Пришпорив лошадь, Джейсон поскакал в гору. Он понимал, что, попытайся наездник скрыться, ему наверняка удалось бы: Цезарь славился на всю округу своей резвостью.
Подъехав поближе, барон заметил огненно-рыжие волосы седока и сразу все понял. В седле сидела Джессика, в простых штанах и рубахе. На вид ей было не более семнадцати лет, она почти не изменилась за минувшие годы и посматривала на Джейсона с лукавой ухмылкой подростка, пойманного с поличным.
Еще не подавив до конца гнев, лорд Рэдфорд тем не менее улыбнулся:
— Надеюсь, мой любимец доставил вам удовольствие?
— Вы сами позволили мне брать лошадей из конюшни, милорд! — с вызовом ответила Джессика. — И предоставили свободу выбора.
— По-моему, вы не преминули воспользоваться этой возможностью. — Джейсон окинул насмешливым взором ее костюм.
— Извините, милорд, я никогда не решилась бы посягнуть на права хозяина дома. Однако вы так долго отсутствовали, что я забыла, кто владелец имения.
— Будем считать, что вы наказали меня за недостаточное внимание к гостям, — ухмыльнулся Джейсон. — Признаю свою вину и прошу меня помиловать! Я не собирался отлучаться надолго, но меня задержали дела. И не думайте, что меня удивил ваш необычный наряд. Бабушка частенько говорила мне, что уже во времена ее молодости леди позволяли себе ездить в мужском седле. Более того, она находила современные правила приличия лицемерными и обременительными.
— Неужели?
— Да, мадам. Если вы удовлетворены прогулкой, разрешите мне сопровождать вас до усадьбы и просить вас разделить со мной ранний завтрак.
— С удовольствием, милорд!
Они ехали бок о бок, обмениваясь испытующими взглядами. Джейсон надеялся рассеяться в Лондоне и отвлечься от мыслей о неожиданной встрече с Джессикой. Но теперь со всей очевидностью понял, что его надежды не оправдались и ему трудно противостоять волшебным чарам этой женщины.
Джейсона тянуло к ней так же неудержимо, как и много лет назад. И хотя внешне Джессика казалась совсем юной, она, несомненно, изменилась внутренне. Так говорил барону разум, но сердцем он чувствовал, что дух Джессики остался прежним. Боясь забыть об обязательствах перед Каролиной, он с напускной холодностью сказал:
— Рекомендую впредь брать для прогулок другого коня. На такого, как Цезарь, не стоит садиться светской леди.
— Но меня и не считают светской леди! — рассмеялась Джессика.
Барон нахмурился.
— Не стоит так отзываться о себе!
— Почему же, позвольте спросить? Я слышала отзывы о себе и похлеще: распутница, бесстыжая девка, хищная кошка, охотница за богатыми мужьями…
— Прекратите! — сорвался Джейсон, однако, взяв себя в руки, добавил:
— Мне жаль, что вас допекали глупые старухи. Полагаю, они завидовали вашей красоте. Ведь у них уродливые дочери, мечтающие удачно выйти замуж.
— Мне безразлично, что говорят обо мне злые языки. — Джессика пожала плечами. — Всем не угодишь, поэтому лучше и не пытаться — таково мое правило. К счастью, мужчины более терпимы к моим недостаткам.
— Не сомневаюсь, — холодно бросил барон. Натянув удила, Джессика остановила коня.
— Странно, мы говорили как враги, а я не вижу причин для ссоры. Ведь очень скоро мы породнимся, так не разумнее ли стать друзьями?
— Я никогда не стремился стать вашим другом. — Черные глаза Джейсона отчужденно сверкнули.
Она поежилась, но выдержала его тяжелый взгляд.
— Было время, когда между нами завязались более близкие отношения. Но тогда я была молода и весьма самонадеянна, чем все и разрушила. Прошлого не изменишь, но я искренне желаю вам счастья в будущем!
— Друзья! — Джейсон протянул руку, тронутый откровенностью Джессики, и она пожала ее.
— Могу я кое-что честно сказать вам?
— А разве вы когда-нибудь кривите душой? — усмехнулся Джейсон.
Она покраснела и покачала головой:
— К сожалению, нет. Боюсь, Создатель сотворил меня не в самый свой лучший день. Из-за этого многие женщины и считают меня опасной. Так вот, прошу вас воспринимать меня как друга и свойственницу, тетку вашей невесты.
— Уж не собираетесь ли вы обсуждать со мной мою суженую? — удивился он.
— Да. Я хочу сказать, что Каролина достойна вашей любви. Она славная, одаренная и чистая девушка. Ей чужды гневливость и капризность, и в этом мне следовало бы брать с нее пример.
— Готов согласиться, что она бриллиант чистой воды, если вы к этому клоните, — перебил ее Джейсон. Не моргнув глазом, Джессика продолжала:
— Конечно, Каролина молода и наивна. И хотя не обделена умом, но не имеет опыта общения с мужчинами, а потому излишне застенчива. Если вы проявите терпение, она со временем станет идеальной супругой.
