Аксессуары для ванной, цена великолепная 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он взглянул на Ондайн с непроницаемым выражением лица и поклонился с насмешливой любезностью: — К вашим услугам, моя госпожа.Более не задерживаясь, он быстро вышел из комнаты.— Ах! Как же я его ненавижу! — неосторожно выкрикнула Ондайн, думая только о том, что минуту назад ее оценили, как скотину на рынке, и признали не то чтобы совсем негодно!!, но подходящей.— Что? — издала Мэгги удивленный возглас, и Ондайн пожалела о своей несдержанности. Господи, ну конечно, все это неправда! Как она может ненавидеть человека, который спас ее от неминуемой смерти? Просто она…Девушка взглянула на Мэгги, униженно вобрала голову в плечи и закрыла лицо руками.— Простите меня, я вовсе не это хотела сказать… — почти прошептала она.Мэгги была счастлива выплеснуть нерастраченный материнский инстинкт на Ондайн и хлопотала без устали. Она принесла огромное белое полотенце и укутала девушку, тихонько что-то напевая.— Все так и должно быть, моя дорогая! Молоденькие девушки частенько боятся мужчин перед… первой брачной ночью! Но тебе, золотце, бояться нечего. Граф, правда, иногда кажется бессердечным и твердым как кремень, — Мэгги улыбнулась, — но на самом деле он прекрасный человек, дорогая, думаю, самый лучший из мужчин.Ондайн закрыла глаза и ощутила слабость в коленях. Пухлые руки Мэгги подхватили ее, окружили мягким кольцом и повлекли — к кровати.— Вы… хорошо его знаете? — робко спросила Ондайн.— Насколько это возможно. Он частенько здесь проезжает. Его величество просто обожает лорда Четхэма и посылает за ним, чуть только случается какая-нибудь заварушка. Поговаривают, что при дворе с нетерпением ожидали его женитьбы… Больно уж он приударял за женщинами… — Мэгги осеклась, почувствовав, что наболтала лишнего. — Да что там, все мужчины волокиты… — пробормотала она и, сердито фыркнув, добавила: — И хотя я всем сердцем люблю и почитаю нашего доброго короля Карла, но женщин он тоже порядочно распустил! Сплошные любовные приключения! Но забудьте об этом, моя дорогая! Уверяю, что граф Четхэм окружит вас почетом и будет носить на руках! Иначе зачем бы он Женился на вас, когда самые богатые и знатные леди королевства были к его услугам?«Носить на руках!» — повторила про себя Ондайн, чувствуя дрожь в пальцах и трепеща всем телом. Неужели Мэгги не видит, что граф не испытывает к ней ни малейшего интереса? Неужели этот человек настолько ослепил ее?Она выдавила покорную улыбку и поднялась, обернувшись полотенцем.— Мэгги, а вам, случайно, не доводилось слышать ничего странного про моего господина?— Странного?Ондайн покраснела до корней волос.— Ну, скажем… о каких-нибудь его не совсем обычных привычках?Озадаченная вопросом, Мэгги некоторое время стояла как вкопанная. Наконец ее взлетевшие от удивления черные брови вернулись на прежнее место, и она с облегчением рассмеялась:— Нет, голубка, ничего странного я не слышала. Известно, что граф довольно суров… Слава его оружия гремит повсюду. Он побывал во многих сражениях. Кроме того, он человек, имеющий собственное мнение. А что до отношений с прекрасным полом… Нет, никаких странностей за ним не замечали. — Она погрузилась на мгновение в какие-то свои мысли, а затем пожала плечами. — Он очень скрытный. Возможно, поэтому ни одна женщина и не может перед ним устоять. Но что бы ни говорили, доверься мне. Я многих повидала на своем веку: господа приходят и уходят; лорды и леди, короли и королевы — всем приходится путешествовать. И скажу, что редко встречала человека любезнее лорда Четхэма. Я никогда не видела, чтобы он срывал гнев на слугах или был жесток с животными. Он суров, но справедлив. Как посмотришь, с какой охотой и даже радостью работают на него слуги, сразу ясно, что их хозяин хоть и слывет строгим, но обходится со своими людьми хорошо! — Мэгги живо встала с постели: — А теперь давай посмотрим, что он для тебя купил?Она принялась распаковывать огромный тюк, глухой удар которого, по всей видимости, и слышала Ондайн, когда в ее комнату вошел лорд Четхэм.— Ах! Какая красота! — восхитилась Мэгги.Ондайн натянуто улыбалась, наблюдая, как Мэгги достает шелковый шарф, затем нижнюю юбку из тонкого голубого льна.Мэгги, продолжая восхищенно охать, вытащила лиф и верхнюю юбку из богатого венецианского бархата, за ней последовал узкий верхний жакет, обшитый галунами.— Здесь даже пара прекрасных башмачков, — пробормотала Мэгги. — Трудно поверить, чтобы у мужчины достало вкуса подыскать такой модный наряд!