Грейс отчаянно вскрикнула.
— На этот раз ты легко отделался! — крикнул Роулинз. — Запомни: нам тут не нужны учителишки для ниггеров. А если попробуешь баламутить их, подучивать их голосовать, мы тебе все кости переломаем!
Роулинз резко развернул свою лошадь, и все трое умчались прочь, подняв за собой облако красной пыли.
— Аллен, о Боже! — воскликнула Грейс, бросаясь к нему. Он дотронулся до своего лица; на месте удара оно кровоточило.
— Со мной все в порядке, Грейс.
— Ты ранен! Кто эти люди? Нам следует обратиться к шерифу.
Грейс приложила к ране салфетку. Аллен перехватил ее руку.
— Со мной все в порядке, — повторил он спокойно. Грейс глубоко вздохнула:
— Дай я по крайней мере промою рану.
Он не противился, лишь изредка вздрагивая от боли.
— Ну что там? Не слишком глубоко?
— Нужно наложить пару швов, — сердито ска-зала Грейс. — Давай пойдем к доктору. А потом к шерифу. Я уверена, такое бесчинство запрещено законом, как и ку-клукс-клан.
Она принялась быстро собирать вещи.
— Грейс, все те, кого арестовали и обвинили за участие в преступлениях клана, получили условное наказание. Она застыла.
— Что?
— Здесь, в штате Миссисипи, таких только в семьдесят втором было более двухсот — и всех отпустили.
Грейс оцепенела. Она знала, что несколько лет назад конгресс расследовал дела о насилии против негров и республиканцев. Страшные подробности преступлений расистов, открывшиеся при расследовании, не сходили со страниц газет, потрясая Север. Волна арестов и судебных процессов против членов клана прокатилась по южным штатам — вот почему Грейс теперь не могла поверить своим ушам. Их, оказывается, было более двухсот в штате Миссисипи, и всем вынесли приговор условно?
— Ты хочешь сказать, они вышли сухими из воды?
— Совершенно верно.
— Но как же? Почему?
— За них большинство южан. Ты же видела их, Грейс, этих плантаторских сынков — образованных, обеспеченных. Большая часть южан отказывается верить, что эти мальчики совершили те преступления, в которых их обвиняют. Они предпочитают думать, что их признания — а большинство обвиняемых признали себя виновными — были просто ложью во спасение. Понимаешь, как только обвиняемые признаются, можно вынести приговор, разумеется, условно. Так что преступников отпустили по домам, и они снова принялись за свое. Те, кто был против клана и знал, что они на самом деле виновны, боялись заявить об этом вслух.
— Неужели это правда?
Он грустно покачал головой:
— Они даже не утруждают себя больше тем, чтобы надевать маски.
Глаза Грейс широко раскрылись.
— Ты хочешь сказать, они по-прежнему преследуют негров, если те хотят воспользоваться своими правами?
— И не только за это, Грейс. Не так давно одного негра высекли за то, что он не так ответил белому. Дерзость его заключалась даже не в словах, а в тоне и в том, как сверкнули его глаза.
— О Боже!
Аллен уложил скатерть и корзинку в коляску, потом подал Грейс руку:
— Садись, поехали.
— А как же насчет шерифа? — спросила Грейс, когда они выехали на дорогу.
— Форд — тот еще фрукт! Он не только ночной мститель, но еще и гордится этим и хвастается своими подвигами на каждом углу. Он один из их вожаков, один из самых отпетых, Грейс.
Грейс оцепенела от ужаса, потрясенная до глубины души.
— С тобой ничего не случится? Почему они грозили тебе?
— Все будет хорошо, — заверил ее Аллен. Она прикусила костяшки пальцев.
— А они не появятся снова?
— Нет, — ответил Аллен, пожалуй, слишком поспешно. Грейс ни на секунду не поверила ему.
Рейз уклонился от объятий Луизы. Он смотрел в окно на начинающее темнеть небо.
