https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Теперь, когда всадники вернулись на дорогу и между ними и женщинами стеной встали деревья, он прямо взглянул Моррису в глаза.– Давно хочу сказать тебе, что вовсе не готов выдать Эмили замуж. Девочка еще слишком мала.Моррис не верил собственным ушам. И это после нескольких лет ожидания! Едва не плача, он попытался возразить:– Но ведь ей уже почти двенадцать!– Вот именно, почти. Рановато думать о свадьбе.– Но когда же? – жалобно уточнил получивший отставку жених, тщетно пытаясь совладать с разочарованием и досадой. Он чувствовал себя обманутым, облапошенным, одураченным.– Полагаю, не раньше восемнадцатого или девятнадцатого дня рождения. После того как девочка успешно проведет сезон-другой в Лондоне.– Но я не могу столько ждать!– А я вовсе и не предлагаю тебе ждать. – Помолчав, чтобы придать высказыванию вес, граф спокойно добавил: – Даже через несколько лет я все равно ни за что не соглашусь.На щеках Морриса проступили красные пятна.– Но ты позволил мне надеяться. Я так долго ждал и терпел, и вот теперь… теперь ты все разрушил!– Уверен, что твои деньги непременно кого-нибудь привлекут.– Готов повысить ставку.Филипп с отвращением отвернулся. Он все больше жалел, что последние несколько лет провел в странном тумане, безжалостно искажавшем все вокруг. И лишь совсем недавно мрак начал рассеиваться.– Уезжай, Моррис. И впредь не возвращайся. Чтобы больше я тебя здесь не видел!Из-за деревьев явственно доносился голос Джейн. Да, всему виной эта женщина. До ее появления все шло так гладко. Маргарет даже подсунула Филиппу контракт. До обладания Эмили оставалась всего лишь одна подпись. Все испортила Джейн Уэссингтон, и он, лорд Фредерик Моррис, должен любыми способами с ней расквитаться, чего бы это ни стоило.– Ты горько пожалеешь, – пробормотал негодяй, рывком поворачивая лошадь и направляясь к главной дороге. – Ты страшно пожалеешь!Джейн заметила мужчин лишь в тот момент, когда Филипп повернул лошадь и практически вытолкнул Морриса обратно на аллею. Сердце едва не остановилось. Опять этот ужасный сосед рядом с мужем! Можно ли полагаться на здравомыслие и выдержку Филиппа?К сожалению, Эмили тоже услышала шум и, повернувшись, увидела Морриса.– До дня моего рождения осталось три недели, – произнесла она словно про себя – настолько тихо, что Джейн едва расслышала.В последнее время Филипп так увлекся общением с дочерью, что трудно было поверить в отцовскую жестокость.– Он не сделает этого, Эмили.– Ты не можешь знать наверняка, – возразила девочка со странной для ее возраста печальной мудростью. – Да, в последние несколько недель отец действительно ведет себя иначе, но это вовсе не значит, что он изменился.– Изменился, Эмили. Он любит нас обеих.– Возможно… а может быть, и нет. Что, если он просто проводит здесь время, пока не найдет более интересного занятия?– Кто тебе такое сказал? – Джейн попыталась возмутиться, но не смогла. Чувствуя угрызения совести, она и сама нередко задавала себе этот вопрос. Почему-то особенно остро он вставал по ночам, когда она лежала без сна и вслушивалась в ровное дыхание мужа.– Я же слышу разговоры, – пожала плечами Эмили. – Все об этом рассуждают. Просто при тебе молчат, чтобы не расстраивать.Джейн нетерпеливо сжала руки падчерицы.– Он не сделает этого с тобой… с нами. Клянусь. Эмили молча выдернула руки и зашла поглубже в воду.Джейн последовала за ней. Так они и стояли по грудь в прохладной ласковой речке, пока не услышали на поляне стук копыт. Филипп подъехал к аккуратно расстеленному одеялу и спрыгнул с седла. Платья милых сердцу дам небрежно валялись на траве, сброшенные явно впопыхах.– Это тайное купание или можно присоединиться?Не дожидаясь ответа, граф снял сапоги и медленно вошел в воду. На него пристально, подозрительно смотрели две пары глаз: изумрудно-зеленых и небесно-голубых. Зрелище показалось бы смешным, если бы обе леди не дрожали: Джейн – от негодования, а Эмили – от страха. В каком же ужасе жила девочка все эти долгие месяцы? Джейн заговорила первой:– Зачем приезжал Моррис?– Хотел выяснить, позволю ли я ему жениться на Эмили.Раньше Филипп всегда воздерживался от проявления чувства, считая эмоции ниже своего графского достоинства. Но сейчас реакция близких доставила искреннюю боль. Он вовсе не хотел, чтобы они так на него смотрели. Улыбнувшись, Филипп продолжил:– Но я решительно указал ему на дверь. Сказал, что считаю чувства к Эмили неуместными и вообще больше не желаю видеть в своем поместье его гнусную физиономию. Никогда в жизни.Джейн наконец выдохнула.– Правда?– Разумеется, правда, глупышка.– О, Филипп… спасибо. Такого подарка мне еще никто и никогда не преподносил.