В саму Тень. Почему же удивляться тому, что эта порча может просочиться в них? По их воле или вопреки ей, но она может просочиться. Почему, по-твоему, сама Престол Амерлин явилась сюда?
– Не знаю, – прозвучало едва слышно.
– Дочь моя, я – из Красных, – безжалостно продолжала Лиандрин. – Я преследую всех мужчин, затронутых порчей.
– Я не понимаю.
– Не только тех презренных, которые пробуют Единую Силу. Всех затронутых порчей мужчин. Всякого звания, благородных и простолюдинов, я преследую.
– Я не… – Амалиса облизала дрогнувшие губы и с видимым усилием собралась с духом. – Я не понимаю, Лиандрин Седай. Пожалуйста…
– Благородных даже прежде, чем простолюдинов.
– Нет! – Словно упала невидимая подпорка, и Амалиса рухнула на колени, голова поникла. – Пожалуйста, Лиандрин Седай, скажите, что вы говорите не про Агельмара! Это не может быть он!
В этот момент замешательства и сомнения Лиандрин и нанесла удар. Она не двинулась, но хлестнула Единой Силой. Амалиса охнула и дернулась, как от укола иглой, и капризные губки Лиандрин оживила улыбка.
Это был ее собственный особенный трюк, еще с детства, то первое, что она узнала о своих способностях. Ей запретили им пользоваться, едва о нем узнала Наставница Послушниц, но для Лиандрин запрет означал лишь одно: есть еще нечто, что ей нужно и что приходится скрывать от тех, кто завидует ей.
Она шагнула вперед и резким движением приподняла подбородок Амалисы. Металл, который придавал гордой шайнарке крепость духа, никуда не пропал, но утратил что-то от своего благородства, став податливей для нужных Лиандрин действий. По щекам, блестя, побежали из глаз Амалисы слезы. Лиандрин позволила огням опасть до обычного сияния – в них больше не было необходимости. Она смягчиласвои слова, но голос был твердым как сталь.
– Дочь моя, никому не хочется видеть тебя и Агельмара выставленными перед народом как Приспешников Темного. Я помогу тебе, но ты тоже должна помочь.
– П-помочь вам? – Амалиса поднесла руки к вискам; она выглядела сбитой с толку. – Пожалуйста, Лиандрин Седай, я не… понимаю. Все так… Это все…
Умение Лиандрин не отличалось совершенством – Лиандрин никогда не удавалось заставить других сделать то, чего она хочет, – хотя и пыталась; о, как она старалась добиться этого! Но она могла заставить захотеть верить ей, захотеть стать убежденными в ее правоте более всего прочего.
– Повинуйся, дочь моя. Повинуйся и правдиво отвечайна мои вопросы, и я обещаю: никто не заикнется ни о тебе, ни об Агельмаре как о Друзьях Темного. Вас не проволокут нагими по улицам, чтобы после кнутами выгнать из города, если народ раньше не разорвет вас на части. Я не позволюэтому случиться. Тебе понятно?
– Да, Лиандрин Седай, да. Я сделаю как вы скажете ичестно отвечу вам.
Лиандрин выпрямилась, глядя на шайнарку сверху вниз.
Леди Амалиса продолжала стоять на коленях, с лицом искренним и по-детски открытым, как у ребенка, ожидающего от более сильного и мудрого утешения и помощи. Лиандрин видела во всем этом некую справедливость. Она никогда не понимала, почему Айз Седай достаточно приветствовать простым поклоном или реверансом, когда мужчины и женщины преклоняют колени перед королями и королевами. Какая королева обладает силой вроде моей? Губы Лиандрин гневно искривились, и Амалиса вся затрепетала.
– Успокойся, дочь моя, не тревожься. Я пришла ненаказывать, а помочь тебе. Будут наказаны лишь те, кто заслуживает того. Правду, одну лишь правду говори мне.
– Лишь правду, Лиандрин Седай. Только правду, клянусь в этом моим Родом и честью.
