Назрел и еще ряд более мелких вопросов. Ну, и потом неплохо было завоевать определенный авторитет у боевиков. И попутно поправить здоровье. Обе последние цели достигались одновременно. И Чугунов с упоением участвовал в утомительных тренировках и учениях, чувствуя, что подтягивается и молодеет на глазах. А орлы Зигфрида смотрят на него с искренним уважением, а иногда с восхищением.
Цепочка бегунов преодолела последний подъем. Внизу, на пологой поляне среди букового леса показался их лагерь. Скромные, но вполне приличные щитовые домики. Столовая, спортивный комплекс, огромный дощатый настил под навесом, который мог служить и для некоторых занятий на свежем воздухе и как место для вечерних посиделок или общих собраний.
Бегуны прибавили ходу на отлогом нисходящем участке дороги и вскоре были уже в лагере.
Они подбежали к ряду турников.
– По двенадцать подъемов переворотом, потом брусья, потом быстро в душ. До завтрака двадцать минут, – скороговоркой, но четко сказал инструктор.
Чугунов вместе со всеми подошел к турникам. Сделал четырнадцать подъемов, и, проигнорировав брусья, направился к небольшому то ли озерцу, то ли заводи, искусно сделанной возле горного ручейка. Вода в ней была проточная, горная. Он разделся и окунулся в этот маленький бассейн. Разгоряченное тело не чувствовало холода. Он проплыл вдоль края этого небольшого водоема, и только почувствовав, как холод начинает сводить шею, вылез наружу. Да, шея и горло наиболее слабое место при этих ледяных купаниях. Если бы не они, можно было бы купаться раза в три дольше. Он энергично покрутил головой, разогревая шею, и начал растирать прежде всего ее.
С некоторых пор Петр обожал эти контрастные холодные купания, от которых в молодости наверняка бы надолго заболел. Дома он купался в озере с апреля по ноябрь. И здесь не преминул воспользоваться подобной возможностью. Чем сильно поднял свой авторитет у боевиков Юры и Зигфрида.
Что это? Вторая молодость? Или вторая жизнь? Вспомнилась любимая сказка его детства и слова воина-колдуна: «Я Баш Черик, Стальная Голова, дарую тебе вторую жизнь!».
Спасибо тебе за эту вторую жизнь пращур Сварог!
От него валил пар, и кожа имела густо розовый, почти красный цвет.
– Великолепно выглядите, господин профессор. – Де Круа стоял на краю бассейна. Он был одет в легкий комуфляжный костюм. Как будто армейский, но настолько элегантный, что право, можно было представить себе бельгийца в таком одеянии и на светском рауте. Впрочем, может быть, это было глубокое заблуждение простого русского человека, не бывавшего «В Европах».
– Извините, господин профессор, но когда мне сказали, что вы купаетесь в этой ужасной ледяной воде, я не поверил. И решил убедиться сам. Еще раз извините.
Он говорил по-английски.
– Пустое, – по-немецки ответил Петр.
– О, вы говорите по-немецки? Мне было бы удобнее общаться на этом языке, – сказал по-немецки бельгиец.
Петр рассмеялся. Он скорее догадался, чем понял фразу де Круа.
– Нет, господин де Круа. Давайте по-английски. И не используйте сложные фразы. Я говорю по-английски не столь свободно. А по-немецки знаю всего несколько фраз. Хотя не учил этот язык.
– Понимаю вас, – серьезно сказал де Круа. – Я хотел бы переговорить с вами сразу после завтрака. Не возражаете?
– Не возражаю.
Они сидели за столиком, стоящим на краю настила. Этот край приподнимался над склоном, и из-за столика открывался головокружительный вид на долину, залитую весенним солнцем. Петр был одет почти так же как де Круа. Хотя, разумеется, не так щегольски. При начале разговора присутствовали Юра и его давний друг, видный деятель УНА-УНСО Андрей Шкилько, депутат Верховной Рады. Иному неосведомленному человеку могла показаться чуть ли не дикой дружба этих людей, которые вполне могли стрелять друг в друга в Боснии.
Но это совершенно примитивное представление имперских обывателей, начисто лишенных рыцарских понятий. Как великолепно сказал Киплинг
Что племя, родина, род,
Если сильный с сильным
Лицом к лицу
У края земли встает
Сама логика судьбы привела к тому, что Андрей и Юра сначала стали искренними друзьями, потом поняли, что во многом их идеалы совпадают, а потом стали соратниками по общей борьбе.
И в этом проекте Андрей обеспечивал и прикрывал базы на Украине, где соратники Петра, Юры и Зигфрида готовились к русской национально-освободительной революции.
Юра говорил по-английски еще хуже, чем Петр и в разговоре участия не принимал. А Андрей видимо знал гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Он сказал де Круа несколько дежурных вежливых фраз, и многозначительно подмигнув Юре, извинившись, увел его.
Петр и де Круа остались вдвоем.
– Знаете, господин де Круа, мне хочется называть вас «брат Гийом».
