При этих словах она встрепенулась, окончательно отрываясь от своих мыслей.
– Как я хочу? – шутливо спросила она. – Силы небесные, Джек, ты себя плохо чувствуешь? Я не припомню, чтобы за все годы нашей совместной жизни ты хоть раз сказал, что я могу поступать, как хочу. – Она тихо рассмеялась и добавила: – Или тебя так замучила совесть, что ты понял наконец, что должен быть повежливее со мной?
Она наблюдала, как выражения сменяются на его лице, словно водопад перекатывается через древние утесы. Она рассмеялась, небрежно махнув рукой:
– Как легко ты выходишь из себя! Ты всегда был таким.
– Ах, Милли, что с нами случилось?
Леди Редмир опустилась на мягкие подушки греческого дивана, обтянутые красным шелком.
– Думаю, тебе лучше знать, – ответила она, поглаживая рукой нежную ткань.
Она отвернулась к окну, не желая вновь браниться с ним из-за вдовы Гарстон. Подобные разговоры всегда были столь же бесполезными, сколь и бесконечными. Она ожидала, что он, как обычно, начнет кричать и сам заведет разговор об этом. Поэтому она очень удивилась, когда вместо того он придвинул одно из кресел ампир, чтобы сесть напротив нее.
– Я не собираюсь говорить об этой женщине, которая многие годы была моей хорошей знакомой. Я хочу сказать тебе, что ты единственная женщина, которую я когда-либо любил и буду любить всегда. Я не умею писать стихов, как мистер Фитцпейн, хотя я и пытался сделать такую глупость две недели назад…
– Ты?! – воскликнула она. Сердце ее вдруг оборвалось в груди. Но затем мысль о Джеке Редмире, рифмующем строки, вызвала у нее смех. – Ты написал стихи?
Он улыбнулся, протянул к ней руку и слегка коснулся ее колена.
– Самый бессмысленный вздор, какой ты когда-либо слышала, – ответил он, смеясь вместе с ней. Потом он нахмурился и добавил: – Да, твои глаза достойны сравнения с драгоценными камнями райских врат. Милли, разве я недостаточно любил тебя?
– Ты… ты… – начала она со слезами в глазах. – Я всегда была с тобой счастлива, всегда! Только…
– Почему ты не можешь забыть о Шарлотте Гарстон? Она только моя знакомая, это единственное, чем она всегда была, и чем могла быть для меня.
Леди Редмир недоверчиво усмехнулась и, кусая губы, спросила:
– Скажи мне, Джек, ты ведь никогда… никогда не получал удовольствия от ее поцелуев и ее… ее… – она не смогла закончить свой вопрос. Только бы он сказал, что не прикасался к ней!
Лорд Редмир посмотрел на нее почти ненавидящим взором, встал и отошел в другой конец кабинета. Она была уничтожена его молчанием. Ярость отразилась на его лице. Когда же он сложил руки на груди, она поняла, что не стоит продолжать.
Она не сказала больше ни слова, а просто встала и вышла из комнаты.
Нет, – подумала она с тяжелым сердцем, – она не может простить Карлтону его связи с Гарстон, как не может простить этого и собственному мужу. Джулиан поступает мудро, продолжая отказывать виконту.
Пусть так и будет!
Глава двадцать четвертая
Вечером того же дня леди Редмир, опираясь на руку капитана Бека, вышла из коляски своего мужа. Дом миссис Балмер был окружен каретами, и десяток лакеев бегали взад и вперед, помогая дамам выходить из их экипажей. Перед входом в дом был расстелен ковер, а фасад освещен свечами, горящими в каждом окне. Слышна была тихая мелодия народного танца, доносившаяся из глубины дома, а болтовня и смех собравшегося высшего общества наполняли вечерний воздух праздничным оживлением.
Лорд Редмир следовал за своей женой. Он хранил молчание за обедом и в течение короткого пути от площади Беркли до дома миссис Балмер на Аппер-Брук-стрит. Капитан Бек, не привыкший видеть Редмира в таком подавленном состоянии, искоса поглядывал на него, встревожено хмурясь.
– У вашего мужа разлилась желчь? – шепотом спросил он у леди Редмир, когда они были уже в нескольких шагах от входной двери.
Леди Редмир рассмеялась и ответила:
– Думаю, можно сказать и так.
– Слабительное, насколько я знаю, отлично помогает, особенно, если принимать его с водами Бата. Могу ли я порекомендовать ему это средство?
Леди Редмир наклонилась ближе к нему и прошептала:
– Только если вам не жаль вашей головы.
Лестница с изящными резными перилами, которые всегда так ей нравились, радовала глаз всем входившим в дом миссис Балмер. Несмотря на неуклюжую внешность и грубый голос, миссис Балмер не лишена была чувства прекрасного. Ее бал был образцом прямодушия, лучшим отражением ее собственного характера. Каждая присутствующая дама демонстрировала свои лучшие украшения, свое самое роскошное платье, свои самые великолепные шляпки, перчатки и туфельки. Сегодняшним вечером в ярком свете люстр, горевших в каждом зале большого городского дома, вновь сверкали и переливались бриллианты, изумруды и сапфиры.
