https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/bojlery/nakopitelnye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Сандра Хилл: «Преступный викинг»

Сандра Хилл
Преступный викинг


Братья Эриксон – 2


OCR Angelbooks
«Преступный викинг»: Олма-Пресс; Москва; 1998
Оригинал: Sandra Hill,
“The Outlaw Viking”

Перевод: Л. Володарская
Аннотация Меч в его руках беспощадно разил врагов, но против чар этой странной, явившейся ниоткуда девушки суровый викинг оказался бессилен. Как пение сирены, одно ее присутствие завораживает и усмиряет его… Сандра ХиллПреступный викинг ГЛАВА 1 Йорк, Англия — Мамочка, попроси эту большую тетю подвинуться. Я ничего не вижу.Услыхав вопль мальчика, Торейн Джордан побагровела от смущения. Она видела, что все вокруг стали, вытягивая шеи, искать, о ком идет речь.Большая! Вот оно.Рейн поморщилась. Прошло столько лет, а ей все невмоготу спокойно слышать это слово. Тяжело вздохнув, она посмотрела на мать, у которой побелели губы от едва сдерживаемой злости. Рейн предусмотрительно схватила ее за руку, не дожидаясь, пока Руби встанет на ее защиту и учинит никому не нужный скандал. Она повернулась лицом к маленькому мальчику, который обидел ее всего лишь по детской наивности, наверняка, не желая этого, и сказала:— Иди вперед, малыш. Мы не торопимся.— О нет, мэм, — торопливо пролепетала его мать. — Он не хотел ничего плохого… Просто устал. Мы так долго ждем.Толпа с любопытством наблюдала за вконец смутившимися женщинами, и Рейн захотелось провалиться сквозь землю.— О, все в порядке. Мы не в обиде, — успокоила она молодую женщину.После того как мать с мальчиком робко протиснулись вперед в вытянувшейся вдоль музея викингов очереди, Руби прошептала:— Ты слишком добра. Детей следует сызмальства учить, что можно говорить при людях и что нет.— Ну, мама! Он же прав. Во мне, действительно, шесть футов. Чего тут скрывать?Руби отмахнулась от дочери.— Дорогая, ты красивая женщина. Я думала, ты уже давно оставила свой «пунктик». Тебе совершенно нечего стесняться.Рейн обняла мать за плечи и чмокнула ее в щеку.— Мне уже исполнилось тридцать лет, а ты все еще боишься, как бы меня не обидели. Невероятно.— Ну-ну! Для меня ты все еще ребенок. Какая мне разница, взрослая ты или маленькая, врач или не врач… Пусть даже у тебя будут свои дети… Ты всегда для меня маленькая девочка.Рейн перебросила длинную светлую косу через плечо и оценивающе оглядела свою статную фигуру.— Маленькая? Вот уж нет!Мать недовольно скривилась.— У тебя просто крупные кости, как у твоего отца. Ты никогда не была толстой.Стараясь прекратить надоевший за многие годы разговор, Рейн спросила, поддразнивая мать:— Какого отца, мамочка?Загадочная улыбка скользнула по все еще привлекательному лицу Руби. Это была их семейная шутка с того времени, как необыкновенная женщина заявила, что тридцать лет назад совершила путешествие в прошлое и там встретилась с Торком Харалдсоном, гигантом-викингом, очень похожим на ее мужа Джека Джордана. Мать Рейн со всей серьезностью утверждала, что девочка была зачата в прошлом, а родилась в настоящем. Даже хуже, она настаивала на том, что, хотя отец-викинг Торк умер до возвращения Руби в будущее, у нее там есть братья-викинги Эйрик и Тайкир.Шуточки!— Не шути со мной, малышка, — с напускной строгостью погрозила пальцем Руби. — Кстати, и Торк и Джек — оба твои отцы и оба высокие и очень похожи друг на друга, разве что викинг был покрепче на вид.Рейн прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе того отца, которого она знала. Он был интересным мужчиной, и до самой смерти оставался таким, что там ни говори.Руби потянулась к дочери и дотронулась до старинной броши в виде дракона, которая была приколота к ее белой шелковой блузке.— Мне приятно, что ты надела брошку, которую мне подарил Торк.— Если я ее надела, это не значит, что я тебе верю.Руби решила прекратить шутливую перебранку.— Глупышка, я знаю. — Она нежно прикоснулась к брошке, и глаза у нее затуманились. — Удивительно, это была застежка у него на плаще, и она так тебе идет.Рейн улыбнулась, не сводя глаз с лица матери, и, поколебавшись всего одно мгновение, сказала:— Я никогда тебе не верила. И сейчас не верю, но недавно я по-настоящему растерялась и… Нет, не знаю.Ее мать вопросительно подняла брови.— Вернулся ночной кошмар.Руби не смогла сдержать стон.— О, дорогая, мне очень жаль. Я не знала. После смерти твоего отца мне было так плохо. Не хотелось ни о чем думать.Рейн махнула рукой.— В этом сне нет ничего нового. Он в точности такой же, как в первый раз, когда Эдди убили во время бомбежки в Ливане.Рейн было всего двенадцать лет, когда ее старший брат, моряк, погиб в Бейруте, и это навсегда изменило ее жизнь.