Со стороны сходен донесся топот бегущих ног, и Шимейн испуганно оглянулась, но тут же вздохнула с облегчением, увидев Джиллиана. Юноша понял, в чем дело, увидев трупы на берегу. Заметив на палубе еще два неподвижных тела, он в изумлении уставился на Шимейн.— Что здесь произошло?— Потом, Джиллиан, — перебила она. — Помоги мне перенести Гейджа и его отца в дом. Оба ранены, рана его светлости очень опасна.Действовать надо без промедления — Джиллиан и сам это понимал. Он бросился к перилам, вгляделся в сторону берега, где в тени деревьев оставил лодку, и крикнул:— Папа, скорее! Торнтоны ранены!Фланнери Морган оказался на редкость сообразительным и проворным. Не прошло и минуты, как он поднялся на палубу и вместе с сыном осмотрел рану Уильяма Торнтона. Фланнери заявил, что не стоит вытаскивать пику до прихода врача, но чтобы облегчить ее вес, он спилил древко, оставив только конец, за который можно было взяться. Отец и сын отнесли старшего Торнтона в дом и вернулись за Гейджем.Гейдж впал в глубокое, беспокойное забытье на руках у жены. Привести его в чувство никак не удавалось, и это пугало Шимейн. Корабельные плотники понесли Гейджа в дом, она поспешила за ними и попросила их снять с Гейджа сапоги и рубашку, пропитанную кровью из открытой раны на голове. Едва успев обмыть рану, она бросилась наверх, к Уильяму. Чуть не плача, разрезала на старике ночную рубашку, а тот, несмотря на боль, пытался помочь ей.— Попробуйте расслабиться, милорд, — просила она, шмыгая носом и вытирая слезы рукавом халата.— Как Гейдж? — стиснув зубы от боли, выговорил Уильям.— Не знаю. Он без сознания.— Он должен выжить!Шимейн чуть не разрыдалась, но вовремя опомнилась и глубоко вздохнула, взяв себя в руки.— Вы оба будете жить.Эриха Вернера отправили верхом на жеребце за доктором Феррисом. Эрих, опытный наездник, пообещал доставить врача без промедления. Когда час спустя врач прибыл на своей лошади, его провели прямо наверх, к старшему Торнтону. Колби Феррис немедленно отправил Джиллиана в кухню поискать спиртное, чтобы подкрепить силы лорда и приглушить боль во время извлечения пики. Старший Торнтон находился в сознании и пристально следил за происходящим, но Колби считал, что его светлости было бы лучше лишиться чувств. Через несколько минут Джиллиан вернулся с кувшином крепкого виски, которое его отец хранил на корабле и по вечерам, перед возвращением домой, отпивал по глотку-другому.— Побудь здесь, а я посмотрю, как дела у Гейджа, — велел Колби юноше. — Заставь его выпить как можно больше — даже если тебе придется поддержать компанию. Только не забудь оставить немного, чтобы обмыть рану.Джиллиан оглядел англичанина, лежащего на боку лицом к стене. Пика по-прежнему торчала у него из спины, и Джиллиан ужаснулся, какие муки испытает лорд, попытавшись сесть.— Но как же его светлость будет пить…Уильям оглянулся с болезненной гримасой и протянул руку за кувшином. С помощью Колби и Джиллиана он приподнялся на локте и под бок ему подсунули подушку. Довольный помощью пациента, врач покинул его, поручив юноше-ирландцу нелегкую задачу напоить допьяна английского лорда.Спустившись в спальню, Колби осмотрел рану на голове Гейджа. К этому времени она почти перестала кровоточить, но под ней на черепе прощупывалась огромная шишка. Пока Колби не мог оценить состояние пациента.— Вполне возможно, ваш муж выживет, — сказал он Шимейн, — а может, и нет. Прикладывайте к ране холодный влажный компресс и не сводите с него глаз. Как только я закончу с его отцом, я попытаюсь зашить рану. Очевидно, у вашего мужа контузия — время от времени он будет терять сознание и снова приходить в себя. Все зависит от того, насколько велики внутренние повреждения.У Шимейн подкосились ноги, по спине заструился ледяной пот, но она решительно сжала зубы. Она не поддастся страху. Теперь, когда муж нуждается в ее помощи, она не позволит себе упасть в обморок.Суета и шум в доме разбудили Эндрю, и Шимейн наспех одела и накормила малыша, а затем привела в порядок себя. Вдвоем они перенесли кресло-качалку из детской в спальню, поближе к кровати Гейджа. Обняв Эндрю, Шимейн напевала ему, молясь, чтобы с мужем и свекром все обошлось. Спустя некоторое время Эндрю сполз с ее коленей, забрался на кровать и прижался к отцу. Шимейн последовала его примеру и, обняв мальчика, положила ладонь на грудь мужа, находя утешение в сильном, ровном биении сердца.Поднявшись наверх, Колби Феррис обнаружил, что Уильям по-прежнему трезв, зато язык Джиллиана начал заплетаться. Определив, что юному плотнику необходим свежий воздух, а ему самому — двое сильных мужчин, чтобы удержать лорда, Колби послал Джиллиана за Ремси Тейтом и Слаем Таккером, которые часто помогали грузить в повозку гробы горожан, отправляющихся в последний путь.