Леди Редмир поздоровалась с хозяином и хозяйкой и попрощалась с мужем, который намеревался присоединиться к игре в вист, составлявшейся в кабинете Балмера. В верхней желтой гостиной она отпустила и Бека, и он сразу нашел трех денди, готовых лебезить перед ним. Покидая своего спутника, она слышала, как он говорил: «Ваш розовый сюртук, мой дорогой Маркус, – это чересчур, но я одобряю жилет. Бамбуковые листья. Очень оригинально».
Улыбнувшись, она стала оглядывать комнаты в поисках одного высокого молодого джентльмена, чье появление сразу бы обрадовало ее сердце.
Она раскланивалась со своими знакомыми, большинство которых спрашивали о Джулиан. Леди Кэттерик и леди Купер она шепотом сообщила печальное известие: ее дочь в отчаянии, жестокость Карлтона сделала свое дело.
Эмили Купер, сама доброта, выразила понимание.
– Какая леди потерпела бы подобный обман? Я бы не смогла. Но невероятнее всего то, что Карлтон, которого я откровенно обожаю, действительно влюбился. Сердце мое не позволяет мне винить вашу дочь за то, что она не прощает его, но понимает ли она, как сильно он ее любит?
Леди Редмир слегка вздернула подбородок.
– Вы не считаете, что если мужчина до самой минуты венчания продолжает связь с другой женщиной, он поступает бессовестно?
Леди Купер удивленно раскрыла глаза.
– С другой… кем? – спросила она изумленным шепотом. Лицо ее вдруг помрачнело, и она схватила леди Редмир за запястье неожиданно крепко. – Ах, вы маленькая глупышка! – воскликнула она. – Вы имеете в виду эту самую нелепую сплетню, какая когда-либо передавалась из уст в уста? Вы говорите о Шарлотте Гарстон?
– Вы делаете мне больно, – ответила леди Редмир, пытаясь увернуться от нее.
– Я не позволю вам так уйти, – настаивала леди Купер. Бросив взгляд на леди Кэттерик, она добавила: – Насколько я понимаю, о причинах этой драмы нужно спросить у вас, Элиза, а также у миссис Уэнби и миссис Балмер. Прошу вас, леди Кэттерик, оставьте нас. Я имею весьма деликатный разговор к Милли.
Леди Кэттерик пришлось раствориться в потоке гостей, наполнявших комнату.
– Можете не делать мне нравоучений, если вы этим вознамерились заняться! – воскликнула леди Редмир. Леди Купер не ответила сразу, хотя видно было, что намеревалась. Она подождала, пока целый выводок юных леди прошел мимо, и они уже не могли их услышать. Затем она увлекла леди Редмир к одному из окон, открывающих панораму раскинувшейся внизу шумной улицы.
– Я никак не могла понять, откуда взялись эти слухи о вашем муже и миссис Гарстон, а потом о ней же и Карлтоне. Миллисент, должна вам заметить, что вы уже больше года ведете себя, как безмозглая курица. Все дело в том, что Шарлотте Гарстон при всем ее старании не удается по-настоящему увлечь ни одного мужчину. Да, она красива, просто очаровательна, как сотню раз говорили мне многие джентльмены. Но когда мужчина любит так, как Редмир любит вас, он не способен на измену. И Карлтон в противоположность сложившемуся мнению, никогда не имел любовницы, во всяком случае, я о такой не знаю. В нем слишком много щепетильности и здравого смысла.
– И, при всей его щепетильности, он сбежал с моей дочерью! Вы просто сошли с ума, дорогая Эмили. И я не желаю больше слышать ни слова.
– Тогда вам придется страдать до конца ваших дней, как и вашей дочери. Желаю приятного вечера, леди Редмир.
И леди Купер исчезла в дверях.
Разумеется Миллисент было бы намного проще, если бы она презирала Эмили Купер и могла не обращать внимания на ее слова, но она всегда восхищалась ею и доверяла ее мнению.
И она только что сказала ей, что Редмир никогда не любил Шарлотту Гарстон и никогда не был ее любовником. Как и Карлтон!
Боже, почему никогда прежде она не усомнилась в этих слухах? Почему всегда считала, что Редмир виновен?
Да потому, что он заигрывал со вдовой почти так же возмутительно, как в свое время с ней самой в Бате тем летом, когда они впервые встретились! И когда леди Кэттерик сообщила ей, что Шарлотта Гарстон – любовница Редмира, она немедленно покинула Лондон, и никакие его уговоры и доводы не заставили ее вернуться. Естественно, ей больно было думать, что он связался с этой женщиной, и она не верила ему.
Ей вдруг стало нехорошо при мысли, что она так легко усомнилась в мужчине, с которым прожила двадцать лет.
«Как безмозглая курица!» – сказала Эмили.
А что, если он был верен ей все это время?
И как же Карлтон? Был ли он тоже увлечен вдовой? Или это только несправедливый навет, основанный на беспочвенных слухах? Как же тогда быть с ее Джулиан?
– Миллисент, – выдохнул знакомый голос возле ее уха.
Она обернулась к человеку, который мог помочь ей найти должный ответ.