Филипп шагнул навстречу и заключил жену в объятия. Через ее голову взглянул на Эмили. Дочь все еще дрожала.– Ты правда прогнал его? – наконец почти шепотом уточнила она.– Да. Причем навсегда. Больше он никогда тебя не побеспокоит.Услышав о таком окончательном и бесповоротном избавлении, Эмили выпрыгнула из воды, словно лягушонок, и повисла на Филиппе, крепко обхватив руками за шею. Слезы неудержимо брызнули из глаз. Не замечая их, Эмили принялась целовать отца, ни на секунду не переставая невнятно бормотать:– Спасибо, папочка… спасибо, спасибо… – Уэссингтон пытался одновременно обнять и жену, и дочь, но сделать это в быстром течении небольшой речки оказалось вовсе не легко. Потеряв равновесие, он шлепнулся в воду и увлек за собой растроганных женщин. Во время невольного пируэта свободные панталончики задрались, обнажив худенькие детские ножки. Джейн тут же нагнулась и, погладив правую, движением бровей привлекла внимание мужа.Филипп проследил за взглядом жены и увидел, что она гладит нежную кожу под коленкой. Перевернутая восьмерка, знак бесконечности! Точно такой же, как и на его собственной ноге.– И давно ты об этом знаешь? – одними губами спросил граф.– Увидела несколько минут назад.Так, значит, Эмили все-таки его родное дитя! Как же глуп он был, поверив оскорбительным словам Энн, когда та кричала, что зачала ребенка от другого! Из-за этого он все время держал Эмили на расстоянии. Обман дорого стоил!Уэссингтон обнял дочку так крепко, что той едва удалось вздохнуть.– Прости меня, милая, прекрасная девочка! Пожалуйста, прости!Эмили, конечно, почувствовала, что произошло какое-то грандиозное событие, но в чем именно оно заключалось, понять не могла.– Все в порядке, папа. Правда, все хорошо.– Я был таким дураком. Самым глупым отцом в мире. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?– Конечно. Я совсем на тебя не сержусь. И не обижаюсь. – Эмили растерянно посмотрела на Джейн.Джейн молча наблюдала за удивительным событием. Этот момент не забудется никогда, останется в памяти на всю жизнь. Быстрая речка, весело бегущая по поляне. Щебет птиц в ветвях деревьев. Лошадь, мирно жующая траву. Теплое, ласковое солнце.На нее смотрели два очень похожих прекрасных лица, растерянных и любящих. Муж и дочь одновременно потянулись к ней, и Джейн Уэссингтон раскрыла объятия обоим.– Какой чудесный, восхитительный день! Глава 25 Джейн стояла, прислонившись лбом к оконному стеклу, и смотрела на нескончаемый унылый ноябрьский дождь. Согретые солнцем, радостные дни октября давно прошли, освещая лишь память, а зима все настойчивее заявляла свои права.Джейн понимала, что должна вернуться вниз, к гостям. Однако вынести нескончаемую болтовню незнакомых дам, разговоры о рукоделии и модных фасонах оказалось не так-то просто.Пока другие развлекались, ей предстояло управлять несколькими поместьями. Даже вдали от дома, во время первого официального визита, приходилось ежедневно работать. Филипп не уставал дразнить и подшучивать, однако и сам прекрасно понимал необходимость регулярного контроля и учета. Джейн получала от работы истинное удовольствие. Ей нравилось чувствовать себя полезной, а успех в делах приносил истинное счастье.Постоянное внимание к обширным владениям и инвестициям заметно увеличило капитал, но одновременно с благосостоянием возрастала и ответственность. Работа казалась бесконечной, но это обстоятельство не пугало, а лишь рождало новый интерес. Супруги гостили в поместье герцога, недалеко от Лондона. Отец Филиппа и старый герцог были добрыми приятелями.Когда муж показал приглашение и сказал, что хотел бы поехать, Джейн вовсе не удивилась. В конце концов, до их встречи жизнь графа была полностью сосредоточена на раутах и увеселениях, составлявших смысл жизни лондонской аристократии. И вдруг он провел несколько месяцев в уединении Роузвуда, отклоняя многочисленные приглашения. Желание вернуться к привычному образу жизни казалось вполне понятным. Удивляло лишь то, что Филипп хотел ехать не один, а в компании жены и дочери.Джейн согласилась с огромной неохотой. Ей очень не хотелось покидать уют ставшего родным поместья и погружаться в общество богатых скучающих аристократов, которые так не понравились ей весной, во время свадьбы. Но все же она предпочла оставить чувства при себе, ясно сознавая, что Эмили необходимо расширять представление о мире и приобретать опыт общения в том кругу, к которому она принадлежала по рождению. Да и Филипп настолько загорелся идеей совместного путешествия, что отказать было очень трудно.