— Нам нужна комната на ночь, — сказал Рауль.— Шесть пенсов.Рауль дал женщине монету, и она повела их по темному коридору, затем вверх по шаткой лестнице. Этот дом показался Алине таким же тесным и обшарпанным, как и постоялый двор Пола, но здесь, по крайней мере, пахло чистотой. Комната, куда их привели, имела настоящую дверь: она держалась на стене на кожаных ремнях.Не говоря ни слова, хозяйка вышла, и Алина огляделась. Стол, скамья, кровать. Все, как у Пола, только чистое. Она заглянула под одеяло: простыни, как и ожидалось, были свежие.— Вот это совсем другое дело, — заметила она, не в силах сдержать презрительной усмешки.— Как будто бы. Надо запомнить на будущее.Алина заскрипела зубами, но не позволила себе ответить.— Теперь, — продолжал Рауль, — я отправлюсь в монастырь и попробую увидеться с Джеанной. Мне нужно понять…— Вы не можете оставить меня здесь одну! — невольно вырвалось у Алины, и ей сразу же стало стыдно. Но что делать, если впервые она оказалась в столь странном мире и была так растеряна и напугана.Рауль взял ее за руки.— Тише, любовь моя. Здесь вас никто не тронет. Мужчины приходят сюда уже с подругами, но не в поисках подруг. Если верить Полу, матушка Хелсвит правит своим домом лучше, чем иной капитан — кораблем. А если что не так, по соседству кузня, где работают ее дюжие молодцы-сыновья.Он говорил разумно, но Алине все равно хотелось повиснуть у него на шее и никуда не отпускать. Она заставила себя улыбнуться.— Ну хорошо.Он коснулся ее щеки.— Храбрая моя девочка… — и с этими словами обнял за шею и поцеловал в губы. Затем, почему-то вздохнув, обвил ее руками и еще раз поцеловал.Рассудок и чувство предосторожности велели Алине сопротивляться.Но ей не хватало воли.Она подозревала, что, даже повали ее Рауль на кровать, она не стала бы противиться.Более того, впиваясь в его губы, узнавая их вкус, прижимаясь все теснее к сильному, жаркому телу, она испытывала желание повалить на кровать его!Рауль оторвался от ее губ медленно и неохотно, как голодный, принужденный оторваться от куска хлеба, и она почувствовала, как невидимая сила мешает им отделиться друг от друга.— Не уходи. — Эти слова вырвались из самого ее сердца, из глубины нетерпеливого желания. — Ах, не слушай меня, — поспешно добавила она, — я знаю, ничего со мною не случится.— Знаешь? — прошептал он, не выпуская из объятий. — А ведь ночью мне придется вернуться сюда.Алина понимала, о чем он предупреждал.Но выбора никакого не было — разве что вернуться обратно в монастырь.— Мне самой не хотелось бы остаться здесь одной на всю ночь.— Вот и я говорю.— Но ты лучше иди.— Да.Они говорили, как два дурачка, как двое мертвецки пьяных, готовых свалиться под стол.Алина уперлась ладонями в грудь Раулю и толкнула так сильно, что руки его разомкнулись, он пошатнулся и отступил.— Попомни, ты оттолкнула меня, — усмехнулся он, протягивая ей нож — длинный, блестящий обоюдоострый клинок, рукоять черненого серебра с янтарем посредине. — Вот, держи. Сможешь воспользоваться им при необходимости?— Да.— Так я и думал. Но только смотри не заколи кого-нибудь из людей короля, если вдруг они придут сюда. Это для насильников. — Он уже стоял у двери. — Включая меня самого.— Ты не смог бы взять меня силой…— Хотел бы я быть так же в этом уверен.—…потому, что я не смогла бы противиться.Он на миг прикрыл глаза.— Тогда да поможет господь нам обоим.— Аминь, — прошептала Алина закрывшейся за ним двери.
