Драматические события в Литве, Латвии и Эстонии, происходившие в 1939–1941 гг., привлекали внимание не только современников. Даже сейчас, 50 лет спустя, они не перестают быть актуальными. Об этом свидетельствуют те сложные противоречивые процессы, которые активизировались в 1989 г. и привели к нынешнему положению в этом регионе.Так что же происходило в те предвоенные годы в Прибалтике и какова при этом была реальная роль Советского Союза?Как известно, в первые месяцы после победы Великой Октябрьской социалистической революции в России и под ее влиянием в республиках Прибалтики была установлена советская власть и съезды рабочих, солдатских и безземельных депутатов провозгласили их автономными частями Советской России. Однако в ходе интервенции Германии и под давлением стран Антанты к 1920 г. советская власть в них была ликвидирована.В последующие два десятилетия часть трудящихся выступала за восстановление советской власти. Их борьбу возглавляли коммунисты. Буржуазия осуществляла свою власть, как правило, демократическими методами, но в острые моменты классовой борьбы и политической нестабильности прибегала к репрессиям и политическому произволу. А в Латвии в мае 1934 г. даже был совершен реакционный переворот.Разумеется, во всех Прибалтийских республиках, хотя и с разной степенью активности, существовали общедемократические движения, которые могли бы привести к победе сил демократии и социального прогресса. Любое подталкивание этого закономерного процесса, как показывает исторический опыт, обычно приводит или к патовому состоянию, или к негативным последствиям. Обстановка в Прибалтийских республиках подтвердила эту историческую закономерность.Прибалтийские республики пользовались уважением мирового сообщества. Они были членами Лиги Наций, а Латвия в 1936–1938 гг. являлась даже непостоянным членом Совета Лиги Наций.Еще в начале 30-х годов, особенно после прихода к власти в Германии Гитлера, руководящие круги Советского Союза уделяли Прибалтийским республикам большое внимание. Так, в статье, опубликованной в декабре 1933 г., К. Радек писал, что «независимость Прибалтийских стран является гарантией мира в Восточной Европе и ее нарушение может подвергнуть опасности этот мир». Далее автор уточнял, что в Советском Союзе допускают, что нарушение независимости Прибалтийских стран может произойти как извне, так и в силу внутренних событий[ См.: Известия. 1933. 17 декабря.

].Нетрудно уловить в этом высказывании идею о возможности прямой и косвенной агрессии, идею, которая несколько лет спустя в ходе англо-франко-советских переговоров стала серьезным препятствием для достижения соглашения.В условиях угрозы фашистской агрессии против Прибалтийского региона правительства Литвы, Латвии и Эстонии провозгласили политику нейтралитета своих стран. Но это вовсе не гарантировало их безопасность. Вот почему в марте 1938 г. советский военный атташе в Варшаве заявил, что если Польша вторгнется в Литву, а немцы займут Мемель, то советские войска вступят в Эстонию и Латвию[ См.: Osteuropa 13 (1937–1938). S. 709.

]. В июне 1939 г. эти страны заключили с Германией договоры о ненападении. Тогда же генерал Гальдер и адмирал Канарис посетили Эстонию.Имея обширную информацию о нарушениях прав человека и массовых репрессиях в отношении миллионов советских граждан в годы сталинизма в СССР, общественность Прибалтийских республик с настороженностью относилась к внутренней и внешней политике Сталина. Поэтому усилия коммунистов приписать эти негативные сведения о Советском Союзе проискам империалистической пропаганды воспринимались в народе с недоверием. Но лозунги компартий с требованием защиты социальных завоеваний трудящихся и демократизации общественной жизни своих стран находили поддержку. Остается фактом, что значительные слои населения были недовольны высокими залогами, а мелкие крестьяне испытывали трудности со сбытом своей продукции. Имели место и другие острые социальные проблемы, которые создавали напряженность в отношениях между народом и правительством. Однако вызывает сомнение, можно ли эти процессы именовать революционной ситуацией, которая впоследствии якобы переросла в революцию.Существовавшие в этих республиках авторитарные режимы, хотя и имели некоторые различия, в целом же не носили характера, схожего с итальянским фашизмом или германским нацизмом. Отсутствовал массовый террор, который был характерен в то время для многих других европейских стран. В 1940 г. в Латвии, например, имелось 200, а в Эстонии – менее 100 политических заключенных[ См.: Altrichter H., Becker J. Op. cit. S. 190.

]. Печать пользовалась относительной свободой. Не существовало жестокого угнетения национальных меньшинств, в том числе и русских, которые в Латвии составляли 10%, а в Эстонии – 8% всего населения[ См. ibid. S. 192.

