Происходившее было за гранью реальности, даже собственные стоны Лорен воспринимала как чьи-то чужие.
Алекс оторвался от нее на мгновение, чтобы сбросить с себя панталоны. Сердце его бешено колотилось, когда он смотрел на прекрасное создание, распростертое перед ним. На этот раз все совсем по-другому, думал он. Нежная улыбка тронула его губы. Эту женщину он любил всем сердцем.
— Боже мой, как же я вас люблю. Лорен, — прошептал он. Она смотрела на него своими широко раскрытыми сапфировыми глазами, ее густые ресницы трепетали.
— Алекс, — прошептала она.
Он наклонился, поцеловал ее, ощутив вкус прелестных губ. Потом взял за руку и сжал ее изящными пальчиками бархатный кончик своего мужского достоинства. Лорен почувствовала, чего он хочет, и рука ее пришла в движение.
— Да простит меня Господь, но я хочу тебя, — прошептала она.
Не в силах больше сдерживаться, Алекс вошел в нее, но к финалу не стремился, желая продлить наслаждение. Лорен двигалась в одном ритме с ним, и глаза ее все ярче и ярче разгорались от страсти.
Неожиданно Апекс перекатился на спину, не отпуская ее от себя. Теперь Лорен оказалась сверху, неистово лаская его. Их тела слились в совершенной гармонии, в едином страстном порыве. Охваченная восторгом, Лорен вдруг запрокинула голову, и волосы ее упали ему на ноги.
Они вместе пришли к финишу. Лорен, задыхаясь, упала на него, разметав волосы по его груди и лицу. Он ласково погладил ее по спине, пытаясь выровнять дыхание.
— О Боже, как я тебя люблю, — простонала она.
— Я тоже люблю тебя, дорогая, — прошептал он, нежно целуя ее.
Никогда еще на душе у Алекса не было так спокойно.
— Я самый счастливый человек на свете, — задумчиво произнес он. — Наверное, я сделал что-то очень хорошее в жизни, и это мне награда. Мне хотелось бы целый день держать тебя вот так в объятиях и снова и снова любить.
Лорен не похожа на других, думал Алекс. Она — необыкновенная и любви заслуживает необыкновенной. И он даст ей эту любовь. Сделает ее счастливой.
— Когда я думаю, сколько таких мгновений мы потеряли, то понимаю, что должен удвоить старания.
Лорен спрятала лицо у него на груди. Такое проявление скромности с ее стороны вызвало у него улыбку. Ведь это так естественно, когда они вместе.
— Мы больше не упустим ни одного мгновения, — заверил ее Алекс. — Нет силы, способной нас разлучить.
Только сейчас он почувствовал, что плечо мокро от ее слез, и внутри у него все сжалось.
— Лорен!
Она медленно подняла голову, глаза ее блестели.
— «Мы», «нас»… Не надо так говорить, — прошептала она.
— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросил он; — Разумеется, «мы», «нас», как же еще? — Он даже попытался рассмеяться, пораженный нелепостью ее слов. Ведь только что они продемонстрировали друг другу силу своей любви. Он становится мнительным.
Он взглянул на Лорен. Казалось, ей сейчас станет дурно. Он более внимательно посмотрел на нее, ожидая, что она развеет его сомнения, скажет, что он не так ее понял. Ему это просто необходимо. Слезинка покатилась у нее по щеке.
— Что с тобой? — спросил он, уверенный в том, что не желает этого знать.
— Я… я знаю, что ты подумаешь, н-но я помолвлена, — прошептала она запинаясь.
— Что?!
Голова у него пошла кругом. Помолвка?! Не может она, ну не может говорить о какой-то помолвке после того, что произошло между ними сейчас!
— В пятницу. В пятницу мы с Магнусом обвенчаемся.
Он резко отодвинулся от нее. Немыслимо, невообразимо! Или ему все это приснилось? Возможно ли отвечать на его ласки с такой страстью, собираясь обвенчаться с другим? Может, она сумасшедшая? Или смеется над ним?
Он сел и, схватив ее за руки, привлек к себе.
— Что с вами, черт возьми? — закричал он. Лорен вся сжалась и закрыла глаза. — Посмотрите на меня! Вы не можете так поступить! — Она попыталась отвернуться, но он крепко ее держал. — Я не знаю, что за чушь у вас в голове, но после того, что только что между нами произошло, говорить о помолвке с другим?..
— Я… — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Господи, помоги мне… от этого ведь ничего не меняется. Я заключила соглашение!
Ошеломленный Алекс оттолкнул ее, пытаясь найти хоть каплю здравого смысла в ее словах, но не находил.
Опершись локтями о колени, он медленно провел рукой по волосам, пытаясь овладеть собой.
— То, что произошло между нами сейчас, серьезно и честно. Это для вас что-нибудь значит?
Она уронила голову на грудь, волосы упали ей на лицо, и он не мог рассмотреть его выражения. Он в отчаянии потянулся к ней, но она отпрянула.
— Н-не надо. — Голос ее дрогнул.
— Лорен…
— Нет! Я ничего не соображаю, когда вы прикасаетесь ко мне, — ответила она раздраженно.