– Что вам мешает? – живо спросил бельгиец.
– Все мои предки были свободными людьми. Среди них не было ни одного крепостного раба. Но мне трудно назвать «братом» потомка Меровингов.
– Князья де Круа всего лишь боковая младшая ветвь славных Меровингов.
– Князья, Гийом, князья. – Фраза наверняка была построена неправильно, но Гийом понял.
– Бросьте, Петр. Можно я буду называть вас так?
– Разумеется.
– Что касается Меровингов, то они действительно оставили свои гербы и свою кровь по всей Европе. Везде, где фигурирует медведь с топором, там наш след. В вашем Ярославле тоже.
– Да, Европа действительно была едина в древние века.
– И еще будет!
– Согласен с вами.
– Кстати, Петр, почему ваши победы так активно используют мусульмане? Некоторых из нас это тревожит. Вы знаете, в прошлом году мусульманские экстремисты убили в Бельгии нашего известного поэта. Мы вообще надеемся в вашем лице обрести союзника в борьбе с мусульманством.
– Вы и обрели его. Мы верны нашей клятве. Хотя и не давали ее. Но вы понимаете, о чем я говорю.
– Да.
– Что касается мусульман, то мы лишь временные союзники в данном эпизоде. Наша борьба ведется на пределе сил, и мы не можем отказываться от подобных комбинаций. Вы удовлетворены разъяснениями?
– Вполне. Кстати, о силах и средствах. Я привез с собой еще одну порцию финансовой поддержки. Еще пять миллионов евро.
– Благодарю. Это весьма кстати. Ибо ситуация движется к развязке. Наверное, вы хотели бы прояснить некоторые вопросы?
– Да.
– Боже, мой английский! Как примитивно мы говорим.
– Не волнуйтесь по этому поводу. Тем более я читал в переводе некоторые ваши книги. Мысли просто потрясающие. Не сочтите за примитивную лесть.
– Благодарю. Но давайте, я проясню некоторые вопросы нынешней ситуации.
– Согласен.
– Русский народ был готов к национально-освободительной революции. Не хватало двух вещей. В первую очередь ясной формулировки целей революции. Отрицания российского интернационального государства, прежде всего. И потом средств именно для этой революции. Революции русской, но антироссийской. Я ясно излагаю?
– Вполне.
– Как только цели революции были сформулированы столь ясно и прорвана информационная блокада вокруг этой идеи, можно было ожидать появления заинтересованных внешних союзников. Это могли быть китайцы, мусульмане, Запад в целом, Европа, Япония. В каждом варианте мы бы достигали своих целей различными путями. Это кажется удивительным. Но мы бы наверняка добились своего. А проигрывали бы те, кто вовремя не понял новых перспектив.
Первыми, кто понял, оказались вы. Вы сыграли смело и точно. Наверное, это воля Богов. Мы рады, что получили необходимую поддержку от братьев-арийцев, а не от мусульман, например. Которые слишком долго раздумывали.
Мы благодарны вам. Но мы знаем, что и мы нужны вам. И если бы вы промедлили, на вашем месте были бы другие. Но хватит говорить «если». Мы вместе. И мы не предаем друзей. Вы это знаете.
Теперь у меня вопрос. По-моему, вы представляете Европу, а не Запад в целом. Я прав?
– Не обижайтесь Петр. Вы очень умный человек. Но вы просто не знаете Запада.
– Я согласен.
– В данном случае нельзя говорить «Европа» или «Запад в целом». Это не корректная постановка вопроса. Вы меня поняли?
– Да, Гийом.
– Мне надо было бы многое объяснить вам. Но у меня нет ни времени, ни возможности сделать это сейчас. Поэтому скажу схематично. Мы это, прежде всего, Европа. Но отчасти и Запад в целом. Мы хотим видеть некую часть России в своем составе. Вы сами назвали эту часть Русью. Без Руси нет сильной и само достаточной Европы. Без сильной Европы нет Запада. Без белого европейского арийского Запада нет постижения Божьего замысла. И существование Земли не имеет оправдания.
Это знали Меровинги, Брюсы, Сен-Клеры и многие другие. Но, имея очень многое, мы проиграли. И вот вы на окраине Европы пошли на штурм крепости, к которому мы сами даже не знали, как приступить. Вы поняли?
– Все, за исключением деталей последней фразы.
– Это не важно. В целом вы поняли. Разумеется, не одни мы заказываем оранжевую революцию. Более того, мы не главные ее заказчики. Ее заказывает «другой Запад». Понимаете?
– Да.
– Но мы ведем свою игру в рамках этого проекта. И мы видим в вас передовой отряд в нашей общей борьбе. И готовы поддержать его всей нашей «тяжелой артиллерией».
– Но из засады, с закрытых позиций?
– Да, мы не можем подставляться. Но, не обижайтесь, вам то терять нечего.
– Нечего, Гийом. И поэтому я хочу передать вам некоторые чертежи, по которым вы должны сделать нам соответствующие детали.