— Рейз, дорогой, в чем дело? — спросила Луиза. Она была необыкновенно хороша в платье из пурпурного шелка. — Сначала ты исчезаешь, а когда наконец появляешься, то бродишь мрачный, словно привидение.
Мог ли Аллен поцеловать сегодня Грейс? Рейз угрюмо смотрел на подъездную аллею, не в силах отогнать от себя мысли, мучившие его весь день. Вряд ли. Грейс сурова и неприступна. Если уж она оттолкнула его, то наверняка должна оттолкнуть и Аллена, разве не так? А если нет? И подумать только, из всех мужчин — Аллен Кеннеди! Он, конечно, не так уж плох, но… Тут Рейз прервал свои размышления. По правде говоря, ему не просто нравился
Кеннеди, он уважал учителя за неподкупную честность и прямоту. А что, если он в эту самую минуту целует ее?
Воображение мгновенно нарисовало ему Грейс, откинувшуюся в объятиях Аллена на клетчатую красно-белую скатерку, которую он заметил под их корзинкой с едой. Выйдет ли за него Грейс? Что, если он как раз сейчас делает ей предложение? Рейз рассердился на себя за эти мысли: ему-то какое дело? Грейс и Аллен и вправду были бы прекрасной парой.
— Ты просто невыносим! — возмущенно воскликнула Луиза.
Рейз даже не обернулся, хотя и слышал, как зашуршали ее юбки, когда она в сердцах выбежала из комнаты. Не слишком удачная уловка — заявиться сюда якобы с визитом, оставшись на целый день, и терпеливо переносить общество Луизы, лишь бы дождаться возвращения Грейс.
Он налил себе виски и снова отошел к окну. Сердце его на мгновение замерло, когда он заметил подъезжающую коляску, затем забилось в бешеном ритме. Рейз еще ближе шагнул к окну. Зеленые бархатные занавески скрывали его от взглядов с улицы.
Кеннеди остановил кабриолет, и еще мгновение они сидели, глядя в глаза друг другу. Грейс шевельнулась первая. Она кинулась к Аллену на грудь. Кинулась сама, отчаянно, неистово обнимая его. Рейз не верил своим глазам. Его она не одарила ни одним, даже мимолетным поцелуем. Зато бросилась в объятия Кеннеди!
Рейзу хотелось видеть выражение их лиц: наверняка их обоих сжигает желание. Аллен нагнулся, мешая что-либо разглядеть. Вне себя от ярости, Рейз чуть не прилип к стеклу, чтобы получше видеть. Кеннеди целовал Грейс, но из окна были видны лишь ее руки, белевшие на плечах Аллена. Однако она, кажется, не особенно сопротивлялась.
— Проклятие! — взорвался Рейз, одним глотком осушая стакан виски.
Грейс, без сомнения, дурачила его. Ни одна женщина до сих пор так не водила его за нос.
Он ведь знал, что под этой чопорной внешностью таится пламя, но не ожидал, что оно пылает у самой поверхности. А может быть, то что Аллен хотел жениться на ней, давало ему право на эти поцелуи? Такое предположение, с одной стороны, утешало, врачевало уязвленное самолюбие Рейза. С другой — оно порождало новые, еще более серьезные сомнения. Значит ли это, что она уже целовала Аллена прежде? И будет ли целовать его впредь? Рейз был в бешенстве.
Он смотрел, как Грейс выходит из коляски. Она, несомненно, говорила на прощание что-то нежное Аллену, судя по тому, как тот сжал ее руки. Коляска наконец укатила. Рейз скрестил на груди руки и в ожидании повернулся лицом к двери.
Входная дверь хлопнула. Послышались ее шаги. Вот она прошла по коридору мимо раскрытой двери. Он окликнул ее:
— Добрый вечер, мисс О'Рурк!
Грейс обернулась.
