— Я часто задумываюсь, Дикон, откуда ты так много всего знаешь?
— Я рад тому, что ты признаешь за мной это достоинство.
— А зачем ты сюда так часто приезжаешь?
— Ну, ответ ты знаешь сама.
— Нет, не знаю. По крайней мере, не уверена. Дикон, я пришла к выводу, что во многом, что касается тебя, я отнюдь не уверена.
— Возможно, такая загадочность делает меня более привлекательным.
— Нет, не так. Мне бы хотелось получше разобраться в мотивах твоих поступков. Иногда мне кажется, что ты весьма рад… ну, возможно, это не совсем точное слово… весьма доволен тем, что происходит в этой стране.
— Будучи англичанином, чья страна достаточно пострадала в результате действий французов, — ты это имеешь в виду?
— Слушай, ты случайно не работаешь на английское правительство?
Он взял меня за плечи и взглянул мне в лицо. Потом он рассмеялся.
— Не шпион ли я? — прошептал он. — Не нахожусь ли я здесь с какой-то тайной миссией? Почему ты не хочешь поверить в то, что у меня есть одна-единственная цель в жизни — завоевать тебя?
Я засомневалась.
— Я знаю, что ты хотел бы жениться на мне, но я никогда не стану главным в твоей жизни, не так ли? Всегда будет что-нибудь другое… скажем, Эверсли. Поместья, богатство, которые, как я полагаю, означают власть. Да, Дикон, для тебя это всегда будет стоять на первом месте.
— Если бы я смог убедить тебя в том, что все остальное для меня ничего не значит, ты изменила бы свое отношение ко мне?
— Я бы никогда не поверила в это.
— Настанет день, когда я сумею убедить тебя в этом.
Он крепко обнял меня и начал целовать — жадно, страстно, снова и снова. Мне хотелось прижаться к нему, сказать, что я приму все, что он предложит, и даже если это не вполне совпадает с моими желаниями, я соглашусь на меньшее. Я пыталась напоминать себе о том, что я вдова, давно живущая без мужа, что я женщина, нуждающаяся в мужской любви. По»— своему я любила и Шарля. Мне не хватало его, но мои чувства к Дикону были глубже. Их корни тянулись в прошлое, во времена, когда я была юной, идеалистически настроенной девочкой, наивной, неопытной, мечтающей о некоем совершенстве. Я отстранилась от него.
— Этим меня не убедить, — сказала я.
— Когда я держу тебя в своих объятиях, когда Целую тебя, я чувствую, что ты любишь меня. Ты не в состоянии это скрыть.
— Не буду отрицать, что иногда мне удается обмануть самое себя, но я не желаю этого, Дикон. Я хочу либо все, либо ничего. Кроме того, как я уже тебе сказала, я никогда не соглашусь оставить отца.
Он вздохнул и прислонился к каменному парапету.
— Как здесь тихо и красиво — вокруг замка. Лунный свет заставляет серебром сверкать воды реки. Земли поместья… богатые земли… все эти леса и поля. Граф, должно быть, очень гордится своими владениями.
— Да. Эти земли принадлежали многим поколениям его рода.
— И только подумать, что все они достанутся этому дураку Арману. Он ведь понятия не имеет, как следует управлять имениями такого размера.
— Есть люди, которые занимаются этим вместо него, — точно так же, как и в Эверсли, когда ты совершаешь свои таинственные вылазки на континент.
— И все-таки… какая жалость. Но после него они могут перейти к тебе.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты же дочь графа, и он очень этим гордится.
— Арман как нельзя более жив. И уж во всяком случае Софи следует впереди меня.
— Софи! На это я бы не делал ставку. Он в тебе души не чает. Я уверен, что он захочет хорошо обеспечить тебя.
— Дикон! — воскликнула я.
— Ну? — он лениво улыбнулся мне.
— Ты опять рассчитываешь?
— Я всегда рассчитываю.
— И ты полагаешь, что мой отец захочет сделать меня очень богатой женщиной. Теперь я вижу, отчего ты столь пылок.
— Я был бы пылок, даже если бы ты была нищей.
— Но, видимо, не настаивал бы на браке.
— Даже если бы ты была обычной крестьянкой, я все равно мечтал бы о тебе.
— Я знаю, что ты мечтал о многих женщинах, и некоторые из них, несомненно, имеют завидное состояние. Пойдем. Становится холодно.
— Нет, мы никуда не пойдем, пока ты меня не выслушаешь. Почему ты так неожиданно обиделась?
— Потому что на миг я забыла о том, что ты собой представляешь. Ты хочешь жениться на мне, потому что каким-то образом сумел выяснить, что мой отец собирается чем-то одарить меня. И хотя у тебя уже есть и Эверсли, и Клаверинг и уж не знаю еще что, доставшееся тебе от жены… тебе и этого еще недостаточно.
— Ты так рассержена, Лотти. Что за характер!
— Спокойной ночи, Дикон. Я ухожу. Он взял меня за руку и притянул к себе.
— Мы не должны расставаться в ссоре. Я тихо повторила:
— Спокойной ночи.