– Морейн явилась в Фал Дара вместе с Приспешником Тьмы.
Амалиса была чересчур испугана, чтобы выказать удивление.
– О нет, Лиандрин Седай. Нет. Тот человек пришел позже. Теперь он в подземелье.
– Позже, говоришь? Но ведь верно, что она часто разговаривает с ним? Она часто бывает с этим Другом Темного? Наедине?
– И-иногда, Лиандрин Седай. Только иногда. Она хочет выяснить, почему он пришел сюда. Морейн Седай… – Лиандрин резко подняла руку, и Амалиса осеклась, проглотив слова, что собиралась произнести.
– Морейн сопровождали трое молодых мужчин. Это я знаю. Где они? Я была в их комнатах, и их не нашли.
– Я… я не знаю, Лиандрин Седай. С виду они славные ребята. Не думаете же вы, что они – Приспешники Тьмы?
– Не Приспешники Тьмы, нет. Хуже. Куда опаснее Друзей Темного, дочь моя. От них грозит опасность всему миру. их нужно отыскать. Ты отдашь слугам распоряжение обшарить крепость, этим же пусть займутся твои дамы и ты сама. Осмотреть надо все закоулки и щелочки. За исполнением проследишь сама. Сама! И никому и словом не обмолвишься, кроме тех, кого назову я. Больше знать не должен никто. Никто. Этих молодых мужчин нужно будет тайно вывезти из Фал Дара и доставить в Тар Валон. В совершеннейшей тайне.
– Как прикажете, Лиандрин Седай. Но мне непонятна такая скрытность. Здесь никто не станет чинить препятствия Айз Седай.
– АО Черных Айя ты слышала? Глаза Амалисы распахнулись, она отшатнулась от Лиандрин, подняв руки, словно защищаясь от удара.
– М-мерзкий слух, Лиандрин Седай! М-мерзкий и гнусный. Н-нет Айз Седай, которые с-служат Темному. Я этому не верю. Вы должны мне верить! Светом клянусь, я не верю этому! Своей честью и своим Родом клянусь…
Лиандрин невозмутимо молчала, наблюдая за тем, как в тишине, воцарившейся вслед за последними словами, шайнарку покидает еще остававшаяся сила духа. Было известно, что Айз Седай очень сердятся, впадают в крайний гнев на тех, кто хотя бы упомянет о Черных Айя, – но гораздо в меньшей степени, чем гневаются на тех, кто говорит, что верит в их неподтвержденное существование. После такого вопроса Амалиса, с волей, уже смятой тем маленьким детским трюком, станет глиной в руках Лиандрин. Еще толькоодин удар.
– Черные Айя, дитя мое, существуют. Они есть, и встенах Фал Дара – тоже. – Амалиса. стояла на коленях с раскрытым ртом. Черные Айя. Айз Седай, которые к тому же и Приспешники Тьмы. Услышать такое – столь же ужасно, как и то, будто сам Темный появился в крепости Фал Дара. Но теперь для Лиандрин идти на попятную было невозможно. – Любая из Айз Седай, мимо которой ты пройдешь по коридору, может оказаться Черной сестрой. В этом я готова поклясться. Я не могу сказать тебе, кто из них в точности, но на мою защиту можешь рассчитывать. Еслиты идешь в Свете и послушна мне.
– Буду послушна, – хрипло прошептала Амалиса. – Буду. Пожалуйста. Лиандрин Седай, пожалуйста, скажите, что вы защитите моего брата и моих придворных…
– Кто заслуживает защиты, тот получит мое покровительство. Беспокойся о себе, дочь моя. И думай лишь о том, что я приказала тебе. Только об этом. С этим связана судьба мира, дочь моя. Обо всем остальном можешь забыть.
– Да, Лиандрин Седай. Да. Да! Лиандрин развернулась и пересекла комнату, оглянулась она лишь у двери. Амалиса по-прежнему стояла на коленях, по-прежнему с тревогой глядя на Айз Седай.