– Вы плачете, – прошептал он, быстро извлекая из кармана сюртука платок и прижимая его к ее щекам. – Отчего вы так несчастны? Это из-за Редмира? Он… он обидел вас?
– Господи, нет! – ответила она, удивившись, что Эдвард прав и щеки ее мокры от слез. Смахивая их мягкими белыми перчатками, она продолжала. – Почему вы думаете, что Редмир обидел меня? Потому что он рычит, а не шепчет мне тихонько на ухо, как вы? Это не совсем так, уверяю вас.
Оставив свои собственные горести, она хотела выяснить сейчас одно – виновен ли Карлтон.
Она взяла Фитцпейна под руку и осторожно провела в быстро опустевший аванзал, остановилась возле черного лакированного шкафа, где их никто не видел, и, взглянув ему прямо в глаза, решилась:
– Эдвард, я никогда не спрашивала вас о Карлтоне и… и миссис Гарстон. Ходили слухи, что она его любовница. Я понимаю, что, если он просил вас хранить это в тайне, то вы, прежде всего, должны соблюдать верность вашей дружбе, но мне крайне важно знать правду. Была ли миссис Гарстон любовницей лорда Карлтона?
Ожидая его ответа, она пристально следила за выражением его голубых глаз. Она вспомнила поговорку о том, что глаза – зеркало души. Глаза Эдварда были удивительно чистые, невинные, внушающие доверие.
– Я не нарушу никакой клятвы, если скажу вам, что она не была и не является любовницей Карлтона. Думаю, она бы легко согласилась на подобные отношения с ним, но Карлтон никогда ей этого не предлагал. Право же, он никогда не сделал ничего, что могло бы дать повод для этой сплетни. Я не знаю никого, кто был бы оклеветан больше, чем он. Нет, он никогда не был любовником миссис Гарстон.
Эдварду незачем было врать. Значит, Эмили Купер не зря отчитала ее, как школьницу. Леди Редмир вдруг почувствовала страшную слабость и побледнела.
– Что с вами, вы расстроены, Миллисент? Вы думаете о Джилли?
– Да, отчасти. И еще… еще о Редмире.
Эдвард взял ее за руку, подвел к шезлонгу и, дождавшись, пока два молоденьких щеголя прошли через аванзал в гостиную, сел рядом с ней.
– Я почти месяц ждал, чтобы сказать вам это, – начал он тихим, взволнованным голосом. – Я знаю, это неподходящее место, но Миллисент, я чувствую, что должен говорить, должен открыть вам свое сердце. До сих пор я заставлял себя молчать, но сердце мое не может молчать вечно. Вы не можете не знать, как я люблю вас. – Фитцпейн заглянул ей в лицо и заставил посмотреть на него, в его обожающие голубые глаза. – Миллисент, больше жизни я хочу, чтобы вы стали моей женой.
Она открыла рот, намериваясь возразить, пораженная услышанным, но он опередил ее:
– Нет, пожалуйста, не надо сейчас ничего говорить. Я еще не все сказал. Хоть мы с вами были знакомы и раньше, я никогда не думал о возможности союза между нами, несмотря на то, что я всегда считал вас изысканнейшей, очаровательной женщиной. И несколько недель назад, когда я увидел вас, такую красивую, сидящей в Мэриш-холле с вашим нелепым капитаном, разглядывающим свое отражение в ящиках комода.
Словом, можно ли винить меня, что я влюбился так сильно? Вы ведь тоже испытывали ко мне теплые чувства, верно? – Он сжал ее руку.
Леди Редмир мысленно вернулась в их путешествие по Большой северной дороге. Ей бы хотелось сейчас оказаться там и снова беспрепятственно наслаждаться его обществом, радостным сердцем принимать его комплименты и намеки на нежные чувства, и играть в дорожные игры, как дети.
– Конечно, верно, – мягко ответила она, возвращая пожатие руки.
– Значит, вы выйдете за меня замуж? – простодушно спросил он.
До этого самого момента она была просто листком, быстро несомым ветром, вкушая необычные чувства от любви Эдварда, от его обожания, но ни разу нисколько не задумывалась о будущем. И ни на минуту у нее не возникало мысли, что он сделает ей предложение. Она уже замужем. Или он думает, что она попросит у Редмира развод? Но это невозможно, даже нелепо. Боже милосердный! Ведь это именно то, о чем она недавно думала: попросить Редмира о разводе!
Она чувствовала, как сердце оборвалось от сознания страшной вины. Зачем она поощряла ухаживания Фитцпейна? Все эти недели он думал о браке с ней, а она думала… да нет, она вовсе ни о чем не думала!
И все же она не была равнодушна к Эдварду, вовсе не была. Не будь она женой Джека, она бы с радостью приняла его предложение.
Но она замужем, вот и все.
Она не знала, как ответить ему.
* * *
Лорд Редмир стоял, спрятавшись с другой стороны аванзала, возле дверей в гостиную, где уже подавали прохладительные напитки. Какое-то время он искал свою жену и, войдя в комнату, увидел ее сидящей на египетском диванчике не с кем-нибудь, а с Эдвардом Фитцпейном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31