C доставкой сайт Wodolei
К тому же он был безмерно счастлив сбагрить заботы о кирпичном заводе сыну.
– Ну, раз вы так говорите… – Каралин и Тэд не очень-то ладили. – Что ж, когда вернете беглянок, я найду, к чему их в доме приставить.
Что-то в ее голосе, какая-то нотка насторожила Брина. Ненароком прозвучавшее удовлетворение. Чуть ли не с первого дня, как он вернулся домой, Каралин приводила в манор хорошеньких служанок и девушек с ферм. Их перед Брином прошла целая череда, и все они готовы были помочь лорду забыть о его горестях.
– Они – клятвопреступницы, Каралин. Боюсь, им суждено гнуть спины на полях.
Мимолетно напрягшиеся губы Каралин подтвердили подозрения Брина, но голос ее остался равнодушен:
– Прочим двум, лорд Гарет, там, наверно, и место, но не стоит разбрасываться красотой и изяществом. Эта доманийская девушка вполне подходит, чтобы прислуживать за столом. Такая юная и необыкновенно красивая. Но, разумеется, все будет так, как вы пожелаете.
Так вот кого, получается, присмотрела Каралин. И в самом деле, необыкновенно красивая девушка. Правда, чем-то неуловимо отличается от тех доманиек, что встречались Брину. Робкое прикосновение там, слишком поспешное и короткое тут. Такое, конечно, абсолютно невозможно. Доманийки чуть ли не с колыбели обучают своих дочерей обводить мужчин вокруг пальца. Нельзя сказать, чтобы ей ничего не удалось, кое-что она сумела, Брин это признавал. Раз уж Каралин после всех фермерских девушек решила напустить на него ее… Необыкновенно красивая.
Тогда почему не ее лицо, не ее облик занимают его мысли? Почему он ловит себя на том, что думает о голубых глазах? С вызовом глядящая на него, будто желая, чтобы под рукой оказался меч, испуганная, но отказывающаяся уступить страху. Мара Томанес. Он был уверен: она сдержит слово, она из тех, кому не
нужны клятвы.
– Я верну ее, – сказал себе Брин. – И узнаю, почему она нарушила клятву.
– Как скажете, милорд, – промолвила Каралин. – Думаю, она вполне справится с обязанностями горничной в вашей опочивальне. Села немного старовата, чтобы бегать вверх-вниз по лестницам, когда вам ночью что-то понадобится.
Брин удивленно моргнул. О чем это она? Ах да, о девушке из Домани. Он покачал головой, сетуя на глупость Каралин. А сам-то он разве не больший глупец? Он лорд; он должен оставаться здесь и заботиться о своих людях. Однако Каралин управляется со всем куда лучше его, как и все те годы, когда он отсутствовал. Сам Брин знал одно солдатское ремесло, всю жизнь провел в военных лагерях, участвовал в бесчисленных кампаниях и походах, ну еще понимал кое-что в том, как маневрировать в придворных интригах. Нет, все же Каралин права. Нужно снять этот меч, эту дурацкую шляпу, потом Каралин напишет описание беглянок, и…
Вместо этого Брин сказал:
– Повнимательней приглядывай за Адмером Нимом и его родней. Они непременно постараются тебя надуть.
– Как скажете, милорд.
Слова были преисполнены почтения, но тон говорил:
"Ты еще поучи дедушку овец стричь". Усмехаясь про себя, Брин вышел из кабинета.
Манор в поместье мало отличался от разросшегося фермерского дома – два этажа, возведенные без всякого плана из кирпича и камня, подведенных под шиферную крышу, пристройки и флигели, расползшиеся за многие поколения Бринов. Род Бринов владел этой землей – или она владела ими – с тех пор, как на обломках империи Артура Ястребиное Крыло около тысячи лет назад возник Андор, и с этого времени сыновья Бринов верой и правдой служили Андору на полях сражений. Больше в войнах за Андор ему не сражаться, но думать о Доме Брин уже поздно. Слишком много было войн, слишком много сражений. Он последний в роду. Ни жены, ни сына, ни дочери. С ним умрет род. Всему есть конец – вращается Колесо Времени.