– Встаньте, миледи Амалиса, – Лиандрин постаралась, чтобы голос звучал полюбезнее, с едва ощутимым намеком на издевку. Сестра, как. же! И дня бы в послушницахне протянула. А ведь она обладает властью приказывать другим. – Встаньте. – Амалиса выпрямилась, медленно, скованно, рывками, словно провела несколько часов связанной по рукам и ногам. Когда она наконец поднялась с колен, Лиандрин произнесла – и сталь вновь зазвучала в полную силу: – И если вы обманете ожидания мира, если подведете меня, то позавидуете тому жалкому Другу Темного, что сидит в темнице.
Глянув на лицо Амалисы, Лиандрин решила, что из-за недостатка рвения со стороны шайнарки неудача не грозит.
Захлопнув за собой дверь, Лиандрин вдруг почувствовала, как защипало кожу. Затаив дыхание, она крутанулась на каблуках, вглядываясь в оба конца тускло освещенного коридора. Пусто. За бойницами темнела глубокая ночь. В коридоре было пусто, однако она чувствовала на себе взгляд. Пустой коридор, тени дрожат между лампами на стенах, дразня и обманывая. Лиандрин обеспокоенно передернула плечами, затем решительно зашагала по коридору. Воображение разыгралось. Больше ничегоУже поздняя ночь, и до рассвета предстоит многое сделать. Приказы были точны и недвусмысленны.
В любой час дня и ночи подземелье тонуло во мраке, черном и вязком, как смола, если только кто-нибудь не приносил лампу, но Падан Фейн, сидящий на краешке топчана, всматривался в темноту с улыбкой на лице. Он слышал, как ворочаются и бормочут от привидевшихся во сне кошмаров двое других узников. Падан Фейн чего-то ждал, чего-то такого, что он дожидался уже долго. Слишком долго. Но теперь ожиданию конец.
Дверь, ведущая в караулку, отворилась, пролив поток света, в котором неясно вырисовывалась возникшая в дверном проеме фигура.
Фейн встал.
– Ты! Не тебя я ожидал. – Он потянулся, с небрежностью, которой вовсе не испытывал. Кровь быстрее побежала по жилам; Фейну показалось, что он, если попытается, может одним прыжком перемахнуть через всю крепость. – Сюрпризы для всех, да? Ну ладно. Дело заполночь, а я хочу иногда и поспать.
Когда лампа оказалась в камере, Феин поднял голову, ухмыляясь чему-то незримому, но уже ощущаемому сквозькаменные своды подземелья.
– Еще не кончилось, – прошептал он. – битва никогда не кончится.


ГЛАВА 6. Темное пророчество

Под яростными ударами снаружи сотрясалась дверь дома; тяжелый засов прыгал в скобах. За окном возле двери двигался тяжеломордый силуэт троллока. Везде были окна, и еще больше смутных фигур за ними. Хотя и не совсем смутных. Ранд вполне различал их.
Окна, с отчаянием подумал юноша. Он попятился от двери, обеими руками сжимая перед собой меч. даже если. выдержит дверь, они могут вломиться в окна. Почему они не пытаются влезть в окна?
С оглушительным зловещим скрипом металла одна из скоб вылезла из косяка, оставшись болтаться на гвоздях, на палец выбитых из дерева. От очередного удара вновь задрожал засов, и опять завизжали гвозди.
– Мы должны остановить их! – выкрикнул Ранд. Вот только остановить мы не сможем. Мы не можем их остановить. В поисках пути к бегству он огляделся вокруг, но дверь была всего одна. Комната оказалась ловушкой. Всего одна дверь, и так много окон. – Мы должны что-то сделать. Хоть что-то!
– Слишком поздно, – отозвался Мэт. – Разве непонятно? – Ухмылка на бескровном, бледном лице смотрелась жутко, а из груди торчала рукоять кинжала – рубин на рукояти сверкал, словно пылая огнем. В самоцвете жизни было больше, чем в лице Мэта. – Для нас слишком поздночто-то изменить.
