– Зачем тебе мое разрешение?! – заорала я. – Да только б на здоровье!
Гостья порекомендовала мне не заводиться, а потом заметила, что хоть она и стерва из стерв, но не имеет дурной привычки уводить мужиков у других баб, тем более у тех, с кем она хочет остаться в хороших отношениях. Аньке и свободных мужиков хватает – отбою нет. И если бы я ей сказала, что поддерживаю связь с Артуром или хотя бы имею на него виды – она бы и думать о нем не стала. Принципы у нее такие. Мораль с нравственностью называются.
«Ой ли?» – почему-то подумала я.
– Значит, я сегодня чешу к нему? – еще раз спросила у меня Анька.
– Это ты у него спрашивай, – ответила я. – Если захочет – на здоровье, как я тебе уже сказала.
– Еще не родился мужик, который меня не захотел бы, – уверенно заявила Анька и принялась поправлять макияж.
Костик наш разговор слушал очень внимательно, переводя взгляд с Аньки на меня и обратно, но больше не встревал, что было для него нетипично.
Вскоре в дверь опять позвонили. По стуку коляски я слышала, что это Артур вместе с Лехой.
– Кто пойдет открывать? – посмотрела я на Аньку.
Она сказала, чтобы я пошла и предложила господам определить, кто им открыл. Как раз попросим мужиков сказать, сильно ли мы отличаемся – с их мужской точки зрения.
Я не была уверена в абсолютно адекватном восприятии белых женщин черным мужчиной, хотя Артур и прожил всю свою жизнь в Питере. В данном случае я больше полагалась на Леху…
Периодически прикладываясь к рюмочкам, мы обсуждали с парнями наши с Анькой малые различия. Артур с Лехой заставляли нас ходить по комнате, поворачиваться, садиться, вставать. В общем, было очень весело и смешно (в особенности после попадания в организм значительного числа градусов). Я поняла, что нам с Поликарповой следует немного отработать походку – чтобы она была одной и той же, Аньке – чуть-чуть осветлиться (мы решили, что завтра же пойдем покупать краску для волос), мне еще позагорать, Аньке скинуть килограммчик, мне носить каблучок – и все в порядке.
Часам к двенадцати я заметила, что Костик засыпает в кресле. Вообще-то он в каникулы поздно ложится и поздно встает – как я, но сказывалась усталость. Мы провели несколько часов на пляже, днем он даже не прилег, перевозбудился и скоро просто отключится. Я велела гостям перебазироваться на кухню, а сама, нагрев воды (горячую уже отключили), ополоснула ребенка и отвела в его комнату. Ничего читать ему не потребовалось – Костик заснул, едва донес голову до подушки.
Я слышала, что на кухне за закрытой дверью идет бурное обсуждение, к теме дискуссии не прислушивалась, да и мне самой тоже захотелось спать. Не могли бы дорогие гости перебазироваться в одну из соседних квартир? У меня ребенок спит. А я вообще-то сегодня ночью собиралась работать. Но уже не в состоянии. Я тут такого нарисую… Такие лики у меня получатся. Надо ложиться спать. Может, завтра встану пораньше. Я с тоской посмотрела на деревянные заготовки. Опять не укладываюсь в срок. Нет, пораньше встать у меня никогда не получается. Мне проще посидеть часов до пяти утра, а потом спать полдня. Но сегодня я уже не могу. Я дала себе обещание, что на пляж больше не поеду до тех пор, пока не выполню работу. Так ведь и жить скоро будет не на что.
Но в это мгновение я вспомнила десять зелененьких купюр, выданных мне сегодня Анькой на мелкие расходы. Жить мне есть на что. Но я все равно обязана выполнить заказ. Ведь это моя постоянная работа. Ну, относительно постоянная. А Инесса, Анька и прочие… Я очень надеялась, что вся эта компания вошла в мою жизнь лишь временно. Однако интуиция подсказывала, что надеюсь я зря.
Дверь кухни открылась, и оттуда показалась троица моих гостей. Артур с Анькой держались за Лехину коляску и смотрели по сторонам осоловевшими глазами.
– Отбываете? – спросила я, стараясь скрыть свой энтузиазм.
В ответ послышалось мычание. Стоящие на двух ногах (хотя и нетвердо) попытались развернуть коляску, но никак не могли с ней справиться. Я велела двуногим гостям шествовать вперед самостоятельно, держась за стеночку, развернула Леху и покатила вперед.
– Ко мне! – скомандовал Артур заплетающимся языком.
Дверь квартиры Иванова открывать пришлось тоже мне: Артур никак не мог попасть ключом в замок, на выключатель тоже нажимала я – три попытки хозяина оказались безуспешными. Анька все время повторяла, что никогда не думала, что негры пьют, как русские, Иванов бил себя в грудь и вопил, что слово «как» – лишнее. Он – русский. Только черного цвета. Мне надоело слушать их споры, и я оставила троицу в комнате Артура с остатками водки в последней бутылке, после чего удалилась к себе и в самое ближайшее время отключилась.