Перед домом на мощенном камнем дворе ждали рядом с оседланными лошадьми двадцать человек. Седины у многих еще больше, чем у Брина. Все многоопытные воины, ветераны, командиры десятков и эскадронов, знаменщики, некогда служившие с ним вместе. Джони Шагрин, бывший старшим знаменщиком гвардии, стоял впереди строя с повязкой на голове, хотя Брин достоверно знал, что дочери Джони подсылали своих детишек, дабы те уговорили его не вставать с постели. У него, в числе немногих, была семья, то ли здесь, то ли где-то в другом месте. Многие выбрали службу у Гарета Брина вместо того, чтобы пропивать свои пенсии да докучать собутыльникам воспоминаниями, которые никому не интересны, кроме как другому такому же старому вояке.
Все опоясались поверх курток мечами, несколько человек притащили длинные, со стальными наконечниками пики, которые до сегодняшнего утра красовались на стенах. Позади каждого седла приторочена толстая скатка, седельные сумы раздуты, котелок или чайник, наполненные бурдюки – бывалые бойцы словно вновь собрались в долгий поход, а не на недельку на поиски трех женщин, подпаливших какой-то сарай. Просто появилась возможность тряхнуть стариной, или розыски стали предлогом вспомнить прежние веселые деньки.
Брин не знал, не это ли чувство заставило и его вытащить из пыльного сундука верный меч. Для того чтобы гоняться верхом за хорошенькими глазками, он слишком стар, вдобавок эта молодая женщина ему в дочери годится, а то и во внучки. Я не такой дурень, твердо сказал себе Брин. Каралин гораздо лучше со всем управится, коли он не станет влезать в хозяйственные дела.
Из дубовой аллеи, ведущей к дороге, галопом вылетел длинноногий гнедой мерин. Не успело животное остановиться, как наездник спрыгнул с седла и, хоть споткнулся, устоял на ногах и сумел приложить руку к сердцу в салюте. Крепкий и жилистый, с головой, напоминающей обтянутое кожей яйцо, и с белыми бровями, своей густотой пытавшимися возместить отсутствие прочих волос, Бэрим Халль много лет назад служил под началом Брина старшим десятником.
– Вас вызвали обратно в Кэймлин, мой Капитан-Генерал? – переведя дух, спросил он.
– Нет, – чересчур резко ответил Брин. – А с чего это ты прискакал, будто на хвосте у тебя кайриэнская конница?
Уловив настроение гнедого, другие лошади тоже принялись вытанцовывать на месте.
– Никогда не скакал так споро, милорд, если только мы за ними не гнались. – Ухмылка Бэрима исчезла, когда он заметил, что Брин не смеется. – Ну, милорд, я увидел лошадей и решил… – Бэрим вгляделся в лицо Брина и оборвал себя: – Ладно, вообще-то у меня есть кой-какие новости. Был я в Новом Брайме, заезжал к сестре. Наслушался всякого.
Новый Брайм был древнее Андора – "старый" Брайм уничтожили еще в Троллоковы Войны, за тысячу лет до Артура Ястребиное Крыло, – и для новостей места лучше не найти. Средних размеров городок на границе, довольно далеко к западу от владений Брина, на дороге из Кэймлина в Тар Валон. Каким бы ни стало ныне отношение Моргейз к Тар Валону, купцов на дороге не убавилось.
– Ладно, солдат, выкладывай. Что за новости такие?
– Э-э, я как раз стараюсь сообразить, с чего начать, милорд. – Бэрим невольно выпрямился. – По-моему, самое важное вот что. Говорят, Тир пал. Айильцы захватили саму Твердыню, и Меч-Которого-Нельзя-Коснуться… в общем, его-то и коснулись. По слухам, кто-то его в руку взял.
– Его айилец взял? – недоверчиво спросил Брин. Айилец скорее умрет, чем меча коснется, чему он сам был свидетелем в Айильскую Войну. Правда, утверждают, что Калландор вроде и не меч вовсе, но кто его
знает.
– Этого не говорили, милорд. Имя я слышал, Ран
или что-то вроде, привычное уху. Но говорили о случившемся как о факте, а не как о слухе. Будто об этом всем
известно.
Брин задумчиво наморщил лоб. Если сказанное правда, то это уже не беда, а гораздо хуже. Если Калландор взяли, значит. Дракон Возродился. А из Пророчеств следует, что тогда близится Последняя Битва, что Темный рвется на свободу. Как гласят Пророчества, Дракону суждено спасти мир. И уничтожить его. Одной такой новости довольно, чтобы Халль гнал как сумасшедший, тут и думать нечего.
