Когда они покончили с едой, он нетерпеливо сказал:– Юр-Лорд, я твой слуга. Мой отец Джюс, дед Прассан и все потомки Вольного Ученика мечтали служить тебе, способствуя спасению Страны. – Его голос дрожал, но он не обращал на это внимания. – Мы ждали тебя слишком долго. Солнечный Яд распространился повсюду и окреп. Как же ты собираешься бороться с ним?Кавинант тяжело вздохнул. Он не был готов к таким вопросам. Тем не менее после еды его настроение улучшилось, а Нассис и Линден заслужили право на ответ.– Мы отправимся в Ревелстоун… Он произнес это название медленно и с внутренним трепетом. Кавинант боялся, что Нассис снова не поймет того, о чем он говорил. Если в Стране не осталось Лордов, то, возможно, не существовало и их Замка. Или кто-то поменял названия мест и имена. Времени прошло достаточно. В Стране могло случиться все, что угодно.Однако Нассис тут же воскликнул:– Ты прав! Обрушим месть на злобных Верных! О-о! Я представляю, как это будет здорово!"Он снова говорит о каких-то Верных”, – подумал Кавинант.Посчитав вопрос о них преждевременным, он решил опробовать еще одно знакомое название:– Но сначала мы должны спуститься в подкаменье Ми-филь…– Нет! Туда вам нельзя! – перебил Кавинанта старик. Его горячность выражала нечто большее, чем тревогу. – Не ходите в деревню. Люди стали злыми.., очень злыми. Они поклоняются Солнечному Яду. Они говорят, что ненавидят Верных. Но на самом деле это не так. Их поля залиты кровью!Снова кровь. Снова Солнечный Яд и Верные. Как много нового предстояло узнать Кавинанту. Судя по ответам старика, большинство названий в Стране сохранилось до настоящего времени. У него появилась слабая надежда, связанная с поисками Земной Силы. Без нее он не мог сразиться с Лордом Фоулом. Без нее он не видел смысла в дальнейшей борьбе со Злом.Огорченный взгляд Нассиса и гнетущее молчание Линден требовали какого-то решения. Покачав головой, Кавинант отбросил прочь навязчивую безысходность. За десять лет болезни он научился побеждать отчаяние и страх. Он знал, как выходить из-под их власти.– У нас нет другого пути, – сказал Кавинант. – Чтобы попасть в Страну, мы должны пройти через подкаменье Мифиль.– Это верно, – со стоном ответил старик. – Ты прав. Но заклинаю тебя, не ходи туда! Люди стали очень злыми! – Его лицо исказилось в гримасе отвращения. – Они слушают слова Верных и верят этой мерзости! Они насмехаются над старыми поверьями, считая предания о тебе безумной болтовней какого-то старого гравелинга. Не ходи туда!– Но как же я тогда попаду в Ревелстоун? – нахмурив брови, спросил Кавинант."Что с ними произошло? Я должен найти там помощь и друзей”.Внезапно старик направился к выходу.– Я сам пойду в деревню – к моему сыну. Сандер такой же злой, как и все остальные. Но он мой сын! Когда он навещает меня, мы часто беседуем о прошлом, и я рассказываю ему об истинном призвании мужчин нашего славного рода. У него еще осталась частичка души. Он проведет нас через подкаменье и поможет добраться до Ревелстоуна.– Подожди! Мы пойдем с тобой! Кавинант вскочил на ноги, и Линден присоединилась к нему.– Нет! Я должен идти один! – настойчиво ответил Нассис.– Тогда хотя бы пережди этот ливень. Зачем так торопиться?Кавинанту не хотелось отпускать старика. Тот выглядел слишком дряхлым, чтобы выдержать еще одно путешествие под дождем. Однако Нассис был другого мнения.– Буря продлится до середины ночи, – возразил он Кавинанту. – Так что мне лучше поспешить!– По крайней мере, возьми факел! Нассис вздрогнул, как от удара плетью.– О, не смущай меня, юр-Лорд! Я знаю дорогу. Позволь мне искупить свои сомнения.Он выбежал в дождь.Линден хотела догнать старика, но Кавинант схватил ее за руку. Краткая вспышка молнии озарила долину. В ее отблеске они увидели темную фигуру Нассиса, который, спотыкаясь, спешил к ручью. Через миг он исчез во мгле, словно раздавленный молотом грома.– Пусть идет, – со вздохом сказал Кавинант. – Если мы погонимся за ним, то, скорее всего, сорвемся где-нибудь со скалы и переломаем кости.Он не отпускал ее до тех пор, пока она не кивнула. Потом они оба вернулись к очагу. Кавинант прижался спиной к теплой стене дымохода. Линден села напротив. Влажные локоны липли к ее лицу, подчеркивая складки над переносицей и в уголках рта.Кавинант ожидал от нее гневных слов или какого-то негодования по поводу той ситуации, в которой они оказались. Но когда она заговорила, ее голос был тихим и спокойным:– Все не так, как ты думал, верно?– Да, не так. – Он прилагал неимоверные усилия, однако не мог подняться над своим унынием. – В Стране произошло что-то ужасное.К счастью, Линден не относилась к числу слабонервных.