Высмотрев, с которой стороны ряды врагов были менее густы, все четверо опрометью бросились прямо туда. Сбив с ног полдюжины индейцев, дети перескочили через них и во всю прыть пустились бежать к песчаной яме. Теперь уже некогда было думать о безопасной дороге, по которой ездят телеги, пришлось спускаться прямо с обрыва между желтыми и красными колючими цветами, мимо стрижиных гнезд. Спускались прыгая, цепляясь, скользя, спотыкаясь и, наконец, просто кувыркаясь.
Золотой Орел и его товарищи догнали детей как раз на том месте, где сегодня утром Чудозавр зарылся в песок.
Запыхавшиеся и поцарапанные бедные дети ждали, что с ними будет дальше. Вокруг них уже блестели острые ножи и топоры, но еще страшнее был злобный блеск в глазах Золотого Орла и его свиты.
— Вы солгали нам оба: и ты, о Черная Пантера, и ты, о Красный Волк! Ты, Дикая Кошка, и ты, Бобе конного полка, тоже нас обманули если не словами, то своим молчанием. Вы солгали под флагом мира. У вас здесь нет товарищей; ваши племена теперь на охоте в дальних горах. Каков будет ваш приговор? — продолжал он, вдруг обратившись с мрачной улыбкой к другим краснокожим.
— Соорудим костер! — закричали те, и тотчас же человек двенадцать из них пошли на поиски топлива. Каждого из детей держали по два сильных индейца, а дети в отчаянии смотрели вокруг. Ах, если бы только увидеть Чудозавра!
— Вы снимете с нас скальпы раньше, чем будете жарить? — печально спросила Антея.
— Конечно, — поднял на нее глаза краснокожий. — Таков обычай. Индейцы поставили детей в кучку, а сами сели на землю вокруг и враждебно посматривали на своих пленников.
Через некоторое время то по двое, то по трое стали возвращаться краснокожие, ходившие искать сухое дерево. Все они шли назад с пустыми руками, ни одной сухой палки не удалось им найти поблизости. И немудрено: в этой части Англии дрова очень дороги и все сухое дерево начисто убирается из лесов.
Дети вздохнули было с облегчением, но вздох закончился стоном ужаса: индейцы кинулись на них и в воздухе засверкали ножи. Закрыв глаза, дети ждали, что вот-вот по головам их пройдет острая сталь. Но этого не случилось; они были выпущены индейцами из рук и, дрожа, свалились в одну кучу. Головам совсем было не больно, только как-то прохладно. Послышался топот воинской пляски. Осмелившись, наконец, открыть глаза, дети увидали, что вокруг них дико скачут четверо краснокожих и машут в воздухе скальпами с длинными черными волосами. Дети схватились за головы; их собственные волосы были целехоньки! Бедные невежественные дикари действительно сняли с них скальпы, только не настоящие, а коленкоровые.
Рыдая и смеясь, дети упали друг другу в объятия.
А в это время вождь краснокожих пел:
— Мы сняли скальпы с наших врагов! Жалкие волосы их росли без крепких корней и сами отдались в руки победителей. Без борьбы, без крови достались эти скальпы могучим воинам из племени Обитателей Скал. Не радует истинных воинов такая легкая победа!
— Сейчас они и настоящие волосы снимут, вот увидите! — говорил Роберт, стараясь перемазать часть краски со своего лица на голову.
— Справедливая и страшная месть вырвана из наших рук, — продолжалась песня. — Есть и другие муки, кроме ножа и пламени. Но медленный огонь есть древняя и лучшая казнь для врага. О, странная, дикая земля, где нельзя найти дров, чтобы по обычаю предков сжечь побежденного! Тоскует душа моя по родимой стране, где на сотни миль тянутся непроходимые девственные леса, чтобы мы, победители, могли жечь врагов своих. О, если бы вновь вернуться нам в свой лес родной!..
Вдруг как будто молния мелькнула. И на том месте, где только что сидели темные фигуры краснокожих, заблестел золотистый песок, освещаемый яркими лучами солнца: при последних словах вождя индейцы все до одного мигом исчезли. Должно быть, Чудозавр сидел где-нибудь поблизости, и он исполнил желание краснокожего…
Марта привезла домой кувшин точь-в-точь такой же, как прежний и с аистами, и с тростником, а кроме того, она, вернула Антее деньги.
— Двоюродная сестра подарила мне этот кувшин «на счастье», она говорит, что таз от него разбит, а на один кувшин все равно покупателя не скоро найдешь.
— Марта, какая ты хорошая! — говорила Антея, обнимая ее.
— Да! — весело засмеялась Марта. — Уж пользуйтесь, пока я у вас живу. Как только ваша мама приедет, я ей тотчас же скажу, чтобы искала себе другую прислугу.
— Как, Марта? — воскликнула пораженная Антея. — Неужели тебе и вправду так плохо с нами?