Рауль пробирался по людным улицам Лондона, стараясь думать о предстоящем ему трудном деле, но мысли его были полны только страстной любовью к прелестной девушке, которая, возможно, этой ночью не сможет достаточно твердо сказать ему «нет».Он желал Алину, но не хотел сделать ее своей до того, как она станет его женою перед богом и людьми. Он не хотел бесчестить ее, но желал с такою силой, как никогда и ни одну женщину в своей жизни.Рауль вслух застонал, и пробегавший мимо разносчик недоуменно взглянул на него. Галеран и Джеанна, напомнил себe Рауль.Безмолвно шевеля губами, заставляя себя сосредоточиться, он принялся восстанавливать в памяти события последних дней. Король согласился выслушать дело Галерана. Галеран намеревался вымолить у него прощение для Джеанны, как простил он сам, упросить, чтобы Донату оставили при ней. Не было никаких причин думать, что король откажет в подобной просьбе, но зачем тогда он повелел схватить Джеанну и Донату?Однако устраивать побег слишком опасно. Галеран возвратился из монастыря встревоженный и разгневанный, но все же он полагал заключение меньшим из возможных для Джеанны зол, будучи уверен в том, что король решит дело в его пользу и выпустит Джеанну из заточения.Итак, почему Джеанна хотела, чтобы он, Рауль, освободил ее раньше и она могла бы предстать перед королем? Алина правильно говорила: Джеанна не дурочка и, несмотря на прошлые ошибки, ее нельзя назвать взбалмошной и капризной. Неужто она хочет, приняв на себя всю вину и всю тяжесть наказания, помешать Галерану выйти против Лоуика в поединке чести?А если помочь ей в этом, не придется ли ему самому потом принимать вызов от друга и драться с ним уже не в шутку, как бывало?Подойдя к монастырским воротам, Рауль позвонил в колольчик, и окошко в двери тут же открылось.— Я пришел справиться о леди Алине. Ее нашли?— Нет, сэр.— Могу я войти и побеседовать по этому поводу с матерью-настоятельницей?Тяжелая дубовая дверь отворилась медленно и неохотно. Рауль вошел и немного спустя оказался в скромных покоях матери-настоятельницы.— Вам что-нибудь известно об этом глупом ребенке? — Раздражение в голосе матери-настоятельницы мешалось с тревогой.— Я пришел задать вам тот же вопрос. Она непривычна к столь большому городу. Я боюсь за нее.— Я тоже, — отрезала мать Эгберта. — Ума не приложу, что побудило ее к такому безрассудству. Ведь она сама почти монахиня!— Нельзя ли мне поговорить с леди Джеанной? Быть может, у Алины есть в Лондоне родственники или друзья, у которых она могла попросить убежища?Мать-настоятельница неодобрительно нахмурилась, подумала немного; затем кивнула Раулю, приглашая следовать за нею, и повела по коридору к комнате Джеанны. По пути Рауль старался, как можно подробнее запомнить расположение келий, коридоров и переходов.Вот и келья Джеанны. Мать-настоятельница отперла дверь; Джеанна стояла на коленях спиною к ним и молилась. Когда с нею заговорили, она вздрогнула от неожиданности.— Она знает? — спросил Рауль как можно тише, но все-таки Джеанна услышала.— Знаю? О чем? — Она резко поднялась с колен и почему-то охнула, будто от боли.— О том, что Алина исчезла, — отвечал Рауль, пристально глядя на нее.Бледная, как полотно, Джеанна схватилась за край стола, чтобы не упасть.— Исчезла? Как? Что случилось?По ее голосу Рауль понял, что она что-то знает, но скрывает.— Доната? — спросила она, но настоящей тревоги за ребенка в ее голосе не слышалось.— Девочка и ее няня в безопасности, — промолвила мать-настоятельница. — А вот кузина ваша по неизвестным мне причинам покинула обитель Святой Хильды и по сию пору не возвратилась. В Лондоне глупое дитя ждут бесчисленные опасности.В поисках ответа Джеанна бегло глянула на Рауля, но он умышленно не подал ей никакого знака.