– Но что именно? Ты говорил, что был здесь десять лет назад. За такой короткий срок не могло случиться ничего серьезного.Вопрос Линден напомнил ему о пророчестве Фоула. Он решил, что сейчас не время рассказывать о нем. Ей и так хватало тревог и таинственных предостережений.– Я имел в виду десять лет по меркам нашего мира. Ради ее спокойствия он не стал упоминать о “реальном измерении”.– Время здесь идет гораздо быстрее. Как во многих снах. Я… – Почувствовав неловкость, он заставил себя посмотреть ей в глаза. – На самом деле мне доводилось бывать в Стране трижды. В нашем мире я терял сознание лишь на несколько часов, но здесь проходили целые месяцы. Если перевести десять лет моей жизни на время Страны… О черт!Лорд Фоул упоминал о двадцати веках забвения. И потом такой же срок он готовил свою страшную месть.– Если пропорция осталась той же, можно говорить о трех или четырех тысячелетиях.Она приняла этот факт как еще один вызов, брошенный ее рассудительности.– А почему ты расстроился из-за исцеляющей глины? Что в ней такого особенного, Кавинант?– Ему хотелось закрыть лицо руками, чтобы утаить от Линден свою боль. Он чувствовал себя едва ли не голым под мощным радаром ее обостренных чувств.– Исцеляющая глина лечила любые раны и болезни. Попадая в Страну, он дважды избавлялся от своей проказы. Но тема исцелений пугала его. Если бы он начал рассказывать ей о глине, ему пришлось бы объяснить, почему это средство не излечило его до конца. Потом разговор перешел бы на автономность Страны и на отсутствие связей между двумя мирами. Зажившая рана на его груди ничего не означала. Он знал, что, когда они вернутся в свое измерение, их телесное состояние останется прежним. Он снова будет умирать от ножевой раны. А она, в худшем случае, даже не успеет перевязать его грудь.Кавинант решил придержать эти сведения до лучших времен. Еще одно потрясение могло выбить Линден из колеи. Но ему не удалось сдержать свое раздражение. Указав на очаг, он сердито сказал:– Да что там глина! Смотри! Вот дым, зола и пепел! Люди Страны, которых я знал, никогда не использовали огонь, который разрушал древесину. Они обходились без очагов. Им было известно, что деревья, камни и вода несут в себе Земную Силу – силу жизни! Каждый из них мог развести огонь или сделать парусную лодку. Но они использовали для этого Земную Силу в дереве, а не древесину. Среди них имелись великие мастера, способные творить чудеса. И Земная Сила являлась сутью их знания.Перед его глазами замелькали лица Лордов, гравелингасов и хайербрендов.– Она была так важна для этих людей, что ради нее они не жалели своих жизней. Они служили Силе, а не использовали ее. И в ответ она дарила им знание. Она обостряла их чувства и лечила раны. Люди, которых я знал, боготворили Земную Силу. Огонь, подобный этому, поверг бы их в ужас.Ему не хватало слов. Он не мог передать своей тоски о прежней Стране, где осина и гранит, вода и почва – любой элемент природы – находились в апогее своего могущества и красоты. Одухотворенный мир, в котором земля и люди любили и уважали друга друга.Линден смотрела на него как на безумца, лепечущего бред. Проглотив обиженное ворчание, он скомкал свой рассказ, словно клок бумаги:– Я вижу, что люди потеряли Земную Силу. Она забыта или мертва. Теперь у них есть Солнечный Яд. Если я правильно понял, именно он заставлял гореть факел Нассиса под проливным дождем. Чтобы пробудить огонь, старику пришлось порезать себе ладонь, но дерево все равно погибло. Он сказал, что этот ливень тоже вызван Солнечным Ядом.Кавинант непроизвольно поежился. Огонь очага отражался в лужах за входным проемом, превращая их в злые глаза беспощадной бури.Линден смотрела на него с немым укором.– Я ничего не понимаю, – запинаясь, прошептала она. – Твои слова не имеют для меня никакого смысла. Он снова увидел страх в ее глазах.– Вся эта магия, сила… Я не могу поверить… Она быстро осмотрела комнату и судорожно запустила пальцы в волосы, как будто хотела вытащить из себя переполнявшую ее истерию.– Наверное, я схожу с ума.– Мне знакомо твое отчаяние, – попытался успокоить ее Кавинант.Когда он впервые попал в Страну, безумие довело его до дикости. Именно тогда Кавинант и совершил худший поступок в своей жизни. Он хотел придвинуться к Линден, защитить ее от грохота бури и мрачных предчувствий, но онемевшее тело не подчинялось ему.– Не сдавайся, – настаивал он. – Задавай вопросы. Пытайся хоть что-нибудь понять. Я расскажу тебе все, что знаю.На миг ее взгляд метнулся к нему, как руки брошенного ребенка. Но ладони тут же сжались в кулаки. На лице появилось выражение непримиримой гордости. Жестким усилием воли она восстановила контроль над собой.