— Нет, барышня милая! — еще веселее засмеялась Марта. — Совсем не то! Дело-то такое, что я замуж выхожу, — за Джона, лесника. С тех пор, как вы приехали от пастора, когда заперлись на колокольне — помните? — он мне все предложения делал. А сегодня я осчастливила его и согласилась…
…Антея положила семь шиллингов и четыре пенса в миссионерскую копилку и сломанное место заклеила бумагой. Она была очень счастлива, что могла вернуть деньги. А вешают ли за взлом копилки или нет, этого она до сих пор не знает.
Глава одиннадцатая
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
Ты, читатель, увидав, что эта глава последняя, конечно сразу догадались, что для Кирилла и Антеи, Роберта и Джейн пришло, наконец, время расстаться с Чудозавром. Но сами-то дети этого совсем не ожидали. Напротив, если в другие дни трудно бывало придумывать хорошее желание, то сегодня как раз явилось у детей множество самых радужных планов. «Так всегда в жизни бывает!» — горестно заметила потом Джейн.
Утром встали все очень рано и, уйдя в сад, весело принялись обсуждать свои предложения. Старая мысль о сотне фунтов стерлингов в современной монете нравилась больше всего, но были и другие хорошие идеи, например, «каждому по лошадке». Представьте себе только, как это было бы удобно: утром к вам являются лошадки, целый день вы на них можете кататься, после заката они исчезают, а на другое утро, если хотите, они опять к вашим услугам. И не надо для них ни корма, ни ухода.
Но во время завтрака случились два события. Во-первых, пришло письмо от мамы: бабушка совсем поправилась, и мама с папой будут дома не позже как сегодня к вечеру. Раздалось радостное «ура». Конечно, эта новость перевернула все утренние планы, каждому было ясно, что сегодня надо пожелать чего-нибудь не для себя, а для мамы.
— Хотел бы я знать, что ей понравилось бы! — раздумывал Кирилл.
— Ей понравится, если мы все будем вести себя хорошо, — наивно ответила Джейн.
— Да, но это так скучно для нас, — возразил Кирилл. — А кроме того, я надеюсь, что мы сумеем порядочно вести себя и без помощи Псаммиада. Нет, надо придумать что-нибудь особенное, чего нам без него не устроить.
— Ох, только не забудьте вчерашний день! — предупреждала Антея. — Помните, что теперь наши желания исполняются, где бы мы их ни сказали. Не сделать бы нам опять какой-нибудь глупости, особенно сегодня!
— Ладно, не ворчи! — попросил Кирилл.
В это время вошла Марта с чайником. На лице ее дети заметили какое-то особое выражение.
— Слава тебе, Господи, что мы все еще живы, — сказала она мрачно.
— В чем дело? Что случилось? — посыпались вопросы.
— Э, ничего! Только по нынешним временам нельзя поручиться, что тебя дома в постели не зарежут.
— Почему? — спросила Джейн, чувствуя, как дрожь побежала у нее по спине и по ногам и выбежала в пятки. — Разве кого-нибудь убили в постели?
— Ну, не совсем, — отвечала Марта. — Только и убить было нетрудно. Тут неподалеку в усадьбу забрались разбойники — Джон мне сейчас рассказывал — и унесли у леди Читтенден все драгоценности до последнего камешка. Она теперь то и дело в обморок падает и ни единого слова сказать не может, только все кричит: «Ой, мои бриллианты!» А самого-то лорда дома нет, он в Лондоне.
— Леди Читтенден? Мы ее видели, — сказала Антея. — Она носит белое платье с красной отделкой, своих детей у нее нет, а чужих она терпеть не может.
— Вот она самая, — подтвердила Марта. — Она только и дрожит над своим богатством; и вот как ей теперь удружили! Говорят, ее камни да золото тысячи тысяч стоили. Брошек, сережек, колец, у нее видимо-невидимо. Одна какая-то тарара, говорят, такая была, что и цены ей нет. Ну, некогда мне тут с вами толковать! Надо хорошенько все комнаты прибрать до приезда барыни.
— Не понимаю, на что столько драгоценностей, — сказала Антея, когда Марта вышла из комнаты. — Эта леди Читтенден довольно противная. А у мамы совсем нет бриллиантов, да и других драгоценных вещей очень мало: одно топазовое ожерелье да сапфировое колечко, что папа ей подарил, когда они были помолвлены, да еще гранатовая звездочка, да брошка с жемчугом, в которой лежат волосы прадедушки, — вот и все.
— Когда я вырасту, то накуплю маме множество бриллиантов, если она только захочет, — объявил Роберт. — Я пойду исследовать Африку и заработаю так много денег, что не буду знать, куда их девать.
— А разве плохо было бы, — сказала Джейн мечтательно, — если бы, вернувшись домой, мама вдруг нашла у себя все бриллианты, кольца, ожерелья, тарары…
— Тиары, — поправил ее Кирилл.
— Ну, да, тиары — вообще все эти пропавшие драгоценности. Мне очень хочется, чтобы она их нашла и…
— Значит, она их найдет! — воскликнул Роберт. — Ты, моя милая Джейн, сказала свое желание. Теперь нам остается только одно: скорее бежать к Чудозавру. Если он не очень сердит, так, может быть, мы его упросим все переделать и исполнить что-нибудь другое; если же нет, то я уж и не знаю, что будет. Конечно, во-первых, полиция, потом… Не плачь же ты, глупенькая! Мы тебя защитим. И папа говорит, что никогда не надо бояться, если не сделал ничего дурного; надо только говорить правду.
