Сама ее поза — на четвереньках — была провокационной: жена словно приглашала его внутрь себя.В погоне за жемчужинами, закатившимися под кушетку, Элизабет наклонилась еще ниже, и Джонни, протянув руку, провел пальцем по густым струйкам, стекавшим по ее бедрам, а затем — медленно — по влажному вместилищу наслаждений и молочно-белым ягодицам. Повинуясь первобытному инстинкту, он бессознательно желал оставить на ней свою метку — знак собственника.— Оставь, служанка завтра соберет, — остановил Джонни жену, все еще любуясь упругой полнотой ее грудей, атласной кожей ягодиц, блеском драгоценностей и эротическими следами бурной любви на ее теле.При его прикосновении она замерла, и сердце ее снова учащенно забилось. Одного лишь прикосновения пальцев Джонни было достаточно, чтобы все ее чувства опять обострились до предела. Это было похоже на землетрясение, имевшее, впрочем, свое объяснение. После нескольких недель утонченных любовных утех ее тело пребывало в постоянной готовности, словно тонкий и чуткий сосуд, немедленно отзываясь на малейшее прикосновение любимого, его голос, его настроение…— Оставь их, — проговорил он громче. Элизабет обернулась и воззрилась на него сквозь пелену белокурых волос. — Приблизься ко мне.Боевой конь снова был готов к походу. Он на глазах креп, рос, наливался неудержимой энергией. Его размеры становились поистине угрожающими, отчего она невольно содрогнулась. Однако затем ее, как и прежде, начали омывать знакомые теплые волны. Глядя на Джонни, подававшего признаки высшего возбуждения, Элизабет почувствовала ответную жажду. Исходя сладким соком желания, она снова чувствовала себя открытой.— Иди же! — нетерпеливо повторил муж, и столб вознесся еще выше. Повернувшись на бок, он поймал ее за лодыжку, оплетенную золотой цепью с замочком в виде сердца. Подтянув Элизабет к себе, Джонни отпустил ее ногу, улегся на спину и, поддерживая жену на весу, переместился под нее.Ее тяжелые груди находились к каких-нибудь нескольких дюймах от его рта. Большие круглые соски нежились в его теплом дыхании, когда он разговаривал с ней.— Я никак не дотянусь до тебя, — пожаловался Джонни и продемонстрировал это. Его высунутый язык едва касался качавшегося над ним соблазнительно-розового круга.Содрогнувшись всем телом от еле ощутимого прикосновения, Элизабет повиновалась его негромкому приказу и опустилась ниже. Его губы тут же сомкнулись вокруг соска, который всего секунду назад был для них недоступен, и желание с новой силой пронзило ее тело. Рот Джонни медленно блуждал по кусочку плоти, похожему на готовый раскрыться бутон, выпускал и вновь хватал его: большой младенец был голоден. Как следует исследовав деликатный предмет, сильные губы наконец впились в сосок, который за время беременности стал гораздо больше и чувствительнее. Элизабет, как в ознобе, дрожала мелкой дрожью наслаждения.А Джонни все играл с великолепными полусферами, приникая к ним ртом и нежно их поглаживая, отчего соски опускались все ниже к его губам. Послушная белая плоть с готовностью отдавала себя во власть цепких темных пальцев.Томимая жестокой жаждой, которая уже вошла у нее в привычку, ощущая требовательные толчки между ногами, отдававшиеся глухими ударами в мозгу, Элизабет потянулась к живому утесу, который больше уже не устрашал ее своими размерами. Она стиснула пульсирующий столб так сильно, что Джонни от неожиданности даже вскрикнул. Однако ее ладонь тут же поползла вниз, и он забылся в блаженном упоении. В отсвете бившегося в камине пламени показалась пурпурно-красная вершина утеса. Элизабет повела ладонью вверх, закрыв едва распустившийся цветок, и сразу же почувствовала, как губы мужа отпустили ее грудь. Из его уст вырвался стон наслаждения.— Я хочу почувствовать тебя, — вымолвила она умоляющим шепотом. Внутренний огонь испепелял ее. Элизабет попыталась опуститься, чтобы оседлать его. Однако Джонни не терял бдительности. Его зубы немедленно снова впились в ее сосок, а цепкие пальцы завладели обеими грудями.Изнывая от нестерпимого желания, она взмолилась:— Джонни…И опять качнулась вниз, стремясь слиться с ним воедино.Но его пальцы сжались еще крепче, и боль, на мгновение пересилившая наслаждение, заставила ее остановиться.В ту же секунду он по очереди нежно поцеловал ее в оба соска, словно извиняясь за причиненные страдания.— Чуть помедленнее, милая, — тихо пробормотал Джонни, проведя пальцем по глубокой расселине между ее грудей, а затем снова водрузил ее на себя и с улыбкой взглянул в прекрасные зеленые глаза, в которых зрела буря.— А может, я вовсе не хочу медлить. — Злая, раздраженная, страстная, она впилась в него напряженным взглядом.