Тогда он снова привлек меня к себе, и, несмотря на то, что я уже понимала его тайные намерения, я ощущала желание ответить на его объятия. Он был опасен. Он мог захватить меня врасплох.
Я высвободилась.
— Ты меня не правильно поняла, — сказал он.
— Нет, я прекрасно поняла тебя. Ты следуешь своему обычаю — стараться завлечь богатую женщину. Ну что ж, мой отец пока еще не умер, я молюсь о том, чтобы это случилось еще очень нескоро, но ты можешь быть уверен в том, что все, что он оставит мне, не приложится к твоим богатствам, собранным благодаря хитроумным матримониальным маневрам.
— Лотти, я уже сказал тебе, что даже если бы ты была крестьянкой, работающей в поле…
— Ты был бы не прочь переспать со мной. В это я верю. Я прекрасно поняла тебя, Дикон. Раз ты уверен в том, что я буду наследницей, ты желаешь жениться на мне… снова… Спокойной ночи.
Я побежала и была удивлена, что он даже не попытался последовать за мной.
Я лежала на кровати и смотрела в потолок.
«Уходи, Дикон, — бормотала я, — оставь меня в покое».
Я не доверяла ему и в то же время мечтала о нем. Он становился очень опасным для меня, и мне следовало быть начеку.
Я провела беспокойную ночь, размышляя о Диконе, постоянно пытаясь заставить себя видеть его таким, какой он есть, браня себя за то, что продолжаю мечтать о нем, хотя все прекрасно понимаю.
Должно быть, он тоже был расстроен нашим разговором, поскольку рано утром отправился по каким-то делам, являвшимся, как я думала, частью его тайных дел.
В первой половине дня я прогуливалась с отцом в саду, и он сообщил мне, что Леон Бланшар забрал мальчиков на экскурсию. Он должен был ознакомить их с лесным хозяйством и основами ботаники — с предметом, который им понравился.
— Они соберут образцы растений, — сказал отец. — Им очень полезно узнать эти вещи. Бланшар, судя по всему, разбирается во всех науках.
Я сказала:
— Дикон очень озабочен положением в стране.
— О, да. А кто им не озабочен?
— Он полагает, что здесь становится просто опасно жить.
Отец улыбнулся.
— Конечно, он хочет, чтобы ты вернулась с ним в Англию.
Я промолчала. Он настаивал:
— Ведь он хочет именно этого, не так ли?
— Он предложил мне это.
— А ты, Лотти?
— Конечно, я собираюсь оставаться здесь.
— И ты этого хочешь?
— Да, — решительно сказала я.
— А ведь он очень интересует меня. Знаешь ли, я очень благодарен ему. Ведь именно он был причиной того, что я обрел тебя и твою мать. Если бы твоя мать не так опасалась его влияния, она никогда не написала бы мне и я не узнал бы о твоем существовании. Я всегда питал к нему смешанные чувства. Твоя мать недолюбливала его и, я думаю, несколько побаивалась. Но, должен признаться, я им восхищаюсь. Несмотря ни на что, он, должно быть, создан для тебя, Лотти.
— Ну, с этим еще можно поспорить!
— Я постоянно думаю об этом. Ты слишком молода, чтобы вести такую жизнь. Тебе надо выйти замуж, завести еще детей.
— Ты хочешь избавиться от меня?
— Боже сохрани! Но я хочу, чтобы ты была счастлива, и если для этого мне нужно лишиться тебя… пусть будет так.
— Я не смогу быть счастлива без тебя.
— Боже, благослови тебя, Лотти, — взволнованно сказал он. — Боже, благослови тебя за то счастье, которое ты внесла в мою жизнь. Я хочу, чтобы ты обещала мне, что если решишь уйти к нему — или к кому-нибудь другому, — то не позволишь, чтобы чувство долга или иные чувства, которые ты питаешь ко мне, встали на твоем пути. Я стар, а ты молода. У тебя вся жизнь впереди. Моя жизнь подошла к концу. Помни, что более всего я хочу, чтобы ты была счастлива.
— А ты знаешь, — сказала я, — что я желаю того же тебе.
Он отошел от меня, а затем сказал:
— Все будет хорошо. Это королевство сумело выстоять во всех бурях, трепавших его на протяжении веков. Франция всегда останется Францией. У наших детей всегда будет будущее. Я не буду отрицать того, что мне хотелось бы видеть наследником Обинье Шарло. Конечно, если вдруг у Армана появятся дети, право наследования будет за ними… но это маловероятно. После Армана следует Шарло. Я уже уладил этот вопрос с юристами.
— Как я ненавижу все эти разговоры о завещаниях, — сказала я. — Я хочу, чтобы все оставалось как есть. Впереди у тебя еще долгие годы.
— Поживем — увидим, — ответил он.
В середине дня Леон Бланшар и мальчики вернулись домой с образцами, собранными в лесу и окрестностях замка. Отца развлек разговор за столом о потрясающих вещах, которые можно найти в лесу и на лугах. Вторую половину дня дети собирались провести за разбором своих находок. В дни, когда с ними занимался Леон Бланшар, они трудились с полной нагрузкой, чтобы наверстать упущенное в те дни, когда наставник отбывал к другим ученикам, хотя он обычно оставлял им домашнее задание.