— Я думал, быть может, в городе у нее есть родственники или друзья?— Нет. Во всяком случае, насколько известно мне. — Джеанна впилась пальцами в край стола с такой силой, что пальцы побелели. — Господи, помоги ей!Рауль не мог больше мучить ее и еле заметно кивнул. Джеанна встрепенулась, напряженные плечи ее поникли, и она скрыла вздох облегчения, закрыв лицо руками и всхлипывая.— Пресвятая Мария, владычица наша, каких еще бед намждать? И во всем виновата я, одна я! — Отняв руки от лица, она смотрела на Рауля в упор. — Найдите ее, Рауль! Помогите нам!Последнее, как он понимал, к Алине отношения не имело.Не переставая тревожиться об исходе дела и особенно о необходимости что-либо скрывать от Галерана, Рауль все же кивнул.— Я сделаю все, что в моих силах. Люди короля тоже ищут ее. Быть может, вы знаете, почему она сбежала?Джеанна покачала головой.— Вам известно, что завтра король намерен слушать ваше дело?— Да, и хотела бы присутствовать при этом.Прямой намек.— Сомневаюсь, что вас вызовут, и тем более сомневаюсь, что Галеран хотел бы вас видеть на суде.— Галеран, как мне кажется, хочет представить все так, будто я вообще ни при чем.— Такое не удастся даже ему. Вам совершенно незачем быть на суде. У вас нет ни доводов, ни доказательств в вашу пользу.— Возможно, — согласилась она, но глаза ее говорили иначе.Мать-настоятельница между тем начала уже проявлять нетерпение от их затянувшейся беседы.— Если хотите сказать что-нибудь Галерану, я мог бы передать ему.— Скажите, что я хочу быть рядом с ним на слушании и не думаю, чтобы это ему повредило.Рауль кивнул.— И последнее: здоровы ли вы? Я боялся, что Алину вынудило бежать отсюда дурное обхождение.— Я всем довольна.С этим Раулю и пришлось уйти. Уже темнело; едва он вышел из обители, зазвонили к комплеторию Последняя молитва перед ночным отдыхом.

, а ему пора было возвращаться к Алине. По пути он завернул на Корсер-стрит. Галеран, не находя себе места, ходил по комнате.— Алина в безопасности, — сообщил ему Рауль.— Хвала Всевышнему! — Галеран сжал руку друга. — Невредима? Где она?— В надежном месте. Я счел за благо не приводить ее сюда.Галеран запустил пальцы в волосы.— Правильно. Ничуть не удивлюсь, если узнаю, что за нашим домом следят. Хотел бы я понять, что за всем этим кроется.— Пожалуй, мне лучше вернуться к ней. Она порядком напугана.— Тогда зачем ей было сбегать из монастыря? — Галеран мало-помалу успокоился, но, слава богу, был еще слишком рассеян, чтобы ждать ответа на свой вопрос. Вместо того он недобро глянул на Рауля. — Ты собираешься провести ночь с нею?— Не в том смысле, как ты думаешь.Галеран вытащил из-под рубахи серебряный крест с водою из реки Иордан.— Клянись на нем. Клянись, что не обесчестишь ее.Рауль посмотрел на святыню.— Друг мой, ты должен верить мне.— Я и верю. Верю, что ты не нарушишь своего слова, каким бы сильным ни было искушение.Рауль положил руку на крест и произнес слова клятвы, чувствуя облегчение, что теперь его благие намерения чем-то подкреплены. И снова он восхитился мудростью Джеанны, не желавшей открывать Галерану своих намерений.Ну что ж. На раздумья у него целая ночь, если уж не суждено в эту ночь заняться более интересными вещами.— Еще я зашел в монастырь, — продолжал он, — и виделся с Джеанной. Выглядит она недурно, хотя порядком расстроена и измучена всей этой суматохой. Впрочем, немудрено: ты и сам как натянутая тетива. Успокойся, сейчас тревожиться не о чем. Пойди поспи.Галеран рассмеялся, расправил усталые плечи.— Слушаюсь, нянюшка.— Быть может, завтра тебе придется драться. Тебе необходим будет острый ум и отдохнувшее тело, — строго промолвил Рауль. Ему жаль было Джеанну; теперь он понимал, что со стороны наблюдать, как Галеран смотрит в лицо смерти, намного тяжелей, чем самому подвергнуться любым испытаниям.
