– Да, о них говорит весь Лондон, и хорошо, что ты не собираешься закрывать на это глаза. Ну что ж, все будет так, как ты хочешь, Кресси.
Крессида едва набралась выдержки, чтобы поблагодарить его, и вышла из комнаты. В коридоре она на секунду прислонилась к стене, борясь со слезами. Деньги могли решить почти все проблемы. Но не ее проблему!
Девушка зашла в свою комнату, чтобы приложить к глазам платок, смоченный холодной водой, и чтобы удостовериться, что на лице нет следов слез. Затем она поспешно спустилась в гостиную.
Трис был один.
Неужели мать тактично решила оставить их одних? Крессида сначала растерялась, но потом обрадовалась, что получилось именно так.
Она закрыла за собой дверь.
– Ты плакала? – спросил Трис.
– Небольшие проблемы с отцом.
– Он все еще нездоров?
Крессида отрицательно покачала головой. Она подошла к креслу и села в него, знаком пригласив Триса сесть на диван.
– Нет, слава Богу, отец поправляется, он немного успокоился и думает о том, как разумно умножить состояние.
– Надеюсь, не за карточным столом?
– Разумеется.
Крессида была рада быть рядом с Трисом, видеть его, говорить с ним в такой обычной обстановке.
– Его болезнь была вызвана депрессией, как ты и предполагал, – сказала она как можно беззаботнее. – Теперь, когда перед ним стоит благородная цель, он снова в хорошем расположении духа.
– А его отважная дочь?
– Она хочет только благополучия своей семьи. Благополучия и тихой жизни.
– Понимаю. Тогда это у тебя будет.
На секунду ей пришлось опустить глаза.
– Спасибо. – Когда она справилась с волнением, то встретилась с ним взглядом. – Расскажи мне о своем кузене. Ты в самом деле собираешься уступить ему часть своего состояния?
Крессида вспомнила, что говорил отец о состоянии финансов герцога.
Трис положил ногу на ногу, очевидно, приготовился к долгому рассказу.
– Ты услышишь сейчас удивительную историю. Я уже говорил о том, что мой дядя отчаянно желал иметь сына, и о вражде между ним и моим отцом. Кажется, это толкало герцога на крайности. Он часто ездил во Францию – это было до революции, конечно, – и там у него было несколько любовниц. Во время одной из поездок он встретил симпатичную вдову с двумя детьми, Жанин Бурро. Жан-Мари настаивает на том, что его мать была добродетельной порядочной женщиной, но я подозреваю, что жизнь заставила ее искать богатого покровителя. Как бы то ни было, она забеременела. Моя мать тоже объявила о том, что у нее будет ребенок. Дядя придумал коварный план. Он пообещал Жанин Бурро, что если от него у нее родится сын, то он станет герцогом. А жена его в это же время объявит, что она тоже ждет ребенка. Позже Жанин приедет в Англию, а когда у нее родится сын, его выдадут за родного ребенка дяди.
– Боже мой! И герцогиня согласилась?
– Очевидно. Не забудь, она отчаянно хотела стать матерью наследного герцога, чтобы угодить мужу.
– Так что же случилось? Родилась девочка?
– Этот ребенок – Жан-Мари. К несчастью, случилось непредвиденное – революция во Франции. Путь в Англию был закрыт, и Жан-Мари родился раньше, чем его мать смогла уехать. Ей удалось послать письмо герцогу и сообщить о рождении сына, но теперь, когда все планы были расстроены, он отверг и ее, и ребенка.
– Бедная женщина!
– Однако она сумела выстоять. Правда, была любовницей нескольких состоятельных мужчин. Со слов Жана-Мари я понял, что мать хорошо воспитала своих сыновей и даже отправила его учиться на художника. Кажется, она долго не собиралась ничего предпринимать, но тут Наполеон был повержен – первый раз, в 1814-м. Тогда эта женщина и ее любовник разработали фантастический план.
– Что они могли придумать?
– Во время революции многие документы были уничтожены. Поэтому они подделали брачное свидетельство, где говорилось о том, что мать Жана-Мари замужем не за Альбером Бурро, а за Хью Трегеллоусом, графом Марстоном.
Крессида уставилась на него.
– И таким образом Жан-Мари становился наследником? Боже милосердный… А как же другие братья?
– Увы, их нет в живых. Один умер от болезни, другой погиб на войне. Возможно, это подвигнуло женщину на такое решение, а может быть, просто облегчило задачу. Видишь ли, она не собиралась ждать, пока герцог умрет, чтобы предъявить свое доказательство, а хотела, чтобы герцог поддержал ее требования.
Крессида была сбита с толку.
– Он не сделал бы этого. Он не мог сделать это!
– Почему нет? Я допускаю, что он ухватился бы за эту возможность.
– Но от этого его настоящий брак был бы признан незаконным, а его дочери – незаконнорожденными.
– Да, но зато он мог торжествовать абсолютную победу, иметь сына-наследника. Кроме того, обойти меня, сына его брата. Думаю, он сделал бы это. Ирония заключается в том, что я был бы рад этому.