Первое, что бросилось ему в глаза, — она не раскраснелась, а, напротив, была очень бледна. Он пригляделся внимательнее, в особенности к ее губам, отыскивая следы бурных ласк и страстных поцелуев. Но следов не было. Возможно, Кеннеди не слишком большой мастер целоваться. Быть может, ему, Рейзу, следовало сделать это раньше, чтобы ей было с чем сравнивать.
— Почему вы так смотрите на меня? Я бы добавила — так нахально?
Рейз улыбнулся, однако улыбка вышла натянутая.
— Аллену вы тоже не позволяете смотреть на себя? Грейс пожала плечами:
— О чем это вы?
Рейз не ответил, словно не слышал.
— Ну как пикник? Приятный денек вы провели с Кеннеди?
Он думал, что глаза ее мечтательно затуманятся. Но девушка вдруг побледнела, губы ее сжались, а глаза стали подозрительно влажными. Вся ревность его вмиг исчезла. Рейз шагнул к ней и с тревогой спросил:
— Что случилось, Грейс?
Она посмотрела ему в глаза. Да, в самом деле, глаза ее были влажными и с каждой секундой все больше наливались слезами.
— О Господи Боже мой! — всхлипнула она. Рейз обнял ее за плечи. В ней были твердость и нежность, извечное женское противоречие — чудесное, чарующее.
— Что с вами? Что случилось?
Грейс покачала головой, из глаз у нее покатились слезы; она не могла произнести ни слова. Рейз привлек ее к себе.
— Ну-ну, тише, — ласково нашептывал он. — Все прошло, все хорошо, Грейс. Щ-ш-ш!
Она дрожала, уткнувшись лицом ему в грудь.
Рейз хотел только успокоить ее, но неожиданно ощутил всем телом прикосновение ее грудей, ее живота и бедер. В паху у него жарко заныло, напряжение росло медленно, сладко.
— Я так испугалась, — снова всхлипнула девушка, и он попытался обуздать желание, взять себя в руки. Это удалось ему, хотя и не полностью.
— Что же могло так испугать вас, Грейси? — шепнул он, легко целуя ее волосы. — Скажите мне.
— Аллен… — сдавленно, с трудом выговорила она.
Наверное, он все-таки ненавидит Кеннеди. Рейз отстранил Грейс от себя, желая видеть ее лицо. Очков на ней не оказалось. Глаза, оттененные длинными, золотисто-каштановыми ресницами, были сейчас совсем темными. Слезы текли по нежным щекам.
— Аллен в опасности, — горячо проговорила Грейс, — и я так боюсь за него!
— Ну еще бы!
Услышав в его голосе холодные нотки, она высвободилась.
— Зачем я говорю вам все это? Вы, наверное, один из них!
Ему не понравились ни ее тон, ни чрезмерная тревога за жениха. Он больше не сомневался, что она приняла предложение Аллена.
— Один из них?
— Один из этих брызжущих ненавистью фанатиков-расистов! — выкрикнула Грейс. — Вы ведь один из них, да? Он не сразу понял, о чем речь.
— Вы имеете в виду ночных мстителей и подобную публику?
Грейс вытерла следы.
— Если только вы посмеете тронуть Аллена… — пригрозила она.
Рейза так взбесила эта явная несправедливость, что на мгновение он потерял дар речи. Наконец ему удалось с собой справиться.
— Что произошло, Грейс? — требовательно спросил он.
— Они угрожали ему. Они сказали, чтобы он убирался домой, к себе на Север. Они ударили его по лицу хлыстом. Рейз помрачнел.
— Кеннеди следовало бы поостеречься и не подговаривать негров голосовать этой осенью.
— Они имеют право участвовать в выборах, — возразила Грейс, и глаза ее вспыхнули. — Ох, я слишком устала, чтобы еще спорить! — И, отвернувшись, она бросилась прочь.
Рейз не знал, кого ему больше хочется задушить — ее или Кеннеди. Конечно, Кеннеди, решил он, — за то, что подвергал ее такой опасности. Аллен болван. Если уж ему вздумалось талдычить неграм об их правах и подстрекать голосовать за республиканцев, нужно было по крайней мере действовать осмотрительнее. А Грейс… она ведь думает, что он, Рейз, — один из ночных мстителей.
