– Они продали свою дочь? – недоверчиво спросила Гвинет.
– Да, мисс.
– Но ведь родители девочки ничего не знали об этих людях. А что, если новые родители чем-то навредили бы ребенку?
– Когда, мисс, вы так бедны, вас вряд ли будут волновать подобные мысли.
Энн наклонила голову Гвинет чуть вперед и принялась намыливать ей волосы.
– Можете быть спокойны – наша Эффи уехала в Германию вместе со своими новыми родителями, получила там достойное воспитание и стала настоящей леди. Говорят, когда выросла, она вышла замуж за настоящего графа и никогда уже больше не вспоминала о своем нищем детстве и убогом ветхом домике на окраине Гретна-Грин.
– Не очень-то счастливая история, – тихо произнесла Гвинет. – Особенно для ее семьи. Она могла бы приехать домой, чтобы просто навестить родителей или даже помочь деньгами.
Служанка начала споласкивать волосы Гвинет, но тут ей попало мыло в глаза, и она крепко зажмурилась.
– Я никогда не думала об этом, – задумчиво произнесла Энн.
Внезапный стук в дверь испугал девушек. Чтобы смыть щипавшее глаза мыло, Гвинет плеснула водой в лицо, но от этого легче не стало.
– Это, наверное, один из ребят с теплой водой для ополаскивания, – объяснила Энн, бросаясь к двери.
Гвинет погрузилась как можно глубже в ванну. Возле двери раздался шепот, но, услышав, что дверь снова закрылась, она успокоилась.
– А ты, Энн, случайно, не родственница Эффи? – спросила Гвинет, почувствовав, как вода тонкой струйкой полилась ей на голову и на лицо, смывая мыльную пену.
– Не думаю, что я знаком с какой-нибудь Эффи! Услышав этот низкий голос, Гвинет едва не выскочила из ванны. Она отфыркивалась и старалась держать глаза открытыми.
– Что ты здесь делаешь?
Гвинет схватила сорочку и, прикрыв грудь, а заодно и ноги, откинула с лица мокрые волосы.
– Просто я вернулся в свой номер, – с легкой издевкой ответил Дэвид, отвешивая ей почтительный поклон и не выпуская из рук кувшин с водой.
– Что ты имеешь в виду, говоря «свой номер»?
Этот номер мой!
– Ладно, если ты настаиваешь, пусть это будет наш номер.
Его взгляд, скользнувший по ее лицу, шее, как будто старался проникнуть за мокрую сорочку, которую она плотно прижимала к груди.
– К моему глубокому сожалению, в этой гостинице мы лишены роскоши жить в отдельных номерах. Похоже, на рынке брачных услуг наступила горячая пора.
– Но тут должны быть и другие гостиницы!
Гвинет никак не удавалось совладать с сорочкой, которая упорно стремилась всплыть наверх; пришлось прижать колени к груди.
– А если их нет, ты можешь переночевать на конюшне.
– Конечно, могу. Но зачем, ведь здесь мне будет намного удобнее? В твоих волосах, кстати, еще осталось мыло.
Дэвид снова полил ее голову водой. Руки у Гвинет были заняты, и она не могла помешать ему.
– Дэвид Пеннингтон, то, что выделаете, ребячество и не к лицу мужчине. Вы просто трусливый мошенник и негодяй, ищущий приключений…
Гвинет вдруг начала отплевываться, а затем и вовсе умолкла – ее вынудил замолчать Дэвид, вылив на голову целый кувшин воды.
– Какие прекрасные веснушки у тебя на плечах! А какая у тебя восхитительная спина!
Гвинет окаменела, почувствовав, как его пальцы нежно гладят ее спину. Она не могла совладать с жаром, вспыхнувшим внутри. Как всегда, ее тело не желало слушаться разума, стоило только Дэвиду начать ее ласкать. Она снова отбросила волосы с лица и повернулась к нему:
– Дэвид, пока между нами ничего еще не произошло, я говорю тебе, что…
Он воззрился на ее грудь. Она посмотрела вниз и вдруг поняла, что намокшая сорочка, которой она прикрывалась, стала почти прозрачной и соски рельефно проступают сквозь мокрую ткань. Скрестив руки, она прикрыла их. – Почему ты так себя ведешь со мной?