Но тот еще не закончил с новостями:
– Из Тар Валона, милорд, известие пришло тоже не маленькое. Если верить людям, то там теперь новая Амерлин. На Престоле Амерлин, милорд, теперь Элайда, которая была у нашей королевы советницей. – Вдруг смешавшись, Халль затараторил дальше. Моргейз была запретной темой, и каждый в поместье знал об этом, хотя сам Брин ничего и не запрещал. – Предыдущую Амерлин, Суан Санчей, мол, усмирили и казнили. И Логайн тоже умер. Тот Лжедракон, которого они в прошлом году изловили и укротили. Говорят так, милорд, будто все – сущая правда. Кое-кто утверждал, будто самолично был в Тар Валоне, когда там все происходило.
Логайн – невелика новость, хоть и начал он войну
в Гэалдане, провозгласив себя Возрожденным Драконом. За последние несколько лет появилось несколько Лжедраконов. Правда, про Логайна точно известно: направлять Силу он мог. Пока не укротили его Айз Седай. Ладно, он не первый мужчина, которого поймали и укротили, отрезав от Силы и навсегда лишив способности направлять. Если верить молве, после такой процедуры мужчины долго не живут, будь они Лжедраконами или просто глупыми беднягами, которые чем-то не потрафили Красным Айя. Недолго они живут, вроде как теряют желание жить.
А вот Суан Санчей – это важно. Почти три года назад он с ней встречался. Женщина, потребовавшая повиновения себе без всяких объяснений. Крепкая, как старый корень, язычок что рашпиль, а характер точно у медведя с больным зубом. Такая любого выскочку-претендента голыми руками на части раздерет. Усмирение для женщины – то же, что для мужчины укрощение, но явление намного более редкое. Тем паче для Престола Амерлин. За три тысячи лет лишь две Амерлин, по признанию самой Башни, подверглись такому наказанию, хотя, вполне вероятно, эта участь постигла еще дюжины две, о ком даже слуха не просочилось. Чего-чего, а скрыть, что ей надо, Башня всегда умела. Но казнь совершенно лишена смысла, после усмирения-то. Ведь вроде женщины переносят процедуру усмирения не лучше укрощенных мужчин и вряд ли живут дольше.
От всего этого за десяток лиг несет уймой бед. Всем известно, у Башни есть союзники, заключены альянсы, протянуты ниточки к тронам, к могущественным лордам, влиятельным знатным дамам. Кое-кто из них наверняка решит проверить, по-прежнему ли неусыпно следят за ними Айз Седай. Может, у них своих хлопот хватает, неспроста же новая Амерлин таким необычным образом трон заняла. А как только этот приятель в Тире уничтожит оппозицию – причем если он и впрямь завладел Твердыней, маловероятно, чтобы оппозиция оказалась сильна или многочисленна, – он обязательно выступит – либо против Иллиана, либо против Кайриэна. Весь вопрос – насколько скоро? Соберут ли армии против него, или войска к нему присоединятся? Пусть он и вправду Возрожденный Дракон, но Дома могут пойти разными путями, да и простой люд неизвестно куда повернет. И коли разгораются мелкие свары из-за того, что
Башня…
– Старый дурак, – пробормотал Брин. Заметив,
как вздрогнул Бэрим, лорд успокоил его: – Не ты. Это
про другого.
Его эти дела больше не касаются. За исключением одного: решить, на чью сторону, когда придет время, встанет Дом Брин. Да и кого это интересует, разве только чтобы знать, нападать на него или нет. Брины никогда не были ни могущественным Домом, ни многочисленным
родом.
– Э-э, милорд? – Бэрим поглядел на стоящих рядом людей и лошадей. – Я вам случайно не пригожусь,
милорд?
Даже не спросил, куда и зачем. Не одному Брину,
видно, обрыдла сельская жизнь.
– Как соберешься, нагоняй. Мы двинемся на юг. отправимся по тракту к Четырем Королям.
Бэрим отсалютовал и стремглав побежал прочь, подхватив повод своего коня.
Взобравшись в седло, Брин, ни слова не говоря, махнул рукой. Отряд, перестраиваясь в колонну по двое, двинулся следом за ним к обсаженной дубами аллее. Он получит ответы. Даже если потребуется схватить эту Мару за шкирку и как следует потрясти, он добьется ответов.