— Наверное, он часто делает покупки для своих любовниц, — горько заметила Ондайн, удивившись, что ее это так задевает. Разве у нее уже не было многочисленных тому доказательств? Лорд Четхэм никак не походил на человека, принявшего целибат. Но что-то внушало ей надежду, что-то скрывалось за его физической силой, за властным выражением глаз, за мужественностью черт. Она вспоминала особенность его движений, неожиданный юмор, чувственный изгиб губ, на которых играла улыбка в то время, как глаза вспыхивали золотым огнем.— Поймите, дорогая, — сказала Мэгги озабоченно. — Мне бы не хотелось заставлять графа слишком долго дожидаться обеда. Он наверняка голоден.Конечно, голоден! Ондайн снова захотелось закричать, но она лишь скромно потупила глаза. Она ведь и сама умирает от голода, так что нет смысла испытывать его терпение, если он собирается предложить ей поесть!Ондайн заторопилась, роняя полотенце и на ходу бормоча благодарности, пока Мэгги помогала ей одеваться. Одежда, подобранная с превосходным вкусом, удивительно точно подошла по размеру. В эту минуту девушке было безразлично, чем придется отблагодарить лорда Четхэма, — она блаженствовала от безграничного счастья жить! Пусть даже это счастье досталось ей по непонятной прихоти графа.— Ах голубка! Какая же ты красавица… Сказочная красавица! — заахала Мэгги, и ее яркие голубые глаза засветились от удовольствия. — Теперь я понимаю, почему лорд Четхэм забыл обо всем на свете! Нам осталось лишь причесаться. Я не стану закалывать твои волосы — ведь ты сегодня невеста, — только расчешу их получше. Ну вот, наконец я могу похвастаться своей работой!Ондайн улыбалась, глядя на излучавшую доброжелательность Мэгги, и покусывала нижнюю губу. Нет, сегодня она не станет невестой. Когда-нибудь после она отблагодарит лорда Уорика Четхэма за великодушие, с которым он подарил ей жизнь. Конечно, он своими насмешками, как острым лезвием, ранил ее гордость и самолюбие, но она знала, что по гроб жизни обязана ему. Да, когда-нибудь…Но не сегодня. Вечером она убежит в лес, где однажды в трудную минуту уже нашла пристанище. Она еще раз попытается испытать судьбу и сразиться с предателем, который стал причиной ее головокружительного падения. И кажется, ничто не сможет ей помешать. Кому придет в голову, что нищая бродяжка вздумает сбежать от благородного красавца, богатого, с блестящим положением при дворе?Да, она сбежит, но только не перед обедом: Даже если бы все демоны ада собрались в зале таверны, и тогда она заторопилась бы вниз, чтобы утолить голод.— Ах… золотко, моя дорогая! — Мэгги больше не обращалась к ней «моя госпожа», поскольку между женщинами установилась такая близость, что подобные слова показались бы смешными. Мэгги относилась к Ондайн как к дочери, как к маленькой девочке, нуждавшейся в заботах и ободрении.Если бы она была и в самом деле простой голодной бродяжкой, которую Джек подобрал на улицах Лондона, то, ни минуты не сомневаясь, осталась бы у Мэгги, подумала Ондайн. Она бы работала не покладая рук, и добрая женщина никогда бы не усомнилась в ценности своего приобретения.Но Ондайн не обыкновенная бродяжка; она преступница, чудом избежавшая тайбернского дерева, и у нее только одна цель — побег.— Как жаль, что у меня нет для тебя зеркала! Но ты наверняка увидишь отражение своей красоты в глазах мужа, когда их взгляд коснется тебя. Иди… Теперь ты готова к встрече!Однако Ондайн вовсе не чувствовала готовности. Ее пальцы дрожали, и она сжала их в кулаки, в отчаянии пытаясь отыскать причину своего страха. Ей не хотелось вновь встречать этот взгляд, от которого странный жар охватывал все ее тело.— Сегодня жаркое выдалось на славу! — весело сообщила Мэгги. — Да еще молодая картошка с морковной подливкой…От слов Мэгги у Ондайн слюнки потекли.Хозяйка таверны толкнула дверь и заторопилась вниз, ведя девушку по длинному коридору. Они миновали общую комнату, где на полу валялось не меньше двух дюжин соломенных тюфяков, потом апартаменты для тех, кто побогаче.Снова лестница. Стоя на верхней площадке, Ондайн услышала доносившиеся снизу голоса, в основном мужские. Мужчины смеялись, попивали эль и отдыхали после тяжелого трудового дня или длинного путешествия В тряской карете. Время от времени среди них раздавались более мягкий смех и женский голос.— Тебе все равно придется спуститься, дорогая, если ты хочешь поесть! — подбодрила ее Мэгги.Будто очнувшись ото сна, Ондайн кивнула и пошла вниз по лестнице, но замедлила шаг, увидев Уорика, который нетерпеливой походкой прохаживался туда и обратно по комнате. Он остановился спиной к ней, затем медленно обернулся, как будто шестым ЧУВСТВОМ почуял ее присутствие.