Напряженный взор голубых глаз Дэвида обжигал ей кожу.
– Не я веду себя так, Гвинет. Ведь это ты положила начало всему. Когда мы были почти детьми, ты преследовала меня по всему Баронсфорду.
– Тогда я была глупым ребенком. Мысленно я тебя представляла героем. Но в этом не было… ничего личного.
– Но затем, когда ты повзрослела, кое-что изменилось, не так ли? – хмыкнул он. – Ах, разве все дышало невинностью, когда совсем недавно ты сидела у меня на коленях? А в прошлом году, в Баронсфорде, когда я пришел на скалы, чтобы повидать тебя? Вряд ли ты станешь утверждать, что в тот день между нами ничего не произошло.
Пальцы Дэвида скользнули на ее горло.
Лицо Гвинет зарделось – ее груди напряглись в ожидании своей очереди.
Но Дэвид убрал руку.
– Наша история тянется уже давно, и давай не будем отрицать этого, Гвинет.
– Очень хорошо! Я признаю, что нас влечет друг к другу, – побежденная, простонала она. – Но как раз это должно стать для нас серьезным поводом, чтобы держаться на почтительном расстоянии. Я приняла решение выйти замуж за другого мужчину, а ты можешь жениться на любой понравившейся женщине. Уверена, что в этой деревне ты найдешь себе дюжину красивых девушек, которые с удовольствием заберутся в эту ванну вместе с тобой. Ищи удовольствие с ними и оставь меня в покое.
Он начал стаскивать сапоги.
– Что ты делаешь? – испугалась она.
– Ты навела меня на мысль.
Гвинет в ужасе смотрела, как Дэвид снимает рубашку.
– Дэвид, я хочу сохранить хоть какую-то видимость своей репутации. Ты же…
– Боюсь, я уже погубил ее, подкупив служанку, чтобы она впустила меня сюда. Она, кажется, не прочь посплетничать и посудачить.
Дэвид принялся расстегивать брюки.
– Мне тоже необходимо искупаться.
У Гвинет пересохло во рту. Дэвид был широкоплеч, мускулист и сухопар. Она зажмурила глаза, когда он стащил брюки, но прежде украдкой бросила на него взгляд – от пупка книзу шла темная полоска, заканчиваясь на его грозно вздымавшемся мужском достоинстве. Горячая волна паники охватила ее.
– Дай мне полотенце, – пискнула она. – Отвернись, мне надо выйти отсюда.
– Полотенце слишком далеко от меня, – невозмутимо ответил Дэвид.
Гвинет на секунду открыла глаза и сразу же закрыла их, увидев мускулистую ногу прямо рядом с ванной.
– Ты ведь не заставишь меня против моей воли? Ты же джентльмен…
– Минуту назад я был негодяем и мошенником.
– Я изменила свое мнение. – Гвинет на ощупь старалась найти полотенце, которое, как она помнила, лежало на другом краю ванны.
– Подай мне его, и я освобожу тебе место…
– Но я хочу потереть тебе спинку.
– Дэвид, это совсем не смешно. Ты уже перешагнул за рамки приличия.
Но тут его нога коснулась ее ягодиц – Дэвид залез в ванну. В полном ужасе Гвинет вскочила на ноги, но он обхватил ее за талию, теплая кожа его груди прикоснулась к ее мокрой спине, она вздрогнула и застыла. Его возбуждение передалось ей.
– Останься, Гвинет, – хрипло прошептал он, осыпая поцелуями ее мокрые шею и плечи. – Я никогда не сделаю тебе ничего такого, чего бы тебе самой не захотелось.