— Вы хотите сказать, что я напугаю ее до умопомрачения, дав волю своим необузданным страстям?
Джессика невольно вспомнила, как когда-то сама пленилась его необузданной страстью, и пожалела, что затронула столь скользкую тему.
— Я бы не осмелилась употреблять столь сильное выражение, но оно вполне соответствует тому, что я подразумевала.
— Уверен, что вами движут благие намерения, — спокойно заметил барон. — Но я не хочу, чтобы жена вздрагивала при одном моем появлении. Не беспокойтесь, я не причиню ей вреда. К тому же ваша дочь посоветовала мне держаться с Каролиной в рамках приличий.
— Что?! — изумилась Джессика.
— Когда я ждал вас в прихожей вашего лондонского дома, Линда просила меня хорошо заботиться о ее кузине, сказав, что иначе мне не поздоровится. Похоже, все женщины из вашей семьи не слишком-то высокого мнения обо мне.
Джессика прикрыла глаза и тяжело вздохнула:
— Боже правый, мы были несправедливы к вам. Умоляю, давайте забудем прошлые обиды и вернемся в дом друзьями!
— Согласен! — кивнул Джейсон и молчал до самой конюшни. Возле ее дверей он соскочил с лошади и помог спешиться Джессике. — Я не желаю вам ничего плохого, поверьте! — тихо проговорил барон.
— Никогда в этом не сомневалась, — прошептала Джессика, глядя в черные, как бездна, глаза.
Он отступил на шаг и окинул ее взглядом с головы до ног: в штанах, облегающих бедра, Джессика выглядела дьявольски соблазнительно. Перехватив его восхищенный взгляд, она потупила изумрудные глаза. Чтобы исправить положение, Джейсон непринужденно заметил:
— Знаете, а ведь поначалу я принял вас за юношу с конюшни.
— Возможно, мне следует пересмотреть свои привычки, чтобы впредь не вводить вас в заблуждение, ваше сиятельство, — так же легкомысленно отозвалась Джессика.
— Во всяком случае, когда отправитесь на прогулку не одна. Смею заверить вас, что, путешествуя в одиночестве, вы можете ничем себя не ограничивать. Вряд ли кто-то осмелится недоброжелательно отозваться о вас на моей территории.
— Благодарю вас, милорд! — Джессика кокетливо прикрыла длинными ресницами смеющиеся глаза.
— Однажды вы назвали меня по имени, — напомнил ей барон.
— Не знаю, осмелюсь ли я на это еще раз, — вздохнула Джессика.
— Но мы же решили стать друзьями! — Барон едва преодолел желание убрать локон с ее лба. — Предупреждаю, я начну вас называть тетушкой Джессикой!
— Хорошо, Джейсон, — засмеялась она. — Согласна, но при условии, что и вы будете обращаться ко мне по имени. Что ни говорите, а мы знакомы с юных лет!
— Об этом пора забыть! Мы далеко не молоды.
— И я докажу это вам, начав носить старомодные шляпы, как и подобает строгой тетушке почтенного возраста.
— Нет, только не это! — с деланным ужасом воскликнул барон. — Как же рядом с вами буду выглядеть я?
— Поживем — увидим, а пока я хотела бы знать, чем вы будете потчевать меня за завтраком.
Вопреки предположениям Джейсона в столовой появился Джордж Фицуильям. Он потирал глаза, а элегантный костюм сидел на нем не столь безукоризненно, как обычно.
— Послушай, Джейсон, нельзя ли как-то унять этих проклятых птиц? — недовольно проговорил он, даже не поздоровавшись.
— Доброе утро, Джордж! О каких проклятых птицах ты говоришь? — изумился барон.
— Не знаю, как они называются, — гость раздраженно развел руками, — но они отчаянно пищат и чирикают у меня за окном. У них отвратительные голоса, признаться.
— Искренне сожалею, мой друг. Сегодня же велю экономке поменять этих проклятых птиц на пташек лучшей породы, подающих голос в более удобные для вас часы. А пока вам придется отнести это на счет недостатков жизни в деревне.
Удовлетворенный его ответом, Джордж подошел к буфету и подцепил вилкой с блюда аппетитный бифштекс. Джессика с интересом наблюдала за ним. Приблизившись к столу, Джордж заметил наконец прекрасную леди в кремовом шелковом платье, олицетворение женской скромности. Ошарашенный Джордж приоткрыл рот и напоминал в этот момент рыбу, вытащенную из воды.
— Послушай, Джейсон, — оправившись, вымолвил он — А кто… — Пораженный Джордж таращил глаза на приятеля уж не привез ли он с собой одну из своих милашек? А как же невеста? От растерянности Джордж утратил дар речи.
В этот миг в столовую вошла Каролина. Мгновенно оценив ситуацию, она весело воскликнула:
— Доброе утро, мистер Фицуильям! Рада вас видеть. Кажется, вы еще не знакомы с моей тетушкой, миссис Стерлинг?
— Уж не хотите ли вы сказать, что она и есть та самая карга, которая должна за вами присматривать? — ляпнул Джордж.
Все дружно расхохотались.