– Что же случилось дальше?
– Что случилось? О, еще один сюрприз истории. Когда Жан-Мари с матерью собирались ехать в Англию, Наполеон бежал с острова Эльба и снова началась война. Его мать под хватила лихорадку и умерла. Однако перед этим она заставила сына дать клятву, что он исполнит их план. Я говорил тебе, что из этой истории может выйти пьеса.
– И тогда?
– После Ватерлоо снова наступил мир, и Жан-Мари в конце концов добрался до Сент-Рейвенз-Маунт – всего через несколько дней после похорон моего дяди. Более того, я в это время уехал за границу, бывал и во Франции. Во время своего пребывания в Англии Жан-Мари почувствовал глубокую неприязнь к этой стране, особенно к нашему климату и пище. Теперь он понял, что хочет быть английским герцогом еще меньше, чем я.
– Сложно вообразить себе это. Значит, он стал ждать, пока ты вернешься, и зарабатывал себе на жизнь живописью. Но почему у него возникла идея стать разбойником Ле Корбо?
– Наследственная склонность к приключениям, но он унаследовал еще и хитрость от матери. Он не мог решить, постучаться ли в мою дверь и предъявить свои доказательства на наследство или заставить меня самому прийти к нему. И выбрал второе.
– Но ты сказал, что Жан-Мари не хотел быть герцогом.
– Верно, и он поклялся матери, что заставит герцога поделиться состоянием. Все, что ему нужно сейчас, – деньги, которых будет достаточно для жизни во Франции. Он хочет быть художником, вращаться в лучших кругах. Я согласился дать ему это.
– Почему? Ты мог бы сказать, что он лжет. На то, чтобы доказать свою правоту, ему потребовались бы годы, и без свидетельств его отца у него нет шансов выиграть дело.
Трис улыбнулся:
– Я думаю, что он игрок с холодной головой. Если бы я отказался, он мог бы таскать меня по судам, а я не терплю ни скандалов, ни громких процессов. И, – добавил он, – нужно подумать о справедливости. Он должен получить что-то. Он мой кузен, я верю в это. Он жертва гнусного плана моего дяди, а его мать была постыдно использована. Я согласился дать ему двадцать тысяч фунтов.
Она не могла удержаться:
– Ты можешь сейчас себе это позволить?
– Дорогая, я – герцог Сент-Рейвен.
– Да, но твой дядя уменьшил состояние всей своей экстравагантной жизнью. Кроме того, он отдал все, что возможно, в качестве приданого своим дочерям, чтобы это не попало в твои руки.
Его губы сжались.
– Как ты узнала об этом?
– Мой отец – бизнесмен. Люди в Сити знают все о таких вещах.
– Черта с два! Надеюсь, они все так же будут давать мне в долг. – Он взял ее за руку. – Не беспокойся об этом, Крессида.
– Трис, я беспокоюсь, потому что я твой друг. Мы ведь друзья, так?
Он поднял ее руку и поцеловал, его лицо было абсолютно серьезно.
– Мы влюбленные, Крессида, хотя и несчастные. Не отрицай это. Но мы также и друзья. Я каждый час проклинаю себя за то, что навлек на тебя такое несчастье.
– В этом нет твоей вины.
– Я не должен был брать тебя на ту вечеринку к Крофтону.
– Это я не должна была ехать с тобой, но сама напросилась.
Он встал и подал ей руку.
– Позволь мне сказать кое-что тебе, прежде чем мы расстанемся. Крессида Мэндевилл, я люблю тебя, я мечтаю о тебе, и я хотел бы найти способ сделать тебя моей женой.
Его откровенность и прямота требовали честного ответа. Это было так же гибельно, как и воткнуть клинок в сердце, но она сказала:
– Трис Трегеллоус, я настолько безумна, что готова сказать тебе «да». Но это невозможно, любимый мой. Ты же знаешь, что невозможно.
– Неужели?
Крессида не хотела делать следующий шаг, но женщина должна быть сильной за двоих. Она высвободила свою руку, повела его к выходу и открыла дверь.
– Счастливого пути, мой друг, – сказала она.
Трис поймал ее руку, поднял к губам и поцеловал, не отводя взгляда от ее глаз. Однажды в театре она видела, как он так же целовал руку другой женщине. Так, как она мечтала…
Но она всегда знала, что эта мечта не для нее.
Трис вышел, и Крессида разрыдалась – горько и тихо.
Глава 28
После визита Сент-Рейвена Крессида полностью погрузилась в приготовления к переезду в Мэтлок. Ей хотелось уехать немедленно, как будто при этом она переместится в другой мир.
К ее разочарованию, родители вовсе не торопились. Они принимали друзей, сами отправлялись в гости. Многие джентльмены в Сити владели домами в пригородах Лондона, иногда на берегу реки, и Крессида проводила томительно длинные дни на борту судна, отправляясь на какую-нибудь виллу.
Вскоре после отъезда Триса она прочитала в газете о том, что он в Ли-Парке, готовится к балу, на котором будет объявлено о помолвке двух дочерей герцога, леди Энн и леди Мэрианн. В газете было написано, что жених леди Энн – мистер Рейском де Вер из Дербишира.