Он слегка усмехнулся:— Кому-то из нас придется уступить.— Я хочу, чтобы было по-моему!Уголок его рта игриво загнулся вверх.— У тебя вечно одно и то же желание.— Ты деловой человек… Что ж, попробую подкупить тебя. — Ее голос изменился, став вместо злого вкрадчивым. — Отдаю тебе все свои драгоценности и обязуюсь целую неделю приносить тебе завтрак в постель.— Не нужны мне твои драгоценности. — В его глазах прыгали озорные чертики. — К тому же как ты сможешь носить мне завтрак в постель, если каждое утро я встаю на несколько часов раньше тебя?Элизабет обидчиво надула губы.— Предложи мне что-нибудь другое, — подсказал ей Джонни.Ее взор взметнулся, их взгляды встретились.— Мы с тобой имеем в своем распоряжении два часа. Потом приедут гости. Сегодня у нас званый ужин.— Гости? Ужин?! — Элизабет не смогла удержаться от возгласа удивления.— Не беспокойся, госпожа Рейд свое дело знает, — со всегдашней невозмутимостью заверил ее Джонни. — А у меня есть к тебе одно предложение. — Голубые глаза изучали ее с бесстыдством, которое тоже можно было с полным основанием считать характерной чертой этого человека.Беспокойство по поводу предстоящих хлопот с гостями мгновенно улетучилось, поскольку в этом чувственном взгляде Элизабет безошибочно угадала обещание ни с чем не сравнимых плотских наслаждений. Теперь она знала, чего хочет Джонни, и на ее губах расцвела улыбка, исполненная чисто женского лукавства.— А все-таки получается по-моему, — торжествующе произнесла она, и губы ее потянулись к мощному столбу.— Значит, наши желания совпадают, — улыбнулся он в ответ. Широко раскинув руки, Джонни самодовольно ухмылялся. — Я весь к вашим услугам, миледи, так что можете безотлагательно удовлетворить свое нетерпение. Выражаясь точнее, мой шалун — в вашем распоряжении. В каком виде вам его подать?— Ну-у… — задумчиво протянула Элизабет, сползая с Джонни, чтобы оценить его со стороны. — Сразу и не придумаешь…Его брови встревоженно поползли вверх.— Но ты же не говорил, что собираешься ограничивать меня, — шутливо напомнила она, усевшись рядом с ним по-турецки.— О Господи, поскорее бы ты родила. Боюсь, к тому времени от меня останутся кожа да кости! — театрально посетовал он. Конечно же, об истощении в данном случае можно было вовсе не беспокоиться. Джонни был сложен как молодой жеребец. Он весь состоял из мышц и неуемной энергии.— Думаю, что в предстоящие пять минут твоему здоровью вряд ли будет нанесен непоправимый ущерб, — поддразнила его Элизабет, — так что для начала было бы неплохо прокатиться на тебе верхом…— К вашим услугам, мадам, — произнес он с комической покорностью, сделав рукой приглашающий жест.
Джонни даже не шелохнулся, когда она с бесподобной медлительностью опустилась на мощный утес, непокорно устремленный вверх. Из-под полуопущенных темных ресниц он с усмешкой наблюдал за ее размеренными движениями. И когда Элизабет окончательно «села на кол», его руки умело подхватили ее, с жаром взявшись за дело. Муж так быстро довел ее до оргазма, что она охнула не столько от удовольствия, сколько от удивления.Однако не успели утихнуть последние судороги наслаждения, как он с ловкостью подлинного виртуоза снова вверг Элизабет в пучину сладостного исступления. Джонни удовлетворял ее с поразительной скоростью. Серия восхитительных толчков превратилась в продолжительное землетрясение, от которого хотелось смеяться и плакать одновременно. При этом ему каким-то необъяснимым образом удавалось удерживаться от вулканического извержения. В конце концов он поцеловал ее в онемевший рот и оставил лежать распластавшись на полу, а сам уютно пристроился на кушетке.Через несколько секунд ее глаза открылись и тревожно забегали по сторонам в поисках волшебника, которому удалось то, что ранее казалось абсолютно невозможным. Наконец заметив его, Элизабет довольно улыбнулась.— Спасибо, спасибо, спасибо… — обессиленно. — Ах, Джонни, ты само совершенство.— Которое в нетерпении ждет, когда же и ему перепадет причитающаяся частичка удовольствия.— М-м-м… — потянулась она. — Может быть, позже? Мне что-то больше не хочется…— Ты уверена? — Его голос прозвучал самодовольно.Элизабет кивнула и повернулась на бок, лицом к нему.— Ты не обижаешься?Он с улыбкой покачал головой. А его пальцы между тем тихонько массировали твердый столб, который никак не хотел опускаться. Ритм движения руки был деловит и размерен. Он занимался этим легко, естественно, без малейшего стеснения.— Не вздумай… — испуганно произнесла она.Отвлекшись на секунду от своего занятия, он взглянул на нее, и его брови недоуменно дрогнули.