Дикон приехал в самом конце дня. Я заметила его и наблюдала, как он выходит из конюшни и идет в замок.
Переодеваясь к обеду, я продолжала думать о нем «
Сегодня Софи вышла к обеду. Когда я вошла, она разговаривала с Леоном Бланшаром — раскрасневшаяся, улыбающаяся, чуть ли не сияющая, — как это всегда бывало с ней в его обществе. Я решила при случае поговорить с отцом — не рассматривал ли он возможность брака между ними. Я была уверена, что он даст на это свое позволение, поскольку исключительно благосклонно относился к Леону Бланшару и, как заметила Лизетта, был бы чрезвычайно рад, если бы для Софи нашелся муж. Арман не появлялся, и отец спросил Марию-Луизу, собирается ли он выйти к столу. Мария-Луиза казалась удивленной, как будто в том, что ее спрашивают о местонахождении мужа, было что-то необычное. Она ответила, что понятия не имеет, где находится ее муж. Тогда отец послал наверх одного из слуг выяснить, в чем дело.
Возвратившийся слуга сообщил, что виконта в его комнатах нет. Камердинер сказал, что приготовил одежду господина к обеду, ожидая его возвращения, но тот до сих пор не вернулся.
Никто не был удивлен этим, так как Арман вообще не отличался обязательностью. Бывали случаи, когда он отправлялся на охоту и не возвращался домой до утра. А уж теперь, когда он с таким энтузиазмом создавал свою организацию, нередко надолго задерживался у кого-нибудь из ее членов, занимаясь тем, что они называли работой.
Итак, обед шел, как обычно. Леон Бланшар рассказывал об энтузиазме, с которым мальчики относятся к занятиям ботаникой, заметив, что это превосходный предмет, приносящий большую пользу. Софи внимательно прислушивалась ко всему, что он говорил. С каждым днем она изменялась все больше и больше, и я подумала, что мне следует при первой же возможности поговорить с отцом о ней.
Дикон вел себя непривычно тихо, а после обеда даже не предложил прогуляться вокруг замка или по крепостным стенам.
В эту ночь, в отличие от предыдущей, я спала хорошо и на следующее утро, после того как мы остались наедине с отцом, заговорила о Софи и Леоне Бланшаре. Мы сидели надо рвом с водой, когда я сказала:
— Как изменилась в последнее время Софи.
— Это заметно, — согласился он.
— Ты догадываешься о причине? Она влюблена.
— Да… в Леона Бланшара.
— А что если он сделает ей предложение? Отец молчал.
— Ты очень высокого мнения о нем, — сказала я.
— Я никогда не считал, что учитель может быть подходящим мужем для моей дочери.
— Учитывая обстоятельства…
— Согласен, обстоятельства нужно учитывать.
— Уж более образованного мужчину трудно было бы найти. Насколько я понимаю, он связан с герцогом Суасоном.
— По-моему, весьма опосредованно. Я повернулась. Софи стояла рядом, совсем близко от нас. Я покраснела.
— Софи! — воскликнула я, вскакивая.
— Я прогуливалась, — сказала она.
— Сегодня действительно чудесный день. Отец сказал:
— Доброе утро, Софи.
Она поздоровалась с ним и отошла.
— А не хотела бы ты… — начала я, но она шла не оборачиваясь.
Я вновь уселась на траву.
— Как странно, что она появилась тут. Так бесшумно…
— Шаги на траве не слышны.
— Надеюсь, она не слышала, о чем мы говорили.
— Думаю, она сама могла догадаться.
— Мне кажется, она вообще предпочитает быть незаметной.
— Мы все время говорим о том, что она изменилась, тем не менее, не очень похоже, что она изменяет свое странное поведение, свое отношение к этому затворничеству.
— За исключением тех случаев, когда здесь находится Леон Бланшар. Так что, если встанет такой вопрос, ты не будешь медлить со своим согласием?
— Я был бы не менее тебя доволен если бы у Софи все благополучно устроилось.
— Я так рада.
Мы заговорили о чем-то другом.
Когда и в этот день Арман не вышел к обеду, мы начали беспокоиться. Отец заявил, что если тот не вернется к завтрашнему дню, придется послать кого-то из слуг по друзьям Армана и выяснить, нет ли у них каких-нибудь сведений о нем.
Настроение за обедом было подавленным, все искали объяснение отсутствию Армана. Леон Бланшар высказал предположение, что Арман находится у кого-то из друзей, потому что на тот день, когда Арман выехал из замка, была назначена общая встреча. Сам Бланшар был слишком занят с мальчиками и не мог покинуть замок в течение дня. Впрочем, он с самого начала дал понять Арману, что на первом месте для него мальчики.
На следующий день мы услышали обескураживающую новость: Арман не явился на ту самую встречу, которая состоялась в доме одного из его друзей. Они не могли понять причину, так как он совершенно определенно утверждал, что явится, и не прислал никакой записки, объясняющей, почему не приехал на встречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44