– Вопросы? – прошептала Линден сквозь зубы. – Да. Их у меня достаточно.Она говорила так, словно обвиняла его в своих страданиях. И он принял на себя эту вину. Да, ему следовало догадаться, что она пойдет за ним в лес. Однако в ту пору у него не хватило бы мужества на такую догадку.– Итак, ты бывал уже здесь раньше, – сказала она. – Но почему к тебе относятся с таким уважением и называют юр-Лордом? Какие подвиги ты совершил? Зачем Лорду Фоулу понадобились твои услуги?Кавинант облегченно вздохнул – ему нравилась решительность Линден. От внезапной слабости у него вдруг помутилось в глазах, но он не придал этому большого значения.– Люди считали меня возродившимся героем – Береком Полуруким…Воспоминания принесли с собой печаль и вину за прежние проступки. Он принял их безропотно и смиренно.– Берек жил за тысячи лет до того, как я здесь появился. Согласно легендам, он открыл людям Земную Силу и сделал Посох Закона, чтобы ею управлять. Его считали основоположником великого знания о Силе. И он стал прародителем Лордов, учредив Совет, который управлял Страной и защищал ее от Фоула Презирающего.«Совет! – простонал он про себя, вспоминая Морэма, Протхолла и Елену. – О боль души! Ад и кровь!»С дрожью в голосе Кавинант продолжал свой рассказ:– Когда я появился здесь, меня приняли за возрожденного Берека. Во время войны с Лордом Фоулом он потерял два последних пальца на правой руке.Линден на миг приподняла брови, но не стала перебивать его.– Я вошел в Совет и обрел титул юр-Лорда. Остальные прозвища пришли ко мне позже – в основном, после моей победы над Презирающим. Однако Неверящим я назвался сам. Мне долгое время казалось, что я не живу здесь, а вижу сон. И я не знал, что с этим делать. – Горько покачав головой, он со злостью добавил:– Мне не хотелось ввязываться ни в какие дела. Я был тогда озабочен только собой и своей болезнью. Это обычная проблема прокаженного человека. Но теперь я знаю, что ошибался…Кавинант надеялся, что она поймет его сбивчивое объяснение и что ему не придется рассказывать ей о своих преступлениях.– Да, я был не прав. Когда появляются желания и цель, понятия реального и нереального уже не имеют значения. Человеку надо заботиться о ком-то, иначе он превращается в самовлюбленное животное.Он замолчал, встретив взгляд ее проницательных глаз. Она кивнула, одобряя его убежденность.– Дело кончилось тем, что я начал заботиться о Стране.– Земная Сила обострила твои чувства?– Да, я обрел этот дар.Боль невосполнимой потери ужалила его в сердце. Усталость и напряжение ломали все оборонительные рубежи.– Страна неописуемо прекрасна. Любовь и забота людей превращали ее в сказочный мир. А прокаженные, – язвительно подытожил он, – очень восприимчивы к любви и красоте.Линден слушала его как врач, которому встретилась редкая болезнь. Когда он замолчал, она осторожно спросила:– Ты назвался старику Неверящим и Обладателем белого золота. О каком золоте идет речь?Кавинант невольно содрогнулся. Чтобы скрыть свои чувства, он пригнулся к очагу и поправил горевшие поленья. Вопрос Линден задел его за живое. Но он чувствовал себя слишком усталым, чтобы касаться сейчас этой темы. В то же время ему не хотелось огорчать ее уклончивым ответом.– Это мое обручальное кольцо, – мрачно прошептал Кавинант. – Несмотря на то что Джоан развелась со мной, я продолжал его носить. В ту пору мне казалось, что болезнь лишала меня всех радостей жизни. Кольцо оставалось последней связью с женой, ребенком и людьми. В этом мире оно вдруг превратилось в талисман – вместилище силы, которую называли дикой магией или “магией, разрушавшей мир”. Я и сам не знаю, почему так получилось.Он обругал себя мысленно за недостаток храбрости. Линден придвинулась к нему, продолжая наблюдать за его лицом.– Ты думаешь, я не выдержу всей правды? – спросила она.Он вздрогнул. Как она догадалась?– Ты выдержишь. Но я знаю, как это тяжело. Во всяком случае, мне не хотелось бы подвергать тебя новым потрясениям.За каменной стеной дождь с неистовой злобой заливал долину; гром и молнии дрались друг с другом среди гор. Но внутри хижины было тепло, и воздух, с легким привкусом дыма, действовал как снотворное. Кавинант устало закрыл глаза, позволив себе ненадолго укрыться от колючих взглядов Линден. Он так долго не отдыхал. Столько дней без сна и покоя…Однако Линден не хотела прерывать разговор. Ее голос напоминал настоятельное прикосновение.– Этот Нассис… Он – сумасшедший.– Почему ты так решила? – сквозь дрему спросил Кавинант.Линден молчала, пока он не открыл глаза и не посмотрел на нее. Словно оправдываясь, она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79