Накануне отъезда нас посетил один гость и случайно упомянул, что намерен взыскать деньги, прежде всего с маркиза Солтенхэма, задолжавшего ему крупную сумму. «Так, значит, он вернулся в Лондон?» – спросила я. «Да, вернулся, – ответил гость. – И теперь этот прожженный распутник носится по всему городу». На другое утро чуть свет я взяла с собой кое-что из одежды и поскакала в Лондон.
Каролина с любопытством взглянула на подругу, пытаясь вообразить, как Реба бросила почти все, села на коня и уехала из большого отцовского дома в Эссексе. Рассталась с роскошью, так много для нее значившей. Она никогда не думала, что Реба способна убежать. Отстаивать свою позицию, давать решительный отпор – да, но не бежать.
– И ты приехала прямо к Дженни Честертон? – спросила она.
– Да, и спросила, где Робин, ибо не сомневалась, что ее друг лорд Ормсби знает это. Она с удовольствием выяснила все для меня и предложила мне привести Робина в игорный дом, если у него опять завелись деньги. И вот я отправилась к нему в гостиницу, призналась, что нахожусь в отчаянном положении, ибо бежала из дома, желая избежать замужества с чудовищем, навязанным мне матерью. «Не знаю, что делать», – сказала я.
Темные глаза Ребы вспыхнули, а лицо залилось краской.
– И он, конечно, взял тебя к себе? – предположила Каролина.
– Да, сразу же. Сначала все шло очень мило. Я заявила ему, что не могу жить вместе с ним в гостинице. И… – она бросила быстрый взгляд на новое платье Каролины, – он нашел для нас великолепный дом на Лондонском мосту с окнами на восток. Обставлять его помогала половина лондонских торговцев. Я проводила с драпировщиками целые дни и покупала фаянсовую посуду прямо с корабля.
– Значит, Дженни оказалась права. У него опять завелись деньги.
– Сначала по крайней мере водились.
– Вы устраивали роскошные званые ужины и приглашали всех его друзей?
– Н-нет. – Реба избегала взгляда подруги. – Робин не хотел никого приглашать, отказывался ездить с визитами и говорил, что не хочет ни с «кем делить мое общество. Я была счастлива, считая, что такой замкнутый образ жизни поможет мне избежать встречи с матерью. Но всякий раз, как я заговаривала о женитьбе, Робин переводил разговор на что-нибудь другое. Наконец, совсем отчаявшись, я упомянула о Флит-стрит, и он согласился поехать туда со мной.
– И что потом?.. – У Каролины екнуло сердце.
– Да ничего, – упавшим голосом ответила Реба. – Однажды Робин просто… ушел. Предложил мне пройтись по магазинам, а ты знаешь, что от такого предложения я никогда не могла отказаться. И когда я вернулась, его уже не было. Ни его, ни вещей. Он внес квартирную плату за месяц вперед (спасибо хоть за это), но не оставил ни одной банкноты. Я искала Робина повсюду, но он словно сквозь землю провалился.
«Это, несомненно, обычная судьба всех невест с Флит-стрит», – подумала огорченная Каролина.
– И тогда ты вернулась в Бродлей? – Так назывался особняк отца Ребы в Эссексе. – Или присоединилась к своей семье в Бате?
– К тому времени они уже вернулись из Бата. Служанка принесла еще кофе с бренди, и Реба залпом осушила чашку.
– Я вернулась в Эссекс. Но меня не пустили в дом. Поговорить со мной не разрешили даже бедному старому Друзи. Каролина вспомнила, что так звали дворецкого в Бродлее.
«Единственный человек, которому я могу доверять», – говорила о нем Реба. Пришлось вернуться в Лондон. Платить за квартиру мне было нечем, идти на панель я не хотела и тогда вспомнила о Дженни Честертон. С ней случилась скандальная история, после чего Дженни сумела превратить школу в доходный игорный дом.