"– Наконец-то я от них избавился, – сказал, смеясь, Перрин. Из пустых глазниц по лицу будто потоком слез струилась кровь. Он протягивал обагренные руки, стараясь показать Ранду то, что держал в них. – Теперь-то я свободен. Кончено.
– Это никогда не кончится, ал'Тор, – вскричал ПаданФейн, прыгая и кривляясь. – Битва никогда не кончится.
Дверь взорвалась дождем щепок, и Ранд пригнулся, стараясь увернуться от летящих осколков дерева. Две облаченные в красное Айз Седай шагнули через порог, кланяясь своему входящему господину. Лицо Ба'алзамона скрывала маска цвета запекшейся крови, но Ранд разглядел в прорезях маски огненные глаза; он услышал гудящий пламенник ртаБа'алзамона.
– Между нами еще не кончено, ал'тор, – сказал Ба'алзамон, и он и Фейн говорили как один: – Для тебя битваникогда не кончится.
Сдавленно вздохнув, Ранд сел на полу. словно когтямипродираясь из сна в явь. Голос Фейна еще звучал у него в ушах, так четко и резко, будто торговец стоял перед ним. Это никогда не кончится. Битва не кончится никогда.
Ранд мутным взглядом посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что он по– прежнему сидит в том убежище, где его спрятала Эгвейн, – на соломенном тюфяке в углу ее комнаты. Комнату тускло освещала единственная лампа, и Ранд удивился, увидев Найнив, которая расположилась в кресле-качалке по другую сторону нерасстеленной кровати. Найниввязала. За окном царила ночь.
Темноглазая и стройная, Найнив по-прежнему заплеталаволосы в толстую косу, переброшенную сейчас на плечо и доходящую почти до талии. Она не забыла о родных краях. Лицо ее было спокойным, и ее, казалось, не занимало ничего, кроме мягко покачивающихся вязальных спиц. Мерное "клик-клик" спиц было единственным звуком. Ковер скрадывал шорох кресла-качалки.
В последнее время не одну ночь Ранд сожалел, что на холодном каменном полу в его комнате нет ковра, но в Шай-наре в мужских апартаментах всегда было голо и стыло. Здесь же на стенах висели два гобелена с видами горных водопадов, а у бойниц – вышитые цветами занавеси. На столике у кровати в низкой круглой вазе плавали свежие, недавно срезанные цветы, белые утренние звезды, и еще больше цветов склоняло головки в белых глазурованных бра на стенах. В углу стояло высокое зеркало, еще одно висело над умывальником, отражая кувшин и тазик в голубую полоску. Ранда заинтересовало, зачем это Эгвейн два зеркала; в его комнате не было ни одного, и нельзя сказать, чтобы они были ему позарез нужны. Горела всего одна лампа, но в комнате было еще четыре – причем она размерами не уступала той, что отвели Ранду на троих с Мэтом и Перрином. Эгвейн же занимала ее одна.
Не поднимая глаз, Найнив сказала:
– Если спишь днем, то вряд ли хорошо будешь спать ночью.
Ранд насупился, хотя она и не могла заметить его недовольного лица. Найнив была старше юноши всего на несколько лет, но то, что она – Мудрая, добавляло ей лет пятьдесят к авторитету и куда больше веса ее словам.
– Мне нужно было где-то спрятаться, и я очень устал, – сказал Ранд, потом торопливо добавил: – Я сюда не просто так пришел. На женскую половину меня пригласила Эгвейн.
Найнив опустила вязание, окинула юношу насмешливым взглядом и улыбнулась. Она была красивой женщиной. Дома Ранд как-то не замечал ее красоты – просто никто и не думал так о Мудрой.
– Да поможет мне Свет, Ранд, ты с каждым днем все больше и больше становишься шайнарцем. Ну как же, приглашен на женскую половину.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17