— Я не видела его довольно долго, но теперь он вернулся… как возмездие.— Тот же самый сон?— Да, но более яркий… и, как бы это сказать… наглядный. В нем меня, вроде, засасывает в водоворот и куда-то тянет… или к кому-то, кто ужасно страдает. Кстати, наверное, отчасти поэтому я решила стать доктором. Картины смерти и отчаяния, которые я видела в своих снах… Да, я их понимаю как своего рода призыв к медицинской профессии.— И еще твой проклятый пацифизм.Рейн усмехнулась, зная, что мать не разделяет ее взглядов, на не силовые решения любых конфликтов.— То, что ты работаешь в городской больнице, ничего не меняет, ты это знаешь. Разве только еще больше разговоров о жестокости в наглой жизни!Рейн решила перевести разговор на другую тему. Ее матери было бы предпочтительнее видеть дочь-хирурга, практикующей в тихом безопасном пригороде.— Во всяком случае, видения теперь случаются почти всегда ночью. Ненавижу ложиться спать. И просыпаюсь с ужасной головной болью. Даже странно, ее…Она умолкла на полуслове, так как группа туристов вышла из подземелья Йорвик-Викинг-Центра и очередь, в которой стояла Рейн, начала потихоньку двигаться вперед. С тех пор, как мать Рейн впервые прочитала об археологических раскопках, проводившихся здесь несколько лет назад, она буквально пожирала все газетные и журнальные статьи об остатках тысячелетней культуры, обнаруженных в этом месте, о настоящей сокровищнице, которая давала новое представление о гордых, сильных викингах и об их культуре с 850 по 954 год нашей эры. Она мечтала о возвращении туда, где она побывала во время своего путешествия во времени.Когда они заплатили деньги и вошли в здание, их проводили к одной из «машин времени», которая быстро умчала их на тысячу лет назад на реконструированную улицу Йорвика (так назывался Йорк во времена викингов). Музей воспроизвел ее в натуральную величину вместе с фигурами примитивных северян. Гомон и запахи были в точности такие, какими они должны были быть в средневековом торговом городе.Рейн обернулась к матери, чтобы сказать, как замечательно сделана диорама, и у нее перехватило дыхание, едва она увидела ее бледное лицо и прижатые к груди руки.— Мама! Что ты?Рейн сразу же вспомнила о том, что она врач. К тому же она всегда ужасно пугалась, когда у ее шестидесятивосьмилетней матери начинались боли в груди.— Все так похоже, — ошеломленно прошептала Руби.— Что «все»?— Эта улица. Медные ворота. Видишь крыши? Глиняные мазанки? О Рейн, все совсем, как тогда!Рейн вздохнула с облегчением, поняв, что с матерью все в порядке. Сама она находила дома грубыми, неаккуратными и не разделяла энтузиазма матери, но решила оставить эти мысли при себе.Они двинулись дальше и увидели мускулистого силача-кузнеца, который ковал знаменитый меч викингов. Взяв пять металлических прутьев он перекрутил их в некое подобие каната, а потом стал отбивать молотом, поворачивая до тех пор, пока они не превратились в смертельное оружие. Он объяснил, что на весь сложный процесс изготовления одного меча требуется сто часов и отчасти поэтому викинги настолько ценили свои мечи, что давали им имена, например Гадюка или Крепкая нога.Пока машина медленно ехала вдоль улицы, в воздухе витали звуки любимой в средние века музыки. На примитивных, вырезанных из сосны флейтах играли светловолосые мальчики. Да и все на выставке были блондинами — от платиновых до огненно-рыжих. Высоченные мужчины щеголяли любовно расчесанными бородами, усами и длинными, до плеч, волосами. Многие женщины были с косами, только у одних они были на виду, а другие прятали их под аккуратные головные уборы.Ремесленники работали возле домов. Вырезали деревянные чаши или полировали янтарные украшения. Внешне они совсем не походили на грабителей, насильников и убийц мирных жителей, как было принято изображать викингов.Рейн глубоко вздохнула, узнавая запахи свежей соломы, деревянных стружек, дымка из камина и соленый запах моря, забивавшие неприятные запахи средневекового города.После часовой экскурсии по музею викингов Рейн с матерью вышли в коридор и стали разглядывать рисунки и фотографии, сделанные во время археологических раскопок.— Ох! — вскрикнула Руби, остановившись как вкопанная.Они подошли к большой картине, написанной маслом и изображавшей битву под Бруненбургом в 937 году, которая окончательно и бесповоротно положила конец владычеству викингов в Нортумберленде (об этом говорила табличка под картиной). Темный век рыцарства сражался на плоской вершине вулканического холма возле Ферст-Солвей. На огромной картине были детально выписаны тысячи павших воинов, в том числе пять королей и семь знатных викингов: сын короля скоттов Константина, два его кузена, два графа и два епископа короля саксов Ательстана.