Если не считать промывания раны, виски не принесло старому лорду пользы, на которую рассчитывал Колби: его светлость оставался в сознании во время болезненного извлечения пики из его спины. Важные органы не были задеты, но рана оказалась очень глубокой. Промывание открытой раны жгучей жидкостью повергло бы в обморок более слабого человека, но Уильям, вынужденный во время этой процедуры лежать на животе, стиснул зубы, уткнулся лицом в подушку и не издал ни звука, только дрожал. Только под конец, когда рана была уже зашита, его светлость наконец лишился чувств, удивив врача выдержкой и несгибаемой волей к жизни.Когда Колби вновь спустился вниз, он обнаружил, что Эндрю и Шимейн спят на кровати рядом с Гейджем, а он пришел в себя и смотрит на жену и сына, как на бесценные сокровища.— Как вы себя чувствуете? — спросил Колби, зашив рану на голове Гейджа.— Так, словно меня ударили обухом по голове.— Радуйтесь, что остались живы.Лоб Гейджа собрался в морщины, но боль заставила его впредь воздерживаться от гримас.— Неужели удар был так силен?— Не знаю. — Колби указал на Шимейн. — По словам вашего отца, миссис Торнтон застрелила человека, который пытался убить вас. — Он сделал паузу, давая Гейджу возможность осмыслить его слова, и увидел, как на лице раненого мелькнуло удивление. — А Шимейн говорит, что отец заслонил вас своим телом и принял удар пикой, предназначавшийся вам.Гейдж изумленно уставился на врача. Опасаясь самого худшего, он с трудом выговорил:— Он умер?— Нет. Его светлость поправится, если только не воспалится рана, но, надеюсь, виски Фланнери поможет. Такого крепкого виски я сроду не пробовал, а лорд Торнтон пил его, словно воду. Откровенно говоря, я поражен его выносливостью и терпением. Он ни разу не вскрикнул и все время находился в сознании. Должно быть, ваш отец и жена очень любят вас, мистер Торнтон.С удивлением обдумывая слова врача, Гейдж машинально повторил то, что говорил, когда к нему обращались по фамилии:— Меня зовут Гейдж.— Отдыхайте и набирайтесь сил, Гейдж, — велел Колби. — Если сможете, постарайтесь заснуть.Гейдж вспомнил события, благодаря которым виделся с врачом в прошлый раз.— Кстати, как дела у Колли? Ремси говорит, что ей гораздо лучше, но меня не покидает беспокойство. Наверное, она вскоре родит?— Колли чувствует себя значительно лучше и теперь может родить со дня на день. Энни не сводит с нее глаз, а рождения ребенка ждет с таким же нетерпением, как его мать.— Ремси хочет, чтобы Энни осталась у них, — заметил Гейдж, — но Колли считает, что этого они не могут себе позволить. Она мечтает, чтобы хоть один из пятерых сыновей получил образование, и потому бережет каждый фартинг. Взяв в услужение Энни, им придется отказаться от своей мечты.Доктор Феррис поскреб носком сапога дощатый пол.— По правде говоря, я подумываю о том, чтобы купить Энни у вас…— Но ведь вы говорили…— Не важно, что я говорил. Из Энни получится отличная помощница, а я не прочь жениться во второй раз. Я еще не настолько стар и могу обзавестись детьми. Моя первая жена умерла бездетной. Энни мечтает о собственном ребенке, и я надеюсь исполнить ее мечту. Пока она меня не любит, но со временем…— Вы уже сделали ей предложение?— Нет, и не сделаю, пока она принадлежит вам. Майерс уже не раз жаловался мне, утверждая, что вы обещали привезти ее обратно, но так и не привезли. Он считает, что вы должны доплатить за то, что обманули его.Гейдж фыркнул:— Я и так отдал ему кругленькую сумму.— Так я и ответил, но решил, что вам следует об этом узнать. Майерс из тех, кто любит досаждать другим по любому поводу. Недавно сцепился с Роксанной Корбин — миссис Петтикомб передала Роксанне слова Майерса о том, что она слишком много о себе мнит, если вообразила, что хоть какой-нибудь мужчина согласен жениться на старой деве с лошадиным лицом. Роксанна явилась к Майерсу и затеяла ссору прямо у него на крыльце, обозвав его трусом и подлецом, поскольку он не решился сказать ей то, что думает. Майерс вскипел и повторил оскорбление, и Роксанна чуть не выцарапала ему глаза. Мне с трудом удалось разнять их — они шипели, как разъяренные коты, и размахивали кулаками, как помешанные. Роксанна отделалась несколькими синяками, а у Майерса исцарапаны лицо и шея. Я не стал предлагать им врачебную помощь — оба получили по заслугам: Майерс — за то, что не сумел удержать язык за зубами, а Роксанна — за то, что затеяла драку.— Если впредь Майерс не будет осторожнее, ему не дожить до старости, — проронил Гейдж. — Есть люди, враждовать с которыми попросту глупо.