Первые два дня в доме герцога пролетели быстро. Эмили подружилась с несколькими девочками своего возраста и выглядела по-настоящему счастливой. Филипп встретился со старыми приятелями и проявил себя таким интересным, компанейским человеком, что Джейн наблюдала за мужем с искренним восторгом. Еще ни разу в жизни ей не доводилось видеть его в подобной обстановке. Собственные страхи и неуверенность оказались совершенно необоснованными: жену известного и всеми любимого светского льва встречали радушно и уважительно. Если она и вызывала любопытство, то только как отважная женщина, сумевшая склонить закоренелого холостяка Уэссингтона к приятию матримониальных уз.Джейн взглянула на лежавшую на столе солидную стопку писем. Она не успела прочитать их дома, а потому захватила с собой. Села в кресло и углубилась в чтение. Третье письмо заставило резко выпрямиться, и движение отозвалось внезапной болью в пояснице. Не отрываясь от чтения, Джейн потерла спину. Даже несмотря на боль, она с трудом сдержала смех. В этот самый момент за спиной послышался звук открывающейся двери. Не оборачиваясь, Джейн сразу узнала шаги мужа.Филипп внимательно взглянул на сидящую за письменным столом Джейн, на множество разложенных перед ней бумаг. День уже угасал, и в комнате царил полумрак, Неярко горела лампа. В теплом свете волосы Джейн отливали медным блеском, а грациозная фигура казалась тоньше и стройнее. И как всегда, когда удавалось наблюдать за погруженной в собственные мысли супругой, граф невольно восхитился ее изысканной, благородной красотой. Заметил он и быстрое движение: Джейн потирала спину не впервые.Филипп подошел и нежно коснулся губами обнаженного плеча.– И над чем же ты смеешься в одиночестве? Джейн протянула мужу письмо:– Смотри, кто мне написал.– Грегори? – Филипп вопросительно поднял бровь. – Какого черта нужно этому болвану?– Рассуждает о том и о сем, но все сводится к неудаче импортного бизнеса; он никак не может наладить бесперебойные поставки. Договоры уже просрочены. А в конце письма просьба: не могу ли я приехать на некоторое время и помочь с делами?– Ишь хитрец! – Уэссингтон быстро прочитал письмо и бросил листок на стол. По-хозяйски сгреб жену в охапку, сел в кресло, а ее посадил к себе на колени.– Надеюсь, ты не лишишь подонка возможности вариться в собственном соку?– Ну конечно, я решила немного его помучить. Зато потом можно будет предложить хороший выход из положения и полностью выкупить импорт. Думаю, в такой ситуации приобретение окажется весьма выгодным.Филипп задумчиво пожал плечами.– Можно перевести дело в Лондон. Дешево приобрести старые склады и пустить их в дело.– Читаешь мои мысли. – Супруги все чаще замечали, что думают одинаково и нередко принимают сходные решения.– Судя по всему, удастся совершить выгодную сделку. – Джейн улыбнулась. – Возможно даже, и сама верфь сменит хозяина.– Великолепная идея. Надо начать расчеты.Джейн потянулась за ручкой, словно собираясь приступить к делу сию же минуту, но Филипп рассмеялся и шутливо схватил жену за руку.– Может быть, не сейчас, дорогая графиня, а чуть позже? Все-таки мы на празднике.Уэссингтон погладил жену по спине:– Когда я входил, ты снова терла поясницу. Опять болит?– Совсем чуть-чуть. А ты действительно считаешь, что я в положении? – Дискуссия на эту тему продолжалась уже несколько дней.– Говорю тебе, что думаю об этом уже несколько недель.– Но я не ощущаю особых перемен.Заявление было не совсем правдивым. На самом деле Джейн начала быстрее утомляться, никак не могла стряхнуть накопившуюся усталость, часто страдала от головной боли. Да и спина нередко болела. От пищи и от запахов порой тошнило, а главное, то и дело возникало необъяснимое ощущение чуда.– Как только вернемся в Лондон, немедленно пошлю за доктором. Тогда будем знать наверняка.– А ты уверен, что хочешь знать правду? – Слова вырвались сами собой, прежде чем Джейн успела подумать.– Разумеется, хочу. А почему должно быть иначе? – Джейн покачала головой и посмотрела в окно.– Спросила просто так, не подумав.– Посмотри-ка на меня. – Филипп повернул жену к себе. – Думаешь, мне не нужен наш ребенок?Джейн едва заметно улыбнулась и прижалась к широкой груди любимого.– Просто немного страшно. Прости, понимаю, что веду себя глупо.– Послушай, Джейн. Для меня нет и не может быть ничего более прекрасного, чем знать, что ты носишь под сердцем мое дитя.Слова прозвучали так искренне, так откровенно, что Джейн немного успокоилась.– А если у нас будет девочка?– Надеюсь, что у нас будет целая дюжина девочек, и непременно с твоими зелеными глазами и непосредственностью Эмили.Этот человек умел говорить именно то, что необходимо, Джейн провела губами по чуть колючей щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я