].Из анализа документов можно сделать вывод о том, что большинство граждан Прибалтики в то время хотело жить в своих независимых республиках даже при существовании угрозы со стороны Германии. Многие согласились бы и с установлением советской власти, но не «русского» образца. В качестве оптимального варианта литовцы, например, считали, что, «опираясь на соседство Советского Союза», они будут «чувствовать себя значительно лучше, чем в последнее время», как записал в своем служебном дневнике полпред СССР в Литве Н. Г. Поздняков[ Международная жизнь. 1990. № 2. С. 146.

].Вооруженные силы Прибалтийских республик к началу войны были немногочисленными, о чем свидетельствует следующая таблица[ См.: Altrichter H., Becker J. Op. cit. S. 196.

].
Территория, тыс. кв. км: Эстония – 48, Латвия – 66, Литва (Без Мемельской области и Виленщины) – 53. Все республики – 383. Население, млн. чел: Эстония – 1.1, Латвия – 2.0, Литва – 2.4. Все республики – 5.5. Протяженность границы с СССР, км: Эстония – 277, Латвия – 269, Литва – нет. Все республики – 546. Военный бюджет (1934),%: Эстония – 20, Латвия – 24, Литва – 20. Численность армии мирного времени, тыс. чел.: Эстония – 16, Латвия – 25, Литва – 24. Все республики – 65. Танки, шт.: Эстония – 30, Латвия – 40, Литва – 30. Все республики – 100. Самолеты, шт.: Эстония – 125, Латвия – 175, Литва – 100. Все республики – 400. Подводные лодки, шт.: Эстония – 2, Латвия – 2, Литва – нет. Все республики – 4.
(В оригинале – таблица. Прим. составителя fb-книги)
Накануне и в первый период второй мировой войны Прибалтийские государства вызывали экономический и политический интерес ряда ведущих европейских держав, которые рассматривали их как объект большой политики или, по выражению германского историка Г. Мейера, как «крестьян на шахматной доске»[ Ibid. S. 186.

]. Что же касается советских руководителей, то их внимание к Эстонии, Латвии и Литве имело преимущественно военно-стратегическую окраску, причем для обоснования этого использовались различные аргументы. Если до заключения советско-германского договора о ненападении речь шла о предотвращении германской военной угрозы этим странам, что было вполне реально, то с августа 1939 г. – уже мифической угрозы со стороны англо-французского блока и, конечно же, ни словом не упоминалось об агрессивных устремлениях Германии.Так, в книге «Внешняя политика Советского Союза», посвященной 50-летию В. М. Молотова, отмечалось, например, что заключение договоров о дружбе и взаимопомощи с Прибалтийскими странами «усилило оборонную мощь Советского Союза и предотвратило возможность вовлечения Прибалтийских государств в орбиту англо-французского военного блока»[ Тихомиров В. Внешняя политика Советского Союза. М., 1940, С. 9.

]. Журнал «Большевик» осенью 1939 г. обращал особое внимание на то, что «до заключения пактов о взаимопомощи с Эстонией и Латвией у нас главной военно-морской базой на Балтике был Кронштадт, расположенный вблизи Ленинграда, на острове Котлин. Теперь наш флот, получая новые базы, в огромной мере расширяет свои операционные возможности»[ Большевик. 1939. № 19. С. 57.

].На политических переговорах с Англией и Францией Советский Союз выразил готовность предоставить странам Прибалтики гарантию безопасности. 1 июля партнеры по переговорам дать такую гарантию согласились только в случае прямой агрессии. Но советские представители выдвинули предложение распространить гарантию и на случай «косвенной агрессии» против Прибалтийских стран. Это новое понятие на языке международных отношений советское руководство представляло себе как возможный внутренний государственный переворот или поворот к политике в пользу агрессии. Западные партнеры по переговорам сразу же поняли, что скрывается за этой формулировкой, и отвергли ее. Советский полпред во Франции Я. 3. Суриц 19 июля 1939 г. докладывал в Москву, что там это предложение рассматривается как попытка предоставить «нам практическую свободу действия в Балтике, и притом не только в момент реальной германской угрозы, но в любой желательный для нас момент»[ Год кризиса. 1938–1939. Т. II. Документы и материалы. М., 1990. С. 105.