Когда ворота раскрылись и коляска вкатилась в королевский дворец Андора, Благородная Леди Алтейма расслабилась. Она не была уверена, распахнутся ли они перед ней вообще. Очень много прошло времени до того, как записку взяли, и еще дольше пришлось дожидаться ответа. Служанка, худая девушка, нанятая здесь, в Кэймлине, таращилась по сторонам и чуть ли не подскакивала на сиденье напротив Алтеймы, взволнованная тем, что и в самом деле попала во дворец.
Со щелчком раскрыв кружевной веер, Алтейма принялась им обмахиваться. Еще и за полдень не перевалило, так что жарко будет не в пример этому часу. А ей-то всегда казалось, будто Андор – край прохладный. Леди в последний раз прикинула, что сказать. Алтейма была красива и сама знала, насколько красива: большие карие глаза придавали ей невинный, почти безобидный вид, и многие горько жалели, попавшись на этом. Алтейма знала: она вовсе не наивна и совсем не безобидна, но ее вполне устраивало, что таковой ее считали другие. И сегодня ей особенно пригодится простодушный облик. На экипаж ушли чуть ли не последние деньги, а, убегая из Тира, она сумела прихватить не много золота. Ей надо вновь занять подобающее положение, но для этого необходимо завести могущественных друзей и заручиться их поддержкой, а кто обладает в Андоре таким влиянием и властью, как не та, на встречу с которой и явилась Алтейма.
Экипаж остановился в обрамленном колоннадой круглом дворике, возле фонтана; подбежавший слуга в красно-белой ливрее открыл дверцу. На дворик и на слугу Алтейма едва взглянула, все ее мысли занимала предстоящая встреча. Из-под прилегающего чепца, шитого мелким жемчугом, на спину ниспадали черные волосы, еще больше жемчужин усеивало мельчайшие складочки платья – с глухим воротом, из бледно-зеленого шелка. Однажды, мимолетно, Алтейма уже встречалась с Моргейз; было то лет пять назад, во время государственного визита. Тогда Моргейз излучала власть и могущество – сдержанная и величественная, как и ожидают от королевы. И еще она была по-андорски закована в панцирь благопристойности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Ну, раз вы так говорите… – Каралин и Тэд не очень-то ладили. – Что ж, когда вернете беглянок, я найду, к чему их в доме приставить.
Что-то в ее голосе, какая-то нотка насторожила Брина. Ненароком прозвучавшее удовлетворение. Чуть ли не с первого дня, как он вернулся домой, Каралин приводила в манор хорошеньких служанок и девушек с ферм. Их перед Брином прошла целая череда, и все они готовы были помочь лорду забыть о его горестях.
– Они – клятвопреступницы, Каралин. Боюсь, им суждено гнуть спины на полях.
Мимолетно напрягшиеся губы Каралин подтвердили подозрения Брина, но голос ее остался равнодушен:
– Прочим двум, лорд Гарет, там, наверно, и место, но не стоит разбрасываться красотой и изяществом. Эта доманийская девушка вполне подходит, чтобы прислуживать за столом. Такая юная и необыкновенно красивая. Но, разумеется, все будет так, как вы пожелаете.
Так вот кого, получается, присмотрела Каралин. И в самом деле, необыкновенно красивая девушка. Правда, чем-то неуловимо отличается от тех доманиек, что встречались Брину. Робкое прикосновение там, слишком поспешное и короткое тут. Такое, конечно, абсолютно невозможно. Доманийки чуть ли не с колыбели обучают своих дочерей обводить мужчин вокруг пальца. Нельзя сказать, чтобы ей ничего не удалось, кое-что она сумела, Брин это признавал. Раз уж Каралин после всех фермерских девушек решила напустить на него ее… Необыкновенно красивая.
Тогда почему не ее лицо, не ее облик занимают его мысли? Почему он ловит себя на том, что думает о голубых глазах? С вызовом глядящая на него, будто желая, чтобы под рукой оказался меч, испуганная, но отказывающаяся уступить страху. Мара Томанес. Он был уверен: она сдержит слово, она из тех, кому не
нужны клятвы.
– Я верну ее, – сказал себе Брин. – И узнаю, почему она нарушила клятву.