Она замерла, а ее сердце бешено застучало. Даже издали он казался очень высоким. На нем была темно-фиолетовая шляпа, которая делала его еще выше, а низко спускавшиеся на лоб поля придавали ему сходство с пиратом. Ондайн заметила, как обманчивы его стройность и тонкость: на редкость широкие плечи, мощная спина, сужавшаяся книзу, ноги с напружиненными мускулами под толстой материей штанов, модно стянутых под коленями. Он распахнул сюртук, и белая рубашка казалась ослепительной по контрасту с темной бронзой его лица.Граф повелительно махнул рукой в ее сторону, и Ондайн сошла вниз. Он сжал ее руку, и оробевшая девушка не в силах была отвести от него глаз.Граф долго и внимательно смотрел на нее. Хитрая улыбка появилась в уголке его губ, а в глазах — легкая насмешливость. Его взгляд, проникновенный и горячий, как солнечный луч, неторопливо и бесстыдно скользил от ее лица к груди, слегка прикрытой бутонами роз над открытым вырезом лифа, по губам, по выступающим соскам.И снова под взглядом этих золотых иссушающих глаз ей почудилось, что ее кровь закипает и рвется наружу, а тело слабеет.— Ну что ж, ты годишься, — прошептал он. Его дыхание коснулось ее шеи и уха, и ее бросило в дрожь.Она нервно сглотнула и, взяв себя в руки, холодно спросила:— Гожусь для чего, мой господин? Уорик рассмеялся:— Чтобы быть моей женой. Для чего же еще? Глава 3 Их стол стоял около самой стены. Он сел напротив. Теперь даже его присутствие вызывало у нее сердцебиение. Сбежать из-за стола не удастся. Стоит ей подняться, и он просто перекроет дорогу.Увидев еду, Ондайн почувствовала страшный голод. Нет, сейчас она никуда не побежит. Она потянулась за хлебом и в изумлении подняла глаза, когда Уорик остановил ее руку.— Никто у тебя ничего не отнимет, — пообещал он мягким голосом. — Не ешь слишком быстро, иначе заболеешь.Уорик наполнил элем бокалы, надломил хлеб и протянул ей кусок. Ондайн смотрела на него в упор. Граф улыбнулся и откинулся на спинку стула, небрежно закинув одну ногу на скамью и поигрывая рукой, переброшенной через колено.— Я же не запрещаю тебе есть, — сказал он, по-видимому, развлекаясь.Девушка настороженно следила за ним глазами, вцепившись зубами в хлеб. Похоже, он догадывался, какое возбуждающее действие оказывал на нее, и ему это явно нравилось. Его почти дружелюбная улыбка открывала белые зубы, поблескивавшие в пламени свечей. На какое-то мгновение он показался демоном-искусителем, знающим наверняка, как обольстить женщину, и ее в том числе, и получающим величайшее наслаждение от своего знания.— А где же Джек? — спросила Ондайн, откусывая хлеб.— Он мой слуга, а не собственность. Его свободное время — это его время.Ондайн хотела проявить деликатность и лишь пригубить эль, но, истомленная жаждой, в несколько глотков наполовину осушила бокал. Слегка удивившись, лорд Четхэм наполнил его снова.Расслабляющая теплота эля разлилась в ней, но она вздохнула и решила платить презрением за презрение.— Значит, вы считаете, что слуга не принадлежит вам, сэр?— Человек не может быть собственностью. Только глупцы думают иначе.— В таком случае и жена не является собственностью мужа?!— Это совсем другое дело!— Неужели?— Смею надеяться, — неторопливо отозвался он, поигрывая оборкой рубашки. Свечи разгорелись, и в комнате сделалось довольно жарко. — Да позволено будет мне так считать. Жена, как вы и сами знаете, дает обет верности.— Но ведь и слуги хороши только тогда, когда верны.— Разумеется, но слуга, сделавший свою работу, более ничем не связан.— А жена?— Жена никогда не бывает свободна от… обязанностей, не правда ли?— Смотря какие это обязанности, — холодно парировала Ондайн.— Я бы сказал, необременительные. То, что одни выполняют из чувства долга, настолько воодушевляет других, что они называют это наслаждением.«Куда он клонит?» — подумала она и пожалела, что поторопилась с элем. По спине у нее забегали мурашки. Ведь это она его жена, но он говорит так, будто подразумевает кого-то другого. Дрожащими пальцами девушка взяла еще кусок хлеба, пытаясь выглядеть равнодушной, но хлеб потерял вкус и застревал в горле.— То, что принадлежит одному, может принадлежать любому другому, вы согласны? — простодушно спросила она. Какой тайный смысл заключался в их словесной игре? Все равно ей не хватит времени, чтобы до него докопаться!Лорд Четхэм вдруг утомленно вздохнул, выпрямился и допил эль.— Наверное, нужно рассказать тебе кое-что о поместье. Впереди целая ночь пути, и если мы поторопимся, то доберемся до Северной Ламбрии к рассвету следующего дня.Подошел мальчик с подносами, доверху наполненными мясом и молодой картошкой. Уорик отпустил его, решив сам проследить за тем, чтобы оловянная тарелка Ондайн не пустовала, но при этом соблюсти осторожность. Он засмеялся, глядя на выражение ее лица, и напомнил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60


А-П

П-Я