— Представьте, вы угадали! Но уверяю вас, моя тетушка совсем не старая злая ведьма. Она строга лишь с теми, кто этого заслуживает. Джессика, позволь представить тебе Джорджа Фицуильяма. Это он познакомил меня с лордом Рэдфордом.
Мистер Фицуильям тотчас же подтянулся и отвесил Джессике грациозный поклон, хотя держал в левой руке тарелку с бифштексом, форелью и пирогом.
— Приношу вам свои извинения, миссис Стерлинг! Рад с вами познакомиться! Несомненно, у вас нет ни малейшего сходства с ведьмой. Вы само очарование!
— Доброе утро, дорогая! — Барон поднялся. — Сегодня ты прекрасно выглядишь! — Он шагнул навстречу невесте.
— Спасибо… Джейсон! — негромко ответила Каролина. — Надеюсь, ваши дела идут вполне успешно? Нам не хватало вас.
Барон окинул девушку изучающим взглядом. Она держалась уверенно и гораздо спокойнее, чем прежде. Глаза ее излучали какой-то новый, теплый свет. Это порадовало бы Джейсона, если бы не изумрудные глаза, следившие за ним с неослабевающим вниманием из другого угла залы.
Когда Каролина и Джордж заморили червячка, Джейсон обратился к невесте:
— Моя тетушка, леди Эджвер, написала мне, что хотела бы дать бал в вашу честь. Она прибудет в имение через несколько дней. Если не возражаете, согласуйте с ней ваши планы. Это позволит вам познакомиться ближе.
Каролина кивнула, а барон с удовлетворением отметил, что пребывание в усадьбе явно идет ей на пользу: еще месяц назад она съежилась бы от страха.
— Моя мачеха и сестра Джина вскоре должны вернуться из Линкольншира, — промолвила Каролина. — Не пригласить ли сюда их и моего отца? И разумеется, нельзя обойти Гидеона Фоллсуорти.
— Конечно, дорогая! Тетушка Гонория наверняка пригласит весь цвет местного общества. Так что на балу никому не придется скучать. — Джейсон все больше оживлялся.
— В усадьбе Уоргрейв-Парк работает один отставной армейский капитан, — нерешительно произнесла Каролина. — У него здесь мало знакомых. Можно мне пригласить и его?
— Приглашай всех, кого хочешь! — отозвался Джейсон. — Чем скорее ты почувствуешь себя хозяйкой имения, тем лучше. Здесь слишком долго царил холостяцкий дух. Пора проветрить помещение и вдохнуть в дом новую жизнь.
Тем временем отставной армейский капитан расширял круг знакомых, но отнюдь не среди людей, принадлежащих к цвету местного общества. В это утро он решил объехать верхом фермы уайлдхейвенских арендаторов. И поскольку все они имели обыкновение вставать с первыми лучами солнца, ему представилась возможность поговорить с ними по душам. Кое-кто из собеседников посматривал на Ричарда с подозрением, и он опасался, не узнали ли они в нем Давенпорта. Однако ни один из фермеров такой догадки не высказал, и капитан успокоился.
Фермеры в один голос сетовали на нехватку средств и плохую мелиорацию земель. Некоторые арендаторы даже вложили собственные деньги, чтобы повысить продуктивность ферм, и сообща добились определенных успехов. Ричард сожалел, что он не большой знаток сельского хозяйства, а поэтому не может на равных разговаривать с крестьянами.
Остановившись напротив приходского храма деревни Уоргрейв, он залюбовался строением из серого котсуолдского камня, центральная часть которого относилась к тринадцатому веку, а святилище — к еще более раннему времени.
Ричард спешился и ступил в нормандскую обитель смирения и покоя. Не принадлежа ни к одной конфессии, он с младых ногтей привык почитать духовную архитектуру и музыку. Сам он считал себя в равной мере язычником и христианином, поскольку и в храме, и в лесу испытывал почти одинаковые чувства.
Орган произвел на капитана большое впечатление своими размерами и добротным видом. Помянув добрым словом графиню, давшую деньги на сооружение этого инструмента, Ричард направился к алтарю и увидел старушку, которая возлагала к престолу цветы. Она выпрямилась и обернулась, заслышав его шаги. Ричарда поразил ее горделивый и хищный профиль. Женщине было за семьдесят, но она сохранила величественную осанку и остатки былой красоты. Казалось, она, подобно ангелу, сошедшему с небес, прошла огненное очищение и возродилась.
— Вы, должно быть, тот самый армейский капитан, который остановился в Уоргрейв-Парке, — звучным голосом промолвила незнакомка.
— Не стану отрицать, — улыбнулся Ричард.
— Это разумно, — кивнула дама. — В деревне любая тайна очень скоро становится известна всем.
— Как и в военном городке, — заметил капитан. — Солдаты — жуткие сплетники.
— Ваше лицо мне знакомо. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: в старости кажется, будто знаешь всех людей на этом свете. Такова причуда природы! Я леди Хелен Чандлер, жена викария. Не соблаговолите ли на минутку присесть?
Они опустились на скамью, и миссис Чандлер спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28