]. Еще раньше, в мае 1939 г., суть советского предложения раскрыл министр иностранных дел Эстонии К. Сельтер, назвавший его «превентивной агрессией» со стороны Советского Союза. От советских гарантий отказались и правительства Латвии и Финляндии.Великобритании и Франции становилось все более очевидным, что выдвигаемая Советским Союзом идея гарантий Прибалтийским республикам понималась им как шанс держать в них свои вооруженные силы. Ясно, что в Лондоне и Париже считали, что, во-первых, это слишком дорогая цена за создание советско-англо-французского военного союза и, во-вторых, подобная ситуация в корне изменила бы соотношение политических сил в бассейне Балтийского моря. Это противоречило бы традиционной для Лондона концепции статус-кво в Европе. Что же касается Гитлера то, как позже оказалось, он готов был заплатить любую цену, лишь бы только обеспечить в данное время нейтралитет Советского Союза.Вопрос о судьбе Прибалтийских стран советским руководством был поставлен и перед Риббентропом во время его посещения Москвы 23 августа 1939 г. Имея широкие полномочия от Гитлера, германский министр согласился на нечто большее, чем гарантии: вообще рассматривать Прибалтику как сферу государственных интересов Советского Союза, предоставив ему здесь полную свободу действий и заявив о незаинтересованности Германии в этом регионе. Гитлер и Риббентроп были так щедры на подачки за счет чужих земель, потому что были уверены: через несколько лет эти земли все равно окажутся во владении Германии. Как было правильно отмечено в «Заключении рабочей группы Комиссии Верховного Совета Латвийской ССР по оценке политических и правовых последствий тайного соглашения между СССР и Германией 1939–1940 гг.», «…Балтия из объекта возможной агрессии превратилась в объект торга между Германией и СССР»[ Атмода. 1990. 2 января.

].Какие же шаги применительно к Прибалтике предпринял Сталин в последующем?Нет, он не ринулся стремглав реализовывать свое «право» на владение территориями своих северо-западных соседей. 17 сентября 1939 г., когда советские войска перешли польскую границу, Молотов, опасаясь серьезной реакции западных стран, в ноте дипломатическим представителям 24 государств, в том числе Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии, подчеркивал: «В отношениях с ними СССР будет проводить политику нейтралитета»[ Известия. 1939. 18 сентября.

].Но 25 сентября 1939 г. Сталин заявил Шуленбургу, что он намерен «решить проблему Прибалтийских стран в соответствии с секретным протоколом» и в связи с этим ждет поддержки со стороны германского правительства. И Сталин «карт-бланш» на Прибалтику получил. При пассивности западных держав Германия еще раз заявила о признании свободы рук Советского Союза в зоне его интересов. Немецкие посольства в Прибалтике по указанию Риббентропа рекомендовали литовцам, латышам и эстонцам пойти навстречу пожеланиям советских властей. Когда же Берлин потребовал от них прекратить торговлю с Англией, то Молотов, в свою очередь, посоветовал, например, литовцам, также пойти немцам навстречу[ См.: Полпреды сообщают… Сборник документов об отношения СССР с Латвией, Литвой и Эстонией. Август 1939 г.– август 1940 г. М., 1990. С. 191.

]. Более того, Гитлер уступил Советскому Союзу Литву, относившуюся, как уже говорилось, на первых порах к сфере интересов Германии, взамен на Люблинское и часть Варшавского воеводства.Намерение Сталина в Прибалтике Гитлер понимал так, что эти страны непременно будут включены в состав СССР. Ибо чем иначе можно объяснить тот факт, что на географических картах, изданных 1 апреля 1940 г. в Германии, но изготовленных еще в начале марта, территории Эстонии, Латвии и Литвы значились как составные части Советского Союза?Однако это не означало, что Германия отказалась от своих Притязаний в будущем на Прибалтийские земли. Она имела явно выраженные экспансионистские намерения, особенно в отношении соседней Литвы, президент которой А. Сметона поддерживал эти планы и решил содействовать их осуществлению. Директор департамента безопасности министерства внутренних дел Литвы А. Повилайтис ездил в Берлин, чтобы по поручению президента известить Гитлера о его решении переориентироваться на Германию и что Литва готова стать протекторатом рейха. Ответ Берлина гласил, что это возможно лишь после завершения войны[ См.: Советская Россия. 1988. 24 августа.

].На территории этой республики под различными прикрытиями существовали такие немецкие фашистские организации, как «Культурфербанд», «Гитлерюгенд», «Союз немцев рейха», «Союз немецких девушек» и другие. Пользуясь территориальной близостью Литвы к Восточной Пруссии, германские власти содействовали активному внедрению немцев в литовскую экономику, на транспорт, в энергетическое хозяйство. По некоторым данным, к концу 1939 г. в Литве имелось около 300 немецких предприятий, 88 торговых точек и т. п. Немецкое землячество развернуло сеть культурно-просветительских учреждений, спортивных и религиозных обществ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57