Но Антея и Кирилл мрачно переглянулись: они вспомнили, насколько убедительной оказалась правда о Чудозавре, когда ее однажды попробовали рассказать полиции.
То был день всяких неудач: во-первых, Чудозавра не нашли, во-вторых, не могли обнаружить и драгоценностей, хотя старательно перерыли всю мамину комнату.
— Конечно, мы их и не можем найти, — сказал Роберт. — Их найдет только мама. И, может быть, подумает, что эти сокровища лежат здесь в доме уже давным-давно, и никогда не узнает, что они краденые.
— О, еще бы! — насмешливо отвечал Кирилл. — Тогда, значит, мама утаит краденые вещи, ведь это будет еще хуже.
Снова принялись дети разыскивать Чудозавра, но опять неудачно. Грустные и озабоченные, поплелись они домой.
— Ладно! — решила вдруг Антея. — Мы скажем маме всю правду, она возвратит драгоценности — и все будет хорошо.
— Ты так думаешь? — покачал головой Кирилл. — Неужели ты полагаешь, что она нам поверит? Разве может кто-нибудь поверить рассказу о Чудозавре, пока сам его не увидит? Мама решит, что все это мы выдумали или, еще хуже, что мы помешались и нас отправят в сумасшедший дом. Как тебе это понравится? — повернулся он неожиданно к несчастной Джейн. — Хорошо тебе будет сидеть в железной клетке с мягкими стенами, где у тебя на весь день останется только одно занятие: тыкать солому себе в волосы и слушать, как воют и беснуются другие сумасшедшие? Помните же, что говорить обо всем маме бесполезно.
— Почему? — недоумевала Джейн. — Ведь мы сказали бы правду?
— Разумеется, но для взрослых этой правды еще недостаточно, — пояснила Антея. — Кирилл прав. Давайте лучше пока наберем цветов во все вазы и не будем думать о драгоценностях. Ведь до сих пор все наши несчастья кончались хорошо.
И вот дети, собрав всю свободную посуду, наполнили ее букетами цветов, комнаты Белого домика стали похожи на что-то вроде сада.
Только что успели убрать обед, как приехала мама и сразу попала в объятья восьми рук. Ужасно трудно было не рассказать ей тотчас же о Чудозавре, потому что дети давно уже привыкли поверять ей все горести и радости. А все-таки на этот раз о своих необыкновенных приключениях дети ни словом не обмолвились.
Да и мама, в свою очередь, хотела обо многом порассказать: и о бабушке, и о бабушкиных голубях, и о хромом ослике тети Эммы. Ей дико понравилась вся посуда с цветами. И вообще она чувствовала себя так хорошо, вернувшись домой к своим ребятам.
Детям даже начало казаться, что они Чудозавра только во сне видели.
Но когда мама собралась идти наверх в свою комнату и переодеться, ее сразу охватило восемь рук, как будто у нее было всего двое детей: один — Ягненок, сидевший на коленях, а другой — осьминог.
— Мамочка, милая, не ходи наверх! — упрашивала Антея. — Позволь, я принесу тебе все, что надо.
— Или я! — присоединился к ней Кирилл.
— Пойдем, мама, мы тебе покажем, какие здесь есть чудные розы, — убеждал ее Роберт.
— Не вставай, мамочка, пожалуйста! — жалобно уговаривала Джейн.
— Пустите же меня, милые мои! Что за вздор! — отвечала мать. — Я еще не совсем старушка, и мне не трудно подняться наверх, чтобы переодеться и вымыть руки, смотрите, какие они грязные!
Итак, она удалилась наверх, а дети последовали за нею, томимые мрачными предчувствиями.
Мать сняла шляпку, очень красивую, с белыми розами, и подошла к туалетному столику поправить прическу. На столике, между зеркалом и подушечкой для булавок, лежала коробочка, крытая зеленой кожей. Мать открыла ее.
— Ах, какая красивая вещь, — сказала она. В коробочке оказалось кольцо с большой жемчужиной, окруженной блестящими мелкими бриллиантами.
— Откуда это? — спросила мама, примеряя кольцо на безымянный палец, на который оно пришлось как раз впору. — Кто это принес?
— Я не знаю, — вполне искренно ответил каждый из детей.
— Должно быть, папа велел Марте положить сюда эту коробочку, я пойду вниз и спрошу Марту.
— Мама, дай мне пока посмотреть колечко, — попросила Антея, знавшая, что Марта все равно ничего не увидит. Когда мама спросила Марту, та, конечно, сказала, что никакой коробочки на стол не клала, то же самое сказала и кухарка. Мама вернулась в спальню очень заинтересованная этой загадочной историей и довольная колечком. Но когда она открыла комод и нашла там длинный ящик с очень дорогим бриллиантовым ожерельем, любопытство ее было еще более возбуждено, а удовольствие как будто совсем пропало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21