– Нет, не пытаюсь. Для осуществления всего этого – одной жизни мало. А я не настолько глуп, чтобы браться за невыполнимую задачу.
– А если ты узнаешь правду о состоянии человечества?
– Некорректная постановка вопроса! Что значит узнать правду об истории и состоянии человечества? Ты допускаешь мысль, что тебе это известно?
– Да, допускаю и могу изложить это в трех словах.
Хьюммен напряженно и сосредоточенно смотрел перед собой пока за их спиной не растаял пустой туннель, в который они свернули. После этого он мрачно произнес эти слова:
– Галактическая Империя умирает.


Университет

Стрилинговский университет –…Центр высшего образования в Стрилинговском секторе древнего Трантора… Несмотря на претензии считаться просветительским Центром гуманитарных и точных наук, он мало соответствует современным представлениям об образовательном центре. Прошлые поколения студентов были бы крайне удивлены, узнав о том, что в более поздние времена это учебное заведение упоминалось только в связи с именем одного единственного человека – Хари Селдона, в эпоху Перелетов находившегося там некоторое время…
Галактическая энциклопедия.

Глава 11

После того, что сказал Хьюммен, Селдон испытывал острое ощущение неудобства. Он понял в полной мере свое положение, все в нем сжалось. Он предложил новую науку – психоисторию. Он раскрыл влияние законов вероятности на нее, очень тонко объяснил необходимость учета сложнейших явлений, происходящих в жизни человечества, подчеркнул неоднозначность влияния всего многообразия причин на процесс развития этой науки и Закончил рассуждение элегантным уравнением с большим числом неизвестных. Возможно – с неопределенным числом неизвестных, точно сказать сейчас он не мог. Но это была лишь гимнастика ума, своего рода математическая игра – не более.
Он рассматривал психоисторию – скажем точнее, основополагающие принципы психоистории – с точки зрения оригинальной математической выкладки. Разве существовали исторические знания, способные восполнить это множество неизвестных? Он ничего не знал о таких знаниях. Он никогда не интересовался историей. Общие этапы развития Геликона он проходил в школе. Но что стояло за этими знаниями? Ведь это была всего лишь общая схема – скелет.
И потом, как может кто-либо утверждать, что Галактическая Империя умирает?
Она существовала уже десять тысяч лет как сформировавшаяся и даже далеко задолго до этого, Трантор, как столица доминирующего населения, стал Империей в последние два тысячелетия.
Империя пережила времена, в далекие ранние века, когда разрозненные сектора Галактики отказались от локальной независимости. В прошлом остались восстания за независимость, династические войны, периоды экономического спада. Большинство Миров подобные проблемы теперь не волнуют и Трантор продолжает наращивать свое могущество и влияние. Все человечество именует это Вечным Миром.
Справедливости ради следует признать, что на протяжение последних четырех веков смятение нарастало, происходили кровопролития и смена правительств.
Но все это прошло, наступило умиротворение. Теперь Галактика благополучна, как никогда. Во время правления Клеона I, а до него – его отца – Станела V, Миры процветали. Нынешнего Императора Клеона нельзя было назвать тираном. Даже те, кто не одобрял Империю как институт власти, не могли сказать ничего плохого в адрес Клеона, что не мешало им поносить Эдо Демерзеля.
Тогда почему Хьюммен утверждает, что Галактическая Империя умирает, причем, так уверенно? Хьюммен – журналист. Возможно, он лучше знаком с историей и более правильно оценивает текущее состояние. В таком случае, что ему известно? Что это за знания?
Этот вопрос чуть было не сорвался с его губ. Но что-то в выражении лица Хьюммена остановило его. И еще мешало собственное убеждение и вера в то, что Империя – это что-то данное, не подлежащее обсуждению, краеугольный камень всего. В конце концов, если все это было не так – знать этого он не желал. Да нет, – не мог он в это поверить. Ведь это означало конец всей Вселенной. Если придет конец Вселенной – тогда и только тогда погибнет Империя. Селдон прикрыл глаза, тщетно пытаясь забыться во сне. Неужели ему потребуется изучить историю всей Вселенной, чтобы продвинуться вперед в психоистории? Разве может осилить это один человек?
Существует двадцать пять миллионов Миров, у каждого своя сложнейшая история, как он сможет все это познать? Конечно, он знал о существовании огромного количества томов фильмотеки, посвященных истории Галактики. Однажды он даже пытался просмотреть некоторые материалы, но поймал себя на том, что это слишком изнурительное занятие. Кроме того, в эти материалы включались сведения о наиболее важных уголках Вселенной. Им посвящались большие, подробно изложенные разделы; о других же, менее важных, упоминалось вскользь.
Ему вспомнилось, как он отыскал индекс Геликона и обнаружил лишь короткую ссылку. А попытавшись раскодировать информацию, обнаружил, что Геликон включен в перечень Миров, претендовавших на Императорский трон, но не преуспевших.
Геликон избежал кары за это, возможно, благодаря тому, что никто к этому не стремился. В чем польза от такой истории? Совершенно очевидно, что для психоистории важно учитывать малейшие подробности – о каждом существующем Мире.
Разве это реально – одному человеку учесть все детали, взаимодействие причин и следствий, все многообразие явлений.
Задача невыполнимая!
Вот почему психоистория обречена остаться лишь теорией, оторванной от жизни.
Селдон почувствовал легкий толчок вперед и понял, что такси сбрасывает скорость.
– Что случилось? – поинтересовался он.
– Думаю, что мы уже достаточно далеко, – ответил Хьюммен, – и можем рискнуть на маленькую остановку, чтобы перекусить, пропустить стаканчик чего-нибудь и ополоснуться.
Через пятнадцать минут, в течение которых гасилась скорость судна, они достигли освещенной стоянки. Потом свернули в сторону и припарковались среди других пяти или семи машин.