Мать-настоятельница воротилась в келью к Джеанне, вооружившись розгой. — Чего хочет ваша глупая кузина, леди Джеанна?— Не знаю. — А я думаю, знаете. Вы злонамеренно своевольны, леди Джеанна, и должны платить за ее выходку тою же мерой, что и за свои грехи.Джеанна преклонила колени, молчаливо принимая упрек матери-настоятельницы. Да, она не продумала, как именно Алине заручиться поддержкой Рауля, и подвергла ее опасности. Но она снова поступила бы так же, чтобы защитить Галерана.— Да простит господь жалкую грешницу.— Аминь.Джеанна искренне молила господа о прощении. На ее спину обрушился первый удар, за ним еще один. Сегодня мать-настоятельница исполняла приказ архиепископа с особенным рвением. На пятом ударе самообладание изменило Джеанне, и она вскрикнула.
Рауль кружным путем возвращался к дому матушки Хелсвит, поминутно оглядываясь, чтобы убедиться, не следят ли за ним. По пути он размышлял, как ему быть. Обитель Святой Хильды он посетил; вывести оттуда Джеанну легче легкого. А вот оскорбление, которое он нанес бы Церкви таким поступком, недооценивать опасно.Даже если б удалось безнаказанно увести Джеанну, потом придется сопровождать ее в Вестминстер, в королевские покои, усугубляя тем самым ее преступление, делая его явным для всех. Трудно вообразить, чтобы такими действиями Джеанна снискала благосклонность короля.А за всеми этими тревогами — или, быть может, над ними, — оставалась мысль о том, что ему предстоит провести ночь с Алиной, и терпение его было уже на пределе.Алина исполнила свою миссию, встретилась с ним, и теперь можно было бы возвратить ее в монастырь, но против этого у Рауля появилось два возражения. Первое — ее, возможно, ждет наказание за побег. Второе — если надобно освободить Джеанну, то Алине следует вернуться в монастырь не раньше завтрашнего утра.И еще: он хотел, он ждал этой ночи, сколь бы мучительной она ни обещала быть.Ночь бесед.Ночь объятий.Ночь на то, чтобы дать ей узнать самую малость о ее чудесном теле.Рауль тихо выругался: он уже был готов к любви.Теперь он был благодарен Галерану за то, что тот заставил его поклясться на кресте: клятва делала невозможной любую слабость.В Чипсайде Рауль купил полный мех вина, жареного кролика и каравай хлеба. Он проголодался, да и Алина с ее восхитительными округлостями вряд ли была плохим едоком.Матушка Хелсвит впустила его в дом, гудящий, как улей в летний полдень. Смех, вздохи, стоны, стуки…Торопясь к Алине, он ругал себя, что не потрудился найти место получше. Но где бы он нашел его? Люди короля скорее всего уже рыскали по всем постоялым дворам, и пусть, даже он знал бы другие, более приличные дома, никто из хозяев не согласился бы предоставить кров беглянке.Нет, лучше не найти, и все же Рауля оскорбляла сама мысль о том, что сюда ступила нога его будущей жены.Он тихонько постучал в дверь, сказав: «Это я, Рауль», прежде чем войти, ибо ему вовсе не улыбалось быть зарезанным собственной невестой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51