А потом он попросил ее сказать ему правду — всего лишь признаться…А что еще она ожидала от него услышать? Арабелла изменила ему, ни больше ни меньше. Если бы он предал ее, простила бы она его? Вряд ли. Она такая же упрямая и решительная, как его командир в Португалии, и это ему особенно нравилось в ней. Да и вообще она просто создана для него. Вот только граф де Трекас-си… Интересно, его не присудят к пожизненному заключению, если он прикончит этого мерзкого французишку?Граф смотрел, как Арабелла чуть замедлила шаг, подлаживаясь под неторопливую поступь своей матери. Он надеялся, что она попросит прощения у леди Энн. Хотя он не мог слышать, о чем они говорили, ему показалось, что Арабелла улыбается. Если бы она улыбалась так и ему! Он тряхнул головой и отошел от окна. Нет, он совсем спятил — она же предала его, он не должен этого забывать. Сегодня вечером он снова попытается заговорить с ней об этом. Он будет более осторожным на сей раз — нет, сначала он снова поцелует ее, будет ласкать ее, пробудит в ней желание и уж потом только задаст ей мучивший его вопрос. Да, именно так ему и надлежит сделать.А француза он, наверное, все-таки убьет.— Доброе утро, милорд, — громко произнес Краппер, бесшумно вплывая в комнату.Граф кивнул и, проходя мимо дворецкого, сказал:— Я буду в библиотеке. Да, Краппер, если я кому-нибудь понадоблюсь, сообщите мне об этом.Не успел граф просмотреть вторую колонку цифр — это были весенние рыночные цены, — как Краппер услужливо прошествовал к его столу.— Милорд, к нам приехали леди Тальгарт с мисс Сюзанной. С ними еще молодой джентльмен — лорд Грейбурн.«А, этот толстяк виконт», — усмехнувшись, подумал граф. Цифры и рыночные цены тут же были забыты.— Они в Бархатной гостиной, Краппер? — спросил он, торопливо оправляя кружевные манжеты батистовой сорочки.— Да, милорд. Там собралась вся семья. — Дворецкий посопел носом и добавил, слегка нахмурившись: — Должен заметить, милорд, что французский граф все еще здесь. Везде он сует свой нос, что-то вынюхивает да высматривает. Не нравится мне все это, милорд. Поскорее бы он уехал.— Я разделяю ваше мнение, Краппер. В пятницу его уже здесь не будет. А до тех пор потерпите.Арабелла тоже там, в Бархатной гостиной. Он должен ее увидеть.Входя в гостиную, он слышал, как леди Энн любезно приветствовала леди Тальгарт:— Ах, моя дорогая Орелия, как мило с вашей стороны, что вы решили нанести нам сегодня визит. Я только что говорила Арабелле, как это прекрасно — иметь друзей. — Леди Энн старалась не смотреть на ядовито-фиолетовый атласный лиф платья леди Тальгарт, при взгляде на который у нее начинали болеть глаза.— А, вот и вы, милорд! — воскликнула леди Тальгарт тонким девичьим голоском, оборачиваясь, чтобы поприветствовать графа. — Мы показываем нашему дорогому гостю, лорду Грейбурну, местные достопримечательности и вот решили заехать к вам, в Эвишем-Эбби.Граф галантно склонился к ее руке и поцеловал кончики ее пухлых пальцев, унизанных перстнями.Насмешливая улыбка заиграла на розовых губках Сюзанны Тальгарт. Она тихо шепнула Арабелле, стоявшей рядом с ней:— Если бы бедный лорд Грейбурн догадался хотя бы раз поцеловать маменькину ручку, она бы тут же приказала мне идти под венец с этой толстой жабой. Впрочем, — добавила она, слегка нахмурившись, — он не такой уж и отвратительный, каким показался мне в Лондоне, при первой нашей встрече. Нет, он вовсе не жаба.— Ах, я позабыла все свои манеры, милорд, и все по вашей вине. Да, мне всегда нравились галантные мужчины, — вздохнула леди Тальгарт, делая вид, что отнимает свою руку у графа, хотя на самом деле это она удерживала его пальцы. — Мой дорогой Эдмунд, позвольте представить вам графа Страффорда, Джастина Деверилла.Граф взглянул в сторону молодого виконта и отметил про себя, что природа одарила того не очень щедро, хотя знатное происхождение, вероятно, смягчает в глазах окружающих недостатки его внешности. Виконт был среднего роста, но из-за полноты казался гораздо ниже. Лет через пять он, наверное, окончательно растолстеет. Лицо у него тоже было ничем не примечательное — светло-голубые глаза навыкате, пухлые щеки. Но в этих глазах светились ум и доброта. Костюм денди совершенно не шел к нему. Карманные часы, украшенные драгоценными камнями, перстни на руках, накрахмаленный воротничок рубашки, подпирающий толстую шею, коричневые панталоны, обтягивающие намечающееся брюшко, — все это выглядело на нем ужасно нелепо.К удивлению графа, голос у лорда Грейбурна был твердым и достаточно приятным, когда он промолвил в ответ на представление, сделанное леди Тальгарт:— Рад с вами познакомиться, милорд. Надеюсь, мы не причинили вам неудобства столь ранним визитом.