Глава 12

Хьюммен цепким взглядом оценивал обстановку, другие машины, прохожих мужчин и женщин. Селдон, стараясь выглядеть как можно более естественно и по-прежнему не зная, как этого добиться – следил за ним, пытаясь сделать это деликатно. Когда они, приведя себя в порядок, уселись за небольшим столиком, Селдон как можно безразличнее поинтересовался:
– Все в порядке?
– Похоже – да, – ответил Хьюммен.
– Почему ты так решил?
Хьюммен задержал на мгновение на Селдоне темные глаза.
– Интуиция и жизненный опыт. Просто смотришь вокруг и все становится ясно. Здесь еще – никаких новостей.
Селдон кивнул и почувствовал некоторое облегчение. Возможно, Хьюммен бравировал, но известная доля правды в его уверенности, несомненно, была. Чувство облегчения длилось недолго – до первой пробы сэндвича. С полным ртом он поднял на Хьюммена глаза, полные неподдельного удивления и обиды. Тот прокоментировал его выражение:
– Это придорожный завтрак, мой дорогой. Дешево, быстро и скверно. Пища выращивается в закрытом грунте под искусственным сводом Трантора и изобилует изрядной примесью острых дрожжей.
Селдон, с трудом глотая, промямлил:
– Однако, там в гостинице…
– Ты был в Императорском секторе, Селдон. Туда продукты завозят издалека. А если и используют доморощенные микродобавки, то высококачественные. Все это недешево обходится.
Селдон никак не мог решиться снова притронуться к еде.
– Ты хочешь сказать, что все это время, что я буду находиться на Транторе, мне придется…
Хьюммен скорчил лукавую гримасу.
– Послушай, кончай делать вид, что ты привык к лучшему. На Транторе есть уголки, где лучше быть заподозренным в том, что ты чужак из Внешнего Мира, чем в излишнем аристократизме. А кроме того, – не везде на Транторе пища такого качества. Уверяю тебя! Эти придорожные закусочные известны своим низким качеством. И если твой желудок способен переварить эту пищу, тогда тебе уже ничего не угрожает. Она не испорченная, не ядовитая. Просто у нее острый привкус. Я встречал людей, которым она даже нравится. А многие гурманы, насаживая на вертел натуральные продукты, уверяют, что они имеют привкус доморощенных.
– А вообще, на Транторе выращивают много продуктов? – Поинтересовался Селдон. И, поспешно оглядевшись кругом и удостоверившись, что поблизости нет любопытных ушей, быстро проговорил: – Мне рассказывали, что двадцать окружающих Трантор Миров отправляют сотни продуктовых кораблей, чтобы удовлетворить ваши повседневные потребности в пище!
– Я знаю. И сотни судов, чтобы вывезти отходы. Ну, а чтобы история выглядела совсем правдиво, объясню – сотни судов с пищей на Трантор, а обратным рейсом – с отходами. Это правда, что мы импортируем значительный объем продуктов, но это всего лишь предмет роскоши. Зато и экспортируем значительное количество отходов, иными словами, отличного удобрения, которое так же ценится этими Мирами, как у нас – натуральная пища. И это лишь малая часть всего.
– Неужели?
– Именно. Кроме рыбы в морях, добавь еще сады, натуральный обмен и сдачу земли в аренду. Фруктовые деревья, птицеводство, разведение кроликов, фермы по выращиванию микроорганизмов. Их еще называют дрожжевыми фермами, хотя дрожжи, как таковые, составляют меньшую часть их продукции. Большая часть наших отходов используется здесь же, дома, для выращивания всего этого. Фактически, по многим параметрам Трантор напоминает громадную разросшуюся космическую колонию. Тебе когда-нибудь прежде доводилось посещать такие поселения?
– Да…
– Космические колонии, города под куполами, где все искусственно сооруженное: искусственная вентиляция, искусственная смена дня и ночи и так далее. Единственное отличие Трантора от других крупных колоний с населением до десяти миллионов в том, что наша численность в четыре сотни раз превосходит эту цифру. Да еще настоящая гравитация. Ни одно космическое поселение не может сравниться с нами. Мы располагаем колоссальными водными бассейнами. Прибавь к этому великолепно отлаженную систему создания искусственного климата и освещения. Все это и придает вкус всему тому, что ты ешь сейчас.
Тем временем Селдон проглотил изрядную долю своего сэндвича, и пришел к выводу, что все не так уж отчаянно плохо.
– Как ты думаешь, все обойдется?
– Такая пища может ударить по микрофлоре кишечника, у некоторых бедолаг из Внешнего Мира это вызывает неукротимый понос, правда, достаточно редко. Думаю, что ты скоро привыкнешь. Советую выпить молочный коктейль, даже если ты его не любишь. Он содержит крепительное, это тебя обезопасит в том случае, если ты окажешься подвержен этой напасти.
– Не надо говорить о таких вещах, Хьюммен, – забрюзжал Селдон. – Люди бывают мнительными!
– Выпивай молоко и забудь о своей мнительности!
В полном молчании они завершили трапезу и продолжили свой путь.