Мать что-то говорила, но Рейн ничего не слышала. Она вся дрожала, покрываясь противным холодным потом, к тому же от нестерпимой головной боли она закрыла глаза. Слезы градом катились по ее лицу.Ночные видения Рейн воплотились в реальность. Многие годы в своих снах, как в страшной головоломке, она видела эту битву — пропитанную кровью землю, зияющие раны, вопящие лошади, отрубленные руки и ноги. Не удивительно, что она стала пацифисткой, противницей всех без исключения войн как вопиющей бессмыслицы, наглядевшись на эту человеческую трагедию.Один из людей в центре картины был ей хорошо знаком. Светловолосый гигант стоял, широко расставив ноги, обутые в плетеные кожаные сандалии. Вокруг него были люди в таких же сандалиях и еще в металлических шлемах, и только у красавца-викинга длинные платиновые волосы рассыпались по плечам, отданные во власть ветра. Кровь сочилась из-под доходившей до икр кольчуги и капала со щита и меча, которые он держал в руках, простертых с мольбой к мрачному серому небу, как будто он в отчаянии взывал к Одину. Его лицо привлекало к себе Рейн, затягивало ее в картину битвы, в центр ужасного водоворота. Она отступила, стараясь освободиться от магнетического притяжения картины, которое не на шутку испугало ее.Лицо Руби побледнело, губы задрожали, и она воскликнула:— О Боже! Ведь это Селик!— Селик? — хрипло переспросила Рейн, едва сдерживая волнение. — Кто этот Селик?— Неужели ты не помнишь? Я рассказывала тебе о юном рыцаре, который был с твоим отцом Торком.— О нет! Не надо опять этого путешествия во времени!Тем не менее Рейн открыла глаза и стала украдкой рассматривать центральную фигуру на картине.— Ты о том красивом повесе, который соблазнял всех женщин, дразнил тебя и куролесил вместе с детьми?— Ну да. Он был очень хорош, ну просто бог. И такой обаятельный. Стоило ему улыбнуться, и женщины таяли.— Не похоже, — скептически произнесла Рейн. — Этот человек больше похож на жестокого убийцу. Ты, верно, ошиблась.Руби задумалась.— Может быть, ты и права. Селик умел любить и не умел ненавидеть.Рейн вздрогнула.— Пойдем, мама. Думаю, на сегодня викингов достаточно.Ее мать рассмеялась, и они направились к своему отелю, находившемуся всего в нескольких шагах от музея.Этой ночью к Рейн опять вернулись ночные видения, но теперь разрозненные картины соединились в жестокую смертельную битву, полную звуков и запахов войны. Когда она увидела своего одинокого викинга, поднявшего меч и щит к небу и кричавшего в тоске над своими погибшими друзьями, она тоже закричала и разбудила мать, а с ней, наверное, еще половину отеля. Потом, когда Рейн успокоилась и отослала мать обратно к себе, она села на подоконник и, ничего не видя, стала смотреть на улицу, зная, что этой ночью ей уже не заснуть.Чуть позже она оделась, написала матери записку и пошла гулять по пустым в этот час улицам Йорка. В очереди у дверей музея, который открывался в девять часов, она была первой.Рейн сразу же направилась к картине. Ночью возле нее поставили строительные леса, и рабочие, громко переговариваясь, штукатурили высокий потолок. Рейн, не обращая внимания на барьер, поставленный, чтобы отгородить рабочее место от туристов, подошла к картине и достала из объемистого рюкзака небольшой бумажный пакет. Она вытащила из него увеличительное стекло, которое купила в магазине сувениров, и стала разглядывать молодого викинга по имени Селик, по крайней мере, так его называла ее мать. Она произносила это имя очень нежно.Рейн больше не сомневалась. Селик был тем самым призраком, который преследовал ее в снах все прошедшие годы. Ничего не понимая, она нахмурилась. Что это значит? Может быть, своего рода телепатия? Сон-послание? Или предупреждение?— Эй, леди, поберегитесь!Рейн испуганно обернулась на крик рабочего. И тотчас услыхала странный шум. Она не успела сдвинуться с места, как тяжелый кусок штукатурки оторвался от потолка и полетел прямо на нее.Она почувствовала сильный удар и потом… ничего. Ей показалось, что она умирает. А потом она, к своему удивлению, как бы воспарила над кучей щебня, которая засыпала ее тело, и увидела эту сцену со стороны, словно была всего-навсего случайным очевидцем несчастного случая. Рабочий бросился к ней, но она не нуждалась в его заботе.Ослепительно белый луч приблизился к ней, и Рейн улыбнулась, ощущая, как ею овладевает удивительный покой.Неужели это и есть смерть?Но потом прекрасный белый луч превратился в призрачную фигуру, качавшую из стороны в сторону головой, как бы останавливая Рейн и рукой указывая ей, что надо повернуть обратно.
1 2 3 4 5 6 7


А-П

П-Я