех пробежал в толпе при виде высокой шапки и ожерелья Ангеко.После взаимных приветствий Гуллох дал знак к началу празднества.Все стихло. Глаза всех устремились в сторону замка.— Идут, идут! — пронеслось по толпе.Высокий юноша в красном платье, с шапочкой, украшенной перьями, и с голыми коленями открывал, как герольд, шествие трубными звуками. Около него шли, танцуя, шесть других юношей в золотисто-желтых одеждах, ударяя в медные бубны. Следующую группу составляли двенадцать маленьких, одетых в белое девочек с венками из цветов на темных локонах и с букетами в руках. За ними шли более взрослые девочки, также в белых платьях, украшенных пестрыми лентами; они несли длинную гирлянду цветов. Процессия окружила жертвенник.Тогда появился другой герольд, объявляя о приближении солнечной колесницы Бэла; это была маленькая позолоченная повозка, на которой был прикреплен цепями большой котел, отливавший золотом. Повозку несли четыре калата на покрытых красной тканью носилках. За ней шел друид в длинной белой одежде, с золотым поясом, держа широкий блестящий жертвенный нож. Народ упал перед ним на колени.Торжественным, размеренным шагом друид подошел к алтарю, встал на возвышении перед ним и поставил на него золотую повозку с священным сосудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16