Целый день Крессида провела, представляя себе, как Трис навещает свою молочную сестру, путешествует по графству, посещает минеральные источники. Внезапно Мэтлок перестал быть для нее надежным убежищем. Она пыталась придумать доводы, чтобы убедить родителей переехать в более безопасное место, в холмы Уэльса или в горы Шотландии. Оттуда только что приехала подруга Крессиды Лавиния Харбисон.
– Наконец-то теплый денек! – заявила Лавиния. – Пойдем прогуляемся в парке.
Лавиния была полной, добродушной, веселой и практичной, она была довольна помолвкой с капитаном Киллигру. Для Крессиды эта девушка казалась примером добродетели.
Киллигру был капитаном торгового судна, в настоящее время он плавал по морям, пытаясь разбогатеть, и Лавиния была согласна ждать его. Крессида часто думала, что этот союз будет очень похож на брак ее родителей.
Прогулка в Грин-парке оказалась замечательной идеей. Это вернуло Крессиду с небес на землю. Трис достаточно умен, чтобы избегать Мэтлока. Мэндевиллы не вращаются в тех же кругах Дербишира, что герцог Сент-Рейвен и дочь герцога Аррана. Трис скорее всего остановится в Чатсуорте, поместье герцога Девоншира.
– Все еще не собираетесь переезжать? – спросила Лавиния. – Конечно, я хочу, чтобы ты никогда не уезжала из Лондона, но я знаю, что ты скучаешь по дому.
– Что такое дом? – спросила Крессида, не подумав. Лавиния уставилась на нее.
Крессида рассмеялась.
– Не обращай внимания. Я грущу. Лавиния, а где будет твой дом, когда ты выйдешь замуж за капитана Киллигру?
– Какое-то время на борту его корабля.
– На борту его корабля? Но тогда почему ты сейчас не там?
– Это рискованный рейс, тяжелое плавание. Он хочет получить побольше прибыли, чтобы мы смогли пожениться. После этого Джайлс будет выбирать более простые торговые маршруты, чтобы показать мне мир. Я жду не дождусь этого дня.
– Разве ты не боишься за него?
Сияющая улыбка заметно померкла.
– Немного боюсь, но верю в лучшее. Джайлс очень опытный капитан. И он обещал мне, что вернется.
Крессида сжала руку подруги. Сколько тайных чувств было в таких светских отношениях.
– Я влюбилась в герцога Сент-Рейвена. Немножко… – Крессида очень хотела поделиться своими чувствами.
Она рассказала Лавинии о том, что произошло в Хэтфилде. По крайней мере публичную версию, ведь об этом уже было известно.
Лавиния не была шокирована.
– Я не удивлена. Я помню, что видела герцога в театре и подумала, что очень повезло леди Энн Пекуорт. Однако я прочла в газете, что она выходит замуж за другого. Он убит горем?
– Нет. – Она должна была сказать, что она не знает, но слишком поздно поняла это. – Я хочу сказать, он не показывает виду. Но с другой стороны, с чего бы он делился со мной своими переживаниями, ведь мы почти не знакомы… – щебетала она. – Лучше всего, если мы больше никогда не встретимся, иначе я выставлю себя полной дурой. И я уверена, что со временем встречу мужчину такого же прекрасного, как твой Джайлс.
Лавиния сжала ее руку.
– Я надеюсь на это. Но пойдем же! Прогулка – лучший способ прогнать из головы любую чепуху.
Долгая прогулка и веселая болтовня действительно прогнали глупые мысли. Например, такие, как желание Крессиды признаться подруге, что она в самом деле любила герцога Сент-Рейвена и что они были вместе.
Они зашли к Монтелю в кафе поесть пирожных и уже занимали свои места, как вдруг Лавиния воскликнула:
– Уинни! Что ты делаешь в городе?
Через несколько секунд Крессида узнала, что сидит за одним столиком с молодой, модно одетой Уинифред Пью и ее матерью, миссис Скардон – полногрудой матроной.
Крессиде было неловко смотреть на молодую женщину, которая была замужем за гнусным Пью. Знает ли она, чем занимается ее муж?
Лавиния и Уинифред, очевидно, были подругами еще до того, как Уинифред вышла замуж. Леди Скардон довольно колко высказалась по поводу задержки со свадьбой Лавинии, и Крессиде захотелось лягнуть ее.
Но Лавиния и Уинни, казалось, по-настоящему любили друг друга. Выяснилось, что мать и дочь приехали в город, чтобы купить подходящую одежду для леди Пью, которая ждала ребенка и очень пополнела.
Крессиде было противно, что Пью резвился в Стокли в тот момент, когда его жена вынашивала их первенца.
– Пью в Шотландии, – сказала миссис Скардон, и Крессида задумалась, не читает ли та ее мысли. – Охотится на куропаток, знаете ли. Уверена, многие джентльмены огорчены свадьбой у Арранов.
– Я видела объявление. Свадьба уже скоро? – спросила Лавиния.
Леди Скардон пренебрежительно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40