– Как скажете, милорд, – промолвила Каралин. – Думаю, она вполне справится с обязанностями горничной в вашей опочивальне. Села немного старовата, чтобы бегать вверх-вниз по лестницам, когда вам ночью что-то понадобится.
Брин удивленно моргнул. О чем это она? Ах да, о девушке из Домани. Он покачал головой, сетуя на глупость Каралин. А сам-то он разве не больший глупец? Он лорд; он должен оставаться здесь и заботиться о своих людях. Однако Каралин управляется со всем куда лучше его, как и все те годы, когда он отсутствовал. Сам Брин знал одно солдатское ремесло, всю жизнь провел в военных лагерях, участвовал в бесчисленных кампаниях и походах, ну еще понимал кое-что в том, как маневрировать в придворных интригах. Нет, все же Каралин права. Нужно снять этот меч, эту дурацкую шляпу, потом Каралин напишет описание беглянок, и…
Вместо этого Брин сказал:
– Повнимательней приглядывай за Адмером Нимом и его родней. Они непременно постараются тебя надуть.
– Как скажете, милорд.
Слова были преисполнены почтения, но тон говорил:
"Ты еще поучи дедушку овец стричь". Усмехаясь про себя, Брин вышел из кабинета.
Манор в поместье мало отличался от разросшегося фермерского дома – два этажа, возведенные без всякого плана из кирпича и камня, подведенных под шиферную крышу, пристройки и флигели, расползшиеся за многие поколения Бринов. Род Бринов владел этой землей – или она владела ими – с тех пор, как на обломках империи Артура Ястребиное Крыло около тысячи лет назад возник Андор, и с этого времени сыновья Бринов верой и правдой служили Андору на полях сражений. Больше в войнах за Андор ему не сражаться, но думать о Доме Брин уже поздно. Слишком много было войн, слишком много сражений. Он последний в роду. Ни жены, ни сына, ни дочери. С ним умрет род. Всему есть конец – вращается Колесо Времени.
Перед домом на мощенном камнем дворе ждали рядом с оседланными лошадьми двадцать человек. Седины у многих еще больше, чем у Брина. Все многоопытные воины, ветераны, командиры десятков и эскадронов, знаменщики, некогда служившие с ним вместе. Джони Шагрин, бывший старшим знаменщиком гвардии, стоял впереди строя с повязкой на голове, хотя Брин достоверно знал, что дочери Джони подсылали своих детишек, дабы те уговорили его не вставать с постели. У него, в числе немногих, была семья, то ли здесь, то ли где-то в другом месте. Многие выбрали службу у Гарета Брина вместо того, чтобы пропивать свои пенсии да докучать собутыльникам воспоминаниями, которые никому не интересны, кроме как другому такому же старому вояке.
Все опоясались поверх курток мечами, несколько человек притащили длинные, со стальными наконечниками пики, которые до сегодняшнего утра красовались на стенах. Позади каждого седла приторочена толстая скатка, седельные сумы раздуты, котелок или чайник, наполненные бурдюки – бывалые бойцы словно вновь собрались в долгий поход, а не на недельку на поиски трех женщин, подпаливших какой-то сарай. Просто появилась возможность тряхнуть стариной, или розыски стали предлогом вспомнить прежние веселые деньки.
Брин не знал, не это ли чувство заставило и его вытащить из пыльного сундука верный меч. Для того чтобы гоняться верхом за хорошенькими глазками, он слишком стар, вдобавок эта молодая женщина ему в дочери годится, а то и во внучки. Я не такой дурень, твердо сказал себе Брин. Каралин гораздо лучше со всем управится, коли он не станет влезать в хозяйственные дела.
Из дубовой аллеи, ведущей к дороге, галопом вылетел длинноногий гнедой мерин. Не успело животное остановиться, как наездник спрыгнул с седла и, хоть споткнулся, устоял на ногах и сумел приложить руку к сердцу в салюте. Крепкий и жилистый, с головой, напоминающей обтянутое кожей яйцо, и с белыми бровями, своей густотой пытавшимися возместить отсутствие прочих волос, Бэрим Халль много лет назад служил под началом Брина старшим десятником.
– Вас вызвали обратно в Кэймлин, мой Капитан-Генерал? – переведя дух, спросил он.
– Нет, – чересчур резко ответил Брин. – А с чего это ты прискакал, будто на хвосте у тебя кайриэнская конница?