– Только потому, что ей оказывал поддержку лорд Ормсби.
– Не важно, кто поддерживал ее, – возразила Реба. – Важно, что смогла это сделать. Я поговорила с Дженни, и она предложила что-то вроде работы. По крайней мере у меня есть кров над головой, еда, а иногда и чаевые от щедрых джентльменов. – Заметив ужас в глазах Каролины, Реба рассмеялась: – Вижу, ты испугана, Кэрол. Напрасно. Я не проститутка. Пока еще нет. Мое дело – подзадоривать игроков, чтобы они делали ставки покрупнее, не боялись рисковать. У Дженни играют во все карточные игры: вист, примере, криббидж, ломбер, и, конечно же, многие любят играть в кости.
– И ты поигрываешь? –Да.
– Но ведь можно продуться?
– Если я и играю, то только на их деньги, – пояснила Реба. – А если выигрываю, мне не разрешают оставлять себе выигрыш. После того как дом закрывают на ночь, приходит Дженни и все у меня отбирает.
– Значит, тебе не приходится… – Слова застряли у Каролины в горле.
– Нет, я не сплю с ними. И ни за что не стала бы. Уж лучше бы я продалась тому, кто предложил бы самую высокую цену. Желающие найдутся. Но я не могу забыть Робина. И у меня такое чувство, что он вернется и я снова увижу его.
Каролина не верила в его возвращение, но не сказала об этом.
– И что ты нашла в своем Робине? – спросила она. – Когда он покинул тебя в первый раз, ты была оскорблена, но не сломлена.
– Верно. – Реба была озадачена. – Я и сама задаю себе этот вопрос. Робин постепенно завоевал меня. К тому же, – она вздохнула, – мне так хочется быть маркизой.
Последние слова прозвучали не слишком убедительно. Каролина поняла, что Реба по-настоящему влюблена. И не может отказаться от своей любви. Маркиз с удовольствием делил с ней постель, и Реба все надеялась, что в следующий раз он сделает ей предложение…
– Признаюсь тебе, что я тоже невеста с Флит-стрит. – Каролина открыла свою тайну, стараясь утешить подругу. К тому же несчастье сближает.
– Ты? – Реба расхохоталась. – Я-то сижу здесь, жалею себя, а оказывается, мы с тобой в одинаковом положении.
– Не совсем. – Каролина с беспокойством заметила, что громкий смех Ребы привлек к себе внимание. Посетители за ближайшими столиками повернули к ним головы. – Мы все еще вместе.
– Только сейчас, – саркастически возразила Реба. Каролина покраснела. Колкость подруги была вполне оправданна.
– Может, приведешь его к Дженни Честертон? – предложила Реба.
– Не… не думаю, чтобы он пошел туда.
– Если он так щепетилен, то почему же не хочет, чтобы ты жила как честная женщина?
Каролину охватил страх при мысли, что ее неосторожные слова могут выдать Рэя.
– Не знаю, – уклончиво ответила она.
Реба заметила, что Каролине неприятен этот разговор.
– У всех мужчин что-нибудь да неладно, – шутливо заметила она. – Робин, например, повеса. А твой… как его, кстати, зовут?..
– Рэйленд Смит, – быстро откликнулась Каролина. Ведь Рэй назвался этим именем, когда их обвенчали, точнее окрутили на Флит-стрит.
– Значит, теперь ты мисс Смит. – Реба широко улыбнулась. – Вижу, что ты не решаешься познакомить этого достойного джентльмена с женщиной, которая занимается не слишком похвальным делом в игорном доме.
– Уверена, ты понравилась бы ему, – поспешно возразила Каролина. – Просто.
– Я все понимаю, – перебила ее Реба. – Не надо ничего объяснять. Все они одинаковы. – Она сердито нахмурила свои рыжие брови. – Ох уж эти мужчины. Просто ненавижу их.