Гвинет была похожа на овечку, которую вели на заклание, причем она шла туда добровольно. Не было на земле средства, которое помогло бы ей вырваться из его объятий.
– Ты такая красивая.
От талии руки Дэвида стали подниматься вверх, он поглаживал ее руки и потихоньку отталкивал их в сторону вместе с мокрой сорочкой, в которую она вцепилась. Уже стали видны ее мокрые груди, на которых блестели капельки воды.
– Ты сводишь меня с ума.
Страха у нее не было. Страх ушел, и только возбуждение переполняло Гвинет. Конечно, она забыла о приличиях. Она чувствовала, как одной сильной рукой он поглаживает ее по животу через мокрую сорочку и, обхватив ее грудь другой, играет и нежно сжимает пальцами затвердевший сосок. Ощущение было восхитительным и захватывающим, а между ног она ощущала приятную истому.
Дэвид встал второй ногой в ванну. Он взял у нее злополучную сорочку и бросил на пол.
– Почему бы тебе не сесть поудобнее?
– Нет-нет, мы не должны! Это неприлично, – шептала она, одновременно прижимаясь к нему и ощущая ужас и удовольствие. Рука Дэвида опускалась все ниже, лаская и все сильнее возбуждая в ней разгоравшуюся страсть. Когда он тоже сел в ванну, она уже не возражала.
Вода лилась через край ванны, пока Дэвид усаживал ее поудобнее между своих ног. Было очень тесно, он нежно притянул к себе Гвинет, и тут его ласкам стали доступны ее самые сокровенные места.
– Как мне это нравится, – прошептал он хриплым от страсти голосом. – Мы созданы друг для друга.
Контраст между мужским и женским телом был столь разительным, что уже сам по себе вызывал возбуждение. Длинные мускулистые руки и ноги Дэвида густо поросли темными волосами, тогда как кожа Гвинет выглядела матово-бледной, а ее груди мягко колыхались в воде при каждом вдохе. В ней с новой силой вспыхнул огонь страсти, когда пальцы Дэвида начали играть с ее затвердевшими сосками. Эта сцена была гораздо откровеннее и смелее, чем любая в ее рассказах. Когда же рука Дэвида двинулась вдоль ее живота в самый низ, она догадалась, что он хочет овладеть ею.
– Откройся ради меня, – нашептывал он, мягко раздвигая ее колени.
Гвинет схватила его за руку.
– Я тебе говорила – я раньше никогда этого не делала.
– Знаю, любовь моя.
Дэвид слегка прикусил мочку ее уха, потом припал губами к ее шее.
– Я буду нежен и не сделаю тебе ничего такого, что тебе не понравится.
Гвинет задышала чаще, почувствовав, как его рука, снова погрузившись в воду, дотронулась до ее чувствительного бугорка. Она напряглась, когда его палец, проникнув внутрь, остановился перед естественной преградой внутри ее тела.
– Моя невинная Гвинет, я сделаю все как надо.
Она оглянулась на Дэвида, чтобы сказать о своем страхе, но не успела, он впился поцелуем ей в губы. И до тех пор пока их губы не разжались, время как будто остановилось для нее. Гвинет языком прижалась к его языку, она хотела, чтобы язык Дэвида глубже проник в ее рот. На этот раз уже не она, а он застонал от наслаждения, и она услышала это.
Расплескивая воду во все стороны, Дэвид приподнял ее и развернул к себе. Но поцелуй их не прервался, губы их так и остались прижаты друг к другу, когда она обхватила его бедра ногами. Ее тело вызвало у Дэвида новую вспышку страсти. Гвинет держала в своих ладонях его лицо, намеренно затягивая поцелуй и получая от этого огромное удовольствие, ей хотелось немного помучить его, так же как он, недавно мучил ее…
Оторвавшись от нее и с трудом переводя дыхание, Дэвид произнес:
– Это было… это было… я даже не знал, где я нахожусь. Я хочу тебя.