— Майерс не силен в дипломатии, но вряд ли решится оклеветать нас, зная, что истина на нашей стороне. Благодаря вам Энни избавилась от него и подружилась с Колли. Жизнь Энни изменилась к лучшему, и если она согласится, мы с ней создадим семью. Возможно, когда-нибудь она забудет о ребенке, которого отняли у нее. Итак, если вы согласны, я готов вернуть вам деньги, которые вы заплатили за Энни.— Полностью согласен, — отозвался Гейдж и приподнял бровь, вновь ощутив резкую боль в голове. — Не забудете пригласить нас на свадьбу?Колби усмехнулся:— Если Энни согласится стать моей женой.— Не сомневайтесь.Врач выложил на столик у кровати туго набитый монетами кожаный кошелек и покинул комнату. В наступившей тишине Гейдж почувствовал, как ладонь Шимейн, покоящаяся у него на груди, задвигалась в неспешной ласке, и, взглянув на жену, увидел, что она улыбается.— Мистер Торнтон, я когда-нибудь говорила, как я дорожу вами? — сонно прошептала она.Его сердце переполнилось радостью.— Значит ли это, что ты любишь меня, Шимейн?— Да, мистер Торнтон. Это значит, что я люблю вас всей душой.Гейдж пожал ее тонкие пальцы, поднес их к губам и нежно поцеловал.— Я тоже безумно люблю вас, мадам. Глава 19 Сходство между Уильямом и Гейджем Торнтонами не исчерпывается внешностью, решила Шимейн после безуспешных попыток удержать их в постели больше двух дней подряд. Несмотря на то что на следующее утро Гейджа продолжала мучить пульсирующая боль в голове, он занялся привычной работой по дому, а затем отправился в мастерскую. В тот же день, пока Шимейн стирала, его отец попытался выйти в уборную, хотя ночной горшок стоял у него под кроватью. Спускаясь с лестницы, он вдруг пошатнулся, не устоял на ногах и кубарем покатился вниз. Шов разошелся и вновь начал кровоточить. Эндрю, который видел падение, с вытаращенными от страха глазами выбежал на веранду и закричал, призывая Шимейн.Бросив белье, Шимейн помчалась к дому, но к тому времени, как она подоспела, Уильям уже поправил подол ночной рубашки и сел, прислонившись к стене у лестницы. Гримаса на его лице выдавала острую боль, но он не издал ни стона, пока Шимейн помогала ему подняться на ноги. Уильям был слишком слаб и тяжел, и Шимейн не сумела удержать его.— Энди, беги за отцом в мастерскую, — велела она мальчику. — И поживее!Вскоре Эндрю привел Гейджа и Слая Таккера, и вдвоем мужчинам удалось отнести Уильяма в постель. Его светлость, смущенный присутствием в комнате дамы, укрылся одеялом до пояса, прежде чем позволил снять с себя пропитанную кровью ночную рубашку. Шимейн осторожно обмыла рану, а Гейдж прижал к ней полотенце, чтобы остановить кровь.— Дедушка поправится? — встревоженно спросил Эндрю, стоя на лестнице и не решаясь подойти поближе — вид раны ужасал малыша.Шимейн ободряюще улыбнулась ему:— Непременно поправится, Энди. Он слишком упрям, и не позволит жалкой царапине уложить его в постель.Побагровев, Уильям сердито оглянулся на нее и немедленно был награжден не менее красноречивым взглядом. Граф, разумеется, сам понимал, что получил по заслугам да к тому же перепугал ребенка.Колби, который каждое утро навещал своих пациентов, прибыл вскоре после того, как кровотечение прекратилось. Узнав, что после такого опасного ранения лорд Торнтон пытался выйти из дома, Колби вскипел:— Если вы еще раз встанете с постели и шов снова разойдется, у меня не останется выхода, кроме как прижечь рану раскаленным утюгом! Вы поняли? Не для того я зашивал рану, чтобы вы чуть не свели себя в могилу — вам, видите ли, вздумалось прогуляться до уборной! — Не скрывая ярости, он ткнул пальцем в сторону ночного горшка: — Горшок здесь, вот и пользуйтесь им! Избавьте меня от необходимости каждый день штопать вашу спину!Наконец осмелев, Эндрю пробрался в комнату и спрятался за изголовьем кровати, уткнув нос в подушку и морщась от выбившихся перьев. Ему не нравилось, что врач сердится на дедушку. Мальчик втайне опасался, что, если сам он когда-нибудь заболеет или поранится, врач рассердится и на него.Колби Феррис не ограничился критикой в адрес его светлости: повернувшись, он гневно воззрился на Гейджа, стоящего возле умывальника и смывающего с рук кровь.— А вы почему не в постели? Разве не слышали, что я запретил вам вставать?— Я и не вставал… некоторое время, — с усмешкой ответил Гейдж. — Но теперь меня ждут дела.— Сразу видно, родственники! — буркнул Колби и повернулся к Шимейн, прося помощи: — Может, вы сумеете убедить этих упрямцев последовать моему совету?Шимейн улыбнулась, раскладывая чистое белье и поднося врачу полотенце. Вспомнив любимую поговорку Джеймса Харпера, она спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59