* * *
Утром меня разбудил Костик. Я заявила, что ни на какой пляж его сегодня не повезу – пусть идет гулять в сад.
– А где тетя Аня? – спросил ребенок.
– Понятия не имею, – ответила я.
– А ты позвони ей. Она же номер оставила. Может, она меня отвезет? С ней так весело.
Мне совсем не хотелось, чтобы ребенок куда-то ездил с Анькой. Никто не знает, во что с ней можно вляпаться. Врагов и недоброжелателей у нее, как я понимаю, – пруд пруди. Еще не хватало, чтобы из-за ее выкрутасов пострадал мой ребенок.
– Или идешь гулять в сад, или сидишь дома, – поставила я ультиматум. – Выбирай. Никаких тетей Аней. А не то отправлю к бабушке.
Последний аргумент подействовал наиболее убедительно, и ребенок удалился в сад.
После того, как я проработала часа три, в дверь позвонили. Я глянула в глазок – и увидела Аньку.
– Пожрать есть чего? – спросила она с порога. – И опохмелиться.
– А джентльмены что, в ларек не сбегали? – спросила я у нее, провожая гостью на кухню.
– Их на работу вызвали, – пожала она плечами. – Парни уехали, а я еще поспала и вот пришла к тебе. У Артура – хоть шаром покати в холодильнике. Одни яйца. А я их терпеть не могу. Ладно, хватит трепаться. Дай пожрать-то.
Я разогрела остатки борща, сварила картошку, и мы с Анькой перекусили. Аппетит у нее был волчий. Я подумала, что с таким аппетитом не то что килограмм сбросить, тут два, если не три наберешь за пару дней.
– Кстати, а где работают твои соседи? – спросила Анька.
Я пожала плечами.
– Не в курсе? Ну ты даешь.
Я заметила, что как-то до сих пор обходилась без данной информации, проживу и дальше. Но для Аньки отсутствие этих сведений оказалось очередным шилом в заднице. Она начала строить догадки. Мне надоел этот – который уже за короткое время нашего знакомства? – лившийся из нее поток словоблудия, и я поинтересовалась, как прошла ночь – если Поликарпова, конечно, что-нибудь помнит.
– Гиганты! – воскликнула Анька и подняла большой палец кверху. – Никогда раньше не трахалась ни с негром, ни с инвалидом. Ну когда бы я такое попробовала, если бы не познакомилась с тобой?! А ты зря отказываешься.
Я махнула рукой.
– Кстати, мужик у тебя какой-то постоянный есть? – поинтересовалась Анька.
– Нет, – ответила я.
Гостья очень удивилась и решила, что сейчас самое время поделиться любовными историями наших жизней, чтобы не попасть впросак. Я заметила, что хотела бы поработать. Анька у меня что, жить собралась?
– Временно поживу у тебя, – кивнула Поликарпова, словно прочитав мои мысли, – ночевать, наверное, буду у Артура, а днем у тебя потусуюсь. Кто меня здесь искать вздумает? В общем, пока останусь на вашей лестничной площадке.
Я предпочла бы, чтобы Аня постоянно тусовалась у моих соседей. А в идеале – вообще где-нибудь подальше от этих мест. В малых количествах с ней было весело, но от постоянного общения я, честно говоря, уставала.
– А Артур – классный парень, – вдруг сказала Анька и мечтательно посмотрела вдаль. – Настоящий друг.
Я вопросительно взглянула на гостью.
– О Лехе думает. Когда я открытым текстом предложила себя Артуру, он мне тоже открытым текстом ответил: или вместе с Лехой, или никак. Ну, я челюсть отвесила. А он мне: а ты поставь себя на Лехино место. Все по полочкам разложил. Леха с нами на кухне сидел, красный как рак, но молчал. Ну а я что? Я согласилась. Попробовать чего-нибудь новенькое – это я всегда за.
– А у тебя постоянный мужик есть? – прервала я ее откровения.
Анька кивнула, мечтательно уставившись в окно.
– Сашка, – произнесла она, вложив в это имя все свои чувства к любимому человеку.
Дальше я не успела ничего выяснить: в дверь позвонили. Это был Костик, запыхавшийся от быстрого подъема по лестнице.
– Дедушка на подходе! – выпалил он с порога.
Анька уже выскочила в коридор и услышала фразу сына.
– Зачем его несет-то, черт побери?! – воскликнула я, обращаясь сама к себе. Его только тут еще и не хватало.
– Так, – заявила гостья. – Лерка, давай опять в шкаф. Посмотрим, заметит ли твой папаша разницу. Ребенок, на кухню! Сейчас тебя кормить буду. Называешь меня мамой, понял?
– Понял, – охотно откликнулся Костик. – Дедушку нужно отправить назад к бабушке. Как можно быстрее.
Я с ним полностью согласилась.
– Сделаем, – кивнула Анька.
ГЛАВА 5
Я в очередной раз исчезла в стенном шкафу. Костик с Анькой напряженно ждали звонка в дверь – и он прозвучал несколько минут спустя. Папашка тяжело дышал после подъема на пятый этаж.