Он решил, что задушить — слишком легкое наказание для нее.
Глава 7
В среду Грейс с утра не находила себе места, с волнением думая о собрании, назначенном на вечер. Уроки, казалось, никогда не кончатся, и Грейс с трудом могла сосредоточиться на своих ученицах; она то и дело отвлекалась, размышляя, как ей лучше подойти к дамам с вопросом женского голосования, чтобы привлечь как можно больше сторонниц. Как только девочек отослали в их комнату, чтобы умыться и переодеться к ужину, Грейс, прихватив сумочку и пачку брошюр, стремглав сбежала по лестнице и выскочила за дверь.
На террасе она прямехонько налетела на уже знакомую мускулистую стену — на Рейза
— Все в порядке? — Он, посмеиваясь, притянул ее к себе так близко, что тела их соприкоснулись
Грейс рванулась, пытаясь высвободиться. Он неохотно отпустил ее. Брошюрки рассыпались по всему крыльцу, и она опустилась на колени, чтобы собрать их. Лицо ее пылало. Хуже того, сердце предательски заколотилось.
— Дайте-ка я помогу, — сказал Рейз, присаживаясь на корточки рядом с ней. — Куда вы так спешите? Или, может быть, вы заметили, как я подъехал, и выбежали мне навстречу? — усмехнулся он.
— П-ф-ф, — только и ответила Грейс. Она взглянула на него и поняла, что совершила ошибку.
Его ярко-синие глаза были устремлены прямо на нее; взгляды их встретились, и время, казалось, остановилось. Мгновение, а может быть, вечность она не в силах была отвести от него глаз. Его лицо было совсем рядом. Золотые искорки сверкали в глубине его зрачков. Ресницы были короткие, но густые и очень темные. От уголков его глаз веером расходились смеющиеся морщинки. Она все смотрела и смотрела, и насмешка в его глазах постепенно растаяла, вспыхнуло нечто другое. Синева его глаз становилась все жарче, все темнее, она словно густела. Взгляд стал таким откровенным, что Грейс вдруг встряхнулась, будто вырвавшись из колдовского оцепенения; она торопливо принялась подбирать валявшиеся вокруг брошюрки, упорно глядя в пол, стараясь не смотреть на него.
Рейз крепко сжал ее руку.
Она опять замерла. Слышала свое собственное дыхание, чувствовала, как неистово колотится сердце. «О Господи, — воскликнула Грейс про себя, — Боже милосердный!» Она ощущала пожатие его руки, широкой, мозолистой, шершавой, видела краем глаза его колени в каких-нибудь нескольких дюймах от своей груди. Бриджи бесстыдно обтягивали его мощные бедра, напрягшиеся от сидения на корточках. Взгляд Грейс скользнул выше и натолкнулся на заметно вздыбившийся бугор у него между ног. Едва сообразив, куда она смотрит, Грейс рывком вскочила на ноги. Рейз тоже поднялся.
— Ну-ну, — пробормотал он, — успокойтесь, Грейс. Она ни за что, ни за что на свете не могла снова встретиться с ним взглядом.
— Я опаздываю, — сказала она, окончательно смутившись, и решительно начала собирать свои листовки. Да что ж это с ней, в конце концов?
— Куда вы собрались? — поинтересовался Рейз, помогая ей. Он кинул взгляд на заголовок брошюрки, которую она держала в руках:
— «Элизабет Кэйди Стэнтон. Речи о разводе», — и засмеялся.
Грейс сердито выхватила брошюрку. Он ласково потрепал ее по подбородку.
Она отшатнулась, сунула свою литературу под мышку и, фыркнув, проскочила мимо него.
— Вы забыли вот это, моя радость, — окликнул он, поднимая ее сумочку и следуя за ней. — Куда вы направляетесь, Грейс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44