Уловив настроение гнедого, другие лошади тоже принялись вытанцовывать на месте.
– Никогда не скакал так споро, милорд, если только мы за ними не гнались. – Ухмылка Бэрима исчезла, когда он заметил, что Брин не смеется. – Ну, милорд, я увидел лошадей и решил… – Бэрим вгляделся в лицо Брина и оборвал себя: – Ладно, вообще-то у меня есть кой-какие новости. Был я в Новом Брайме, заезжал к сестре. Наслушался всякого.
Новый Брайм был древнее Андора – "старый" Брайм уничтожили еще в Троллоковы Войны, за тысячу лет до Артура Ястребиное Крыло, – и для новостей места лучше не найти. Средних размеров городок на границе, довольно далеко к западу от владений Брина, на дороге из Кэймлина в Тар Валон. Каким бы ни стало ныне отношение Моргейз к Тар Валону, купцов на дороге не убавилось.
– Ладно, солдат, выкладывай. Что за новости такие?
– Э-э, я как раз стараюсь сообразить, с чего начать, милорд. – Бэрим невольно выпрямился. – По-моему, самое важное вот что. Говорят, Тир пал. Айильцы захватили саму Твердыню, и Меч-Которого-Нельзя-Коснуться… в общем, его-то и коснулись. По слухам, кто-то его в руку взял.
– Его айилец взял? – недоверчиво спросил Брин. Айилец скорее умрет, чем меча коснется, чему он сам был свидетелем в Айильскую Войну. Правда, утверждают, что Калландор вроде и не меч вовсе, но кто его
знает.
– Этого не говорили, милорд. Имя я слышал, Ран
или что-то вроде, привычное уху. Но говорили о случившемся как о факте, а не как о слухе. Будто об этом всем
известно.
Брин задумчиво наморщил лоб. Если сказанное правда, то это уже не беда, а гораздо хуже. Если Калландор взяли, значит. Дракон Возродился. А из Пророчеств следует, что тогда близится Последняя Битва, что Темный рвется на свободу. Как гласят Пророчества, Дракону суждено спасти мир. И уничтожить его. Одной такой новости довольно, чтобы Халль гнал как сумасшедший, тут и думать нечего.
Но тот еще не закончил с новостями:
– Из Тар Валона, милорд, известие пришло тоже не маленькое. Если верить людям, то там теперь новая Амерлин. На Престоле Амерлин, милорд, теперь Элайда, которая была у нашей королевы советницей. – Вдруг смешавшись, Халль затараторил дальше. Моргейз была запретной темой, и каждый в поместье знал об этом, хотя сам Брин ничего и не запрещал. – Предыдущую Амерлин, Суан Санчей, мол, усмирили и казнили. И Логайн тоже умер. Тот Лжедракон, которого они в прошлом году изловили и укротили. Говорят так, милорд, будто все – сущая правда. Кое-кто утверждал, будто самолично был в Тар Валоне, когда там все происходило.
Логайн – невелика новость, хоть и начал он войну
в Гэалдане, провозгласив себя Возрожденным Драконом. За последние несколько лет появилось несколько Лжедраконов. Правда, про Логайна точно известно: направлять Силу он мог. Пока не укротили его Айз Седай. Ладно, он не первый мужчина, которого поймали и укротили, отрезав от Силы и навсегда лишив способности направлять. Если верить молве, после такой процедуры мужчины долго не живут, будь они Лжедраконами или просто глупыми беднягами, которые чем-то не потрафили Красным Айя. Недолго они живут, вроде как теряют желание жить.
А вот Суан Санчей – это важно. Почти три года назад он с ней встречался. Женщина, потребовавшая повиновения себе без всяких объяснений. Крепкая, как старый корень, язычок что рашпиль, а характер точно у медведя с больным зубом. Такая любого выскочку-претендента голыми руками на части раздерет. Усмирение для женщины – то же, что для мужчины укрощение, но явление намного более редкое. Тем паче для Престола Амерлин. За три тысячи лет лишь две Амерлин, по признанию самой Башни, подверглись такому наказанию, хотя, вполне вероятно, эта участь постигла еще дюжины две, о ком даже слуха не просочилось. Чего-чего, а скрыть, что ей надо, Башня всегда умела. Но казнь совершенно лишена смысла, после усмирения-то. Ведь вроде женщины переносят процедуру усмирения не лучше укрощенных мужчин и вряд ли живут дольше.