— Он мой, — твердо произнесла Элизабет.Джонни ухмыльнулся:— Но ведь ты сама сказала, что тебе больше не хочется, значит, сейчас ты не можешь им распоряжаться.— Я распоряжусь им позже.— Вот позже его и получишь. — От интенсивной ласки столб затвердел, как скала.— Джонни… — Она быстро поднялась с пола. Голос ее был столь же отрывист, как и движения.— Милая, только за последние минуты ты кончила четыре раза, а я остался ни с чем, — мягко напомнил он. — До сих пор я держался, как подобает джентльмену. Но нельзя же, чтобы все удовольствие доставалось тебе одной.— Почему бы и нет? — спросила Элизабет невинным тоном.— Потому что, — ухмыльнулся Джонни, — не такой уж я джентльмен, как могло тебе показаться.— Разреши мне помочь тебе.— Не утруждай себя. Ты и так устала… Это не займет много времени.— Но я хочу, — капризно настояла она на своем. Ее голос задрожал от проснувшегося вожделения.Движения его руки замедлились, и он лениво посмотрел на нее из-под полуопущенных век.— Неужто так сильно хочешь? — поинтересовался Джонни и провел пальцами вниз по живой колонне, которая красотой не уступала античной. Его тон снова стал небрежен и властен.— Сильнее, чем этого хочешь ты. — В хрипловатом шепоте Элизабет звучали просьба, желание и неугасимая страсть, которая вторглась в ее прежде безмятежную жизнь одновременно с человеком по имени Джонни Кэрр.— Что ж, тогда возьми его, — прошептал он в ответ и, легко скользнув на край кушетки, раздвинул ноги, устремив на Элизабет объект ее желания.Она быстро подползла к нему и села на корточки, опершись руками на разведенные в стороны бедра Джонни.— Я страшная собственница, — объявила жена тоном, не терпящим возражений.— Знаю, — откликнулся муж. — Я и сам такой. — Крепкая ладонь, скользнув по волосам Элизабет, остановилась у нее на затылке. С нарочитой медлительностью он притягивал ее голову к себе. — Я хочу почувствовать твои язык, — пояснил Джонни внезапно севшим голосом.В то же мгновение ее губы коснулись атласной кожи, и язык торопливо побежал вокруг живого утеса. Круг за кругом, круг за кругом…— Нет… только вершину, — тихо приказал Джонни. — Не отпускай меня. — Он вернул ее ладони на свои бедра. — Вот так, хорошо… А теперь возьми его в рот. Очень хорошо… — Его глаза блаженно сузились.Стоя перед ним на коленях и держа в губах разбухшую твердую плоть, Элизабет почувствовала внутреннее покалывание. Его отрывистые приказы будили в ней похоть. Все это было ново для нее и крайне необычно.— Возьми его целиком, — пробормотал Джонни и осторожно подался вперед. Его член наполнил собой рот Элизабет. Какое-то мгновение ее супруг оставался неподвижен, отдаваясь во власть ощущения, уносившего его к заоблачным вершинам счастья. Вернувшись наконец на землю, он нежно провел кончиками пальцев по ее щекам, чувствуя, как распирает их изнутри его же плоть. Затем погладил ее лоб, повторяя очертания бровей. И она подняла на него глаза. Поддерживая ее голову обеими руками, Джонни начал медленно покачиваться взад-вперед. Мягкое трение се языка и губ, прикосновения к гортани доставляли ему ни с чем не сравнимое наслаждение.— Посмотри, — призвал он жену, заметив их отражение в зеркале у кровати, — ты выглядишь очень заманчиво. — Они оба отражались в зеркале в профиль. Элизабет, склонившая перед мужем колени, действительно выглядела в высшей мере соблазнительно. Изгибы белой плоти заключали в себе призыв, длинные светлые волосы волнами рассыпались по ее спине и ногам ее мужа.Джонни завел непослушные пряди ей за уши, и теперь в зеркале стали отчетливо видны черты ее лица, а также его размеренные движения. Живой столб то исчезал в ее устах, то появлялся снова.Скосив глаза, она увидела собственные губы, с готовностью принимающие любовный инструмент ошеломляющих размеров, и от этого зрелища жаркий уголек, тлевший где-то глубоко внутри ее, распалился еще сильнее.— Такое впечатление, будто кто-то подглядывает за нами, — поделился своим наблюдением Джонни. Продолжая поглаживать шелковистые щеки Элизабет, он не отрывал взгляда от ее рта. — А что, если бы сейчас кто-нибудь и в самом деле следил за тобой? — Он медленно, с наслаждением отстранился от нее. — Следил с нетерпением, ожидая своей очереди? Ведь ты так хорошо делаешь это… — Джонни осторожно провел пальцем по ее верхней губе, изогнувшейся полукругом. — Тебе захотелось бы отведать другого мужчины?Элизабет покачала головой, и глаза ее округлились. Ей стало стыдно, потому что от предположения, произнесенного мужем вполголоса, ее изнутри словно ошпарило, а между ногами опять забился требовательный пульс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65