«Всех, кроме Робина, – подумала Каролина. – Ибо ты все еще его любишь. Признаешься ли ты в этом самой себе?»
– Возможно, со временем мать простит тебя, – беспомощно проговорила Каролина.
– Только если я приеду домой с Робином. Узнав, что я венчалась на Флит-стрит и живу с мужчиной в Лондоне, мать велела передать мне, чтобы я никогда больше не появлялась дома. Я могу вернуться домой только законной женой, маркизой.
А этого, как знали подруги, никогда не произойдет.
– Расскажи мне, как ты встретилась со своим Рэйлендом Смитом, – попросила Реба.
«Я встретила его за игорным столом в гостинице, – вспомнила Каролина. – Я была в светло-зеленом камзоле твоего кузена Джорджа, который ты мне одолжила».
– Я встретила его на корабле, – начала фантазировать Каролина. – Он путешествовал со своей сестрой. Я ей не очень-то нравлюсь, поэтому… – Она запнулась, неприятно было лгать.
– Ты ей не нравишься? Больше ни слова! – перебила Реба, вновь осушив свою чашку.
– Можно предложить тебе денег? – спросила Каролина. Заплатив за кофе, подруги отправились искать кеб.
Реба покачала головой. «Она всегда была гордячкой, – подумала Каролина. – В школе ее называли спесивой».
– Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? – снова спросила она, прежде чем сесть в кеб.
– Только одно. Найди Робина и уговори его жениться на мне. – Реба лукаво усмехнулась.
«Если бы это было в моих силах», – подумала Каролина.
Простившись с подружкой, Реба направилась к заведению Дженни Честертон. Каролина проводила ее взглядом. Реба шла с высоко поднятой головой, но ее гордая осанка не могла обмануть Каролину. Она знала, что подруга нуждается в помощи. Очень нуждается… Однако от нее помощи не примет. Во всяком случае, не возьмет денег.
Пока кеб ехал по извилистым улицам и переулкам оживленного Лондона, Каролина, откинувшись на сиденье, размышляла о своей подруге. Бедная Реба! Она ждет человека, который никогда к ней не вернется, а если и вернется, то опять исчезнет…
За ужином молчаливая Каролина ела чернослив и клубнику, но даже не притронулась к аппетитной дуврской камбале. А когда ее спросили, как она провела день, ответила, что весь день искала ленты нужного ей цвета, но так и не нашла.
– Если тебе не по вкусу здешняя еда, – сказал Рэй, заметив, что она почти не притронулась к ужину, – завтра мы можем отправиться в Гринвич и полакомиться мелкой рыбешкой.
– Это было бы неплохо, – – равнодушно согласилась она, все еще удрученная впечатлениями о встрече со старой школьной подругой, и даже возможность поехать в Гринвич не обрадовала ее.
Ни за что на свете Каролина не призналась бы Рэю, что в день своего венчания встретила еще одну невесту с Флит-стрит, и это вконец расстроило ее.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЖЕНА ИСПАНСКОГО ПОСЛА
Забылась старая любовь,
И новая волнует кровь.
Но новая, поверь, пройдет.
И старая воскреснет вновь.
Глава 17
Лондон, Англия. Лето 1689 года
Они так и не поехали в Гринвич. На следующее утро, пока Рэй занимался делами, связанными с «Морским скитальцем» и его экипажем, Эндрю нанял кеб и повез девушек осматривать Лондон.
Проезжая мимо Ньюгейтской тюрьмы, они с ужасом увидели, что к ней доставили в телеге проституток. Одна из них рыдала, другая, видимо пьяная, рискуя свалиться на землю, отплясывала джигу, некоторые задирали юбки. Какая-то дерзко крикнула Эндрю: «Избавь меня от тюрьмы, и я так отблагодарю тебя, что ты сразу забудешь своих бледных девиц». Эндрю залился краской. Когда они поравнялись с телегой, проститутки хрипло расхохотались.