Гвинет ощущала себя такой, как никогда прежде, – и слабой, и удивительно сильной одновременно. Инстинктивно она прижалась бедрами плотнее к нему, ее груди терлись о его грудь, а ноги уперлись в дно ванны.
– Так не будет, чтобы все было только по твоему желанию.
Из груди Дэвида вырвался смех.
– Ну что ж, тогда приступим к игре, моя фея.
Обхватив ее ягодицы, Дэвид приподнял ее повыше.
Гвинет едва не задохнулась от восторга, когда он губами прижался к ее груди. Наслаждение, охватившее ее, походило на вспышку света. То, что Дэвид делал своими губами и зубами с ее нежной кожей, заставило Гвинет крепче прижать его голову к себе. Она ни за что не хотела, чтобы это удивительное и мучительное наслаждение прекратилось. А тем временем внутри ее нарастало непонятное напряжение. Дэвид от одной груди перешел к другой. Его рука опять проникла в самый низ ее живота, она выгнулась назад и задрожала от возбуждения, как только его палец проскользнул внутрь, возбуждая ее так, что она застонала.
– Дэвид, – стонала она. – Я чувствую, словно во мне что-то нарастает, не знаю, как…
Перед глазами Гвинет все плыло, и жар разливался по телу. Необходимость сделать что-нибудь, пусть даже ненужное, заставляла Гвинет все время ерзать.
– Держись за меня! – прорычал Дэвид.
Гвинет крепко обхватила его за шею. Дэвид встал, держа ее на руках, и перешагнул через край ванны. Они оба были обнажены, но Гвинет и думать забыла о своей наготе. Ее томило странное предчувствие, ей казалось, она парит над самым краем бездны, но тем не менее хочет туда упасть, и это заслоняло все доводы рассудка.
Дэвид опустил ее рядом с постелью. Нетвердо держась на ногах, она смотрела, как он схватил полотенце и откинул в сторону покрывало. Он был прекрасен: его мускулистая спина, его бедра и ноги, казалось, были вырезаны из мрамора. Боже, а его пенис! Не веря своим глазам, она уставилась на его внушительные размеры. Она, конечно, знала, как совокупляются мужчины и женщины, но все же с сомнением покачала головой.
– Мы совсем не подходим друг другу, – прошептала она.
Смех Дэвида прозвучал несколько натянуто. Когда он повернулся к ней с полотенцем в руках, в его глазах горел огонь желания.
– Я не причиню тебе боли, Гвинет.
Он осторожно промокнул ее волосы, обтер руки и спину. Пока он, похлопывая, вытирал ее груди, она смотрела, как на его плечах и руках играли мышцы. Как только он встал на колено и принялся вытирать ей ноги, между ног и выше, она замерла, затаив дыхание. Дэвид привлек ее к себе и языком обвел сосок, и у Гвинет вырвался слабый крик удовольствия.
– Позволь и мне вытереть тебя, – попросила Гвинет, когда он встал, и попыталась взять у него полотенце, но он не дал.
– В другой раз, – ответил он, поспешно вытираясь. – Сейчас этого не надо.
– Что ты имеешь в виду, говоря «в другой раз»? – удивилась Гвинет.
– Я попросил оставить ванну до завтра.
Дэвид потерся губами о ее губы, в уголках его рта затаилась дьявольская усмешка.
– Я намерен насладиться тобой по крайней мере раз десять до завтрашнего утра, как в ванне, так и вне ее.
Она тяжело вздохнула, что опять вызвало у него смех.
– Мне нравится твоя пылкость. Он подтолкнул ее к кровати.
– Мне нравится твоя тяга к приключениям.
– Ты думаешь, что я развратная? – прошептала она, когда он уложил ее в постель.
– Нет, я думаю, что ты красавица.
Его взгляд скользнул по ее телу. Она не могла спокойно лежать, когда он так на нее смотрел. Да, она была обнажена, но ведь она сама стремилась к этому, причем, как она помнила, очень давно стремилась. Сейчас больше всего ей хотелось принадлежать Дэвиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42