— О, не стоит беспокоиться, — любезно ответил граф. Молодой человек ему сразу понравился. — Мы всегда рады видеть наших соседей.Граф пожал протянутую ему руку и подвел виконта к дамам, представив ему по очереди леди Энн, Арабеллу, Элсбет и, наконец, Жервеза. Ему было приятно, что его жена очень приветливо встретила молодого человека и даже вежливо спросила у него, как он доехал сюда из Лондона.Граф видел, что она старательно избегает его взгляда. Он уставился на нее, молча кляня ее упрямство. О чем она думает? Боится, что он не захочет ее простить? Он перевел взгляд на ее руки — белые, нежные пальчики, короткие отполированные ноготки. Правда, у ногтя большого пальца края немного неровные. Заметив это, он слегка улыбнулся.Что касается Жервеза, то с ним вдруг произошла странная перемена — видимо, он решил изображать иностранца. Он что-то прошепелявил в ответ на приветствие виконта, так что тот ничего не смог разобрать, и отвесил ему церемонный поклон, который чем-то напоминал изысканные реверансы эпохи Людовика XVI. Виконт, который решил, что таким образом Жервез хочет выразить уважение к его знатному происхождению, не пожелал остаться в долгу и попытался, в свою очередь, изобразить нечто подобное. При этом его тесный корсет протестующе заскрипел.Жервез просто лопался от гордости. Он самодовольно оглянулся вокруг, словно призывая всех разделить его победу. Ему было ужасно приятно, что он выставил виконта таким посмешищем.Но хотя ему это вполне удалось, никто не одобрил его выходку. Он видел, как гневно сверкнули серые глаза Арабеллы. Но окончательно добило его то, что Элсбет, которая все это время тихо стояла рядом с леди Энн, вдруг выступила вперед и сказала своим чистым и нежным голоском:— Лорд Грейбурн, я очень рада с вами познакомиться. Мы слышали о вас много хорошего, сэр. — Она протянула ему свою маленькую ручку, и виконт, совсем осмелев от собственной галантности, поднес ее пальчики к губам. Она покраснела и присела перед ним в реверансе.— Посмотри-ка, Белла, — зашептала Сюзанна, — как утерли нос твоему французскому кузену — похоже, он скоро получит отставку. И подумать только, я еще сомневалась, ехать ли к вам сегодня. Ах, какое это было забавное зрелище!— Что правда, то правда, — заметила в ответ Арабелла. — Никогда не знаешь, чего ждать от окружающих.«Ага, — думал граф, — она рассердилась, в этом нет никакого сомнения: она готова наброситься на Жервеза, обозвать его невоспитанным ослом».Граф видел, что его супруга с трудом сдерживает себя. Значит, она разочаровалась в своем любовнике — нет, он, конечно же, бывший ее любовник: теперь невооруженным глазом видно, что он ей отвратителен. Граф кивнул ей и улыбнулся. Она на мгновение встретилась с ним взглядом. Лицо ее было бледно как мел, но сверкающие серые глаза смотрели как-то странно, и в них даже промелькнуло что-то похожее на нежность. Возможно ли это? Нога у него все еще болит после вчерашнего. Нет, какая там нежность — ему это пригрезилось. Но что тогда? У него чуть было не сорвалось с языка, что он хочет остаться с ней наедине. Ему необходимо поговорить с ней, поцеловать ее, заняться с ней любовью — а признаться в этом было просто невозможно.— Прошу всех садиться, — сказала Арабелла. — Я прикажу принести чай и кексы.Когда гости и хозяева заняли свои места, Арабелла обратилась к лорду Грейбурну, старательно игнорируя своего мужа:— Какие новости из Португалии, сэр? Надеюсь, вы сможете сообщить нам что-нибудь утешительное?Лорд Грейбурн отчаянно попытался собрать воедино все те обрывки фраз, которые время от времени достигали его ушей в лондонских гостиных. Хотя он всегда был готов с патриотическим жаром ругать Наполеона и его завоевательную политику, ему было скучно слушать бесконечные разговоры о сражениях и шатком положении европейских монархов. Как англичанин, он был твердо убежден, что Англия все равно возьмет верх над корсиканским выскочкой.Виконт откашлялся и промолвил тоном, который, как он надеялся, выражал его осведомленность:— Вы затронули животрепещущую тему, миледи. — И тут он вспомнил, что покойный граф Страффорд, как и нынешний граф, воевал в Португалии и проявлял чудеса храбрости и героизма. О черт, вот невезение! Виконт смущенно кашлянул и взглянул в сторону графа с обезоруживающей улыбкой. — Я знаю о тамошней войне очень мало в отличие от его светлости, — честно признался он. — Мне говорили, что вы, граф, геройски отличились во многих сражениях на Пиренейском полуострове. Прошу вас, милорд, расскажите нам последние новости.— Нет, — вмешался вдруг Жервез, подавшись вперед в своем кресле, — я хотел бы услышать их именно от вас, лорд Грейбурн. Вы были в Лондоне — кому, как не вам, знать, что происходит.