– Это не связано с вашими великолепными авиационными изысками?
– Это связано с атомной бомбой.
– Мы предполагали, что до этого дойдет.
– Но ведь нам терять нечего. Не так ли?
– У нас только одно требование. Чтобы бомба ни при каких условиях не оказалась у мусульман.
– Это исключено. Не беспокойтесь. У нас будет одно или два изделия. И мы применим их сами по целям на территории России. Конечно, если нас к этому принудят. В этом случае вы должны будете с помощью ваших СМИ убедить мир, что это сделал сам Кремль в целях самосохранения. Кстати, нам вообще нужна гораздо большая помощь ваших СМИ. Например, в вопросе воссоздания языческой конфессии в России. И конечно, давление на российских боссов. У всех у них деньги на Западе. Активизируйте финансовый шантаж. Потребуйте полной пассивности в период активизации масс.
– Нет проблем. Сделаем. Все перечисленное довольно тривиально. Это и так планировалось нами. Главное не в этом. Главное, когда час «Х»?
– Я думаю, все решится еще до осени.
Гийом внимательно посмотрел на Чугунова. А потом встал. Его лицо приобрело торжественное выражение. Петр тоже встал.
– За неимением меча, – он положил свою правую руку на плечо Чугунова и произнес:
– Я, князь де Круа, принц из рода Меровингов, посвящаю тебя в рыцари.
И менее официальным тоном добавил:
– Торжества отложим до победы.
Чугунов посмотрел на него внимательно, глядя прямо в глаза, и сказал, очевидно, грубо нарушая соответствующий протокол, но следуя непонятному наитию:
– Спасибо, Гийом. Но ты же знаешь, что до победы я не доживу.
Горло Гийома дернулось. Не отводя глаз, он произнес:
– Ты истинный рыцарь, брат Петр.
Он помолчал, и добавил
– И все же
Как я могу лежать в тиши
В своем гробу покоясь,
Тогда как братия мои
Бредут в крови по пояс
Петр никогда не слышал этого стихотворения в оригинале, но непонятным образом понял, что это именно оно.
Глава 19. Огненная Фея
Пролетев двести километров вдоль Десны, самолетик приземлился в глухом месте Брянской области. Чугунова уже ждали соратники. Самолетик отогнали дальше, на одну из их баз. А сам Чугунов, не заезжая в Москву, приехал в свой дом. Свое «логово отшельника».
Наступали решающие недели. И небольшое расслабление было не лишним. Он набрал ее номер:
– Тигрясик?
– Ты в городе, чучундра?
– Разумеется.
– Небось, как всегда «устал как собака», но одновременно переполнен желаниями?
– Откуда ты все знаешь?
Она рассмеялась.
– От верблюда, – по-детски пошутила она и продолжала, – Ничего скоро будем лечиться от любовного голода, вояка. По максимуму возьму контроль на себя. Будем испытывать новые методы терапии. Буду стараться не нанести тебе телесных повреждений, любимый. Согласен?
– Да.
На этот раз ему почему-то не хотелось говорить с ней о делах и перспективах. Болтовни о пустяках тоже не получилось. Она явно что-то поняла и была удивительно нежна и предупредительна с ним.
Москва встретила суматохой дел и событий. Страна бурлила. Бурлила без усилий с их стороны. Но при этом ощущалось явное отсутствие центра управления сопротивлением. Более того, начиналась некая толкотня на этом поле. Левые все активнее старались подмять под себя социальный протест. И разделить выступления людей зрелого возраста и молодежи.
Было видно, что те, кто попустительствовал поначалу социальным выступлениям, потеряли контроль над этим процессом. И растерялись, не понимая, а стоит ли отдавать его на откуп левым. Но если не допустить этого, то кто тогда перехватит инициативу в данном вопросе?
Молодежь же, как всегда увлеклась. И то ли от увлечения, то ли от некой инфантильной хитрости иных ее лидеров, вдруг начисто «забыла», кто помог раскрутить ее протест.
Как всегда в таких ситуациях активизировались межэтнические конфликты. Впрочем, сейчас они скорее мешали развитию революции. Ибо, ничего не добавляя в и без того до предела раскаленную, ситуацию, они формировали некий третий центр протеста и противостояния.
Необходимо было в первую очередь структурировать это бурление.
В этот момент в Москве появились Юра и Зигфрид. Они излучали энтузиазм и оптимизм.
Встретились, наплевав на все, в офисе Союза русских инженеров. Там царил форменный бедлам. Ибо штаб Алексея Никольского, под который отвели несколько комнат офиса, непостижимым образом расползся по всему зданию. Если среди иных субарендаторов и были, как говорил Юра, те, «кто слушает», бесцеремонные Лехины студенты сильно осложняли им работу.
Поэтому Чугунов и его друзья, не мудрствуя лукаво, просто поставили в кабинете Чугунова мощный блокиратор прослушивания и говорили вполне открыто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32