Глава 13

Они снова стремительно неслись вдоль туннеля. Наконец Селдон решился задать вопрос, мучивший его последние четыре часа.
– Почему ты сказал, что Галактика умирает?
Хьюммен повернулся и взглянул на Селдона.
– Я журналист. Мне знакома статистика, которая стекается со всех уголков Вселенной. Малую долю того, что мне известно, позволено публиковать в печати. Население Трантора сокращается. Двадцать пять лет назад – оно держалось на уровне сорока пяти биллионов. Частично это происходит из-за снижения рождаемости. Справедливости ради, скажу, что на Транторе никогда не было высокой рождаемости. Вспомни – много ли ты видел детей во время нашего путешествия, это для такого-то населения, как на Транторе? Вторая – в том что, люди эмигрируют от нас. Уезжающих значительно больше, чем прибывающих.
– Учитывая вашу населенность – это не удивительно, – возразил Селдон.
– Это удивительно потому, что прежде такого не было. Добавь к этому полную стагнацию торговли. Люди думают, что если не происходит социальных волнений в данный период, все спокойно и благополучно, то это означает, что все трудности позади. Здесь кроется главное заблуждение. Спокойно не потому, что люди процветают и их потребности удовлетворены. Они просто слишком устали и махнули на все рукой.
– Этого я знать не могу! – с сомнением ответил Селдон.
– Я знаю! Другой важный момент – феномен антигравитации. Мы располагаем несколькими гравитационными шахтами. Но новые не строятся. Это предприятие, не приносящее больших доходов. И никто не стремится сделать его прибыльным. Уровень развития технологии неуклонно падает в течение последних веков. В некоторых областях вообще нет никакого прогресса. Неужели ты не обратил на это внимания? Ведь ты же математик!
– Не могу сказать, что придал этому большое значение.
– Вот именно… И никто не придает. Ученые упрямо твердят – это невозможно, неосуществимо, бесполезно. Тем самым они выносят приговор дальнейшему развитию. Вот ты, например! Что ты думаешь о психоистории? Теоретически – интересно, но неосуществимо на практике. Я прав?
– И да, и нет, – досадовал Селдон, – на практике бесполезна, на практике, а вовсе не потому, что мне не хочется развивать эту теорию, поверь! Она, действительно, бесполезна.
– Что и требовалось доказать, – в тоне Хьюммена был сплошной сарказм, – ты, как и все обитатели Империи, подвержен упадку и разложению…
– Это ты подвержен упадку и разложению, – зло огрызнулся Селдон. – А вдруг ты ошибаешься? Или это исключено?
Хьюммен задумался и помолчал. Потом признался:
– Да, я могу ошибаться. Ведь я отталкиваюсь от интуиции, от догадок. И единственное, что мне необходимо сейчас – это психоистория.
Селдон пожал плечами, но не сердился больше.
– Я не могу предоставить ее тебе. Но, допустим, ты – прав! Допустим, Империя подходит к своему закату и через какое-то время распадется. Но ведь поселения людей будут существовать и дальше…
– А в каких условиях, парень?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8