Уныние овладело им; он отчаянно думал, как ее переубедить.
— В тот… тот вечер, когда вы прислали мне стихи, — стихи, которые до сих пор звучат у меня в ушах, я понял, как много вы значите для меня, хотя я связан с другой. В точности как и вы, Лорен, в критический момент моей жизни я оказался связан с другой женщиной. Это безумие! И все же я не до конца осознавал, какое это безумие, пока вы не уехали! Я совершил самый трудный поступок из всех, которые мне когда-либо доводилось совершать, — последовал за вами, думая только об одном!
Лорен закрыла лицо руками.
— Я думал только о том, чтобы найти вас и обвенчаться. Мне просто необходимо было дать вам все, что в моих силах! Дать вам весь мир, черт побери, лишь бы вы были счастливы!
Лорен подавила рыдание.
— Я ведь люблю вас, Лорен! Люблю сильнее, чем это в человеческих силах. Люблю ваше остроумие и привычку приводить старые поговорки и цитировать английских поэтов. Люблю вашу преданность семье. Я люблю, — он задохнулся, — вашу готовность посвятить себя полностью этим сиротам и обращаться с каждым из них так, будто это ваши собственные дети.
Она содрогнулась от нового приступа рыданий.
— Сегодня я люблю вас больше, чем когда-либо, — торопливо продолжал он. — Я хочу жениться на вас, и мне наплевать, что подумают об этом другие. Для меня важно то, что вы такая, какая есть, — простодушная, красивая, самоотверженная. Вы меня понимаете? Мы любили друг друга, и я, черт побери, слышал ваше признание в любви! Я почувствовал его!
Она снова легла и расплакалась.
— Лорен, прошу вас, не нужно, — умолял он.
Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она медленно поднялась.
— Вы не понимаете. Я погубила вашу жизнь, — с отчаянием прошептала она и покачала головой, когда он попытался возразить. — Что бы вы ни делали, одним своим присутствием я буду вам мешать. Я не могу этого допустить, понимаете? Стране нужны такие люди, как вы, Алекс! Роузвуд не выживет без реформ, которые вы можете осуществить!
— Мне все равно! — воскликнул он. Она опять захлебнулась слезами.
— И… и я заключила соглашение, которое должна уважать, Я не могу так поступить с ним.
— Не можете так поступить с ним? — повторил Алекс недоверчиво; сердце его билось все сильнее и сильнее.
Он балансировал, точно на краю пропасти, на грани полного уныния, когда взгляд его вдруг упал на ее обнаженное тело; на ее светлой коже все еще горел отблеск ласк. Ему стало нехорошо — она разбила его сердце. Он посмотрел на следы слез на ее лице, на то, как трогательно она обхватила себя руками. Черт побери, как она хороша! И вдруг он почувствовал к ней ненависть. Эта женщина злоупотребила его любовью, и его охватила ярость, какой он прежде не испытывал. Он бросился на нее, повалил на спину.
— Алекс! — воскликнула она.
Но он схватил ее хрупкие руки и прижал к земле.
— Возможно, я был не очень убедителен, — с горечью пробормотал он, яростно целуя ее губы.
Но в следующее мгновение отодвинулся от нее. Даже сейчас он не остался равнодушным к этому маленькому злому ангелу, и оттого ярость его стала еще сильнее.
Внезапно он почувствовал отвращение к самому себе. За безумную любовь к ней. За то, что позволил превратить себя в раба. Он никогда не думал, что такое возможно, — что его поставят на колени и заставят молить о любви. Он даже испугался.
Разъяренный Алекс снова ее поцеловал. Она сопротивлялась, но он не отступал, и она покорилась, стала отвечать на его ласки — сначала грубые, они становились все нежнее. Лорен не отрывала полные слез глаза от его лица, когда он медленно овладевал ею.
— Ты чувствуешь? — шептал он. — Чувствуешь, как сильно я тебя люблю? Она кивнула:
— Чувствую. И я люблю тебя, Алекс. Люблю всем сердцем!
Он буквально впитывал в себя каждое ее слово, сердце его никак не хотело примириться с тем, что он ее теряет. И от сознания этого ласки его становились все неистовее, все исступленнее.
Когда все кончилось, он в полном изнеможении, не столько физическом, сколько душевном, лег рядом с ней.
— Ах, Алекс, любовь моя, — грустно прошептала она.
Он отодвинулся, тяжело дыша. Посмотрел на источник своих страданий. Лорен лежала на боку, спрятав лицо под согнутой рукой, и плечи ее вздрагивали от рыданий. Сердце его болезненно сжалось. Он встал, оделся.
— Алекс, пожалуйста, постарайтесь понять…
Он не поймет, не поймет даже через тысячу лет. И пусть она сгниет в своем баварском аду. Он сунул руки в рукава рубашки, собрал одежду и вышел не оглядываясь. Вскочив на Юпитера, он бросил последний взгляд на домик, пришпорил коня и умчался прочь от нее, от невыносимой боли, бушевавшей в нем словно пожар.