От всего этого за десяток лиг несет уймой бед. Всем известно, у Башни есть союзники, заключены альянсы, протянуты ниточки к тронам, к могущественным лордам, влиятельным знатным дамам. Кое-кто из них наверняка решит проверить, по-прежнему ли неусыпно следят за ними Айз Седай. Может, у них своих хлопот хватает, неспроста же новая Амерлин таким необычным образом трон заняла. А как только этот приятель в Тире уничтожит оппозицию – причем если он и впрямь завладел Твердыней, маловероятно, чтобы оппозиция оказалась сильна или многочисленна, – он обязательно выступит – либо против Иллиана, либо против Кайриэна. Весь вопрос – насколько скоро? Соберут ли армии против него, или войска к нему присоединятся? Пусть он и вправду Возрожденный Дракон, но Дома могут пойти разными путями, да и простой люд неизвестно куда повернет. И коли разгораются мелкие свары из-за того, что
Башня…
– Старый дурак, – пробормотал Брин. Заметив,
как вздрогнул Бэрим, лорд успокоил его: – Не ты. Это
про другого.
Его эти дела больше не касаются. За исключением одного: решить, на чью сторону, когда придет время, встанет Дом Брин. Да и кого это интересует, разве только чтобы знать, нападать на него или нет. Брины никогда не были ни могущественным Домом, ни многочисленным
родом.
– Э-э, милорд? – Бэрим поглядел на стоящих рядом людей и лошадей. – Я вам случайно не пригожусь,
милорд?
Даже не спросил, куда и зачем. Не одному Брину,
видно, обрыдла сельская жизнь.
– Как соберешься, нагоняй. Мы двинемся на юг. отправимся по тракту к Четырем Королям.
Бэрим отсалютовал и стремглав побежал прочь, подхватив повод своего коня.
Взобравшись в седло, Брин, ни слова не говоря, махнул рукой. Отряд, перестраиваясь в колонну по двое, двинулся следом за ним к обсаженной дубами аллее. Он получит ответы. Даже если потребуется схватить эту Мару за шкирку и как следует потрясти, он добьется ответов.
Когда ворота раскрылись и коляска вкатилась в королевский дворец Андора, Благородная Леди Алтейма расслабилась. Она не была уверена, распахнутся ли они перед ней вообще. Очень много прошло времени до того, как записку взяли, и еще дольше пришлось дожидаться ответа. Служанка, худая девушка, нанятая здесь, в Кэймлине, таращилась по сторонам и чуть ли не подскакивала на сиденье напротив Алтеймы, взволнованная тем, что и в самом деле попала во дворец.
Со щелчком раскрыв кружевной веер, Алтейма принялась им обмахиваться. Еще и за полдень не перевалило, так что жарко будет не в пример этому часу. А ей-то всегда казалось, будто Андор – край прохладный. Леди в последний раз прикинула, что сказать. Алтейма была красива и сама знала, насколько красива: большие карие глаза придавали ей невинный, почти безобидный вид, и многие горько жалели, попавшись на этом. Алтейма знала: она вовсе не наивна и совсем не безобидна, но ее вполне устраивало, что таковой ее считали другие. И сегодня ей особенно пригодится простодушный облик. На экипаж ушли чуть ли не последние деньги, а, убегая из Тира, она сумела прихватить не много золота. Ей надо вновь занять подобающее положение, но для этого необходимо завести могущественных друзей и заручиться их поддержкой, а кто обладает в Андоре таким влиянием и властью, как не та, на встречу с которой и явилась Алтейма.
Экипаж остановился в обрамленном колоннадой круглом дворике, возле фонтана; подбежавший слуга в красно-белой ливрее открыл дверцу. На дворик и на слугу Алтейма едва взглянула, все ее мысли занимала предстоящая встреча. Из-под прилегающего чепца, шитого мелким жемчугом, на спину ниспадали черные волосы, еще больше жемчужин усеивало мельчайшие складочки платья – с глухим воротом, из бледно-зеленого шелка. Однажды, мимолетно, Алтейма уже встречалась с Моргейз; было то лет пять назад, во время государственного визита. Тогда Моргейз излучала власть и могущество – сдержанная и величественная, как и ожидают от королевы. И еще она была по-андорски закована в панцирь благопристойности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23