– Какие ужасные женщины! – проговорила Вирджиния.
«Я видела и похуже на Тортуге, – грустно подумала Каролина. – Эти хоть не такие грязные». И тут она вдруг поняла, что ее жизненный опыт куда богаче, чем у Вирджинии.
– Надо бы показать тебе долговую тюрьму, Вирджи, – сказала Каролина. – Флотскую тюрьму.
Эндрю насторожился:
– Боюсь, мисс Вирджинии не стоит ехать туда.
– Но почему? – заинтересовалась Вирджиния.
– Говорят, там самый большой бордель во всем Лондоне, – с деланной скромностью ответила ей Каролина.
Вирджиния ахнула, а Эндрю поспешно начал рассказывать о Лондонской стене, что сразу же навеяло скуку на Каролину.
– Есть и другое известное место, которое вам стоит посмотреть, мисс Вирджиния. – Эндрю с укором взглянул на Каролину и повез их в Мурфилдс. С южной стороны Мурфил-дса, у входа в Вифлеемскую больницу, он велел остановить экипаж.
– Это знаменитый Бедлам, где содержатся лунатики и умалишенные. – Эндрю указал на большие статуи над воротами. – Одна символизирует Меланхолию, другая – Безумие, – важно пояснил он.
– Вы сказали Бед… Бедлам? – переспросила Вирджиния. Они с Каролиной переглянулись и громко рассмеялись.
– Это место считают заслуживающим внимания, – обиделся Эндрю.
– Ничуть не сомневаюсь, – согласилась Вирджиния, все еще смеясь. – Просто мы знаем другое место, которое тоже называется Бедламом.
И она – довольно опрометчиво, с точки зрения Каролины – поведала о том, что из-за постоянных бурных сцен между родителями их первый дом на восточном побережье Виргинии тоже называется Бедламом.
В отличие от брата, чьи подвиги восхищали его, Эндрю жил довольно замкнутой жизнью. Признание Вирджинии удивило его.
– У вас, видимо, необычная семья, мисс Вирджиния, – осторожно заметил он, когда они покатили дальше.
Но откровенность девушки придала ему смелости, и все остальное утро он развлекал их рассказами о печально знаменитой Молл Срежь-Кошелек, которую на самом деле звали Мэри Фрит. Узнав от него, что в этот день в «Друри-Лейн» идет пьеса Деккера и Мидлтона «Колдунья из Эдмонтона», Вирджиния выразила горячее желание пойти в театр. Пьеса была о девушке, которая ходила в мужской одежде, курила трубку и была не только искусной воровкой, но и не менее искусной фальшивомонетчицей.
– Рэй вряд ли захочет появляться на публике, – возразил Эндрю. – Обстоятельства к этому не располагают.
– Наверняка захочет, – уверенно заявила Каролина, хорошо зная, как отважен ее возлюбленный. – Мы уговорим его надеть парик.
Эндрю растерялся. Его поражала разница между сестрами: вдумчивой, сдержанной и скромной Вирджинией и легкомысленной, бесшабашной, даже безрассудной Каролиной. Впрочем, и сам он разительно отличался от брата, был домоседом, не выезжал никуда дальше Лондона, боялся красивых женщин. Рэй же, напротив, любил странствия, приключения и эффектных красавиц.
Когда, вернувшись в гостиницу, они предложили Рэю надеть парик, он только фыркнул.
– Если хотите, мы пойдем на эту пьесу. – Он пожал плечами. – Едва ли меня узнают. Последние годы я редко наезжал в Англию.
– Вот видишь. – Каролина с торжествующей улыбкой взглянула на Эндрю. – Твой брат не только согласен отправиться в театр, но даже не собирается менять свою внешность.
Эндрю нахмурился.
– Выше голову, Эндрю. – Рэй весело хлопнул брата по плечу. – Пока еще меня не поймали. И не поймают, если я сделаю все, что нужно, и снова выйду в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49