Глава 24
Два дня назад, когда начались дожди, Пол сказал, что Алекс вернулся в Лондон. Два дня она просидела в одном и том же кресле, глядя в одно и то же окно, на один и тот же пейзаж. Она смотрела, как сбегают по стеклу струйки дождя. Никогда еще Лорен не чувствовала себя такой несчастной. Ничто не могло облегчить боль ее сердца; едва она закрывала глаза, как видела перед собой Алекса в тот момент, когда он уходил от нее полуодетый. И полубезумный. И ей некого винить, кроме самой себя. От его любовных признаний ее до сих пор пробирает дрожь. А она при всей своей бесконечной мудрости пренебрегла излияниями его сердца, словно их ласки ничего не значили. Неудивительно, что он посмотрел на нее с таким отвращением. Она и сама себе противна.
Она не только прогнала, отринула того единственного, кого будет любить всю жизнь; она предала Магнуса. Охваченная глубоким стыдом, она избегала его взгляда. Она предала его всего за четыре дня до венчания, и это доводило ее до дурноты. Вся эта отвратительная путаница доводила ее до дурноты. Она просто не верила, что могла сотворить такое — предать двоих мужчин, разрушить будущее другой женщины, а заодно и свое собственное.
Один из этих мужчин сидел теперь на кушетке и спокойно читал. Он спокойно читал и в те дни, когда она с тоской смотрела в окно. Она заставила себя взглянуть на Магнуса. Словно угадав ее мысли, он поднял глаза и слегка улыбнулся, а потом опять углубился в книгу. Она сделала его несчастным, втянув в этот кошмар. Магнус этого не заслужил. Он хороший, достойный человек. До чего грустно, что она никогда не полюбит его, как…
— Вам нравится?
Она вздрогнула и посмотрела на дверь. В комнату влетела Лидия, одетая в одно из лондонских платьев Лорен, перешитых миссис Питерман.
— Ты красивая, Лидия, — пробормотала Лорен. Магнус бросил на девочку быстрый взгляд и тут же вернулся к чтению.
— Оно божественно, — вздохнула Лидия с восторгом, присущим тринадцатилетней девочке, и опустилась на диванчик. — Почему вы не хотите его носить?
— Оно мне просто не нужно. Миссис Питерман прекрасно поработала, верно? На осеннем балу ты будешь самой красивой.
— Надеюсь, Рэмси Бейнс обратит на меня внимание. После церковного пикника он почти не смотрит на меня! — вздохнула Лидия и выпрямилась, постаравшись разложить пышные юбки как можно красивее. — Он неравнодушен к Юджинии Преншоу, но когда увидит меня в этом платье, изменит свое мнение!
Лорен нахмурилась. Девочка просто помешана на этом Рэмси Бейнсе, который с симпатией и уважением относится к дочке стряпчего, настоящей дурнушке. Мастер Бейнс, судя по всему, главная и единственная цель в жизни Лидии, а единственная и главная цель в жизни мастера Бейнса — Юджиния Преншоу. Это Лорен давно поняла.
— Конечно, он увидит, какая ты красивая, Лидия, но тебе не следует особенно обольщаться на сей счет. Нельзя заставить человека полюбить тебя; такие вещи происходят сами собой.
Тут Магнус оторвал глаза от книги и задумчиво посмотрел на Лорен, а Лидия вскочила и подошла к камину.
— Но если он сочтет меня красивой, то не станет больше любить Юджинию! — возразила она. — Вы же знаете, она не такая хорошенькая.
— Милая, чрезмерная гордость не красит человека, — мягко упрекнула ее Лорен.
Лидия тяжко вздохнула, подошла к окну и провела пальцем по краю стекла.
— Я не гордая, но все говорят, что я гораздо красивее Юджинии Преншоу, значит, Рэмси Бейнс тоже должен так думать. А когда он увидит меня в таком вот нарядном платье, непременно полюбит. Я знаю, что полюбит.
И когда только Лидия успела проникнуться к нему такой симпатией?
— Не по хорошу мил, а по милу хорош. Знаешь, что это значит? Бывает, что самые красивые люди вовсе не самые привлекательные. Рэмси Бейнс видит в мисс Преншоу ту красоту, которая его привлекает, и ты не можешь заставить его испытывать такое же чувство к тебе.
Лидия подошла к ней, облокотилась о кресло, тихо покачиваясь и накручивая на палец локон Лорен.
— Но ведь с вами это не произошло естественным путем, а теперь вы любите графа Бергена! Вернувшись из Баварии, вы сказали, что он козел, но заставил же он вас полюбить себя. Почему же я не могу заставить Рэмси Бейнса полюбить меня?
— Я уважаю графа. — Эти слова сорвались с ее языка, она не успела ни обдумать их, ни прочувствовать, но произносила их уже тысячу раз. Лорен невольно взглянула краешком глаза на Магнуса. Он не спускал с нее глаз.
— Ну вот видите? Он заставил вас передумать, — заметила Лидия, гладя ее по волосам. — Главное — принять решение, — проговорила девочка со знанием дела.
Впервые в жизни Лорен рассердилась на Лидию. До чего же она глупа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43