– Ну почему тебе у нас не живется? – заворчал он с порога, даже не соизволив поздороваться. – Ходи тут к тебе по этой чертовой лестнице…
– А ты не ходи, – спокойно заметила Анька.
Папашка завелся с пол-оборота.
– Если не перестанешь орать, выгоню, – прозвучал спокойный Анькин голос.
На папашку ее аргумент никак не подействовал. но и Анька в долгу не осталась, заорав, что, если он не заткнется немедленно, она спустит его с этой чертовой лестницы, которая ему так не нравится. Обычно я не позволяла себе подобных высказываний в адрес родителей, так что папашка несколько опешил. Правда, заткнулся. Предполагаю, что рот у него был широко раскрыт от удивления – точно сказать не могу: из шкафа не было видно. Анька незамедлительно воспользовалась паузой и поинтересовалась, зачем родитель пожаловал.
Папашка ответил, что она могла бы с дороги его чаем напоить или лучше чем-нибудь холодненьким. Говорил он теперь ровным голосом. Интересно, его надолго хватит? И как у них вообще получится общение с Анькой?
Она проводила родителя на кухню (до этого они ругались в коридорчике). Я решила временно выбраться из шкафа и продвинуться в направлении кухни, чтобы слышать каждое слово, не напрягая слух. Если что – успею скрыться.
– Лера, ну подумай сама, ведь плохо же, что ребенок летом сидит в городе, – говорил папашка. Голос все еще был спокойным, интонация даже просительной.
– А мне тут нравится, – встрял ребенок.
Папашка заорал на Костика, что его мнения никто не спрашивал. Так, все-таки хватило ненадолго. Посмотрим, вернее, послушаем, что предпримет Анька. Поликарпова незамедлительно пустилась на защиту моего сына (на повышенных тонах), заметив, что не позволит папашке орать на ребенка, и снова пообещала спустить его с лестницы. Папашка завелся еще больше и заявил, что мне вообще нельзя оставлять ребенка, я недостойна называться матерью, меня нужно лишить родительских прав, я не умею воспитывать детей, все делаю неправильно, ну и так далее в таком же духе. Аньке было далеко до моего ангельского терпения в общении с родителями (тем более что это был не ее родитель). Судя по звукам, она взяла Александра Евгеньевича за грудки (а папашка мой – мужичонка мелкий и легкий), вытащила из-за стола, придвинула его лицо к своему и прошипела пару ласковых. Папашкин воспитательный зуд тут же прошел, и он начал оправдываться.
– Ты же понимаешь, Лера, что это мать меня послала. Сказала: без Костика не возвращайся. И с тобой велела провести воспитательную работу. Что я ей скажу?
– А то и скажешь: сына не отдала и не отдаст. Воспитательную работу провел, но безрезультатно. А ребенок с вами вообще жить не хочет. Правильно, ребенок?
– Да!!! – заорал Костик. – Не поеду на дачу. И даже в гости к вам не поеду.
– Слышал? – уточнила Анька.
Папашка сделал еще одну попытку воспитания, снова получил в ответ пару ласковых, даже не пару, а несколько побольше, после чего вроде бы успокоился, попил колы, потом чая с печеньем, рассказал про битву за урожай, а затем, наверное, уже твердо уверившись в мысли, что задание жены выполнить не сумеет, решил удовлетворить свое любопытство, а заодно и получить информацию, которой можно будет заткнуть мамашке рот.
– Лера, ты деньги-то на машину откуда взяла? У нас все садоводство только про тебя и говорит. Как ты тогда приехала… Лера, ведь сколько стоит-то такая машина, а? Хоть марки-то какой, а? Я ведь и рассмотреть ее как следует не успел. Мы с мужиками поспорили. Кто что говорит. Никто из наших прочитать не смог…
Не успел, хотелось мне поправить папашку. Конечно, все садоводство наблюдало за сценой общения родителей с непутевой дочерью. Думали: еще будет время машину со всех сторон разглядеть, пока она стоит у дома, ан нет – непутевая дочь не захотела воспитываться и быстренько отвалила. А чужие деньги посчитать – святое дело. И кости соседям перемыть тоже.
Анька не знала, на чем я езжу – мы как-то еще не успели дойти до вопроса транспортных средств. Но ей помог Костик. Может, она его ногой под столом пнула?
– Дедушка, – сказал ребенок, – любопытство не красит человека.
И откуда он только набрался таких фраз? Или это я так говорю, занимаясь его воспитанием? Надо будет к себе прислушаться.
Дедушка опять завелся с пол-оборота. Анька прослушала и про буржуев, и про капиталистов, и про трудовой народ, страдающий от ига зажравшихся «новых русских». Возможно, ей было просто интересно узнать, что думает о прослойке общества, к которой она сама принадлежит, рядовой российский (или совковый?) гражданин. Вот здесь бы я, в отличие от Аньки, уже давно взвилась к потолку и выгнала папашку – или спустила с лестницы, как ему обещала она. Анька же слушала очень внимательно, иногда задавая наводящие или уточняющие вопросы. Ни разу не сделала родителю замечания, не умерила его пыл, не шипела, не орала, не ругалась матом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42