«Как его, однако, задело всеобщее осуждение», — нахмурившись, подумал граф. Чего он добивается? Неужели он настолько туп, что не замечает, как всех раздражает его грубость, и даже мягкая леди Энн укоризненно качает головой? Граф уже готов был сказать французу, чтобы тот оставил при себе свои неуместные замечания, но его опередил виконт, который спокойно промолвил:— Как вам угодно, сэр, но, поверьте, в Лондоне об этом известно еще меньше. Ведь мы ведем войну, и наше правительство многое держит в секрете. — Он покосился в сторону леди Элсбет. Какое очаровательное создание! Она слушала его с таким вниманием, что он понял: нельзя обмануть ее ожидания. — Вы знаете, Англия до сих пор страдает от блокады, — неуверенно добавил он, молясь про себя, чтобы граф не обозвал его вслух идиотом. — Я так думаю, Персиваль находится сейчас меж двух огней — ему постоянно указывают, что делать, и здесь, и там. Нелегко ему приходится, бедняге, но он превосходно справляется со своими обязанностями.— Вы совершенно правы, — заметил на это граф. — Немногие в Лондоне знают, под каким давлением находится сейчас Персиваль. Вы очень точно это подметили, лорд Грейбурн, что говорит о вашей наблюдательности и глубоком понимании ситуации. Если бы лорд Грейбурн был женщиной, он бы, наверное, бросился графу на шею и расцеловал бы его в обе щеки за такой великодушный поступок. А так он мог всего лишь благодарно кивнуть гостеприимному хозяину, втайне надеясь, что тот не изменит своего мнения о его умственных способностях.— Ах, все это просто ужасно, — громко заявила леди Тальгарт. Она с нетерпением ждала, когда же наконец принесут чай и лимонные кексы, которые потрясающе печет кухарка в Эвишем-Эбби. И куда, черт возьми, подевались все слуги? Ну да, ведь хозяйка теперь — Арабелла, чего же другого ожидать от этой девчонки? Она совсем распустила слуг — они, наверное, целыми днями пляшут теперь в саду. Но до чего же восхитительны эти кексы с зернышками лимона!— И все же, что конкретно вы можете сообщить нам о войне в Португалии? — продолжал упорствовать француз, сверля виконта недобрым взглядом.Арабелла чуть не подскочила от возмущения. Она набрала в легкие побольше воздуха, собираясь обрушить на Жервеза поток проклятий, но граф, заговорщически подмигнув ей, спокойно ответил за виконта:— Разве я не рассказывал вам об этом, граф? Массена уже в Португалии, и с ним шестьдесят тысяч солдат. Насколько мне известно, Веллингтон скоро двинет против него свои полки. У него отборные войска, храбрости его людям не занимать, так что победа непременно будет за нами. Простите, лорд Грейбурн, но этого вы не могли знать — эти сведения не сообщают широкой публике.Лорд Грейбурн снова кивнул, мысленно вознося хвалу небесам за то, что граф и на этот раз вытащил его из трясины.Жервез сердито откинулся на спинку стула, недоумевая, в чем тут дело. Он ведь поверг этого глупого толстяка на землю и уже наступил ногой ему на грудь, а граф вдруг ни с того ни с сего кинулся ему на выручку. Жервез слышал, что все эти вояки просто бесятся от злости, когда кто-нибудь начинает рассуждать о войне с таким невежеством, как этот неуклюжий виконт. Во Франции офицеры с высокомерным презрением относились к тем, кто осмеливался расспрашивать их о баталиях, в которых они принимали участие, или забрасывать их глупыми вопросами о том, что происходит.А этот молодой граф чертовски горд и заносчив. Конечно, Жервез инстинктивно чувствовал — это всего лишь пресловутая английская солидарность. Да кроме того, граф ненавидит его, Жервеэа. Почему? Кто его знает. Ну ничего, скоро все будет кончено — он сделает то, что должен сделать, и с превеликим удовольствием. Жервез взглянул на Элсбет, и глаза его злобно сощурились. Она улыбается этому тупице лорду Грейбурну. Да как она могла так поступить с ним, Жервезом?Черт бы ее побрал!Черт бы побрал их всех! Скорее бы покинуть эту проклятую варварскую страну с ее грязно-серыми небесами и холодными туманами.Тут в беседу вмешалась леди Энн:— Остается только надеяться, что Веллингтону не придется вести боевые действия еще где-либо. Не забывайте, что после свадьбы Наполеона и Марии Луизы, которая состоялась четыре месяца назад. Австрия больше не является союзницей Англии. Французский император очень хитер, надо отдать ему должное, — он хочет постепенно переманить у Англии всех ее союзников. Ничего хорошего это не сулит, особенно если Мария Луиза в скором времени подарит ему наследника.Граф усмехнулся: наконец-то Краппер прислал двух слуг, один из которых нес поднос с чаем, а другой — с кексами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47